Тёмная сторона

Фанфики с рейтингом NC-17 НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ ЧИТАТЬ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИМ. Предупреждаем авторов, что размещение таких фанфиков в общем разделе запрещено.

Модераторы: piratessa, ovod, Li Nata, Ekaterina

Сообщение
Автор
Настя
Сообщения: 34
Зарегистрирован: Чт янв 22, 2015 4:16 pm
Благодарил (а): 1 раз
Поблагодарили: 1 раз

Тёмная сторона

#1 Сообщение Настя » Пн окт 02, 2017 3:31 pm

Название: Тёмная сторона
Автор: Настя (Эпин)
Фэндом: Фанфик по фильму "Пираты Карибского моря"
Жанр: Романтика, драма, AU.
Пейринг: Джек/Элизабет, Норрингтон/Элизабет.
Рейтинг: NC-17
Размер: Макси.
Содержание: Не покидает меня мысль, что с самого начала всё могло бы пойти по-другому. То есть, совсем. Альтернативное развитие событий фильма «Пираты Карибского моря – проклятие Чёрной Жемчужины».
От автора: Посвящаю двум замечательным авторам: Piratessa и Аnita, чей прекрасный фанфик "Когда сбываются мечты" впечатлил меня настолько, что заставил впервые взяться за перо.
Предупреждения: ООС. Сцены эротики.
Статус: Закончен.
Дисклеймер: Все герои принадлежат Диснею.

Продолжая читать этот фанфик, Вы тем самым подтверждаете, что Вам исполнилось 18 лет. В противном случае просим Вас покинуть эту тему.



Фанфик занесен в путеводитель по фанфикам (пейринг)

Настя
Сообщения: 34
Зарегистрирован: Чт янв 22, 2015 4:16 pm
Благодарил (а): 1 раз
Поблагодарили: 1 раз

Тёмная сторона

#2 Сообщение Настя » Пн окт 02, 2017 3:37 pm

Пролог

Три вещи непостижимы для меня,
и четырёх я не понимаю:
пути орла на небе,
пути змея на скале,
пути корабля среди моря
и пути мужчины к сердцу женщины.

Притчи Соломона (гл. 30, ст.18)



- Мисс Суонн, не уделите мне минуту?

Элизабет обернулась и приветливо кивнула стоящему перед ней Джеймсу Норрингтону:

- Конечно, коммодор!

Она намеренно подчеркнула его новое звание, зная, что тому будет приятно и, улыбнувшись, приняла предложенную руку, позволяя увести себя подальше от празднично одетой и гудящей, как потревоженный улей, толпы. Поднявшись вместе с новоиспечённым коммодором на крепостную стену, Элизабет, как зачарованная, загляделась на простирающееся перед ними бескрайнее синее море, на причудливые узоры облаков и теряющуюся где-то в немыслимой дали линию горизонта.

- Боже, как красиво! - воскликнула она в искреннем восхищении.
- Да, вы правы, - Джеймс всё медлил, с преувеличенным интересом разглядывая уже набивший оскомину морской пейзаж и собираясь с духом.

- Только очень уж жарко, - с улыбкой добавила девушка. И раскрыв белый кружевной веер, принялась энергично им обмахиваться.

- О, да. Я… Вы… Вы прелестно выглядите, Элизабет…

Элизабет на секунду подняла на него взгляд, смущённо улыбнулась и снова принялась разглядывать горизонт.

Джеймс чертыхнулся про себя, он как всегда немного робел в её присутствии. Но привычка командовать, так явно читавшаяся на спокойном, мужественном лице взяла верх, и коммодор, кашлянув, всё же нашёл в себе силы решиться на столь важный для него разговор. В конце концов, офицеру и взрослому мужчине не к лицу вести себя перед такой прелестной девушкой, как глупый влюблённый школьник. Подумать только, как быстро летит время! Когда он впервые встретился с Элизабет, она была ещё маленькой девочкой. Такой забавной девчушкой: с рыжеватыми волосами, россыпью веснушек на вздёрнутом носике, горящим любопытством ко всему окружающему миру беспокойным взором светло-карих глаз… И какой-то совсем не свойственной девочкам страстью к морю и всему, что с морем связано, особенно к пиратам. Девятилетняя Элизабет просто бредила ими. Запоем читала книги о приключениях легендарных морских разбойников, напевала тонким голоском пиратские песни и утверждала, что: «Это же очень увлекательно – встретить пирата!»

Джеймс в ту пору слушал эти детские глупости со смесью нежности и снисходительности. Ему - то в отличие от юной мисс Суонн уже не раз приходилось сталкиваться с пиратами, и Норрингтон прекрасно знал, что ничего увлекательного и романтичного эти встречи не сулят. Особенно маленьким девочкам. Губернатор Суонн утверждал, что эта любовь к приключениям у Элизабет от матери – она и приохотила ребёнка к чтению подобных книг. Сам же он не воспринимал всерьёз увлечение дочери подобными вещами, для него это были просто детские шалости, которые пройдут сами собой, когда девочка подрастёт. Так и случилось. И сейчас перед Джеймсом Норрингтоном стояла вполне взрослая, спокойная, серьёзная и удивительно красивая девушка. Рыжеватый цвет волос со временем превратился в золотистый. Веснушки исчезли с нежного лица. Свойственная любому подростку некоторая неуклюжесть и скованность в движениях сменилась небрежной грацией. По скромному мнению коммодора Элизабет стала настоящей красавицей, одной из первых в Порт-Ройале. Теперь только вспыхивающая порой озорная искорка в светло - карих глазах напоминала ему о той смешной и наивной девчушке, какой он когда - то увидел её впервые.

- Итак, мисс Суонн, - Джеймс мысленно скрестил пальцы на удачу, – надеюсь, вы выслушаете меня. Я приступаю. Это повышение дало мне понять, какая ещё цель стоит передо мной…

Элизабет слушала его, рассеянно глядя на море. Ей определённо было жарко и становилось всё жарче. Корсет, этим утром на совесть затянутый служанкой, немилосердно сжимал грудь, тесное платье тоже прохлады не добавляло. Воздух вокруг колебался от знойного марева, и дыхание перехватывало всё сильнее. Даже энергичное обмахивание веером уже не помогало. Она поймала себя на мысли, что надо бы отойти подальше от края – у неё уже всё плывёт перед глазами…

- ...брак с достойной девушкой. Вы достойная девушка, Элизабет... – продолжал тем временем Норрингтон.

Элизабет недоумённо взглянула на коммодора. Это что, предложение? Не особо подходящее время, учитывая, что она уже просто задыхается. Внезапно море, словно наполненное до краёв не прозрачной водой, а расплавленным бледным золотом, подёрнулось тусклой серой пеленой, в ушах немилосердно загудело, в сдавленной корсетом груди кончились последние крохи воздуха.

«Нечем дышать...» – только и успела пролепетать девушка. В тот же миг на неё накатило чёрное глухое беспамятство, и она, перевалившись через крепостную стену, полетела прямо в воду, навстречу верной смерти.

***

«Ты явно не бывал в Сингапуре!» – как сквозь неимоверную толщу воды, донёсся до Элизабет незнакомый, чуть хриплый мужской голос.

«Что за бред, причём тут Сингапур?» – мелькнуло в её ещё не до конца прояснившейся голове.

Впрочем, ей сейчас было не до этих загадок. Девушка внезапно почувствовала, как лёгкие снова наполняются живительным прохладным воздухом, как рассеивается красноватая пелена перед глазами, и чёрное ничто, уже было совсем овладевшее ей, постепенно сменяется привычным дневным светом и блеском солнца на водной глади. Элизабет приподняла голову, пытаясь оглядеться, и столкнулась с пристальным взглядом чёрных - пречёрных глаз.

- Всё в порядке, цыпа? - склонившийся над ней молодой мужчина медленно протянул руку, словно хотел коснуться её щеки, но не успел.

«Встать!» – прозвучал откуда-то сверху командный голос, и тут же двое солдат рывком поставили незнакомца на ноги.

Элизабет села, оглядела себя и зарделась от смущения, обнаружив, что на ней только нижнее платье. Пришлось стыдливо прикрыться руками, так как тонкая ткань, намокнув, представляла собой весьма ненадёжную преграду между её грудью и любопытными мужскими взглядами вокруг.

«Элизабет!» - раздался срывающийся от тревоги родной голос, и через мгновение она уже переводила дух в надёжных отцовских объятьях. Губернатор заботливо укутал её пледом и поцеловал в лоб.

- Элизабет, ты цела?
- Да, папа, всё хорошо, - улыбнулась она в ответ посиневшими от холодной воды губами и, не удержавшись, оглянулась на черноглазого незнакомца, который стоял с приставленным к шее клинком в окружении солдат с таким невозмутимым видом, словно всё происходящее вокруг – забавная шутка на дружеской вечеринке.

Губернатор ласково посмотрел на Элизабет, но его взгляд вдруг потяжелел, остановившись на удерживаемом в несколько рук странного вида молодчике, непонятно как оказавшемся рядом с бесчувственной, да ещё и полуодетой дочерью.

- Казнить! - прозвучал непривычно жёстко и холодно родной отцовский голос.
- Что?! - Элизабет, не веря своим ушам, возмущённо перевела взгляд с губернатора на Норрингтона, - отец, коммодор, вы что убьёте моего спасителя?
- Это правда? - Норрингтон пристально взглянул на пленника.
- Ну, в общем, да, - улыбнулся тот.
- Что ж, - коммодор убрал шпагу и протянул ему руку, – вы достойны благодарности!

Помедлив несколько секунд, мужчина с опаской ответил на рукопожатие, но Норрингтон внезапно с силой сжал ему кисть и задрал рукав рубашки. На загорелой коже запястья чётким белым рубцом выделялось клеймо в виде буквы «Р», а выше Элизабет заметила татуировку: летящая над волнами маленькая птица.

- Так-тааак, - зловеще протянул коммодор, - метка Ост-Индской торговой компании, верно? Пират. Да не просто пират, а знаменитый Джек Воробей.
- Капитан Джек Воробей, мой друг! – поправил незнакомец.

«Пират, надо же, настоящий пират!»

Элизабет, как заворожённая, уставилась на мужчину. Она впервые видела живого пирата и теперь просто пожирала его взглядом горящих от неуёмного любопытства карих глаз. Как Норрингтон его назвал? Джек Воробей?

«Боже правый! – мысленно усмехнулась она, - какой смешной, как странно выглядит!»

Впрочем, очень похож на своё собственное описание в её любимой книге – она ведь читала о нём. Как же это она сразу его не узнала?

Коммодор тем временем продолжал свой допрос, Джек Воробей что - то отвечал ему, но Элизабет, украдкой поглядывая на пирата, нет - нет да и замечала заинтересованные взгляды, которые и тот бросал в её сторону.
Наконец, Норрингтон закончил свои расспросы и вынес вердикт:

- Повесить!

- Абсолютно согласен! - довольно поддержал его губернатор.

- Да что же это такое! - Элизабет задохнулась от возмущения и, рывком высвободившись из отцовских объятий, бросилась следом за Норрингтоном, уже успевшим швырнуть пирата в руки лейтенанта Джиллета.

- Коммодор, я протестую! Пират он или нет, этот человек спас мне жизнь!
- Поверьте, мисс Суонн, - коммодор снисходительно взглянул на девушку, - одного доброго дела мало для искупления всех его грехов.
- А чтобы повесить - в самый раз! - усмехнулся пират, которого тем временем уже методично заковывали в кандалы.
- Вот именно! – согласно кивнул Норрингтон.

- Нет, вы этого не сделаете! – голос Элизабет прозвучал так резко и уверенно, что на неё с удивлением воззрились все присутствующие. Девушка решительно подошла к Джеку Воробью и встала рядом с ним, словно пытаясь защитить от обступающих его со всех сторон солдат.

- Отец, коммодор… – начала она, но договорить так и не успела.

Пират внезапно накинул ей на шею цепь, сковывающую его руки, и с силой притянул к себе.

- Так и думал, что ты заступишься! - прозвучал у неё над ухом тихий, насмешливый голос. - Нельзя быть такой наивной, цыпа, никогда не поворачивайся спиной к тому, чего не знаешь. Коммодор Норрингтон, - добавил он уже громче, - попрошу мои вещи. И шляпу!

Норрингтон, скрипя зубами от ярости, молча передал всё небогатое имущество Воробья в руки девушки.

- Элизабет, верно? - уточнил тот, приставляя пистолет к её виску.
- Мисс Суонн! - злобно прошептала Элизабет, ругая себя последними словами за несусветную глупость и изо всех сил пытаясь стиснуть стучащие от холода и страха зубы.
- Хорошо, мисс Суонн, - кивнул пират, разворачивая её лицом к себе, - не сочтите за труд!

Пока Элизабет надевала на него шляпу и портупею, Джек Воробей внимательно разглядывал её своими чёрными, как ночь, подведёнными сурьмой глазами. Внезапно его скованные цепью руки чуть сжали плечи девушки, а тонкие пальцы скользнули по нежной белой шее. Элизабет вздрогнула от этого лёгкого прикосновения, но не успела возмутиться, как Джек снова развернул её спиной и, шепнув на ухо: «Спасибо, крошка!» - легко толкнул прямо в объятья Норрингтона. Затем схватился за верёвку деревянного погрузчика и, выбив ногой из паза сдерживающую подвес шестерню, птицей взмыл вверх.

Все находящиеся на пристани, как по команде, уставились на ставшую крошечной фигурку пирата, маячившую теперь на недосягаемой высоте. Несмотря на раздаваемые солдатам команды и отчаянную брань уже переставшего стесняться присутствующей дамы Норрингтона, схватить неуловимого Воробья так и не удалось.
Ловко проехав с помощью цепи по канату, он, как кошка, легко приземлился на землю и, не обращая никакого внимания на сыплющиеся градом со всех сторон пули, пробежал по мосту и скрылся в лабиринте узких улочек.
Последний раз редактировалось Настя Пн окт 02, 2017 3:54 pm, всего редактировалось 1 раз.

Настя
Сообщения: 34
Зарегистрирован: Чт янв 22, 2015 4:16 pm
Благодарил (а): 1 раз
Поблагодарили: 1 раз

Тёмная сторона

#3 Сообщение Настя » Пн окт 02, 2017 3:46 pm

Глава 1

- Вот ужас, мисс, что ни говори, денёк у вас выдался тяжёлый, – служанка, поправляя одеяло, порывисто вздохнула, прижав руку к полной груди.
- Да, – рассеянно отозвалась Элизабет, – я догадывалась, что он сделает предложение, но не была полностью готова к этому.
- Ах нет, мисс Суонн, я про того пирата, – Энни как-то возбуждённо хихикнула, – страх-то какой!
- А да… страшно было, – Элизабет в задумчивости смотрела невидящими глазами куда-то в стену.
- А коммодор сделал вам предложение? Блестящая партия, мисс… - продолжала стрекотать служанка, но девушка не слушала её.

Словно наяву, вставали перед ней жутковатые чёрные глаза, подведённые сурьмой. Его взгляд: угрожающий, наглый, блудливый, он, казалось, прожигал её насквозь. А это выражение на загорелом, довольно красивом, но таком нахальном лице! Словно она – лакомое блюдо, лежащее перед ним на тарелке, а он, держа в руках вилку и нож, раздумывает, с какого кусочка лучше начать. Непонятная одежда, какие-то побрякушки в волосах, клеймо на руке. Пират. Разбойник, насильник, убийца! Элизабет нервно сглотнула, прижав руку к горлу, снова ощущая тяжесть и холод металла. Он мог убить её. Убил бы наверняка, если бы не понадобилась её помощь. А она, дура, ещё заступалась за него! Видите ли, бесчестно казнить человека, спасшего ей жизнь. Прав Норрингтон, тысячу раз прав: одного доброго дела недостаточно для искупления всех грехов, а на мерзавце, чуть не прикончившем наивную девчонку, по глупости повернувшуюся к нему спиной, уж точно пробы ставить негде!
Не понятно только, зачем он вытащил её из воды…

- Что? Да, спокойной ночи, Энни!

Слова служанки, пожелавшей ей доброй ночи перед тем, как оставить одну, вывели Элизабет из оцепенения. Она слегка тряхнула головой, стараясь изгнать тревожные мысли, свернулась калачиком под одеялом и попыталась уснуть. Но сон не шёл. Как пёстрые обрывки конфетти, кружились перед мысленным взором события сегодняшнего дня. Духота и тяжесть в стиснутой корсетом груди… пристальный взгляд Норрингтона… «Вы достойная девушка, Элизабет»… Провал, чернота, внезапный холод… свет, нестерпимо яркий, причиняющий боль залитым морской водой глазам… Чьи-то пальцы, шарящие по её телу и внезапная лёгкость дыхания… Могильный холод цепи на шее, щелчок взведённого курка… сильные руки на её плечах, чёрные бездонные глаза…

Элизабет перевернулась на спину и резко откинула одеяло. Надо перестать думать об этом. Надо поспать, у неё действительно был тяжёлый день. Просто слишком разыгрались нервы и воображение, ещё немного и начнёт пугаться собственной тени. Как тяжело дышать… - девушка медленно провела рукой по взмокшему лбу. Это всё из-за духоты. Ей необходим глоток свежего воздуха, иначе не уснуть. Выбравшись из постели, Элизабет решительно подошла к окну, раздвинула тяжёлые портьеры и распахнула ставни. Над Порт-Ройалом сгущались сумерки. Тёплая карибская ночь уже готова была вступить в свои права. Ещё немного, и небо из бледно - палевого станет сперва нежно - сиреневым, затем ненадолго потемнеет и зальётся восхитительным царственным пурпуром, и наконец окрасится в ровный тёмно - синий, почти чёрный цвет, на котором ярче всех бриллиантов мира засверкают огромные чистые звезды.

Элизабет замерла у раскрытого окна не в силах оторвать взгляд от этого волшебного неба. Вдохнув полной грудью свежий морской воздух, на секунду задержала дыхание, продлевая это невыразимое ощущение: словно лёгкие наполняются восхитительным нектаром, несущим в себе привкус соли, сладости, горечи и ещё чего - то необъяснимого и такого манящего. Того самого, что заставляет человека с тоской вглядываться в морскую даль, мечтая только об одном: стать легкокрылой чайкой и нестись над синими волнами, устремляясь вдаль, прямо навстречу солнцу, чтобы, превратившись в еле заметную белую точку, затем вовсе скрыться за горизонтом. Почему - то в запахе моря Элизабет почудился аромат цветущей липы и дождя. Девушка вдохнула поглубже и с наслаждением прикрыла глаза. Липам здесь взяться неоткуда, да и дождя не было уже несколько недель, но волшебный аромат продолжал преследовать её. Должно быть вспомнился из далекого детства, когда она ещё не покинула Англию. Тогда наивная девчонка мечтала о путешествиях. Запоем читала книги о пиратах – они были для неё всем. Сколько раз она словно грезила наяву, представляя себя на пиратском корабле, в мужской одежде и с острой саблей у пояса. Мечтала о сражениях и кладах, о бескрайних морях, об удивительных приключениях. Мечтала встретить пирата.

В тех детских мечтах море, которое она так любила, не таило в себе угрозы. И опасность не подстерегала её за каждым углом. Там ночные шорохи не могли быть ничем иным, кроме порыва свежего ветра, играющего с листвой в саду и навевающего сладкие сны нежным розам. Там не было настоящих пиратов.

Элизабет открыла глаза, непроизвольно обхватила себя за плечи, и зябко поёжилась. Почему – то, несмотря на жаркую, даже душную погоду, её охватил непонятный озноб. Девушка отошла от окна, забралась в постель и натянула одеяло до самого подбородка. Захотелось укрыться с головой. Спрятаться, как прячутся испуганные детишки, полностью уверенные, что теперь никакой ночной монстр их не найдёт. Она и укрылась. И крепко зажмурилась, пытаясь отогнать навязчивые видения. Всё кончилось, всё хорошо. Жива – это главное. Он сбежал, но его непременно поймают - она сама слышала, как Норрингтон отдаёт приказ. Поймают и повесят. Ты в безопасности. Спи, Элизабет.
Девушка несколько раз тихо вздохнула и, наконец, забылась крепким сном.

***
- Хм… а вот за открытое окошко мерси, цыпа! – шепнул про себя человек, до этого озабоченно разглядывавший фасад губернаторского дома, гадая, которое же из многочисленных окон нужное.
Теперь, когда цель была ясна, мужчина отбросил за спину длинные волосы, с кошачьей лёгкостью перемахнул через высокую ограду и, стараясь передвигаться в тени деревьев и кустов, подобрался вплотную к дому. Подняв загорелое лицо к открытому окну на втором этаже, прищурив тёмные глаза, пират пару минут оценивающе разглядывал многочисленные лепные украшения на фасаде, а затем, используя их поочерёдно как ступеньки и как опору для рук, довольно споро добрался до подоконника и, чуть сдвинув в сторону портьеру, осторожно заглянул внутрь.
Уголок рта пополз вверх в довольной усмешке, чёрные глаза хищно и возбуждённо блеснули. «Добрый вечер, мисс Суонн!» - прошептал Джек Воробей, с улыбкой разглядывая спящую девушку.

***
Элизабет часто снилось море. Море, любимое ею до самозабвения. Каждый день она любовалась им из окна, гуляла по пляжу, вдыхая сладкий морской воздух, иногда поднималась на корабли, в сопровождении отца или Джеймса Норрингтона, разумеется. Но морю словно было мало: то прозрачной светло – бирюзовой волной, то устрашающим штормом, то мерцающим под солнцем неподвижным огромным зеркалом, чью поверхность не искажает даже малейшая рябь, оно вторгалось и в её сны.

Любовь явно была взаимной.

Вот и в ту ночь ей тоже приснилось море. В своём сне она мчалась по бескрайней свинцово-синей глади, сидя на спине огромного чёрного скакуна. Без седла и уздечки и совсем обнажённая. Конь мчал её вдаль к горизонту, с лёгкостью преодолевая огромные волны, и, взлетая на очередной высокий гребень, крепко держась за гриву великолепного животного, она почему - то чувствовала странное приятное тепло, разливающееся по всему телу, горячими лучами скользящее по волосам, рукам, груди, губам…
Волн становилось всё больше, они были всё выше, и с каждой новой волной Элизабет всё сильнее охватывало возбуждение. Потоки наслаждения омывали всё её тело, словно горячим мёдом, окатывая с головы до ног. Почувствовав один из них на своих губах, она застонала во сне и потянулась вслед за ним, не давая ускользнуть, продлевая эти ни с чем не сравнимые и неведомые ей прежде ощущения…

«Цыпа, так и знал, что ты меня заждалась!» - сквозь волшебный сон, как беспощадный солнечный луч, прорезался знакомый чуть хрипловатый голос.

Элизабет в ужасе распахнула глаза – над ней, нагло улыбаясь, склонился… Джек Воробей.

«Сплю, точно сплю и вижу кошмар!» – успела подумать девушка, но в тот же миг пират снова прижался к её губам, грубо пытаясь раздвинуть их, почти причиняя ей боль и заставляя чуть не терять сознание от омерзения и ужаса. От него сильно пахло спиртным. Элизабет задохнулась, извиваясь под ним, пытаясь спихнуть с себя, но он крепко прижимал её к кровати и совсем не собирался отпускать. Его поцелуй становился всё более настойчивым, более властным, он лишал воли, заставлял её беспомощной куклой обмякнуть в его руках. Не очень понимая, что делает, повинуясь могучему инстинкту - вырваться, сбежать от опасности, она, что было силы, укусила его за губу.

- А, зараза! - Джек дёрнулся, отпрянул от неё, однако на смену горячим, пахнущим ромом губам мгновенно пришла сильная ладонь. Пират зажал ей рот, не давая издать ни звука, и теперь внимательно разглядывал её прищуренными тёмными глазами. Из уголка его рта стекала кровь.

- Какая ты храбрая, цыпа, – протянул он, наконец, зловещим, больше похожим на шипение голосом, - умеешь защищаться. Только больше ты так не сделаешь, а попытаешься – пеняй на себя!

В его голосе определённо звучала угроза и нешуточная, Элизабет испуганно зажмурилась.

- Итак, ты, похоже, не особо мне рада, – пират чуть склонил голову на бок, по его губам скользнула презрительная усмешка, – но это твои проблемы. А я вот сразу решил, что непременно заскочу к тебе в гости – очень уж ты ладненькая!

Свободной рукой он медленно провёл по её телу, чуть сжал грудь, заставляя её вздрогнуть от неожиданности.

- А теперь спокойно. Сейчас я уберу руку, и ты не будешь кричать и звать на помощь. Знаешь, почему?

Он дождался, пока Элизабет отрицательно покачала головой, и продолжил тихим, лишённым всякого выражения голосом:

- Потому, что никак не сможешь объяснить моего присутствия в твоей девичьей спаленке. Меня, возможно, и схватят, но перед тем как понести заслуженную кару, я под присягой подтвержу, что ты сама меня впустила. Добровольно и с охотой. Нет, лучше даже так! – пират поднял глаза к потолку, как бы в раздумье, и мечтательно улыбнулся. - Я оповещу весь местный гарнизон о нашей с тобой давней любовной связи. И сообщу им, что сегодняшней ночью мы как раз собирались обчистить дом твоего дорогого батюшки, а если получится - и парочку соседних, и вместе сбежать, реквизировав один из кораблей с местной пристани. Ну, как тебе?

Светло - карие глаза Элизабет наполнились ужасом и возмущением, Джек с большим удовлетворением наблюдал за этим.

- Мне, конечно, могут и не поверить, - продолжил он, - но слухи поползут обязательно, в таком маленьком сонном городишке они распространяются, как лесной пожар. Вашей репутации конец, мисс Суонн! Никакой Норрингтон на вас не женится – вряд ли он захочет взять в жёны пиратскую шлюшку. Твоё имя, красавица, отныне будет связано с моим, не важно, правда это или нет. И даже если меня повесят, тебе не отмыться никогда. Ну так что? – Джек довольно ухмыльнулся, закончив эту кошмарную для Элизабет речь, – не будешь кричать?

Она обречённо опустила глаза и слегка покачала головой.

– Умница! – шепнул он, осторожно убирая ладонь от её губ.

Как только Элизабет почувствовала, что пират ослабил хватку, она изо всех сил толкнула его в грудь, мгновенно выскочила из кровати, стрелой пронеслась через комнату и прижалась к противоположной стене. Ей на глаза попалась стоящая на столике ваза с фруктами и маленький фруктовый ножичек рядом с ней. Жалкое оружие – таким даже мышонка не убить, но ничего другого в её распоряжении не было. И видя, как пират поднимается с пола и медленно направляется в её сторону, не переставая нахально и угрожающе улыбаться, Элизабет схватила ножик обеими руками и выставила перед собой, изо всех сил стараясь унять дрожь в пальцах.

- Не подходи ко мне! – прошептала она севшим от страха голосом, – не подходи, убью!
- О, цыпа, ну не надо крайностей! – ухмыльнулся Джек.

Казалось, всё происходящее искренне его забавляет.

- И вправду убьёшь?

Ещё шаг - и он приблизился вплотную к сжавшейся в комок девушке. Маленькое лезвие моментально оказалось приставленным сбоку к загорелой шее.

- Можешь не сомневаться, ты, грязный мерзавец! – прошипела Элизабет, пытаясь свободной рукой оттолкнуть незваного гостя, но Джек резко прижался к ней, перехватив занесённую для удара руку и не обращая никакого внимания на приставленный к его шее нож. Острое лезвие рассекло кожу, потекла тонкая струйка крови. Пират усмехнулся, мягко отстранил её руку, прикоснулся горячими губами к запястью. Затем слегка крутанул ей кисть, и ножик с печальным звоном полетел на пол.

– Лиззи, – тихо шепнул Джек, удерживая обе руки Элизабет над головой, отчего её тело вытянулось в струну, – ну не дури! Перестань сопротивляться, ни тебе, ни мне от этого лучше не будет. Расслабься, увидишь, как это сладко… Кстати, за тобой должок, – добавил он и, склонившись, медленно провёл губами вдоль плавного изгиба шеи. Элизабет тихо ахнула, почувствовав, как зубы чуть сжали нежную кожу. Совсем капельку, но след наверняка останется.

В следующее мгновение Джек снова прильнул к её губам, и на этот раз его поцелуй не был грубым. Он был обжигающе - горячим, нежным и неторопливым. Джек словно потягивал сладкое вино, не желая излишней спешкой нарушить его вкус. Элизабет замерла, застыла в ожидании, не зная, что произойдёт в следующий момент. Сердце заколотилось, как бешеное, а душу сковало странное оцепенение. Словно во сне, каким-то краем сознания отмечала она, что происходит, что он с ней делает. Отпускает её руки, кладёт их себе на плечи… Проводит горячими ладонями по спине, по талии, по груди… Обнимает её, прижимает к себе так крепко, что она ощущает частые удары его сердца… Поцелуй становится более страстным и требовательным. У неё кружится голова, подкашиваются ноги, на смену объявшему разум и тело холоду внезапно приходит страх. Ей перестаёт хватать воздуха, дыхание перехватывает от напряжения и испуга. Теперь она не сможет закричать, даже если захочет. А она не хочет, она… боится. Боится, что издай она хоть звук, пират тут же сотворит с ней что-то ужасное.
А пока сердце и разум бьются в панике, тело, словно живя собственной жизнью, разгорается, тает и отзывается дрожью на каждое прикосновение тонких, смуглых пальцев…

«Элизабет, ангел мой!» – шепчет ей вкрадчивый голос. Обжигающие губы страстно и уверенно ласкают её - дрожащие и холодные. Он целует её так, словно имеет на это полное право, словно она уже его, и Элизабет не в силах ничего с этим поделать.

Её босые ноги внезапно оторвались от пола – Джек легко подхватил девушку на руки и бережно опустил на кровать.

- Девочка моя… иди ко мне, не бойся… – прошептал он, торопливо пытаясь развязать тесёмки у ворота ночной сорочки. Они не поддавались – руки так дрожали от нетерпения, что он никак не мог справиться с проклятыми шёлковыми верёвочками. Тогда пират просто рванул тонкую ткань, легко стащив её с хрупких плеч, и замер, с вожделением разглядывая нежную девичью грудь.

Треск разрываемой ткани немного привёл Элизабет в чувство. Она вздрогнула, беспомощно оглядываясь вокруг, и столкнулась с жадным, настойчивым взглядом ещё сильнее потемневших от желания чёрных глаз.
Девушка внезапно осознала, что сейчас произойдёт. В душе проснулся такой отчаянный страх, такая паника, что она чуть не потеряла сознание. Застилающий разум сладкий, лишающий воли дурман мгновенно рассеялся, и она задрожала от ужаса и осознания своей беспомощности перед этим мужчиной, перед пиратом, от близости с которым её отделяют считанные мгновения.

- Нет… нет, пожалуйста, не надо… – в отчаянии прошептала Элизабет, - Джек, остановись, не делай этого!

Но Джек не останавливался. Его жадные губы уже настойчиво ласкали её грудь, а сильные ладони сомкнулись на запястьях, не давая пошевелиться.

– Джек! Умоляю, не надо!

Джек оторвался от её груди и внимательно посмотрел в расширенные от страха, полные слёз глаза. В них читался такой невыразимый ужас и такая мольба, что у него моментально пропало всякое желание. Пират ухмыльнулся, провёл кончиками пальцев по щеке, по нежным губам. На секунду прикрыл глаза, а когда открыл, в его взгляде больше не читалось желания и страсти. Чёрные глаза пирата смотрели на перепуганную до смерти Элизабет спокойно и насмешливо. Молча поднявшись с кровати, Джек поправил одежду и твёрдой походкой направился к окну. Уже положив руку на подоконник, он обернулся, оглядел её всю: от выглядывающих из-под длинной сорочки босых ступней, до растрепавшейся копны светлых волос и произнёс тихим, но твёрдым голосом:

- Цыпа, мы не закончили. Я вернусь.

Криво усмехнулся, наблюдая, как она следит за каждым его движением своими светло - карими глазами, в которых нет ничего, кроме страха и добавил:

- Имей в виду, никакое закрытое окно меня не остановит!

После чего легко перемахнул через подоконник и скрылся в ночи.

***

Как только Джек исчез из виду, Элизабет тут же вскочила с кровати, бросилась к окну и крепко заперла ставни. «Какой смысл?» - мелькнуло у неё в голове. Да хоть замуруйся она в подвале – даже это не поможет. Ничто её не спасёт… Девушка обречённо добрела до кровати, повалилась лицом в подушки и горько разрыдалась. Её всю трясло как в лихорадке, слёзы лились сплошным потоком и не желали останавливаться. В голове пойманной птицей билась только одна мысль: «Что делать? Что теперь делать? Что же с ней будет?!» Он вернётся, непременно вернётся и тогда… тогда всё, конец. Элизабет даже зажмурилась от ужаса, представив, что её ждёт. Она, мисс Элизабет Суонн, аристократка, английская леди станет жертвой мерзкого пирата. Что он с ней сделает?! Понятно что: надругается над ней, а потом прикончит. За насилие над дочерью губернатора его ждёт уже не виселица, а что-нибудь похуже, так что в живых он её не оставит. Девушка, стараясь заглушить рыдания, крепче вжалась лицом в подушку. От накатывающего липкого страха, от осознания собственной беспомощности у неё на мгновение потемнело в глазах. Боже, боже, что же ей теперь делать? Как защитить себя? Дура, наивная дура! Мечтала о встрече с пиратом… Вот, домечталась, накликала! Слёзы с новой силой хлынули из глаз. Элизабет крепко сжала руки, так что ногти впились в ладони. Мгновенная боль несколько отрезвила её. Она села на постели, пытаясь собраться с мыслями, стараясь унять дрожь в холодных, как лёд, пальцах.

На мгновение луч надежды мелькнул в её растерянном, затуманенном горем и тревогой разуме: отец! Надо всё рассказать ему. Уж он придумает, что делать, он не даст единственную дочь в обиду. Поставит охрану вокруг всего дома, а понадобится – хоть прямо в её спальне! Он защитит её, оградит от этого кошмара. Да, надо всё рассказать ему прямо сейчас.
Элизабет уже собралась броситься за помощью к единственному родному человеку, но внезапно замерла, поражённая новой ужасающей мыслью: но что она ему скажет? Что ночью к ней в окно влез тот самый Джек Воробей, которого разыскивают по всему Порт-Ройалу, и она, вместо того чтобы сразу позвать на помощь, обнималась с ним, целовалась и чуть не отдалась ему на этой самой постели?!
Элизабет в отчаянии закусила губу и медленно покачала головой. Нет, не может она рассказать отцу такое. Этого позора он просто не переживёт.

Возможно, ей следует уехать… Сбежать отсюда куда-нибудь подальше. Может, даже вернуться домой в Англию. Уж там ему точно до неё не добраться! Но нет, с горечью осознала она, это тоже не выход. На сборы нужно время, поползут слухи. Она ведь не сможет никому объяснить причину отъезда.
Тогда что ей остается? Сколько времени в запасе? Когда он придёт к ней: завтра, через несколько дней, через неделю?

Девушка попыталась дрожащими руками стянуть края разорванной сорочки. Пальцы коснулись нежной шеи, того самого места, где к ней ещё так недавно прижимались горячие губы пирата. Внезапно мелькнуло воспоминание: обжигающие поцелуи… Полные желания, горящие, как угли, чёрные глаза. Настойчивые руки, скользящие по её телу, страстно обнимающие, заставляющие подчиниться. Ощущения, прежде ей незнакомые: беззащитность и покорность. Желание немедленно перестать сопротивляться и позволить ему всё…
Элизабет зажмурилась, встряхнула головой, отгоняя навязчивые видения. Что-то с ней случилось, это была не она. Та Элизабет, которую она знала, не могла вести себя как самая настоящая распутная женщина. Не могла разрешить совершенно незнакомому мужчине проделывать с ней такие вещи. Она ведь не только не сопротивлялась и не звала на помощь, она не чувствовала себя вправе сделать это – он полностью подчинил её себе. Он настолько сильнее, а она такая слабая… Что она может против дерзкого, сильного, безжалостного мужчины, почему-то избравшего именно её объектом своего желания?! Элизабет уткнулась лицом в колени и печально вздохнула. Как бы она хотела уснуть. Прямо сейчас уснуть и больше не просыпаться. И кошмар исчезнет, растворится в ночи, которая его и породила…

И всё-таки в глубине её души, объятой страхом и сомнениями, маленьким червячком шевелилось любопытство. Она не могла не признать, что этот человек интригует её, вызывает интерес. Он такой… необычный, так не похож на людей, которых она привыкла каждый день видеть вокруг. Он словно пришёл из другого мира - странного, непонятного, опасного, но вместе с тем притягательного. Полностью противоположного её спокойному и упорядоченному миру, не таящему в себе никакой угрозы.
Почему же он всё - таки не овладел ею? Что его остановило, ведь она не могла оказать ему никакого сопротивления, она могла только умолять.

«Пожалел?» - мелькнула в её голове абсурдная мысль.

Элизабет горько усмехнулась: пожалел, как же! Такие как он жалости не знают. Скорее испугался, что в последний момент она всё же закричит и позовёт на помощь.

Девушка сжала виски ладонями. Голова раскалывалась от боли, о сне не могло быть и речи. «Думай, – приказала она себе, - думай, Элизабет. Вся твоя дальнейшая жизнь зависит от этого!»

***

Остаток ночи Элизабет провела, сжавшись в комок на кровати, борясь с подступающей то и дело паникой и перебирая в уме различные планы собственного спасения. А когда первый солнечный луч проник сквозь крепко запертые ставни и прочертил золотистую дорожку на полу, внезапно поняла, как ей следует поступить.
Это последнее, что она хотела бы сделать, к горлу даже подкатила тошнота, когда она представила, через что придётся пройти, но другого выхода она не видела.

Элизабет расправила худенькие плечи, вскинула подбородок. Кроткие карие глаза сверкнули жёстко и решительно.
Не станет она никому ничего рассказывать и ставить под угрозу свою репутацию. И не позволит этому негодяю сгонять её с насиженного места, заставлять покинуть родной дом. Она поступит по-другому.

Пусть только Джек Воробей посмеет снова заявиться к ней в спальню – он очень об этом пожалеет!
Последний раз редактировалось Настя Пн окт 02, 2017 3:57 pm, всего редактировалось 1 раз.

Настя
Сообщения: 34
Зарегистрирован: Чт янв 22, 2015 4:16 pm
Благодарил (а): 1 раз
Поблагодарили: 1 раз

Тёмная сторона

#4 Сообщение Настя » Пн окт 02, 2017 3:54 pm

Глава 2

Губернатор Ямайки Уэзерби Суонн чуть не лишился дара речи, увидев за завтраком свою дочь. Бледную, осунувшуюся, с потухшим взором обведённых тёмными кругами глаз. И с начисто отсутствующим аппетитом - Элизабет лишь прикоснулась губами к чашке с какао и тут же, поморщившись, отодвинула её в сторону.

- Боже мой, Элизабет! - воскликнул губернатор, - что с тобой, дочка? Ты не заболела? Может позвать доктора?
- Нет, папа, я здорова, - девушка постаралась придать голосу беззаботность, - просто плохо спала.
- О, бедняжка, - он обнял её, нежно погладил по голове, - не удивительно после вчерашнего! Но беспокоиться не о чем. Коммодор лично заверил меня, что этот негодяй не сегодня - завтра будет болтаться на виселице.
- Да, - рассеянно вздохнула Элизабет, не поднимая глаз, - если уж коммодор обещал, то конечно…

«О, папа, – с отчаянием подумала она, - знал бы ты!»

Губернатор поцеловал дочку в лоб, вернулся на своё место за столом и с аппетитом принялся за чуть остывший омлет.

- Ну так, - бодро проговорил он, - коммодор Норрингтон, я так понимаю, сделал тебе вчера предложение?
- На самом деле, не успел, - мрачно усмехнулась Элизабет, - я, как ты помнишь, упала в воду.
- Нда… ужас что такое, - губернатор озабоченно покачал головой, - как подумаешь, что если бы не тот пират…

Но заметив страх, промелькнувший в глазах дочери, поспешно сменил тему:
- Это не важно, что коммодор не успел произнести предложение вслух, оно, считай, сделано. Что ты думаешь об этом? Джеймс Норрингтон - блестящая партия для тебя. Храбрый офицер, знатный, богатый и в тебе души не чает. К тому же, весьма не дурён собой, разве нет? Элизабет, ты меня слушаешь?

- Да, папа, - рассеянно отозвалась Элизабет.

Губернатор улыбнулся, видя, что его дочь витает мыслями где-то далеко и вряд ли вслушивается в похвалы, расточаемые потенциальному жениху. Ну да ладно. Она сильно переволновалась вчера, не стоит торопить её с принятием решения. Элизабет - разумная девушка и обязательно поймёт, что коммодор для неё лучший вариант из возможных.

- Мне пора, дочка, - губернатор поднялся из-за стола, - миллион дел сегодня. Сходи прогуляйся, постарайся развеяться, ты плохо выглядишь. И если будет нездоровиться, обязательно пригласи врача.
- Конечно, папа, – покорно произнесла Элизабет, не поднимая глаз и водя пальцем по краю полной чашки.
Губернатор вздохнул, напоследок ещё раз погладил её по золотистым волосам и вышел из столовой.

Как только за ним закрылась дверь, Элизабет отставила чашку с так и не тронутым какао и решительно поднялась из-за стола. Выйдя из дома на улицу, она на секунду зажмурилась от яркого солнечного света, устало потёрла глаза, которые ей так и не удалось сомкнуть в эту ночь, и зашагала по дорожке, ведущей в сторону моря. Путь её лежал в маленькую старую кузницу, затерявшуюся среди других таких же неприметных домишек. Толкнув знакомую дверь, она заморгала, пытаясь привыкнуть к царящему внутри полумраку и улыбнулась, услышав звуки молота, мерно отстукивающего по наковальне.
Высокий, широкоплечий юноша стоял к ней спиной и сосредоточенно над чем-то трудился. Весь погружённый в работу, он не слышал, как она вошла. Элизабет оглядела знакомые с детства стены, вдохнула запах металла, пороха, дыма и серы, насквозь пропитавший всё помещение. Будучи девчонкой, она провела здесь немало весёлых часов, да и сейчас, став взрослой, время от времени заглядывала в кузницу, чтобы повидаться со старым другом.

- Уилл! - окликнула она.

Парень обернулся, карие глаза сверкнули радостью и удивлением.

- Мисс Суонн, что вы здесь делаете?
- Уилл, я же просила называть меня Элизабет, - она подошла к нему, с улыбкой дотронулась до крепкой руки, всё еще сжимавшей молот.
- Как скажете…Элизабет, – пробормотал Уилл, краснея до корней волос.
- Что это ты делаешь? - Элизабет с интересом посмотрела на небольшой тонкий кинжал, лежащий на наковальне и уже успевший потерять ярко - оранжевый оттенок только что вынутого из печи железа.
- Да так… - неопределённо протянул юноша, - просто небольшой эксперимент. Я соединил два вида металла. Теоретически, тот металл, что получится при этом, должен быть крепче, чем каждый по отдельности. Возможно, в будущем это позволит…

Он внезапно осёкся, увидев вместо интереса какую-то грусть и неуверенность в устремлённых на него светло-карих глазах. Уилл поспешно отложил молот и осторожно взял Элизабет за руки.

- Что-то случилось, мисс… Элизабет? - с тревогой спросил он.

На мгновение ему показалось, что она хочет что-то рассказать, но девушка отрицательно покачала головой.

- Нет… всё хорошо Уилл, не беспокойся, - Элизабет ответила на его пожатие, затем с улыбкой высвободила свои руки из его крепких натруженных ладоней. - Просто я… мне… Я хотела попросить тебя кое о чём.
- Я с радостью, мисс Суонн, только скажите! – воскликнул Уилл, очень довольный возможностью хоть чем-то услужить этой девушке.

По правде сказать, он сделал бы для неё всё что угодно, совершил любой подвиг, вот только вряд ли она попросит о чём-то подобном. А жаль. Возможно, после этого она посмотрела бы на него не просто как на товарища детских игр…

- Но, Уилл, - Элизабет сжала ладони, собираясь с духом, - ты должен обещать мне, что никто не узнает об этом.
- Клянусь! – твёрдо произнес юноша.

Глаза Уилла удивлённо расширились, когда он услышал, что именно от него требуется, но он не задал Элизабет ни единого вопроса. Лишь молча кивнул, спрятал за пазуху небольшой кожаный мешочек, который она ему протянула, и, ещё раз пообещав, что всё останется между ними, проводил девушку до дверей.

Тем же вечером Уилл, никем не замеченный, тихонько приотворил дверь чёрного хода и проскользнул в холл. Ему повезло, в этот час помещение было пусто. Слуги, закончив все дневные дела, разошлись по домам, а горничная с кухаркой сплетничали на кухне.

- Уилл, я здесь! - раздался из-под лестницы знакомый голос.

Элизабет осторожно выглянула из своего укрытия и поманила его к себе.

- Получилось? Ты принёс? – она в нетерпении протянула руку.
- Да, мисс… то есть Элизабет, не беспокойтесь. Вот, – он оглянулся и, убедившись, что никто за ними не наблюдает, передал ей небольшую шкатулку.

Девушка приоткрыла деревянную крышку, заглядывая внутрь, и удовлетворённо кивнула.

- То, что нужно. Спасибо тебе, Уилл.
- Не за что, мисс Суонн, – отозвался юноша, польщённый её похвалой. - Но может всё же скажете мне, зачем вам это понадобилось?
- Уилл, - Элизабет на секунду дотронулась ладонью до его тёплой, гладкой щеки, - обещаю, когда-нибудь я тебе всё расскажу. Сейчас не могу, прости. Ещё раз, спасибо тебе.

Она крепко сжала ему руку на прощанье и, ещё раз убедившись, что холл по-прежнему пуст, на цыпочках пересекла помещение и скрылась за дверью. Уилл смотрел ей вслед, его огрубевшие от кузнечного дела пальцы прошлись по щеке, которой только что касалась её рука.

***

Очутившись в своей комнате, Элизабет заперла дверь, уселась в кресло и откинула крышку шкатулки. Внутри, сверкая воронёной сталью, лежал небольшой пистолет - как раз по её руке. Уилл всё сделал наилучшим образом - не могла же она, в самом деле, сама отправиться в город и купить себе оружие, это выглядело бы слишком подозрительным. Правда стрелять ей приходилось всего пару раз в жизни - тот же Уилл и учил её втайне от бдительного ока отца и слуг. Никогда бы не подумала она, что эти уроки смогут ей пригодиться и, возможно, станут единственным шансом на спасение. Девушка горестно вздохнула, понимая, что стрелять по мишени и выстрелить в живого человека - совсем разные вещи. Но она должна будет это сделать. На неё нападают, ей придётся защищаться.

На мгновение перед её мысленным взором возник образ Джека Воробья.
Красивый, странный, опасный… Перевернувший с ног на голову всю её счастливую, размеренную жизнь. Она его не звала, он сам пришёл к ней. Вздумает прийти ещё раз - этот визит станет для него последним в жизни. Комната маленькая, вряд ли она промахнётся. Не так уж и сложно нажать на курок: всего лишь слегка шевельнуть пальцем и пирата Джека Воробья не станет. Он исчезнет, и к ней вернётся привычная жизнь.

Элизабет вздохнула, потёрла глаза. Как же хочется спать… Но спать ей нельзя, ни в коем случае, да и вряд ли она уснёт - слишком взвинчена после всех событий прошлой ночи. Ничего, отоспится днём. Пока же будет сидеть и ждать. «Подумать только, – усмехнулась она про себя, - ждать пирата! Никогда бы не подумала, что дойдёт до такого». Причём, ждать с нетерпением - чем скорее он придёт, тем скорее закончится весь этот кошмар. И одновременно - со страхом. Вдруг что-то пойдет не так? Вдруг она не сможет выстрелить, вдруг промахнётся? Тогда ей точно конец, второго шанса не будет. Нет, она сможет. Не остановится и не промахнётся. Просто не имеет права.

Всю ночь Элизабет просидела в кресле, сжимая в руках оружие, не сводя глаз с открытого окна и напряжённо вслушиваясь в каждый шорох, доносящийся из сада. Порой ей казалось, что она погружается в какое-то странное забытье, будто спит с открытыми глазами. Тогда, чтобы встряхнуться, она принималась вспоминать различные истории, прочитанные в любимых книгах. Детские колыбельные, которые ей пела мама перед сном. Все забавные и приятные моменты своей ещё такой короткой жизни, которая теперь могла оборваться в любой момент. Когда же прямоугольник раскрытого окна стал сперва серым, затем бледно-розовым и, наконец, окрасился в ровный нежно - голубой цвет, а над притихшим в предрассветный час морем показался краешек солнца, Элизабет поняла, что всё закончилось. Он так и не пришёл, ей удалось пережить эту ночь. Шатающейся походкой девушка добрела до кровати, упала лицом в мягкие подушки и мгновенно провалилась в глубокий, похожий на обморок, сон без сновидений.

***

Следующие несколько дней походили один на другой, как две капли воды.

Элизабет засыпала на рассвете, и ей удавалось немного поспать до прихода служанки. Спускалась в столовую и, преодолевая отвращение, через силу заставляла себя хоть немного поесть. Затем отправлялась прогуляться по саду, понимая, что без свежего воздуха зачахнет окончательно. Если получалось, спала днём. А ближе к вечеру крепко запирала дверь и, сжав дрожащими ледяными пальцами пистолет, замирала в кресле, напряжённо глядя в открытое окно. Так проводила она всю ночь до рассвета. Заснуть она даже на пыталась - страх заставлял сжиматься в комок и не давал расслабиться ни на минуту. Когда же небо на востоке светлело, ужас немного отступал, дрожащим зверьком прятался в дальнем уголке её истерзанной души и замирал там до следующей ночи. Только тогда ей удавалось уснуть.

Пират всё не появлялся, а Элизабет всё ждала. И чем дольше ждала, тем большее напряжение её охватывало. Она уже не знала, что и думать. Быть может, он всё же не вернётся? Вдруг его поймали? Или он просто решил припугнуть её, а возвращаться и не собирался? О, какое это было бы счастье! Как бы она хотела вздохнуть свободно, зная, что ничто больше ей не угрожает. Да, её жизнь была однообразна, даже немного скучна, но лучше скука, чем страх, а ничего страшнее неизвестности быть не может. Временами Элизабет чувствовала, что она просто на грани нервного срыва. Она бы давно махнула на всё рукой - будь что будет, но что-то подсказывало ей, что расслабляться рано. Он может выжидать так же как она. Они словно охотник и дикий зверь: оба сидят в засаде и ждут, кто нападёт первым. У кого не выдержат нервы. У кого не хватит терпения. Кто кого.

***

Он появился на четвёртую ночь, когда Элизабет уже практически перестала ждать.
Ей тогда показалась, что она лишь на секунду прикрыла глаза, и вдруг что-то заставило её вздрогнуть и испуганно вскочить со своего места. Моргая и щурясь от постоянного недосыпа, девушка оглядела комнату, пытаясь понять, что именно её разбудило. И тут она увидела пирата. Его силуэт чётко выделялся на фоне ещё не до конца погасшего закатного неба. Элизабет встряхнула головой, надеясь, что разыгравшееся воображение и постоянный стресс сыграли с ней злую шутку, и ей просто мерещится, но в этот момент в тишине раздался знакомый голос. Голос, который она надеялась не услышать больше никогда.

- Привет, цыпа, вот я и вернулся! Соскучилась по мне? – пират широко улыбнулся, так что сверкнули золотые зубы, и не спеша двинулся к ней. - Прости, что долго не появлялся, мне очень-очень стыдно, но обещаю, сегодня ночью мы всё наверстаем. С лихвой!

Он уже дошёл до середины комнаты, когда с неё внезапно спало оцепенение, не дающее пошевелиться и двинуться с места. «Наконец-то!» – мелькнула в голове шальная мысль, и в следующий миг Элизабет вскинула руку с крепко зажатым пистолетом.

- Ещё один шаг, ты, грязный мерзавец, и я снесу тебе башку! – разъярённо прошипела девушка.
- Ого! - Джек насмешливо вскинул бровь, чёрные глаза опасно сверкнули, - а ты меня и вправду ждала, малышка, рад это видеть!

Однако остановиться и не подумал.

- Стой на месте! - взвизгнула Элизабет, не понимая, что с ней происходит, почему она не может сделать это проклятое маленькое движение одним пальцем.

Пират неспешным шагом приближался к ней. Он шёл до тех пор, пока дуло пистолета не упёрлось ему в грудь.

- Ну что же ты? - спросил он ровным голосом, - стреляй, с такого расстояния точно не промажешь.

Элизабет молча смотрела на него во все глаза, рука, сжимавшая пистолет, слегка подрагивала.

- Не можешь? Я так и думал. Для того, чтобы вот так хладнокровно пристрелить человека, требуется немалое мужество либо очень уж сильная ненависть. Ни того, ни другого в тебе нет.

Он спокойно вытащил оружие из её дрожащих пальцев и положил на столик.

- Позволь поинтересоваться, крошка, - Джек с улыбкой взглянул на неё, - почему ты так меня боишься? Неужели я такой страшный? Почему, стоит прикоснуться к тебе, дрожишь, как испуганный кролик?

Он осторожно провёл кончиками пальцев по её щеке, но увидев знакомую панику в карих глазах, тут же убрал руку.

- Мне просто интересно. Ни рогов, ни копыт у меня нет, огромных когтей и клыков тоже, так в чём же дело?
- Ты - пират, - неуверенно пролепетала Элизабет.
- Верно подмечено, цыпа! Я - пират. Я пират, а ты – губернаторская дочка. Как видишь, я от ужаса в обморок не падаю.
- Ты… ты разбойник, бандит. Ты убиваешь людей.
- Увы, такова жизнь, иногда приходится. Все, у кого в руках оружие, рано или поздно кого-нибудь убивают. Солдаты, кстати, тоже. Как и те, кто отдаёт им приказы.
- Солдаты на службе, а ты убиваешь ради собственного удовольствия.
- А вот этого не смей! – пират нахмурился. - Не смей порочить моё доброе имя. Капитан Джек Воробей никогда не убивает людей просто ради удовольствия.
- Ты хотел убить меня!

Её голос едва не сорвался на крик, а шею словно сдавило той самой цепью. Элизабет даже зажмурилась от ужаса, стоило ей вспомнить ту кошмарную сцену на пристани, которая не раз снилась ей в кошмарах.

- Уж можешь мне поверить, цыпа, хотел бы я тебя убить, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. И вообще, много ли ты знаешь о пиратах? - Джек оглянулся, словно ища что-то. - Ага, вот оно, в прошлый раз ещё приметил, - он шагнул к её ночному столику и взял в руки книгу, лежащую там. - «Пираты Карибского моря»… - очень интересно!

Джек наугад пролистнул страницы, и книга раскрылась на главе, которую явно читали чаще других.

- «Джек Воробей»? - пират вопросительно взглянул на Элизабет, которая вдруг почувствовала, что краснеет, словно её застали за подглядыванием в замочную скважину.
- Ну-ка, ну-ка… - Джек небрежно развалился в ближайшем кресле, с интересом перебегая глазами по строкам. - «Не сделав ни единого выстрела…» - ну надо же! Что? - он с усмешкой взглянул на Элизабет, которая продолжала торчать всё в том же углу, даже не пытаясь сдвинуться с места, – удивлена, что пират умеет читать?

Джек ещё пару минут изучал написанное, а потом решительно отложил книгу в сторону.

- Вот что я тебе скажу, любовь моя, - его смуглое лицо озарила ироничная усмешка, - столько небылиц даже я о себе не сочиняю. Однако я что-то не нашёл в твоей замечательной книжке ни единого упоминания о моей жестокости и кровожадности - тут не соврали. Поэтому предлагаю тебе перестать трястись, как овечий хвостик, и подойти сюда.
- Зачем? - Элизабет подозрительно посмотрела на удобно устроившегося в кресле Джека и нерешительно сделала шаг в его сторону.
- Ну же! – подбодрил её пират, – я тебя не съем!

Девушка взяла себя в руки и, не переставая следить за каждым его движением, подошла ближе, о чём тут же пожалела, так как Джек немедленно сгрёб её в охапку и силой усадил к себе на колени.

- Отпусти меня! – возмущённо воскликнула Элизабет, пытаясь вырваться, но сильные руки держали крепко, а в устремлённых на неё чёрных глазах появился так пугающий её блеск.
- Угомонись, котёнок, - одной рукой Джек прижал извивающуюся девушку к себе, другая скользнула в волосы на затылке. Пальцы осторожно сжались, наматывая несколько шелковистых прядей и заставляя её слегка откинуть голову. - И перестань голосить, иначе заткну рот!
- Отпусти меня, ты мерзкий, пират! Не смей, слышишь, не смей это делать! – запаниковала она ещё больше, видя, что Джек наклоняется к ней, но было поздно - пират прильнул жадным ртом к её дрожащим губам. Элизабет замотала головой, упёрлась кулачками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть от себя. Не вышло.

Она снова почувствовала нарастающую в груди панику, необходимость вырваться, убежать от него, забиться в самый тёмный угол и остаться там навсегда, лишь бы не чувствовать этих обжигающих губ на своих губах, этих безжалостных рук на своём теле. Что он с ней сейчас сделает?! Пусть только отпустит её, хоть на мгновение. Там рядом на столике лежит пистолет - он сам его туда положил. Она сейчас пустит пулю в лоб. Не ему - себе. Ему не сможет. Лучше смерть, чем этот бесконечный кошмар. Пусть только отпустит её, хоть на секунду. Пожалуйста, хоть на секунду!
Но Джек не отпускал, не разжимал страстных объятий. А его губы… они были мягкими и тёплыми, настойчивыми - да, но вовсе не грубыми, а руки держали её крепко, но бережно. Элизабет поняла, что ей не вырваться, не убежать от него. Она проиграла. Пусть делает с ней, что хочет. Пусть овладеет ею прямо сейчас, ей всё равно. Она устала, у неё больше нет сил сопротивляться. Он победил.

Элизабет слегка расслабилась, словно разжалась засевшая в груди тугая, причиняющая нестерпимую боль пружина. Как-то само получилось, что её руки вдруг скользнули в его волосы, она притянула его к себе ближе и ответила на поцелуй, приоткрыв губы, позволяя его языку проникнуть внутрь, и тут же почувствовала, как Джек, застонав от удовольствия, ещё крепче сжал её в объятьях. «Девочка моя!» – прошептал он. Его горячие губы скользнули по её шее, зубы слегка прикусили мочку уха, отчего она вздрогнула, мгновенно ощутив, как зарождающаяся внизу живота жаркая волна окатывает всё тело, заставляя её выгибаться и сильнее прижиматься к целующему её пирату, и желать большего, гораздо большего…
Элизабет не поняла, что случилось, когда Джек внезапно оторвался от её губ. Открыла глаза и столкнулась с его насмешливым взглядом.

- Я предупреждал!

Она не сразу догадалась, о чём он. А сообразив, задохнулась от возмущения и разочарования.

- Да ты, ты… да как ты смеешь!
- Ну-ну, цыпа, не надо так заводиться. Иначе я снова это сделаю, хоть ты, кажется, и не против.
- Убирайся отсюда, ты, грязный мерзавец, я сейчас позову слуг! - Элизабет попыталась подняться на ноги, но безуспешно.
- Не позовёшь, - усмехнулся пират, крепче прижимая её к себе, - звать надо было сразу, в ту первую ночь, когда я так грубо нарушил твой целомудренный сон, теперь уже поздно.
- Ты не представляешь, как я жалею, что не сделала этого! – прошипела Элизабет вне себя от возмущения. - Ты бы уже давно болтался на виселице, где тебе самое место. За всё, что ты со мной сделал, тебе и виселицы мало, тебя надо четвертовать!
- Полегче на поворотах, цыпа! - тонкие пальцы чуть сжались на её шее. - Ты сегодня уже пыталась пристрелить меня, а я даже не отплатил тебе за это. Смекаешь?

Элизабет потрясённо умолкла и беспомощно посмотрела на Джека. Не отплатил ей? За то, что она пыталась защититься?! Её глаза наполнились слезами. Она вдруг осознала, что сидит в обнимку с человеком, который сперва её чуть не убил, а потом чуть не обесчестил. Из-за которого она не спала несколько ночей подряд, потому что не могла уснуть от страха, заставляющего сжиматься в комок и зажмуриваться до огненных кругов перед глазами. Которого ненавидела, боялась и готова была пристрелить собственными руками, как опасного дикого зверя, убить, пока он её не убил, да вот не вышло. Поцелуи которого сводят её с ума и заставляют забыть обо всём этом.
Элизабет устало опустила голову. Из её груди вырвался порывистый вздох, больше похожий на стон.

- Отпусти меня, - попросила она ровным, лишённым всякого выражения голосом.
- Эй… - Джек взял её за подбородок, пытаясь заглянуть в глаза, но она не подняла взгляда. Зато на щеке что-то подозрительно блеснуло.
- Отпусти, - повторила она. И добавила, - пожалуйста.

Джек без промедления разжал объятья, и она поднялась, наконец, с его колен. Не говоря ни слова, отошла к окну и так и застыла там, невидящими глазами глядя в сад, зябко обхватив себя за худенькие плечи.
Она не могла видеть, как по лицу пирата пробежала судорога, а в устремлённых на неё чёрных глазах мелькнуло что-то похожее на чувство вины. Джек медленно встал с кресла, тихо подошёл к стоящей у окна девушке и осторожно обнял её за талию, готовый в случае сопротивления немедленно убрать руки. Она ничего не сказала, только слегка вздрогнула всем телом, почувствовав его прикосновение.

- Элизабет, - прошептал Джек, склоняя голову ей на плечо, - прости. Я, похоже, сильно тебя напугал.

Он осторожно развернул её к себе, приподнял лицо и немедленно чертыхнулся, увидев дорожки слез, блестевшие на щеках.

- Лиззи, посмотри на меня.

Она покачала головой, упрямо избегая его взгляда.

- Посмотри, прошу.

Элизабет медленно подняла ресницы и поразилась, не увидев в глазах пирата привычной насмешки, спокойствия и угрозы. Только смешанную с горечью нежность и какую-то затаённую печаль.

- Всё еще боишься меня?

Она не ответила, поражённая переменой, произошедшей в его взгляде и в голосе, который вдруг стал каким-то… тихим, успокаивающим, словно ласкающим её. Джек улыбнулся ей, впервые тёплой, искренней, светлой улыбкой. Без насмешки, без унижения, без угрозы…

- Неужели не понятно, что я никогда не причиню тебе вреда? И никому не позволю сделать это. А если кто-нибудь осмелится, пожалеет, что на свет родился. Веришь мне?

И она поверила. Сейчас - поверила. И улыбнулась ему в ответ побелевшими от напряжения и испуга губами. Джек ласково провёл ладонью по её волосам, убирая за ухо несколько растрепавшихся прядей.

- У тебя такие красивые глаза, - шепнул он, осторожно сцеловывая слезинки с её лица, - не порть их слезами!

Элизабет мысленно согласилась. Он прав, плакать уже поздно, что случилось - то случилось. Сейчас, находясь в его объятьях, окружённая, как нерушимой стеной, кольцом его рук, она чувствовала себя в большей безопасности, чем когда бы то ни было.
Пират подхватил её на руки, донёс до кровати и медленно опустил на подушки.

- Джек… – прошептала она, крепко обнимая его за шею.
- Лиззи, я думаю, мне пора, - Джек вздохнул и с явным сожалением мягко отстранил её руки. - Ты устала, тебе лучше отдохнуть.
- Нет… нет! - запротестовала Элизабет. Сейчас ей совсем не хотелось, чтобы он уходил, - Джек, прошу, останься, побудь ещё немного.
- Уверена?
- Да, пожалуйста…
- Хорошо.

Пират прилёг рядом, вальяжно развалившись на кровати, и крепко прижал её к себе. Элизабет обняла его, доверчиво опустила голову на плечо.

- Джек, могу я попросить тебя кое о чём?
- Попробуй, - ухмыльнулся тот.
- Джек, расскажи мне о пиратах. Всю правду, без утайки.

Джек с интересом воззрился на Элизабет:

- Зачем это тебе?
- Ну ты же сам сказал, что в моей книге написаны сплошные глупости. Вот и расскажи, как всё обстоит на самом деле.
- Ты, правда, хочешь это знать?
- Очень! Ну, Джеек, - протянула Элизабет, прижимаясь к нему всем телом, запуская пальчики в вырез рубашки и ласково проводя по гладкой груди.

Чёрные глаза озорно блеснули:

- Уговори меня!
- Пожалуйста, - шепнула она, слегка прикасаясь губами к его губам.
- Ммм, не убедила…
- Ну, пожалуйста, - она снова прильнула к его губам, медленно проводя по ним горячим язычком.

Пират тут же притянул её к себе, и не успела она опомниться, как оказалась на спине, крепко прижатая к кровати его телом.

- Джек! - возмущённо воскликнула Элизабет, шутливо ударяя его кулачком в плечо, - рассказывай или убирайся отсюда, мерзкий пират!
- Уговорила, называется! - чёрные брови сдвинулись в притворном гневе, но в глазах плясали весёлые искорки, - Ну так и быть, слушай.

И полилась тихая, размеренная речь.

Джек рассказывал ей обо всём, что знал и о чём считал возможным рассказать, так как некоторые вещи, по его мнению, были вовсе не для женских ушей. О пиратском братстве, о Кодексе, о правилах и привычках, принятых в пиратском мире. Да, мир этот довольно жесток, но это мир свободных людей. Их не связывают законы, правила и то, что называется моральными устоями. Это тёмная сторона, но и на ней люди могут быть счастливы.
Он рассказывал ей о бескрайних морских просторах, о штормах, ураганах и сводящем с ума штиле. О дружеских попойках и вспыхивающих порой мятежах, когда капитан, вчера ещё главный человек на корабле, мог запросто оказаться на острове, в лучшем случае, с пистолетом, заряженным одной пулей. Он рассказывал ей о кладах, о несметных сокровищах, которые лежат на морском дне или в тайных пещерах и ждут, когда очередная пиратская команда окажется настолько смелой и безрассудной, что попытается добыть их, а вокруг во множестве покоятся останки тех, кто оказался достаточно мужественен, но недостаточно удачлив.

Словно яркий гобелен, разворачивался перед Элизабет этот мир - пиратский мир. Полный опасностей, страстей, крови, тьмы и… счастья. Как заворожённая, слушала она рассказ Джека и понимала, что бесповоротно влюбилась в эту вольную пиратскую жизнь и что готова отдать половину отпущенных ей лет, чтобы хоть на день почувствовать такую свободу и такую наполненность бытия. Про это не пишут в книгах. Про это не рассказывают малым детишкам. Это можно испытать только самой.

- Джек, - потрясённо прошептала Элизабет, когда неторопливый рассказ закончился, - как же тебе повезло, что ты пират!
- Да уж, - криво ухмыльнулся капитан Джек Воробей, - повезло, не то слово.

Не стал он ей рассказывать о гнусности, предательстве и жестокости, царящих в пиратском мире. Не упомянул об обстоятельствах, чаще всего вынуждающих людей встать на путь пиратства: нищета, смерть, обман, подлость. Несправедливое преследование властей, конфискация имущества, казни. Не рассказал о пиратских портах, о кабаках, о борделях. О проститутках - женщинах, из поколение в поколение живущих этим промыслом, потому что иной дороги у них нет. И о детях, рождённых и выросших в подобных местах. Начинающих воровать едва ли не раньше, чем ходить, и гораздо чаще сжимающих в маленьких ладонях нож, а не игрушки.
Ни к чему ей знать обо всём этом. Она на другой стороне, вот пусть там и остаётся. Пусть не знает ничего, даже отдалённо напоминающего беды и мучения, выпавшие на его долю. Её мир – мир света. И она не узнает другого, он не допустит этого.

Пират замер в нерешительности, глядя на безмятежно спящую девушку. Провёл кончиками пальцев по нежной щеке, склонившись, осторожно коснулся мягких, тёплых и таких желанных губ.

«Спи, Элизабет», - прошептал он.

Затем осторожно поднялся с кровати, подошёл к окну, стараясь неловким движением не прервать её сон, выбрался наружу и растворился в темноте ночного сада.

Настя
Сообщения: 34
Зарегистрирован: Чт янв 22, 2015 4:16 pm
Благодарил (а): 1 раз
Поблагодарили: 1 раз

Тёмная сторона

#5 Сообщение Настя » Пн окт 02, 2017 4:24 pm

Глава 3

На следующее утро Элизабет проснулась в прекрасном настроении. И дело было даже не в том, что ей удалось, наконец, нормально выспаться. Просто она ощущала какое-то блаженное спокойствие и уверенность – чувства, почти забытые ею за последние несколько дней. Сладко потянувшись на постели, Элизабет приветливо улыбнулась солнечному зайчику, бегающему по полу и, перекатившись на соседнюю подушку, с наслаждением уткнулась в неё лицом. Подушка всё ещё хранила его запах. Образ пирата моментально возник перед внутренним взором, и Элизабет поняла, наконец, почему же ей так хорошо сегодня: её страх ушёл. Ушёл и больше не вернётся. Подумать только, как просто оказалось от него избавиться - надо было всего лишь подчиниться и уступить. И сразу всё встало на свои места.

Конечно, Джек ни за что не причинил бы ей вреда, сейчас она была уверена в этом. Просто он такой, какой есть. Он - пират. И привык поступать по - пиратски: брать, что захочется, не спрашивая разрешения. Но когда она попросила, он остановился. И остановится снова, ничего не сделав против её воли. Вот только захочется ли ей его останавливать? Элизабет залилась краской, припоминая все ощущения и чувства, которые вызывали в ней нежные прикосновения и обжигающие поцелуи пирата. Всё это так необычно, так ново для неё. Ещё никогда в жизни ей не приходилось испытывать ничего подобного.
А рассказы Джека о пиратской жизни - это вообще что-то невероятное! Какая жалость, что она вчера уснула, так и не дослушав до конца - слишком устала. Но ничего, он ей обязательно расскажет в следующий раз. Почему она так уверена, что этот следующий раз непременно будет, Элизабет не знала, но что-то подсказывало ей, что их с Джеком история только начинается.

Девушка встала с кровати, подойдя к раскрытому окну, вдохнула свежий запах моря и более пряный – цветов, покрывающих кусты и лужайку в саду сплошным бело - жёлто - розовым ковром. Ухмыльнулась, заметив, что прямо под её окном уже протоптана аккуратная тропинка. Надо бы сказать садовнику, чтобы пересадил цветы на дальние клумбы, а здесь оставил только газон, а то как-то странно выглядит: словно в саду кто-то поселился и прогуливается исключительно под её окнами. Элизабет прищурила глаза, вглядываясь в простирающееся перед ней бесконечное светло – лазоревое пространство. Как же всё-таки хорошо стоять вот так, глядя на неподвижную морскую гладь, на перистые облака, кое-где расчерчивающие ярко-синее небо причудливыми узорами, и ни о чём не думать…

В этот момент раздался стук в дверь.
Элизабет обернулась, окинула комнату придирчивым взглядом и чуть не подскочила от неожиданности, заметив пистолет, так и оставшийся лежать на столике. Мигом подлетев к комоду, она засунула оружие поглубже в ворох нижнего белья и ещё раз оглядевшись и не заметив больше ничего подозрительного, отперла дверь.

- Доброе утро, мисс Суонн, - Энни присела в реверансе, - вы уже встали?
- Да, что-то проснулась сегодня пораньше, - Элизабет приветливо улыбнулась служанке, пропуская её в комнату.
- О мисс, - девушка с удивлением и радостью взглянула на свою госпожу, - осмелюсь сказать, что сегодня вы выглядите гораздо лучше. То есть, простите, я имела в виду, - Энни запнулась, – лучше чем…
- Чем в последние несколько дней? - со смехом закончила за неё Элизабет.
- Да мисс, - Энни улыбнулась, довольная, что хозяйка не сердится. - Именно это я и хотела сказать. Да вы просто цветёте, как роза!

Элизабет расхохоталась, чуть не до слёз растроганная таким искренним комплиментом из уст служанки.

- Как роза? Ну ты скажешь, Энни!
- Да, мисс, как самая красивая роза в нашем саду, – уверенно кивнула девушка.
- Ну, довольно глупостей. - Отсмеявшись, Элизабет открыла шкаф, выбрала платье и прошла за ширму.

Служанка просеменила следом за ней, взялась за тесёмки корсета и потянула, что было сил.

- Полегче, Энни, - Элизабет недовольно поморщилась, - ты меня так задушишь.
- Но мисс Суонн, - девушка остановилась с искренним недоумением, - я вас всегда так затягиваю.
- А я так больше не хочу. Мне надоело задыхаться, - голос Элизабет прозвучал гораздо резче, чем бы ей хотелось, и она тут же пожалела об этом, услыхав обиженное сопение за спиной.
- Прости, Энни, дорогая, - она обернулась к служанке и положила ей руку на плечо. - Просто затяни послабее, вот и всё.
- Да, мисс, – девушка успокоилась и снова взялась за тесёмки.

Спустившись к завтраку, Элизабет очень удивилась, застав в столовой отца. Обычно в это время он уже находился у себя в кабинете, с головой погружённый во всякие тоскливые административные дела.

- Доброе утро, папа! – она поцеловала губернатора в щёку, а затем, усевшись за стол, с большим аппетитом принялась за горячие вафли, предварительно щедро полив их сиропом.
- Элизабет, да у тебя никак проснулся аппетит, - с удовлетворением заметил губернатор, делая знак лакею, чтобы тот налил ей чаю. - Ну, слава богу, я уж начал волноваться!
- О, совершенно напрасно, уверяю тебя, - Элизабет ласково взглянула на отца поверх чашки. - А ты почему ещё дома, нет сегодня никаких дел?
- Да какие ж дела в воскресенье? – улыбнулся губернатор. - К тому же, сегодня на приёме у меня будет возможность решить кое - какие из них в более, так сказать, непринуждённой обстановке.
- На приёме? - с удивлением переспросила Элизабет, - на каком ещё приёме?
- Как, на каком? - в свою очередь удивился губернатор. - На том самом, который устраивает Норрингтон. Официально как бы в честь своего повышения, но на самом деле это лишь повод встретиться с несколькими важными и для него и для меня людьми. Джеймс - человек в том кругу новый, ему необходимо налаживать и расширять связи.
- Понятно, - протянула Элизабет. - Да, коммодор, безусловно, прав. А я-то надеялась на тихий ужин в семейном кругу. Мы так давно не беседовали с тобой по душам, папа, - улыбнувшись, Элизабет нежно накрыла руку отца своей ладонью, - а теперь мне придётся ужинать в одиночестве.

Губернатор отставил чашку с недопитым кофе и в изумлении посмотрел на дочь.

- Дорогая моя, ты точно хорошо себя чувствуешь?
- Да, абсолютно. А в чём дело?
- Но мы же идём на приём вместе, разве ты забыла?
- Что? – опешила Элизабет.
- Ну да. Приглашение было прислано неделю назад, и ты ответила согласием.

Элизабет уставилась на отца круглыми от удивления глазами. Неужели она и вправду забыла? Хотя, что удивительного после всех этих потрясений. Постаравшись изобразить на лице беззаботную улыбку, девушка снова поднесла чашку к губам.

- Ну что ты папа, разумеется, я помню! Я просто пошутила, а ты и попался, – и она хитро подмигнула отцу.
- Нда…- губернатор ещё раз с тревогой взглянул на дочь. - Приём в девять. Ты сходи, прогуляйся, подыши. Погода сегодня великолепная. А я, мне… мне, пожалуй, и в самом деле надо кое-чем заняться.

Он поднялся из-за стола, и поцеловав Элизабет в лоб на прощанье, вышел из комнаты.

«Вот чёрт!» - выругалась про себя Элизабет.
Она совсем забыла про этот дурацкий приём. Что же делать? Сейчас ей меньше всего на свете хочется выряжаться в бальное платье, сооружать парадную причёску, а потом несколько часов подряд отплясывать с этими остолопами - военными, которые только и делают, что наступают ей на ноги. Но ничего не поделаешь. Не может же она отказаться в последний момент, это будет слишком невежливо.
Девушка со вздохом поднялась из-за стола. Придётся пойти, она обязана поддержать отца - дочерний долг ещё никто не отменял. В одном отец, безусловно, прав: прежде, чем добровольно принять участие в этом абсурде, который призван вроде как доставлять удовольствие, она обязательно сходит прогуляться.

***

Вечером того же дня Элизабет стояла в ярко освещённой тысячами огней бальной зале и, натянув на лицо приветливую улыбку, изо всех сил старалась не умереть от скуки. Даже танцы её не радовали, хотя танцевать она вообще-то любила. Но сейчас мелькание празднично одетых пар, кружащихся под звуки весёлой музыки, вызывало у неё лишь раздражение. В глазах рябило от огней и ярких нарядов, ей было душно от туго затянутого корсета и от тяжёлого шёлкового платья. Поэтому, потанцевав немного ради приличия, Элизабет решительно объявила, что у неё кружится голова и танцевать она больше не будет, чем вызвала большое уныние среди собравшихся офицеров. Женщин было мало, незамужних девушек ещё меньше, поэтому все кавалеры настойчиво уговаривали её не лишать их своего общества, но Элизабет была непреклонна. И теперь, стоя в углу огромной залы и тоскливо разглядывая кружащихся в танце военных и штатских, крепко обнимающих своих раскрасневшихся партнёрш, Элизабет без конца корила себя за то, что вообще пришла.

Десятки абсолютно неразличимых лиц проносились перед ней. «Прямо как маски», – мелькнуло у неё в голове. Похожие причёски, мало чем отличающиеся наряды, одинаковое глуповато-восторженное выражение лица. «Интересно, я такая же, как они? Фарфоровая кукла с намертво приклеенной улыбкой?» Ей стало тошно и неуютно от подобных мыслей. Хотелось оказаться как можно дальше отсюда. Хотелось домой. В свою спальню, в свою кровать, на свою подушку, пахнущую его волосами…

Элизабет поискала глазами отца. Губернатор о чём-то сосредоточенно беседовал с невысоким, довольно сдержанно одетым, но явно важным человеком. По непроницаемому выражению лица, по холодному блеску глаз, по спокойной величественной осанке сразу становилось ясно, что человек этот привык разговаривать, не повышая голоса, так как окружающие всегда ловят каждое его слово и выполняют любое поручение прежде, чем тот закончит его отдавать.

Элизабет вздохнула и, взглядом подозвав к себе слугу, взяла с подноса стакан с лимонадом. Но чуть пригубив, поморщилась и поставила его обратно.

- Мисс Суонн? – раздался сзади знакомый голос.

Девушка обернулась, перед ней стоял Норрингтон. Она учтиво кивнула, приветствуя его, и он просиял в ответ радостной улыбкой.

- Мисс Суонн, добрый вечер.
- Добрый вечер, мистер Норрингтон.
- Вы хорошо проводите время?
- О да, конечно! Великолепный приём, - Элизабет мило улыбнулась, - позвольте ещё раз поблагодарить вас за приглашение.
- Ну что вы! Это я благодарен вам за то, что пришли. Видеть вас и вашего отца в своём доме - огромное счастье для меня. Мисс Суонн…Элизабет, - Джеймс натянуто кашлянул, явно пытаясь собраться с духом, - не окажете ли мне честь немного побеседовать со мной? Наедине, – добавил он, и Элизабет могла поклясться - покраснел.

Это её очень растрогало. Не каждый день увидишь краснеющего и запинающегося перед девушкой коммодора.

- Конечно, Джеймс, - Элизабет ласково посмотрела на него и, оглядевшись вокруг, проследовала к диванчику, стоящему на некотором отдалении.

Устало опустившись на сиденье, она только теперь поняла, как утомилась стоять на ногах. Норрингтон осторожно, словно боясь ненароком её коснуться, присел рядом.

- Мисс Суонн, – начал он, от волнения сжимая руки в кулаки, – не сочтёте ли вы меня последним невеждой и грубияном, если я осмелюсь повторить своё предложение?
- Предложение, коммодор? - она изо всех сил постаралась изобразить невинное непонимание.
- О да, мисс Суонн, – он нерешительно взял её за руку и слегка сжал ладонь. - Я прошу вас стать моей женой. Я… Я люблю вас, Элизабет.
- Мистер Норрингтон… Джеймс, - Элизабет целомудренно опустила глаза, – Вы… оказываете мне большую честь, предлагая стать вашей женой, но это всё так неожиданно для меня (Боже, что я несу!) Позвольте мне подумать немного.

И, окончательно входя в роль смущённой невесты, залилась ярким румянцем.

- Ну разумеется, мисс Суонн! - Норрингтон со счастливой улыбкой легко коснулся губами её руки. - Я готов ждать, сколько вам будет угодно! Что ж, позвольте мне теперь оставить вас ненадолго.

Он ещё раз нежно сжал её ладонь и, одарив на прощанье таким сияющим влюблённым взглядом, что Элизабет даже стало неловко, небрежно поклонился и оставил её одну.

«Ну всё, - пронеслось у неё в голове, как только коммодор затерялся в окружающей толпе, – вот теперь точно пора домой!»

Решительно приблизившись к отцу, Элизабет с улыбкой взяла его под руку. Губернатор вздрогнул от неожиданности.

- О, Элизабет, дочка, - он несколько ошарашено взглянул на неё, - ну, как ты? Развлекаешься?

Она не успела ответить, как отец повернулся к своему собеседнику.

- Лорд Беккет, - позвольте представить вам мою дочь, мисс Элизабет Суонн.
- Я счастлив, мисс Суонн, - лорд поклонился, коснувшись губами её руки.

В ответ она слегка присела.

- Я ещё больше, лорд Беккет. Прошу простить меня, но могла бы я поговорить с отцом?
- Разумеется, мисс Суонн, – Беккет усмехнулся. - Такая красота не может знать отказа!

И, кивнув ещё раз, отошёл в сторону.

- Элизабет, - губернатор выглядел очень недовольным, - ты отвлекла меня от крайне важного разговора. Что случилось? Надеюсь, что-то серьёзное?
- Мне жаль, папа, но боюсь, не очень, – Элизабет обворожительно улыбнулась. - Просто я устала и мне хочется домой.
- Дочка, ну что за капризы! – нахмурился губернатор, - мы же недавно пришли.
- О, папа, умоляю. Мне ужасно душно, у меня голова раскалывается, я хочу домой!
- Элизабет, у меня ещё много важных дел здесь. Тебе придётся подождать. Выйди на балкон, подыши свежим воздухом, тебе сразу станет легче. А потом поедем вместе.

Элизабет уже открыла рот, чтобы возразить, но в этот момент к ним подошёл Норрингтон.

- Губернатор, если мисс Суонн неважно себя чувствует, не вижу никаких причин задерживать её здесь.
- Но коммодор, - губернатор решительно покачал головой, - я не могу отпустить свою дочь одну в такой поздний час.
- Этого и не потребуется. Я буду сопровождать мисс Суонн до самого дома и доставлю её в целости и сохранности. Вы согласны, Элизабет?
- О, коммодор, вы слишком любезны, - Элизабет натянуто улыбнулась, - но я не посмею отвлекать вас от гостей.

Перспектива поездки в закрытой карете вместе с Джеймсом Норрингтоном, уже практически считающим её своей невестой, совсем её не прельщала.

– Уверяю вас, я прекрасно доберусь сама. - И, склонив голову на бок, добавила, невинно глядя ему в глаза: - тем более, лорд Беккет очень хотел с вами переговорить, я сама слышала.

- Но Элизабет, это невозможно! - воскликнул губернатор. Это небезопасно и неприлично, в конце - концов. В такое время девушка не может ехать одна в экипаже. Нет, это совершенно неприемлемо!
- О, папа…- простонала Элизабет слабым голосом, склоняясь головой к отцовскому плечу, – мне нечем дышать…

В глазах обоих мужчин промелькнул страх и озабоченность.

- Кажется, я нашёл выход, - медленно произнес Норрингтон. - Я выделю мисс Суонн в сопровождение двоих солдат, думаю, этого будет достаточно. Они поедут рядом с кучером, а Элизабет в карете. Закроем поплотней занавеси, и никто не увидит, что мисс Суонн одна. Что скажете, мистер Суонн?
- Да, - безнадёжно вздохнул губернатор, глядя в решительно поблескивающие глаза своей взбалмошной дочери, - похоже, это единственный выход.

***

Оказавшись одна в закрытой карете, Элизабет с облегчением перевела дух. Наконец-то домой! Как же ей надоел этот приём, эти гости с их бесконечной бессмысленной болтовнёй. Танцы, музыка, яркие огни. Зря она согласилась приехать, надо было притвориться больной. Будь её воля, она больше не появится ни на одном из подобных балов - слишком скучно, слишком официально. Абсолютно не нужно ей сейчас. Элизабет поморщилась, подумав о том, что если примет предложение Норрингтона, подобные тоскливые мероприятия станут неотъемлемой частью её жизни.

«О да, в роли почтенной миссис Джеймс Норрингтон я буду просто неотразима! - девушка нахмурилась и негодующе фыркнула. - И представляю, на что будет похожа наша семейная жизнь. Коммодор такой серьёзный, такой сдержанный. Он, наверное, будет уведомлять меня за неделю перед тем, как исполнить супружеский долг, возможно что и в письменной форме. Мне, вероятно, придётся даже спать в корсете! Нет уж, - Элизабет уверенно кивнула сама себе, - не бывать этому никогда»! Джеймс Норрингтон – хороший человек, но пусть лучше женится на ком-нибудь другом. Многие из знатных девушек охотно примут его предложение, а ей он и даром не нужен.

От мерного покачивания кареты Элизабет слегка заклонило в сон. Всё-таки час уже поздний, а проснулась она рано. Да ещё и не спала пол - ночи.
Девушка смущённо улыбнулась, припомнив, из-за кого. Интересно, когда она снова увидит Джека? Хорошо бы поскорее… уже соскучилась…
Экипаж как раз достиг узкого переулка, последнего перед выездом на набережную. До дома оставалась всего пара кварталов. И в этот момент снаружи донеслись громкие крики и что-то похожее на звук выстрелов. Карета, качнувшись, резко остановилась, и Элизабет, грубо вырванная из сонного забытья, не удержавшись, полетела на пол, больно ударившись лбом о противоположное сиденье.

Что случилось?

Девушка рванулась к окну и, отдёрнув занавесь, прищурилась, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте, освещённой парой упавших на землю факелов. То, что она увидела, заставило её задрожать от ужаса. Вокруг кареты метались какие-то тени, один из сопровождавших её солдат лежал на земле без движения, другой вместе с кучером тщетно пытался отразить удары окружавших их со всех сторон оборванцев, вооружённых, чем попало: от клинков, до увесистых дубинок. Их было не меньше десятка и, конечно, молоденький солдат и безоружный кучер не могли оказать им сколько-нибудь серьёзного сопротивления.

«Давай, робя, навались!» - послышались грубые возбуждённые голоса и в тот же миг кучер, вскрикнув, тяжело повалился на землю.

Элизабет испуганно отпрянула от окна, понимая, что пропала. Сейчас эти громилы расправятся с солдатом и доберутся до кареты. Доберутся до неё. Девушка зажала рот ладонью, изо всех сил пытаясь стиснуть стучащие от страха зубы. Нервно огляделась вокруг, пытаясь, пока не поздно, найти хоть что-то, что может сойти за оружие, но, увы – ничего подходящего не оказалось. Сбежать нечего было и думать - всё пространство перед остановившейся каретой было заполнено снующими туда - сюда бандитами. Попытайся она даже выскользнуть из дверцы и, оттолкнув оказавшегося на пути громилу, припустить со всех ног вдоль переулка, на открытом пространстве деться ей будет некуда.
Элизабет замерла, пытаясь унять судорожное сердцебиение и чувствуя, что если хоть один из этих выродков прикоснётся к ней, она тут же умрёт от ужаса.

Тем временем, шум снаружи стих. Девушка зажмурилась изо всех сил, мечтая только об одном - стать невидимой. Вот послышались неторопливые шаги, и дверца кареты резко распахнулась.

- Так-так, вы только посмотрите, кто тут у нас, - услышала она грубый гнусавый голос, словно в издёвке растягивающий слова, - маленькая птичка!

Элизабет в ужасе распахнула глаза - в дверном проёме, глумливо ухмыляясь, застыл один из нападавших. Тот самый, что расправился с кучером.

- Дамочка, - продолжил он, улыбаясь гнилыми зубами и шаря маленькими поросячьими глазками по её груди, тесно обтянутой лифом платья, - соблаговолите поделиться с несчастными, лишёнными крова и семейного очага всем, что у вас есть!

Компания, оставшаяся снаружи, поддержала его слова дружным гоготом:

- Ну же, пупсик, иди сюда, мы тебя не обидим, наоборот – порадуем!

Элизабет испуганно завизжала, глядя, как к её лицу тянутся корявые грязные пальцы. В ту же секунду громила как-то сдавленно хрипнул и с такой быстротой исчез за дверью, словно какая-то неведомая сила выдернула его наружу. Послышались крики, проклятья и лязг металла. Элизабет выдохнула, только сейчас почувствовав, что грудь разрывается от боли – из-за охватившей её паники она на несколько мгновений просто перестала дышать. Вслушиваясь в крики и ругань, доносящиеся с улицы, девушка тщетно пыталась понять, что происходит. Никто больше не пытался залезть в карету, и она, набравшись смелости, приблизилась к распахнутой дверце и осторожно выглянула наружу.
Картина, представшая её взору, была настолько нереальна, что она даже зажмурилась и недоверчиво помотала головой, боясь, не мерещится ли ей.

Но нет. По меньшей мере, четверо бандитов, в том числе и её обидчик, валялись на земле, и даже на её неопытный взгляд было ясно, что они мертвы, а с остальными, всё дальше отгоняя их от завалившейся на бок кареты, расправлялся… Джек. В отличие от своих противников, изрыгавших чудовищные ругательства вперемешку с криками боли, он дрался молча, но с такой яростью и таким напором, что от его сабли во всю сторону летели искры. Элизабет, затаив дыхание, наблюдала за сражением. Мелькание узкого стального клинка стало почти неразличимым глазу. Джек, казалось, был везде: отбивая удары, молниеносно атакуя, единственным точным выпадом заставляя очередного противника складываться пополам и замертво валиться на землю. Один против шестерых. И становилось ясно, что, не смотря на численный перевес, одолеть его рычащим от бессильной ярости бандитам будет не проще, чем матёрого волка стае мелких дворняг.

Наконец Джек с хрустом всадил клинок прямо в грудь очередному противнику, двое оставшихся со всей доступной скоростью дунули в ближайший тёмный переулок. Элизабет, не отрываясь, смотрела на пирата, не замечая, как от волнения почти до боли заламывает тонкие пальцы. Джек стоял, глядя вслед сбежавшим, как будто размышляя, продолжать ли преследование. Наконец, решив что-то, он тряхнул головой, брезгливо отёр саблю о куртку ближайшего валяющегося на земле незадачливого противника и повернулся к карете.

Взгляд горящих от ярости чёрных глаз остановился на застывшей у двери Элизабет. И внезапно потеплел, словно наполняясь солнечным светом. Джек порывисто шагнул к девушке, осторожно провёл горячей ладонью по щеке, а затем, ни слова не говоря, крепко прижал её к себе. Элизабет доверчиво прильнула к нему, чувствуя такое неимоверное облегчение и такую радость, что на глаза навернулись слёзы. Несколько минут они стояли молча, прижавшись друг к другу, и Элизабет мечтала только об одном – никогда не покидать больше его надёжных объятий.

- Цыпа, - наконец первым нарушил молчание пират, приподнимая её за подбородок и пытливо заглядывая в глаза, - всё в порядке?

Она кивнула, не в силах оторвать взгляд от колдовских чёрных глаз, казалось, прожигавших её насквозь.

- Лиззи…- Джек склонился к ней, нежно запуская пальцы в волосы на затылке, привлекая её ближе к себе.

Элизабет прикрыла глаза и застонала от удовольствия, ощутив прикосновение его жарких губ, сознавая, что весь день мечтала об этом поцелуе. Сейчас, находясь в объятьях Джека, млея от его близости, она чувствовала, что слабеет, что не может противиться желанию, вопреки обстоятельствам, сладостной горячей волной разливающемуся по телу. Что ещё немного, и она сама попросит его о большем…

- Элизабет, - Джек с явной неохотой оторвался от её губ и улыбнулся, видя, что ей тоже совсем этого не хочется, - объясни мне, как ты оказалась здесь одна?
- Что? - она открыла глаза, ещё не совсем придя в себя и непонимающе глядя на пирата.
- Почему ты одна? - настойчиво повторил Джек. - Где твой отец? Где этот идиот - Норрингтон? Как они могли отпустить тебя одну в такой час?!
- О, - Элизабет опустила глаза и невольно поёжилась, – боюсь, я сама виновата. Мне захотелось уехать, а отцу и коммодору пришлось задержаться. Но мне выделили сопровождающих.
- Это вон тех что ли? – пират указал в сторону двух безжизненных тел в форме, распростёртых на залитой кровью мостовой.

Элизабет, молча кивнула, прижав узкую ладонь к горлу, словно ей вдруг перестало хватать воздуха.

- Ясно.

Джек, сжав её лицо ладонями, внимательно посмотрел ей в глаза.

- Лиззи, - очень серьёзно проговорил он, - пообещай мне не делать больше таких глупостей. Ты хоть понимаешь, что могло случиться, если бы мне не стало любопытно, куда это ты такая разряженная отправилась, и я не проследил бы за вашей каретой?
- Джек, ты что, следил за мной?! – потрясённо спросила Элизабет.
- И как видишь, не зря.
- Но…
- Ты чем-то недовольна, радость моя? - кривовато ухмыльнулся пират, – возможно, мне не следовало вмешиваться?
- О боже, Джек, прости! - Элизабет вздохнув, крепко прижалась к его груди, - прости, я такая дура! Если бы не ты…

Она подняла на него глаза, и Джек с изумлением заметил, что они слегка изменили цвет. В них появился какой-то новый оттенок - как у дикого мёда. Медово - карие… почти золотые… В устремлённом на него взгляде было такое искреннее раскаяние и такое восхищение, что Джек просто не мог не поцеловать её снова. А прильнув к мягким, чуть влажным губам, задохнулся от наслаждения, чувствуя, что Элизабет с готовностью ему отвечает. Её руки тут же обняли его за шею, притягивая ближе, сердечко забилось, как бешеное, он это явно почувствовал. Нежные губы жадно приоткрылись и маленький острый язычок моментально сплёлся с его.

- Лиззи, ангел мой… – прошептал Джек, крепче сжимая её в объятьях.

И в этот момент окружающая тишина вдруг разлетелась на тысячу осколков. Где-то поблизости раздался хор возбуждённых голосов. Кто-то явно командным тоном отдавал распоряжения, а по стенам переулка заметались яркие отсветы от приближающихся факелов.

- Что это? – Элизабет непонимающе оглянулась.
- Это за тобой, цыпа. Похоже, тебя отыскал патруль. - Джек ободряюще улыбнулся ей, провёл ласковой ладонью по светлым волосам и, наклонившись, быстро поцеловал в щёку. - Мне пора, детка. Всё будет хорошо, не волнуйся!

И, подмигнув на прощанье, мгновенно растворился в темноте, окружавшей карету за пределом неровного света от упавших на землю факелов.

Буквально минуту спустя, в переулке стало многолюдно. Два десятка солдат под предводительством старшего офицера, который оказался одним из её сегодняшних партнёров по танцам, окружили Элизабет и теперь наперебой расспрашивали её о случившемся. Элизабет, испуганно улыбаясь, рассыпалась в благодарностях и, указывая на одного из поверженных солдат, со слезами на глазах красочно расписывала, как он защищал её, не жалея собственной жизни, пока, одолев всех противников, не пал, подло пронзённый кинжалом последнего из них.
После всех расспросов её снова усадили в карету и в сопровождении всего патруля торжественно доставили домой. А знакомый ей старший офицер пообещал, что храброго солдата, пожертвовавшего собственной жизнью ради её спасения, обязательно представят к награде.
Посмертно.

Настя
Сообщения: 34
Зарегистрирован: Чт янв 22, 2015 4:16 pm
Благодарил (а): 1 раз
Поблагодарили: 1 раз

Тёмная сторона

#6 Сообщение Настя » Ср окт 04, 2017 2:46 pm

Глава 4

Вновь очутившись в своей спальне под надёжным отчим кровом, Элизабет смогла, наконец, расслабиться и немного перевести дух. Всё случившееся за последние несколько дней просто не укладывалось у неё в голове. Как такое вообще может с ней происходить? Девушка медленно присела на кровать и окинула взглядом знакомую с детства комнату, словно видя её впервые. Это её спальня. Её, Элизабет Суонн. Дочери губернатора Ямайки. Аристократки, выросшей в достатке и роскоши. Воспитанной целым штатом гувернанток и учителей и с младых ногтей усвоившей все многочисленные правила и ограничения, налагаемые на людей их круга, особенно на женщин.
Мисс Элизабет Суонн… Всеми любимой, опекаемой и балуемой. Привыкшей к тому, что обожающий её отец и преданные слуги готовы исполнить все её желания. Расцветающей в тропическом раю английской розы, прекрасно осознающей свою привлекательность и не раз уже ловившей на себе заинтересованные, а порой и откровенно жадные мужские взгляды.

Сейчас эта комната показалось ей незнакомой. Элизабет с какой-то лишающей сил обречённостью осознала, что больше не чувствует себя частью того, привычного ей мира. Что-то с ней происходит. И события этого кошмарного и, вместе с тем, удивительного дня лишний раз убедили её в этом. Что-то случилось с ней… Что-то такое, чего она не может понять, не может контролировать, не может остановить. И от чего не в силах отказаться. Что-то, с чем ей остаётся только смириться…

Окружающая привычная реальность рассыпается, как карточный домик. Упорядоченная, спокойная, не таящая в себе никаких опасностей жизнь преподносит сюрпризы, один страшнее другого. Всё, что она любила, ценила и уважала, всё, что казалось ей неопровержимым и незыблемым, единственно возможным, перечёркивается одним взглядом горящих чёрных глаз. Дерзкий морской разбойник, пират, становится единственным человеком, рядом с которым изнеженная губернаторская дочка чувствует себя в безопасности. Какая насмешка судьбы! И как же она благодарна этой самой судьбе за встречу с ним. Почему сейчас ей кажется, что это было так… неизбежно?

Элизабет с улыбкой провела рукой по щеке, по волосам, стараясь припомнить ласковые прикосновения его пальцев. Прикрыв глаза, медленно облизнула губы, почти ощущая вновь вкус его поцелуя. Обхватила себя за плечи… Нет, его объятья крепче, жарче, желаннее. Когда он её обнимает, она забывает обо всём на свете, обо всех, кроме него… Девушка порывисто вздохнула, спрятала лицо в ладонях. Крепко зажмурилась, пытаясь отогнать мысли об этом пугающем её саму непонятном влечении, которое она не в силах, просто не в силах побороть. Что же с ней происходит?!

- Лиззи, я всё же решил убедиться, что ты благополучно доберёшься домой!

Элизабет подскочила от неожиданности и резко подняла голову. На подоконнике в самой непринуждённой позе расположился пират.

- Сама видишь, цыпа, какой нынче разгул преступности, - продолжил Джек, хитро улыбаясь, но внезапно запнулся, увидев выражение её лица.

Элизабет смотрела на него во все глаза. В её взгляде было столько нежности и страсти, читался такой явный призыв, что у Джека мгновенно перехватило дыхание.

- Элизабет… - прошептал он.

В ответ она молча протянула к нему руки.

Джек тут же оказался рядом с ней, стиснул в крепких объятьях, уткнулся в светлые волосы, с наслаждением вдыхая их нежный цветочный аромат. Прильнул к горячим, чуть влажным губам, целуя сперва ласково и нежно, потом - с всё нарастающей страстью. Теряя рассудок от того, с каким желанием Элизабет отвечает ему. Как на мгновение, они словно становятся одним целым, а их сердца стучат в едином бешеном ритме, и ритм этот всё убыстряется. Слегка прикусив нежную шейку, плавно проведя руками по талии, по хрупким плечам, Джек с упоением ощутил растущее ответное напряжение в её теле, почувствовал, как она вздрагивает от каждого его прикосновения. Куда исчез её страх перед ним? Куда делась неопытность и робость? Сейчас в его руках сгорала от желания и нетерпения не наивная испуганная девчонка, а женщина. Его женщина. Маленькие ласковые ладони скользили по его спине, сладкие губы просто сводили с ума. Элизабет всё сильнее льнула к нему, прижималась своим стройным девичьим телом с такой охотой, нежностью и безграничным доверием, что Джек застонал, сознавая, что утрачивает над собой контроль.

- Лиззи, - шепнул он, на секунду разорвав поцелуй и глядя в затуманенные страстью, горящие, как у кошки, медовые глаза, - пожалуйста, позволь мне…

Она медленно кивнула, соглашаясь, и он просто повалил её на кровать, изо всех сил стараясь хоть немного сдерживаться, но получалось плохо. Самой же Элизабет меньше всего на свете хотелось, чтобы Джек останавливался. Она испытывала сейчас такое безграничное счастье, заполнившее до всех мыслимых пределов её душу, что ей казалось, она просто не выдержит и разрыдается от этого мучительно-сладкого ощущения. От блаженства, которое Джек дарил ей, и от своего не поддающегося контролю желания подарить ему в ответ такое же. Обняв его за шею, Элизабет с наслаждением погрузила тонкие пальчики в густые чёрные волосы, сама потянулась губами к его губам, вкладывая в этот поцелуй всю свою нежность, всё желание, все чувства, которые пробуждал в ней этот мужчина. Чьи губы сводили её с ума, затягивая в сладкий дурманящий омут. Чьи руки, казалось, были везде: ласкали, сжимали, заставляли её подчиниться, отдаться ему. Её тело трепетало от этих прикосновений. Элизабет изо всех сил сжимала зубы, стараясь не закричать от нестерпимого желания, дурманящего голову и сметающего все барьеры рассудка и стыда. Каким-то краем сознания она понимала, что должна бояться происходящего, но она не боялась. Она отчаянно хотела этого. До безумия, до исступления хотела его, Джека! Почувствовав, как пальцы пирата медленно, но настойчиво стягивают с её плеч тонкую ткань, Элизабет, наклонив голову, нежно скользнула по ним губами, а затем с тихим смешком отстранила его руки:

- Джек, я сама!

Легко потянула за шёлковые ленточки, тут же развязав их, и грациозно изогнулась, помогая снять с себя сорочку. Когда последняя преграда, скрывающая стройное девичье тело от его жадного взгляда, оказалась на полу, Джек на секунду просто забыл, как дышать.

- Элизабет, моя красавица! - в восхищении прошептал он, проводя горячими ладонями по нежной коже, отчего по всему её телу пробежала сладкая дрожь.

- Джек… сними, пожалуйста…

Ласковые пальчики скользнули по его груди, и Джек, тут же уловив, чего ей хочется, мигом сбросил свою рубашку. Подался вперёд, прижимаясь к ней обнажённым торсом. Элизабет ощутила, как его тоже сотрясает мелкая дрожь, выдавая нарастающее возбуждение. Глухие удары его сердца были настолько сильны, что она кожей их чувствовала, а её собственное билось ничуть не тише. В устремлённых на неё чёрных глазах горел такой бешеный огонь, что ей на секунду даже стало страшно от того, как сильно он её хочет. Джек снова поцеловал её - страстно и дерзко, настойчиво требуя ответа. Элизабет застонала, ощущая на коже его горячее дыхание, теряясь во вкусе его губ и мысленно умоляя его не останавливаться. Джек и не собирался. Его жаркие губы, оторвавшись от её рта, скользнули по подбородку, шее, ключицам, покрывая поцелуями каждый сантиметр обнажённой кожи, всё больше дразня и распаляя её. Элизабет едва не вскрикнула от восторга, почувствовав, как жадный рот захватывает кончики грудей, прикасаясь, то к одной, то к другой, нежно обводя языком вокруг всё больше твердеющих сосков. Как он опускается всё ниже, оставляя обжигающие поцелуи вдоль всего тела, и прижимаясь самым горячим внизу живота.

«Джееек!» - она старалась, действительно, старалась стонать не очень громко, но не получалось… Что же он с ней делает?!

Внезапно, он на мгновение отстранился. Элизабет замерла, не открывая глаз, догадавшись, что он снимает оставшуюся одежду. Пытаясь за эти несколько секунд хоть как-то восстановить сбивающееся дыхание, она с нетерпением ждала его, гадая, что же будет дальше. Дождалась. И вздрогнула от наслаждения, ощутив прикосновение его разгорячённого тела к своему. Джек снова жадно прильнул к её губам, его руки почти до боли сжали нежную грудь, но как же ей были желанны даже эти, немного грубые ласки! Сейчас она приняла бы от него всё, что угодно. Она умирала, таяла, как воск, в его руках, теряя голову от его близости, от его запаха, от хриплого голоса, шепчущего её имя.

Больше просто не было сил терпеть эту сладкую пытку.

- Джек! - взмолилась Элизабет, порывисто вздыхая, потому, что вдруг перестало хватать воздуха, - я хочу… хочу тебя!…

Джек с глухим стоном прижался к её губам. Настойчивые пальцы, разведя ей колени, скользнули между ног и осторожно проникли внутрь. Она бы закричала, точно закричала, если бы не жаркий поцелуй, которым он накрыл её губы. Дёрнувшись всем телом от его прикосновения, Элизабет застонала, отталкивая ласкающую её руку, и, обняв Джека за шею, потянула его на себя. Обвивая руками и ногами, чувствуя каждой клеточкой его возбуждение, которое, сливаясь с её собственным, заставляло всё тело просто плавиться от страсти.

- Лиззи, - успел прошептать Джек срывающимся от желания голосом, резко заводя ей руки за голову и прижимая её к кровати, - прости, если сделаю больно!
И тут же настойчиво подался вперёд.

Элизабет на мгновение задохнулась от пронзившей её острой боли, но она так ждала, так хотела этого, и ощутить его, наконец, внутри себя было так сладко и так обжигающе - горячо, что боль почти сразу сменилась наслаждением. Она охотно подалась ему навстречу, когда Джек приподнял её за бедра, ещё глубже входя в её тело, и впилась ногтями в загорелую спину, почти рыдая от удовольствия. Его пламенные губы осыпали поцелуями её лицо, шею, плечи. От каждого настойчивого движения жгучие, сладостные волны расходились по всему телу, вырывая у неё из груди всё новые стоны. Элизабет, словно в своём давешнем сне, поднималась всё выше и выше, на самый гребень волны, к самому пику блаженства, пока, наконец, её всю не пронзила такая вспышка острого, почти болезненного наслаждения, что она вскрикнула и заметалась в его руках, едва не теряя рассудок от заполнившего всё тело экстаза.
В тот же миг Джек со стоном прижался к ней и затих, уткнувшись лицом в её волосы. Элизабет обняла его, как можно крепче, не отпуская от себя, с упоением вслушиваясь в постепенно стихающий совместный бешеный ритм их сердец, и чувствуя, как потихоньку унимается сотрясающая тела дрожь. Несколько мгновений спустя, Джек поднял голову, заглянул в наполненные слезами и счастьем золотисто-карие глаза, нежно провёл рукой по бархатистой щеке, стирая катящиеся слезинки, и, перевернувшись на спину, крепко прижал к груди своё растрёпанное светловолосое сокровище.

***
Чуть позже, лёжа в объятьях Джека, Элизабет всё никак не могла выровнять дыхание и прийти в себя после того, что испытала. По всему телу словно пробегали маленькие искорки, а кожа ещё горела от ласк и поцелуев пирата. И воспоминания о пережитом блаженстве вновь заставляли что-то сладко сжиматься внутри. Элизабет задумчиво улыбнулась. Она, конечно, знала, что происходит в постели между мужчиной и женщиной, но и представить не могла, что её ждёт такое. Интересно, ему было так же хорошо, как и ей? – она украдкой взглянула на Джека, который лежал с закрытыми глазами, и только смуглая ладонь, медленно поглаживающая её волосы, давала понять, что он не спит. Элизабет приподняла голову, окинула взглядом его стройное загорелое тело. Поморщилась, только сейчас заметив жуткие шрамы на руках и груди. Её всю передёрнуло, стоило только представить, как должны они были болеть, пока ещё не зажили. Но она отогнала грустные мысли, вновь заглядевшись на крепкие руки, на литые мышцы груди и живота. Ласкающий взгляд скользнул ниже, и Элизабет смущённо хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Застеснявшись, отвела было глаза, но их, как магнитом, притянуло обратно.

- Лиззи, всё хорошо? – внезапно подал голос пират.

Элизабет вздрогнула от неожиданности и снова уткнулась лицом в его грудь.

- Конечно, – шепнула она, нежно проводя губами по загорелой коже.
- Ну, и что ты там разглядываешь? Я себя чувствую, как девица на выданье.
- Извини, – смущённо пробормотала Элизабет, - я не думала, что ты стесняешься.
- Да я - то не стесняюсь, а вот ты, вроде бы, должна, смекаешь?
- И с чего это?
- А куда же подевалась девичья стыдливость? - Джек открыл глаза, в которых плясали озорные огоньки.
- Понятия не имею! – фыркнула Элизабет. И лукаво добавила:
- Тем более, я уже и так всё рассмотрела.

Джек с улыбкой взглянул на неё:

- И?
- Ты - самый красивый мужчина, из всех, что я видела! – уверенно произнесла она.
- А что, были и другие? – недоумённо прищурился пират.
- Ну… - она на секунду запнулась, - картины и скульптуры.

Джек вдруг так громко расхохотался, что Элизабет испуганно прижала палец к губам:

- Тише, услышат!
- Не уверен, что в такой час кто-то бродит по дому и подслушивает под дверьми! Лиззи, – он нежно обнял её, легко коснулся мягких губ, - ты - самая потрясающая девушка из всех, что я встречал, а их, поверь, было не мало.
- И ещё будут? – ревниво уточнила она, обиженно надув губки.
- Если продолжишь в том же духе, возможно, и нет.

Джек снова поцеловал её и поудобнее устроил её голову у себя на плече.

- Джек, - окликнула его Элизабет, спустя несколько минут, - скажи, а это… всегда… так?
- Как, цыпа?
- Ну так… приятно, - с трудом подобрала она слово, очень слабо подходящее для обозначения того жгучего восторга, который ей довелось испытать.

Пират внимательно взглянул на девушку, но она не поднимала опущенных ресниц. Лицо заливал нежный румянец.

- Ну, - шепнул он, кончиками пальцев осторожно обведя розовое ушко, скользнув по шее, по подбородку, а затем, очертив контур губ.

Один из его пальцев тут же оказался у неё во рту, и Джек вздрогнул от неожиданности и удовольствия.

– На самом деле это зависит от всех… участвующих.
- Правда?

Нежные губы уже захватили второй палец, острые зубки довольно ощутимо прикусили кожу.

- Лиззи… - жарко прошептал он, придвигаясь к ней ближе.
- Джек, - Элизабет отпустила его руку, провела ладонью по щеке, настойчиво глядя в чёрные глаза, - я хочу ещё!

***

В саду пела птица. Судя по голосу, небольшая, но совершенно неугомонная. Её настойчивые мелодичные трели снова и снова прорезали тишину и не смолкали ни на секунду.

Джек открыл глаза. Тревожно вскинул голову, оглядываясь вокруг, резко повернулся к окну, но тут же расслабился, увидев, что комнату заполняет ещё не расступившийся серый полумрак, а небо на востоке едва начинает приобретать чуть более светлый, розовато-жемчужный оттенок. Значит, время ещё есть. Джек снова откинулся на подушку и крепче обнял Элизабет. Взгляд тёмных глаз заметно потеплел, остановившись на сладко спящей девушке. Пират улыбнулся, глядя на светлые волосы, разметавшиеся по подушке, на нежный румянец на щеках, на чуть приоткрытые, припухшие от его поцелуев губы. Она спала, как ангел, безмятежно и крепко, доверчиво прижавшись к нему. Он почувствовал, как что-то сжимается в груди, как душу заполняет такая безбрежная нежность, что, не удержавшись, наклонился и легко коснулся мягких губ. Осторожно, стараясь не разбудить, провёл ладонью по мягким, как шёлк, волосам.

«Джек»… - прошептала Элизабет, не просыпаясь. Пират не мог отказать себе в удовольствии ещё раз легонько прижаться к горячим губам, затем ласково приобнял её за круглое плечико и с улыбкой уставился в открытое окно. Всё тело наполнялось каким-то блаженным теплом, стоило только вспомнить, с каким доверием и охотой она приняла его. Затем ещё раз и ещё, пока, вконец обессиленная, не уснула в его объятьях. Кто бы мог подумать, что за внешность невинного ангела скрывается настолько страстная натура. Что кроткие карие глаза могут гореть таким огнём, тонкие руки так крепко обнимать, а мягкие губы с таким желанием отзываться на каждый его поцелуй. Просто уму непостижимо! На протяжении всей этой сумасшедшей ночи они никак не могли оторваться друг от друга. И если сам он почувствовал к ней жгучее влечение ещё, когда впервые увидел её на пристани, то за то, что и она потянулась к нему, не оттолкнула, Джек просто не знал, какого бога благодарить. А ведь он, идиот, чуть сам всё не испортил - пират поморщился, вспомнив, каким самонадеянным дураком он был. Забавно получилось бы, если б она его всё-таки пристрелила. И поделом ему – нечего запугивать невинных девиц! Небезопасное занятие, как выяснилось.

Небо, между тем, неуклонно светлело. К неугомонной певунье за окном присоединилась вторая, затем третья, и через несколько минут весь сад уже звенел от переливчатых высоких трелей. Со стороны моря долетел крик потревоженных чаек, разбуженных рыбацкими лодками, спешащими пораньше, ещё до рассвета, отправиться на промысел, чтобы к полудню выставить свой товар на продажу. Наступал новый день.

- Лиззи, - тихо позвал Джек, осторожно прикасаясь губами к её виску. Девушка застонала, что-то пробормотала во сне и повернулась спиной.

- Цыпа, просыпайся, - он обнял её сзади, прижимая к себе, нежно поцеловал белоснежное плечико.
- Ну Джееек… - Элизабет потянулась, медленно откидывая голову, и пират, тут же воспользовавшись этим, прильнул губами к тонкой шее.
- Просыпайся, соня!

Элизабет улыбнулась. Не открывая глаз, протянула руку, тонкие пальчики с острыми ноготками зарылись в его волосы. Джек осторожно развернул её к себе, усмехнулся, заметив, что розовые губки приоткрыты и явно ждут поцелуя, и тут же подарил ей этот поцелуй, чувствуя, как от её близости снова теплеет в груди.

- Лиззи, детка, мне пора.

Светло - карие глаза моментально распахнулись.

- Нет, Джек, не уходи… – она обвила руками его шею, прижалась, не желая никуда отпускать.
- Лиззи, утро уже, солнце вот-вот встанет.
- Какое солнце? Ещё рано… Не уходи, пожалуйста, ну Джек…
- Цыпа, – пират попытался придать голосу твёрдости, но не получалось – губы сами собой расплывались в довольной улыбке, - ты хочешь познакомить меня со своей горничной? Пусть присоединяется, я не против! Она симпатичная?
- Джек! - Элизабет с укоризной взглянула на него и слегка дёрнула за косичку. - Ах ты, развратник!
- Ты даже не представляешь, какой, цыпа!

Она беззаботно рассмеялась, снова обнимая его, легко прикоснулась губами к щеке.

- Ну, почему же? Уже немножко представляю.

Несколько минут они просто лежали, тесно прижавшись друг к другу и вслушиваясь в пение птиц за окном. Наконец, Элизабет с явным вздохом сожаления приподнялась на локте, и, быстро чмокнув Джека в губы, прошептала:

- Иди, если и вправду пора.

- Хотя, - добавила она, призывно улыбнувшись и проведя кончиками пальцев по его щеке, - я бы отдала всё на свете за то, чтобы солнце зашло обратно.

- О, да. Я бы тоже не возражал, – Джек прижал её ладонь к губам, усилием воли заставляя погаснуть желание, снова было засветившееся в чёрных глазах.

Девушка склонила голову на бок, внимательно глядя на пирата.

- Но ты же ещё придёшь?

Он усмехнулся, посмотрел на неё, хитро прищурясь:

- А как ты думаешь?
- Думаю, придёшь, – Элизабет снова наклонилась к нему и прильнула к губам горячим поцелуем.

- Кстати, цыпа, - вспомнил Джек, когда им удалось, наконец, разомкнуть объятья, - тот пистолет, из которого кое - кто меня чуть не пристрелил, он где?
- Там… - она неопределённо махнула рукой, - в одежде закопан.
- Откопай, пожалуйста.
- Зачем? - Элизабет подозрительно взглянула на пирата.
- Цыпа, я прошу.

Девушка озадаченно пожала плечами, легко соскочила с кровати и подошла к комоду. Немного порывшись в белье, достала знакомый Джеку пистолет и, вернувшись, протянула рукоятью вперёд:

- Держи.
- До сих пор заряжен?
- Ну да.
- Oh Dios!* – Джек возвёл к потолку подведённые сурьмой глаза, осторожно взял оружие из её рук и отложил подальше. Несколько секунд он насмешливо смотрел в её недоумевающее лицо, а затем, взяв за руку, решительно притянул к себе, так, что она оказалась сверху. Элизабет тут же с наслаждением прижалась к пирату, поудобнее устраиваясь на его горячей груди.

- Ну, и откуда же ты его взяла? - поинтересовался Джек, нежно поглаживая её обнажённую спину.
- Купила в городе.
- Вот прямо так сама пошла и купила?
- Нет, конечно. Я попросила Уилла, он и купил.

Элизабет несколько раз прикоснулась губами к загорелой коже, с наслаждением пробуя её на вкус.

- Что за Уилл?
- Уилл Тёрнер, мой друг.
- Уилл Тёрнер? Уильям Тёрнер?? - в голосе Джека послышалась такая искренняя заинтересованность, что Элизабет с удивлением подняла голову.
- Да, мы дружим с детства. Отец и коммодор подобрали его после кораблекрушения, когда мы плыли в Порт-Ройал из Англии.
- Так-так, - ухмыльнулся Джек, - значит, друг детства. Как мило! Могу предположить, что вы ровесники или где-то рядом?

Элизабет кивнула.

- Стало быть, спасение после кораблекрушения, - задумчиво продолжил пират. - Затем симпатия, привязанность, нежная дружба… Всякие невинные детские шалости… А потом вдруг оказывается, что вы оба выросли.

Джек белозубо улыбнулся и внимательно взглянул на Элизабет:

- Похоже, моя девочка кому-то морочит голову!
- О чём ты? – искренне удивилась она, - я же сказала, мы просто друзья.
- Ну, для тебя он, возможно, так и остался другом, а вот сам бедняга Уилл к тебе явно не равнодушен.
- Да с чего ты взял? - Элизабет почувствовала, что окончательно запуталась.
- С того, цыпа, что, будь это не так, он не стал бы выполнять столь необычную просьбу и держать при этом язык за зубами, - уверенно кивнул пират.
- Значит, ты думаешь, что Уилл?… - Элизабет так и застыла с чуть приоткрытым ротиком и округлившимися от удивления глазами.

Джек внезапно весь напрягся, настойчиво привлёк её к себе, и впился в губы прямо каким-то собственническим поцелуем.

- Джек! - Элизабет, несколько опешив от такого напора, поняла, наконец, что происходит.

Высвободившись из крепких объятий, она улыбнулась, демонстрируя белоснежные остренькие зубки, и игриво взглянула на пирата:

- Ты что, ревнуешь?
- Скажем так, не особо люблю делиться с другими тем, что принадлежит мне. Это не по-пиратски, знаешь ли, - отозвался Джек.
- С чего это ты взял, что я тебе принадлежу? – возмутилась Элизабет.
- Да так, - благодушно улыбнулся пират, проводя костяшками пальцев вдоль её позвоночника, - определённые моменты навели меня на эту мысль.

И вдруг резко перевернул её на спину, прижав к кровати.

- Я ошибся?
- Нет, - тихо прошептала она, отвечая на его поцелуй, – нет, не ошибся. Я - твоя.
- Ну, то-то же!

Оторвавшись от мягких губ, Джек несколько секунд внимательно смотрел на неё, словно что-то обдумывая.

- Ты ещё такая глупышка, – шепнул он, наконец, и Элизабет явно увидела разгорающийся огонёк в его чёрных глазах, - но я знаю отличное средство от глупости и наивности.

Жаркие губы пробежались по её шее и груди. Зубы осторожно сжали нежный сосок, затем второй, заставляя её застонать от наслаждения.

– И невинности заодно, – добавил пират, возвращаясь к её губам и вовлекая её в страстный поцелуй.

Элизабет с радость прильнула к нему, подчиняясь и отдавая всю себя во власть настойчивых, но нежных рук.

***

- Вот же зараза! – Джек, осторожно выглянув в окно, тут же отпрянул обратно вглубь комнаты, - уже народ появляется. Нет, больше так задерживаться нельзя - не ровен час…

Но, взглянув в полные тревоги глаза Элизабет, тут же ободряюще улыбнулся:

- Ничего страшного, детка. Я как-никак капитан Джек Воробей – меня не так легко поймать!

Элизабет неуверенно кивнула, она не была склонна так радужно смотреть на вещи.

- Будь осторожен, пожалуйста, - шепнула она, нежно коснувшись его руки.

Джек обнял её за плечи, заглянул в глаза.

- Лиззи, ты напрасно за меня волнуешься, поверь, это лишнее. Со мной ничего не случится.

Она тут же успокоилась - не верить ему было невозможно.

- Да, кстати, - Джек сделал шаг в сторону, легко подцепил двумя пальцами лежащий на ночном столике пистолет и засунул его себе за пояс. - Прости, цыпа, придётся реквизировать - оружие детям не игрушка! И добавил:

- Иди сюда.

Элизабет медленно подошла к нему, обвила шею руками, прижалась к груди. Джек крепко обнял её и, приподняв лицо, нежно поцеловал на прощанье.

- До встречи, Лиззи!
- До встречи, Джек!

Пират ещё раз выглянул в окно и, убедившись, что улица пока пустынна, ловко перемахнул через подоконник. Элизабет с тревогой следила за ним. И лишь когда он благополучно пересёк сад и скрылся за оградой, облегчённо перевела дух.

Примечания:
*О Боже! (исп.)

Настя
Сообщения: 34
Зарегистрирован: Чт янв 22, 2015 4:16 pm
Благодарил (а): 1 раз
Поблагодарили: 1 раз

Тёмная сторона

#7 Сообщение Настя » Ср окт 04, 2017 2:58 pm

Глава 5

Вечерело. Джек Воробей сидел за столиком в одном из многочисленных кабачков Порт-Ройала и приканчивал уже вторую бутылку рома. До оговорённого времени было ещё далеко, так что в данный момент он просто отдыхал и наслаждался приятными воспоминаниями. Что за ночь… Пожалуй, за последние несколько лет одна из лучших. Нет, определённо лучшая! Джек мечтательно прикрыл глаза и довольно улыбнулся. Он всё же не ошибся, когда, впервые прикоснувшись к нежной шейке мисс Суонн в день их краткого знакомства на пристани, отчётливо разглядел не только страх, но и смешанное с любопытством возбуждение в её невинных глазах. Пират усмехнулся в усы, глотнул ещё рома и медленно покачал головой, сам удивляясь тому, что творится в его мыслях и в сердце, которое за долгие годы так и не научилось любить ничего, кроме моря и свободы. Ну кто бы мог подумать, что его, капитана Джека Воробья, закалённого жизнью пирата, опытного мужчину, дамского любимца, имеющего по несколько пассий в каждом порту и не всегда утруждающегося запоминать их имена (для чего в свое время и возникло краткое «Цыпа») будет, как магнитом, тянуть в маленькую девичью спаленку? Что он будет просто млеть от аромата её кожи и волос. Что её стоны, невнятный нежный лепет, жаркий торопливый шёпот возле уха будут для него слаще любой музыки. Что её пока неловкие и неумелые ласки будут доводить его до исступления и дарить куда больше наслаждения, чем самые изощрённые удовольствия, которые только способны доставить мужчине развратные девицы в любом из борделей, от Сингапура до Багамских островов? Элизабет… Лиззи. Его Лиззи. Она, конечно, очень молода и наивна. Мало видела, мало знает. Ещё очень любопытна, и как раз от этого любопытства может наделать глупостей. Собственно, то, что она связалась с ним, что доверяет ему без всяких рассуждений – уже большая глупость с её стороны. Но он не воспользуется этим. И пошлёт куда подальше внутренний голос, опыт и интуицию, хором велящие сматываться как можно скорее, пока не увяз окончательно. Потому что не хочет, как последний дурак, провести остаток жизни в сожалениях об упущенном счастье.

- Джек? - прозвучал сверху знакомый голос.

Джек поднял голову и кивнул, приветствуя подошедшего.

- Уилл, дружище, рад тебя видеть! Присаживайся.

Юноша неловко примостился напротив. Было видно, что в подобных заведениях ему приходится бывать не часто.

- Выпьешь? - Джек протянул ему бутылку.
- Я не пью, - парень отрицательно покачал головой.
- Боже, с кем я связался! - Джек театрально закатил глаза к потолку. - Ну, раз так - к делу. Ты принёс то, что я просил?

Уилл кивнул, доставая из-за пазухи довольно тяжёлый золотой медальон с изображением скалящегося черепа, окружённого таинственными знаками.

- Это он? - Уилл одним движением сорвал медальон с шеи и протянул Джеку.
- О да, - пират внимательно рассматривал золотой кругляшок, и его глаза, казалось, отражали исходившее от него слабое сияние. - Это он, вне всяких сомнений. Скажи мне, Уилл, - Джек чуть подался вперёд, внимательно разглядывая парня, - он точно принадлежит тебе? Ты уверен, что не нашёл его, не выиграл в кости или… ну скажем…
- Не украл? - закончил за него Уилл. - Нет, можешь быть уверен - эта вещь моя. И принадлежит она мне по праву. Это подарок отца.
- Так - так… - протянул Джек, что-то прикидывая в уме, - значит, подарок отца. Что ж, тогда всё сходится.
- Что сходится? Может, просветишь меня, наконец? - Уиллу явно было обидно, что он не в курсе дела.
- Когда ты сегодня утром заявился ко мне в кузницу, ты тоже толком ничего не объяснил, лишь сказал, что был знаком с моим отцом, и что у меня должна быть какая-то его вещь.
- Ну, про вещь, - Джек снова поднёс к глазам медальон, - я только предположил. Что же касается твоего отца, тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что именно ты - его сын. Вы на одно лицо. Сначала я даже испугался, не мерещится ли мне - так вы похожи.
- Значит, ты действительно знал моего отца? - Уилл подался вперёд, его глаза горели лихорадочным нетерпением. - Расскажи мне о нём! Я его почти не помню, когда мы виделись в последний раз, мне было около пяти. И больше я никогда его не встречал и ничего о нём не слышал.
- Ну что ж, - загадочно улыбнулся Джек, – мы все его звали Прихлоп или Прихлоп Билл. Славный малый, хоть и пират. К сожалению, погиб, но в честной схватке, как и подобает джентльмену удачи.
- Мой отец был пиратом? - искренне удивился Уилл, - но этого не может быть! Он плавал на «Торговце», был уважаемым человеком и погиб во время шторма.

Джек раздражённо вздохнул:

- Ну, не знаю, что тебе поведала твоя многоуважаемая матушка о твоём не менее уважаемом батюшке, но уверяю тебя, он был пиратом. Одним из лучших. И погиб он у меня на глазах.
- Мой отец никакой не пират! - Уилл с угрюмым видом сжал кулаки и медленно поднялся из-за стола.
- Сядь! – процедил Джек сквозь зубы, с лёгким прищуром спокойно глядя в потемневшее от гнева лицо парня.

Уилл молча опустился обратно.

- Ты пока переваривай информацию, а я добавлю ещё кое-что, - пират откинулся на стуле и глотнул рома. - Эта вот штучка, – он крутанул в пальцах медальон, - на самом деле ацтекская монета из древнего клада. И с её помощью я смогу добыть своё… сокровище. Для меня ничего желаннее нет!

Джек перестал разглядывать загадочные письмена и знаки на мерцающей золотыми бликами поверхности и покосился на Уилла, который сидел нахмурясь и, судя по его виду, не верил ни единому слову.

- А так, как я был знаком и даже дружен с твоим отцом, я охотно приму тебя в команду, тем более, что одному мне придётся трудновато. Ну, так как? - Джек широко улыбнулся, внимательно глядя прямо в полные недоверия глаза юноши, - готов плыть под командой пирата?

Уилл не отвёл взгляд. По затянувшемуся молчанию можно было догадаться, что он о чём-то размышляет.

«А паренёк - то, похоже, с характером! - мелькнуло у Джека в голове. - Надо бы с ним поосторожнее – в тихом омуте известно, кто водится».

- Но у меня нет никакого опыта в морском деле, - наконец подал голос Уилл. - Я ничего не знаю о пиратской жизни, последний раз я был в море десять лет назад. Зачем, позволь спросить, я тебе понадобился? Ты производишь впечатление бывалого моряка, как-то затруднительно предположить, что ты не мог найти себе более подходящую компанию. Из тех же пиратов, например.
- Хороший вопрос! - ухмыльнулся Джек. - Разумеется, было бы проще реквизировать у тебя нужную мне вещь, - он снова резко крутанул монету между пальцами, - а тебя пристрелить, чтобы не путался под ногами. Да хоть прямо сейчас!

Джек слегка наклонился к Уиллу, чёрные глаза опасно блеснули.

- И всё-таки, я этого не сделаю, - пират снова вальяжно развалился на стуле и отхлебнул из бутылки. - Я, видишь ли, стал очень сентиментален в последнее время – возраст сказывается, не иначе. Ты, пожалуй, чем-то напоминаешь мне меня самого в юности. К тому же я, как уже было сказано, знал твоего отца и уверен, ты не посрамишь отцовской памяти. Так что не удивляйся, но я буду рад такому компаньону!

Неся всю эту ахинею, Джек исподтишка наблюдал за лицом паренька. Как из недоверчиво - хмурого оно становится задумчивым, затем внимательным и, наконец, расплывается в широкой сияющей улыбке.

- Хорошо, я согласен, - кивнул Уилл.
- Отлично! - довольно воскликнул Джек, - это надо отметить!

И плеснул в кружку стоящую перед Уиллом добрую порцию рома.

- Да - да, - поднял он ладонь, предупреждая возражения, - я знаю, ты не пьёшь, но за начало дела надо, а то удачи не будет!

Уилл кивнул, осторожно поднял кружку и, чокнувшись с протянутой ему Джеком бутылкой, сделал большой глоток. Моментально закашлялся, но мужественно допил всё до конца.

- Ну, вот и славно.

Джек, дождавшись, пока парень перестанет хватать ртом воздух и утрёт выступившие слёзы, снова хитро взглянул на него:

- Кстати, Уилл, откровенность за откровенность, зачем тебе - то это всё понадобилось?
- Это моё дело, – твёрдо произнёс юноша, не поднимая глаз.
- Ну-ну, - примирительно протянул Джек, - не надо быть таким ершистым. Мы с тобой теперь компаньоны и должны доверять друг другу. Ну, хорошо, попробую угадать.

Джек в раздумье поднял глаза к закопчённому потолку.

- Ремесло оружейника тебе знакомо, привычно и, судя по твоему виду, не настолько плохо оплачивается, чтобы ты, очертя голову, бросился на поиски клада, да ещё в компании пирата. Лет тебе пока не так много, но, проснись в тебе тяга к пиратской жизни, ты начал бы гораздо раньше, а не сидел до двадцати лет в Порт-Ройале. У тебя нет врагов. Ты никого не ищешь, ни от кого не прячешься, и ни за кого не мстишь. Могу предположить только одно, - Джек наставительно поднял вверх указательный палец, - здесь не обошлось без какой-нибудь юной особы. Угадал?
- Да, - кивнул Уилл. – Да, ты прав, есть одна девушка.
- И что же? - пират пристально взглянул на юношу.
- Она даже не смотрит на меня, - горестно отозвался тот.

«Естественно! - самодовольно ухмыльнулся Джек, - с чего бы это ей на тебя смотреть? Она смотрит на меня!»

- И я решил, решил, что… - Уилл запнулся и покраснел.
- Ты решил, что, если предстанешь перед ней не скромным оружейником, а пиратом, - Джек, не удержавшись, прыснул со смеху, - это что-то изменит?
- Да, - просто согласился Уилл, не обидевшись на сарказм. - Как считаешь, это возможно?

Он, как показалось Джеку, с надеждой взглянул на него.

- Уилл, дружище, - Джек, перегнувшись через стол, хлопнул парня по плечу, - в этом мире всё возможно.

«И не мечтай, молокосос!»

- Но позволь дать тебе один совет: если ничего не выйдет, не расстраивайся. Поверь мне, женщин на свете очень-очень много. На твой век хватит!

Словно в подтверждение его слов, перед их столиком возникла девица совершенно определённой профессии. С медленной улыбкой обведя сидящих мужчин накрашенными глазами, она кокетливо склонила голову на бок и поинтересовалась:

- Скучаете, ребятки? С удовольствием помогу вам развеять скуку! Хотите - каждому по очереди, а хотите, - она развязно подмигнула, - так и двоим сразу!

Уилл тут же уставился в стол, покраснев так, что было видно даже в полумраке. А Джек может и бросил мимоходом оценивающий взгляд на полную грудь, каштановые волосы и возбуждённо приоткрытые алые губы, но тут же, поморщившись, отрицательно покачал головой:

- Не сегодня, крошка, у нас важный разговор.

Девица, однако, не собиралась так просто отступать. Бесцеремонно усевшись к Джеку на колени, она обхватила его рукой за шею, обдав запахом дешёвых духов, и жарко прошептала:

- Да брось ты! Ну какие могут быть дела и разговоры, когда вокруг все развлекаются?

И добавила, похотливо сверкнув глазами:

- Такому красавчику, как ты, уступлю за пол - цены!

Джек усмехнулся, в его взгляде отчётливо мелькнуло презрение.

- Уж можешь мне поверить, дорогуша, будь я в настроении, ты бы с меня вообще денег не взяла. Но я уже сказал, у нас дела. Так что давай, топай отсюда! - И решительно спихнул её с колен, на прощанье хлопнув по заду. Девица взвизгнула, заливисто расхохоталась и, кажется, ничуть не обидевшись, направилась в противоположный конец зала, где расположилась большая компания подвыпивших моряков.

- Итак, Уилл, - произнёс Джек, как только она отошла подальше, - послезавтра на рассвете отплываем. Прихвати наличность, что-нибудь из оружия, и встретимся на пристани.
- Отплываем? - удивился Уилл, - но на чём?
- Тут кораблей полным-полно, - небрежно взмахнул рукой пират. - Найдётся, на чём!

***

Пару дней он не появлялся. По правде сказать, Элизабет была даже рада небольшой передышке - слишком много всего произошло за последнее время.

В то утро, проводив Джека, она блаженно рухнула в подушки и проспала до обеда, так, что отец на пару со служанкой чуть не высадили дверь, испугавшись, что с ней что-то случилось. Но она, отперев, наконец, спальню, встретила их на пороге такая выспавшаяся, довольная и, как выразился губернатор: «Вся светящаяся изнутри», что домашние моментально успокоились. Отец велел ей поторопиться, если она, пропустив завтрак, не хочет остаться и без обеда тоже, а Энни, как показалось Элизабет, бросив на неё какой-то настороженный взгляд, без лишних вопросов приготовила ей ванну, а затем помогла одеться.

И вот уже второй день Элизабет, как сомнамбула, бродила по дому, глупо улыбаясь и натыкаясь на всё подряд, и не могла сосредоточиться решительно ни на чём, кроме воспоминаний о волшебной ночи, проведённой с Джеком. Все её стремления хоть как-то отвлечься, чем-то занять руки и мысли, терпели неудачу. Куда бы она ни взглянула, перед ней моментально возникало его лицо: загорелое, решительное, красивое. Его озорная улыбка, его шальные чёрные глаза. Элизабет ловила себя на том, что прислушивается, пытаясь в шорохе деревьев в саду, в шелесте морских волн, в гомоне людской толпы различить его голос. Ей даже казалось, что она чувствует его запах: моря, соли, ветра, рома и ещё чего-то такого… терпко-сладкого, вызывающего в памяти нагретое солнцем старое дерево, пропитанное жаркими лучами так сильно, что из трещинок в коре проступает горячая золотая смола. Попытка отвлечься чтением с треском провалилась: любимая книга о пиратах и без того постоянно открывалась на главе «Джек Воробей», а любой роман сразу рождал в голове совершенно определённые ассоциации. Слова, жесты, движения, позы… участниками которых были вовсе не герои книги. О вышивании не могло быть и речи – она моментально исколола все пальцы до крови, даже не заметив боли, так как ей гораздо отчётливее помнилась другая боль. Та, за которой последовало неземное блаженство.

Наконец, Элизабет сдалась, поняв, что ей не удастся выкинуть всё это из головы, и расслабилась, позволив себе думать, о чём думалось. И теперь, прогуливаясь вдоль набережной, стоя у открытого окна, рассеянно выслушивая наставления отца и щебетание служанок, мечтала только об одном: чтобы солнце опустилось за линию горизонта, наступила прохладная ночь, наполненная ароматами моря и цветов, и он снова пришёл к ней.

***

Джек осторожно выглянул из-за угла и, убедившись, что улица пустынна, мигом перемахнул через ограду и приземлился на мягкий газон. Усмехнулся про себя, подумав, что за последние дни он уже столько раз проделывал этот путь: туда - обратно, что даже с закрытыми глазами не врежется ни в одно дерево и не спутает ни один выступ на фасаде. И долго он ещё будет, как мальчишка, лазить к ней в окно? Пират тряхнул головой и беззаботно пожал плечами. Сколько придётся, столько и будет. Во всяком случае, пока у него нет ни малейшего желания прекращать эту акробатику, ведь он знает, кто ждёт его там, как раз вон в том окошке слева, чуть освещённом подрагивающим огоньком ночника. Мигом добравшись до вожделенного окна, Джек осторожно заглянул внутрь. Смуглое лицо озарилось блаженной улыбкой. Он легко подтянулся на руках и уселся на подоконник, не издав при этом ни звука.
Элизабет не заметила его появления. Она сидела перед зеркалом и расчесывала волосы.

Как зачарованный, наблюдал он за плавными движениями её рук: чуть приподнимает одну прядь густых светлых волос, проводит по ней гребнем, отпускает. Шелковистый локон послушным завитком ложится обратно. Вся её спина до тонкой талии словно укрыта блестящим золотистым плащом. У Джека перехватило дыхание - так это было красиво. Даже не верилось, что удача оказалась столь благосклонной, и это прекрасное, просто неземное создание принадлежит ему. Конечно, он капитан Джек Воробей, но… как же она хороша! Слишком хороша, даже для него. Возможно, события последних дней просто приснились ему в каком-то странном похмельном бреду, и он сейчас очнётся в маленькой грязной комнатушке в одном из борделей на Тортуге, а рядом посапывает какая-нибудь растрёпанная девица. Вроде той шлюшки, что пыталась заполучить его сегодня в качестве клиента. Джек поморщился: размалёванная кукла. Устройство для удовлетворения похоти, дающее минутное удовольствие телу и оставляющее на душе мерзкий неприятный осадок - словно вместо прозрачной чистой морской воды искупался в грязной луже. Она, конечно, не виновата - не сама выбрала этот путь. Но, дьявол его задери, не особо приятным было бы возвращение к таким, как она, после всего, что произошло вот в этой самой комнате!
После всего, что… После неё. Джек склонил голову на бок, продолжая разглядывать хрупкую фигурку у зеркала.

Словно почувствовав его взгляд, девушка обернулась. По нежным губам скользнула радостная улыбка. Поднявшись, Элизабет, не спеша, подошла к нему вплотную, осторожно провела маленькими ласковыми ладонями по лицу. Джек тут же прикрыл глаза от удовольствия. Поцеловал её пальцы, обнял за плечи, привлекая ближе к себе. Элизабет, тихо вздохнув, уткнулась лицом в его волосы, прикоснулась к шее горячими губами. Как раз к тому месту, где остался еле заметный на загорелой коже след от маленького ножика. Затем, отстранившись и заглянув в глаза, потянулась к нему, прильнула нежным поцелуем, с ласковой настойчивостью прося ответа. Джек порывисто вздохнул и мягко захватил её губы своими. Его пальцы утонули в её волосах и, пройдясь по шее и плечам, чуть сжались внизу спины, заставляя её откинуть голову и выгнуться ему навстречу. Придерживая её одной рукой за талию, второй он медленно огладил грудь. Провёл губами по всему её лицу, опаляя его своим горячим дыханием.

- Джек…

Он отстранился и внезапно понял, что смотрит прямо в широко раскрытые, сияющие каким-то неземным светом глаза.

- Цыпа?
- Я так соскучилась по тебе…

Джек улыбнулся, разжал объятья и, обойдя удивлённую девушку, сел на кровать.

- Тогда иди сюда.

Элизабет приблизилась к нему, провела тонкими пальцами по волосам, кажется, не очень понимая, чего он от неё хочет. Пират обнял её за талию, на секунду прижал к себе, а затем, без лишних разговоров, поднял руки вверх, и она, догадавшись, сразу же включилась в игру. Конечно, она раздевала мужчину первый раз в жизни, так что пришлось ей немного помочь, но нарастающее нетерпение придавало ловкости её неумелым рукам. И, глядя, как она пытается расстегнуть пряжку ремня, как от волнения не может это сделать и начинает злиться, каким огнём горят устремлённые на него снизу - вверх медовые глаза, Джек с трудом сдерживался, чтобы не сорваться и сию же секунду не наброситься на неё. Наконец, с его одеждой было покончено. Чтобы не тратить время, Элизабет одним движением скинула и свою сорочку, не дав Джеку снять её самому, но он не расстроился – совсем наоборот.

- Ну, иди же ко мне! - шепнул он и, откинувшись на спину, потянул девушку на себя. Она медленно опустилась сверху, на секунду задохнувшись от непривычных ощущений, и замерла, не зная, что делать дальше.

- Вот так: Джек приподнял её за бедра и, сделав круговое движение, опустил обратно.

Элизабет тихо вскрикнула от необычного и захватывающего чувства - полной свободы. Возможности делать так, как хочется самой. И начала двигаться, потихоньку убыстряя ритм, всё сильнее отдаваясь во власть захватившей её страсти, не сдерживаемая ничем, кроме сильных рук, чуть сжимающих её талию. Ещё раз… и ещё, и ещё! - Элизабет в сладкой истоме склонялась над ним, чтобы на секунду прижаться горячим поцелуем, но затем окатывающая всё тело жаркая волна вновь заставляла её откидываться назад и в изнеможении закусывать губы почти до крови. Она чувствовала, что Джек наблюдает за ней, смотрит на неё, изучает выражение её лица. Это возбуждало ещё сильнее. Сейчас она была абсолютно открыта. Ей было наплевать на всё. Её тело, её душа, все мысли, все эмоции были подчинены лишь одному закону - закону страсти и наслаждения, которое она делила со своим мужчиной. Она брала от него всё и отдавала сторицей. И готова была умереть прямо в эту секунду, навсегда сохранив это чувство абсолютной свободы и полной зависимости. И бесконечного блаженства, которое они дарили друг другу.

У Джека горели глаза и сбивалось дыхание от открывающегося перед ним вида. Его Лиззи была так чертовски хороша, что руки сами тянулись к ней: накрыть ладонями нежную грудь, пробежаться подушечками пальцев по шелковистой коже, сжать упругие ягодицы, ощущая, как от его ласки она всё больше распаляется, всё быстрее двигается, всё крепче стискивает его бедра своими. Она снова склонилась над ним, ласково покусывая шею и грудь, обводя языком шрамы от пуль. Её нежные губы опаляли кожу, как огнём. Она словно ставила свою метку, своё клеймо - прямо напротив сердца. Джек поймал её губы, настойчиво раскрывая их, заставляя ответить на свой поцелуй. Обвил руками её спину, крепко прижимая к себе.

Не отпустит. Ни за что.

Элизабет застонала, чувствуя приближающееся наслаждение, резко откинулась назад, утягивая его за собой. Они задрожали от одновременно нахлынувшего экстаза, сливаясь в страстном поцелуе, принимая в себя крик другого, переплетая свои тела и души навсегда. На всю эту бесконечную, сладостную, нереальную, лишающую рассудка секунду.

***

Время остановилось, перестало идти. Элизабет не была уверена: прошло несколько секунд или несколько часов. Её окутывала тёплая бархатистая тьма, наполненная звуками и ароматами тропической ночи. С большим трудом придя в себя, она вспомнила, кто она, и с кем рядом лежит в постели. А вспомнив, радостно прильнула к Джеку, устало опустила голову на его горячую грудь и тут же почувствовала, как он нежно обнял её в ответ.

- Устала, котёнок?
- Да, немножко, - она несколько раз легко коснулась губами его разгорячённой кожи, слизнула маленькую капельку пота.
- Бедняжка, я совсем тебя замучил!

Джек медленно провёл ладонью по её волосам, словно она, и в самом деле, была кошкой и Элизабет могла поклясться, что видит чуть кривоватую улыбку на его губах.

- Лиззи, послушай…

Она замерла, уловив некую перемену в его голосе. Из ласково-неторопливого он вдруг стал каким-то сосредоточенным, а рука, перебирающая её волосы, медленно сжалась, заставляя её чуть приподнять голову.

- Что случилось? - она недоумевающее посмотрела на Джека.
- Мне придётся уехать на некоторое время. Прости, цыпа.
- Что?! - Элизабет искренне понадеялась, что ослышалась. - Как уехать?! Джек, что произошло?

У неё мгновенно всё перемешалось в голове. Сердце пронзила такая боль, что она чуть не задохнулась. Просто не верилось, что Джек таким спокойным тоном сообщает ей эту новость, да ещё и сразу после…

- Лиззи… - Джек попытался обнять её, но она вывернулась из-под его руки и, резко сев на постели, посмотрела прямо в глубокие чёрные глаза, словно надеясь в них прочесть ответ на свои вопросы.

Пират молчал, глядя на неё спокойно и чуть насмешливо.

- Вот, значит, как, - медленно произнесла Элизабет, недобро прищурив глаза, - ну, спасибо, что хоть сказал. Для тебя, наверное, более привычно просто исчезать, не попрощавшись? Очень мило с твоей стороны сделать для меня исключение. Окно там! И она отвернулась, показывая, что разговор окончен.
Джек наблюдал за всей этой сценой с нескрываемым удовольствием. А котёнок - то, оказывается, научился выпускать коготки! С умилением глядя на хрупкую обнажённую спину, от которой прямо волнами расходились обида и возмущение, он, по-прежнему ни слова не говоря, придвинулся к девушке и бесцеремонно обхватил её сзади, ласково стиснув ладонью грудь.

- Отпусти! – возмущённо прошипела Элизабет, пытаясь вырваться, но не тут-то было!

- Лиззи, цыпа, ты не правильно меня поняла, - пират несколько раз прикоснулся губами к нежной шейке и чуть прикусил мочку уха, - я никуда от тебя не ухожу, мне просто надо на время уехать - возникли кое-какие дела. Я вернусь, как только смогу.

Не улавливая больше сопротивления, Джек развернул её к себе и не смог сдержать улыбки при виде нахмуренных бровей и надутых от обиды губок.

- И, кстати, ты абсолютно права, - наклонившись к Элизабет, он страстным поцелуем вмиг стёр выражение оскорблённой невинности с её лица, - захоти я тебя… э… покинуть, я бы, несомненно, свалил под покровом ночи. И уж, можешь быть уверена - не попрощавшись. Что поделать, цыпа? - Джек удручённо вздохнул, - именно так и поступают мерзавцы вроде меня!

Он осёкся и перестал дурачиться, внимательно вглядываясь в лицо Элизабет и изучая взгляд ещё полных недоверия и обиды глаз.

- Лиззи, - тихий вкрадчивый голос внезапно стал серьёзным, - я вернусь, обещаю. Ты однажды уже поверила мне, прошу, поверь и на этот раз тоже.

Элизабет ещё раз подозрительно глянула на пирата, но затем, натянуто улыбнувшись, медленно опустила глаза и кивнула. Джек с облегчением перевёл дух. Как же он ненавидел женские истерики!


- Джек, - подала голос Элизабет, спустя пару минут, - а куда ты едешь?
- Прости, цыпа, пока не могу сказать, боюсь сглазить, честно говоря. Но, если дело выгорит, тогда…
- Тогда что?
- Тогда я с полным правом смогу считать себя самым удачливым сукиным сыном на всём Карибском море.
- Хм…- в голосе Элизабет явно послышалось любопытство. - Отважный пират отправляется на поиски клада…Что же это за сокровище, которое может сделать тебя таким счастливым?
- У каждого есть своё сокровище, Лиззи. Есть что-то, что для него важнее всего на свете. И это, чаще всего, вовсе не серебро и золото. Да, кстати… - Джек, хитро улыбнувшись, приподнялся с кровати, пошарил где-то в складках своей одежды и обернулся к девушке, сжимая что-то в ладони.
- Джек, - она с лукавой улыбкой взглянула на него, чуть склонив голову на бок, - что это?
- Закрой глаза.

Элизабет послушно опустила ресницы и почувствовала, как что-то невесомо коснулось её шеи, а затем чуть щекотнуло холодком нежную кожу на груди.

- Открывай! – шепнул пират.
- О, Джек! - задохнулась она от восторга, держа на раскрытой ладони маленькую золотую подвеску на тонкой, как паутинка, цепочке. - Боже, какая прелесть!

Ей ещё никогда не приходилось видеть такого прекрасного и такого странного украшения. Кулон был выполнен в виде корабля. Неведомый ювелир с филигранной точностью воспроизвёл каждую деталь: гордые мачты, всю оснастку, пушки, носовое украшение в виде девушки с птицей в руке. И подвеска и цепочка были явно из золота, только очень светлого, напоминающего лунные лучи, пробивающиеся сквозь облака тихой летней ночью. Всё украшение искрилось и переливалось у неё на ладони, словно капля росы. Вот только паруса… они были чёрными. Как заворожённая, рассматривала Элизабет подарок, не замечая, что Джек наблюдает за ней насмешливым, но очень внимательным взглядом.

- Нравится? – подал голос пират.
- Джек, это изумительно… - она смогла, наконец, оторвать взгляд от кораблика и с таким искренним восхищением и благодарностью посмотрела на него, что Джек, не выдержав, рассмеялся:
- Носи на здоровье, цыпа! Тем более, раз понравилось.
- Очень понравилось! - уверила она его, - вот только…
- Что «только»?

Элизабет наклонилась к пирату, пристально глядя ему в глаза:

- Что это за корабль, Джек?

Взгляд Джека мгновенно стал непроницаемым, словно опустилась завеса между ним и окружающим миром.

- Просто корабль и всё.
- Просто корабль? С чёрными парусами?

Пират молчал.

- Джек?

- Хорошо, уговорила. - Джек со вздохом откинулся на подушки и уставился в потолок. - Это мой корабль. «Чёрная жемчужина». Самый быстроходный в этих водах, самый неуловимый и самый опасный. Если бы ты только знала, как быстро он может атаковать. Молниеносно, как акула! На самом деле, у него и обшивка тёмная, не только паруса. Ночью, если погасить все огни, он становится практически невидимым. Ни у одного судна, попадись оно на пути, просто нет шансов. И уж, конечно, ни одному линкору, фрегату, а тем более, галеону Британского флота его не догнать, хотя многие пытались.

- И где же он? - с любопытством спросила Элизабет, - твой корабль? Он где-то недалеко от Порт-Ройала?

Джек в отчаянии стиснул зубы, изо всех сил стараясь не выдать своих чувств.

- Я не знаю, где он сейчас. Для меня он потерян, к сожалению. Но клянусь тебе, цыпа, я бы душу дьяволу продал, лишь бы снова встать за его штурвал!

Элизабет слушала Джека и просто не верила своим ушам. Никогда ещё она не чувствовала такой горечи, такого отчаяния и боли в его обычно спокойном и уверенном голосе.

- Джек… - она легонько коснулась его плеча.

Пират перевёл взгляд на девушку и с удивлением заметил слёзы в изумленно глядящих на него карих глазах. Горькая усмешка скользнула по его губам, он протянул руку, нежно проводя пальцами по бархатистой щеке.

- Совсем забыл, ты же у нас на стороне закона и религии.
- Я на твоей стороне, - спокойно произнесла Элизабет, накрыв его руку своей ладонью, - просто ты говорил с такой страстью… Этот корабль… он, должно быть, много значит для тебя?
- Он для меня всё, - просто ответил Джек.

Затем притянул девушку к себе и крепко-крепко обнял.

- Почти всё… - шепнул он так тихо, что она, возможно, и не расслышала.

***

Когда настало время уходить, до рассвета было ещё далеко. Быстро одевшись и дойдя до раскрытого окна, Джек оглянулся на спящую Элизабет и мысленно скрестил пальцы на удачу, всем сердцем надеясь сдержать данное ей обещание.

Настя
Сообщения: 34
Зарегистрирован: Чт янв 22, 2015 4:16 pm
Благодарил (а): 1 раз
Поблагодарили: 1 раз

Тёмная сторона

#8 Сообщение Настя » Ср окт 04, 2017 3:14 pm

Глава 6

Прошло уже больше двух недель с тех пор, как Уилл Тёрнер исчез в неизвестном направлении. Это случилось совершенно неожиданно, и никто не мог понять, куда же пропал молодой оружейник. Просто однажды утром дверь кузницы оказалась на замке, а самого Тёрнера и след простыл. Ни поиски, ни ожидания не принесли успеха – парень, как сквозь землю, провалился. Правда исчезновение скромного кузнеца не шло ни в какое сравнение с пропажей одного из линкоров прямо с пристани из-под самого носа выставленных дозорных. В своё оправдание оба заикающихся от удивления и испуга гвардейца смогли лишь подтвердить, что исправно несли вахту, ничего не видели и не слышали. А даже, если бы кто-то и проскользнул мимо них, так ведь и на самих судах выставлена охрана, так что, в любом случае, злоумышленнику или злоумышленникам не удалось бы остаться незамеченным. Тем не менее, корабль растаял, как сон златой, а всю команду корабельных дозорных утром обнаружили в шлюпке возле берега, спящих крепким сном, больше похожим на глубокое забытье. Когда, спустя не меньше часа, их всё же удалось привести в чувство, оказалось, что последним воспоминанием перед обмороком был странный вкус грога, которым вся компания пыталась отогреться на пронизывающем морском ветру. Коммодор Норрингтон был вне себя от ярости. Сгоряча чуть не погнал со службы всех незадачливых участников злополучной ночной вахты, но после охолонул, рассудив, что если судно захватили пираты, а это, вне всяких сомнений, были они, искать его бесполезно. Они могли направиться в любую сторону света и, почти за сутки форы, покрыть такое расстояние, что догнать их будет уже невозможно.

Губернатор Суонн тоже встревожился, узнав о пропаже корабля, но ему, естественно, и в голову не пришло связать это происшествие с исчезновением Уилла. Гораздо больше любящего отца волновало состояние Элизабет. Девушка постоянно пребывала в каком-то странном полузабытье. Мало разговаривала, мало улыбалась, невпопад отвечала на вопросы и подолгу, иногда по нескольку часов кряду, простаивала на балконе или у открытого окна, напряжённо вглядываясь в морскую даль.

Она словно ждала кого-то.

Сначала губернатор думал, что её хандра связана с пропажей Уилла, всё-таки они дружили с детства, и, если со временем детская привязанность несколько ослабела, то тёплые приятельские отношения им, во всяком случае, удалось сохранить. Однако, к его удивлению, Элизабет восприняла весть об исчезновении кузнеца очень спокойно, если не сказать, равнодушно. Она, конечно, удивилась, и они вместе некоторое время гадали, куда бы он мог деться, но вскоре дочери явно наскучило это занятие и она вернулась к привычному молчаливому созерцанию морского пейзажа за окном. Всё это очень тревожило губернатора. Он изо дня в день присматривался к Элизабет, наблюдал за ней и просто сходил с ума от невозможности хоть чем-то помочь.

***

Энни спустилась в сад. Прошлась вдоль посыпанных жёлтым песком дорожек, оглядываясь по сторонам и пытаясь отыскать Элизабет. Чуть встревожилась, не найдя её ни в оранжерее, ни у аккуратных ярких клумб, ни у небольшого декоративного пруда, в котором грациозно выписывали круги ярко-красные вуалехвосты. Энни, в задумчивости, остановилась на пол-пути, но через мгновение улыбнулась и кивнула, догадавшись, что её хозяйка может быть только в одном месте. Подобрав юбки, девушка решительно направилась в дальний конец сада - в сторону тщательно огороженного небольшого обрыва, полого спускающегося к морю. Энни оказалась абсолютно права: Элизабет сидела на скамейке, как раз напротив открывающегося отсюда великолепного вида на залив, и была полностью погружена в чтение.

- Мисс Суонн?
- Да, Энни? - Элизабет подняла глаза от книги и приветливо кивнула служанке.
- Губернатор просил узнать, ждать ли вас к обеду?
- Нет. Я не голодна, спасибо.
- Мисс Суонн…
- Да? - Элизабет вопросительно взглянула на служанку, в её глазах явно читалось желание, чтобы её поскорее оставили в покое.
- Может, я хотя бы принесу вам чаю?
- Да… пожалуй, чаю я выпью. - Элизабет рассеянно кивнула и снова нетерпеливо покосилась на книгу, лежащую на коленях. - Что-то ещё, Энни?
- Нет, мисс. Прошу прощения.

Служанка мысленно вздохнула, присела в реверансе и удалилась.

Энни была девушкой хоть и молодой, но вовсе не глупой. Она дорожила своим местом, была искренне привязана к дому и к хозяевам и меньше всего на свете желала чем-то огорчить или рассердить мисс Элизабет. Поэтому про своё маленькое открытие, которое сделала не так давно, перестилая постель хозяйки, не проболталась ни единому живому существу. Она знала, как быстро вылетают со службы не в меру любопытные и болтливые горничные, а потому держала язык за зубами. Кроме того, такую госпожу, как мисс Суонн было ещё поискать! Элизабет была неизменно вежлива и мягка с ней, ни разу ни за что её не упрекнула, и никогда не повышала голоса. Поэтому горничная была предана своей хозяйке, любила её, и иногда даже жалела, что они с мисс Элизабет лишь госпожа и служанка и им никогда не стать подругами. Сейчас, видя, что хозяйка чем-то огорчена и взволнована, что она сама не своя, что проводит всё время, погружённая в какие-то невеселые мысли, Энни от всей души желала хоть чем-то оказаться полезной. Ведь у самой Элизабет подруг не было, а Энни по себе знала, как порой бывает нужно излить кому-то душу. Возможно, наберись она храбрости расспросить Элизабет о причинах её печали… Но Энни не осмеливалась даже заикнуться об этом. Не дело служанке набиваться в подруги к госпоже.

***

Элизабет откинулась на спинку скамейки и устало прикрыла глаза. Разумеется, книга была прихвачена из дома только для вида. За всё утро, что она провела в этом укромном месте, она не прочитала ни строчки. Просто мисс Суонн, наслаждающаяся погожим летним деньком в саду за чтением любимого романа, вызывала меньше вопросительных взглядов у слуг, чем Элизабет, напряжённо, до боли в глазах, всматривающаяся в горизонт, словно в надежде увидеть там что-то, известное только ей одной. Как раз из этой части сада, располагавшейся на небольшой возвышенности, море было видно, как на ладони, и Элизабет, дождавшись, пока служанка принесёт поднос и нальет ей чаю, и едва прикоснувшись губами к чашке, отставила её, и снова устремила взгляд в безмятежную лазоревую даль. Конечно, она понимала, что ничего там не увидит, но это было выше её сил. Джек ведь сейчас где-то там. В море. За этим проклятым горизонтом, что еле заметен на слепящем послеполуденном солнце и, тем не менее, скрывает его от её постоянно ищущих, встревоженных глаз.

Первые несколько дней она держалась. Её саму удивляло странное спокойствие, снизошедшее на её душу и разум. Элизабет была холодна, рассудительна и равнодушна. Она даже не чувствовала обиды за то, что Джек ушёл, не разбудив её, и им не удалось толком попрощаться. Значит, решил, что так будет лучше. Вполне в его стиле - он же всегда всё решает сам. Сам решил прийти к ней и сам решил уйти. Как кот. И Элизабет усмехалась, думая, что Джеку вовсе не воробья следовало бы наколоть на руке. А потом застилающий её разум туман безразличия и странного оцепенения рассеялся, и наступило осознание всего произошедшего. Боль разлуки, обиды, непонимания и бессилия резко навалилась на неё и скрутила всё внутри в тугой холодный комок. Элизабет внезапно поняла, что Джека нет рядом. Нет. И он не придёт ни сегодня, ни завтра, а может, и вообще не придёт. Что она осталась одна. Совсем одна в этом новом, до конца не понятом ею мире, где могла существовать только рядом с ним, потому, что он этот мир и создал. И, если Джек не вернётся, всё рухнет и погребёт её под обломками.

Элизабет изо всех сил пыталась сохранить остатки самообладания и здравого смысла, и, нервно сжимая виски ладонями, как заклинание, твердила: «Он вернётся, он обещал мне». Но… как же ей не хватало его! От невозможности видеть его рядом, слышать его голос, быть с ним, Элизабет всё глубже погружалась в омут столь глубокого отчаяния, что испытывала почти физическую боль. Её губы словно пересохли от невыносимой жажды, утолить которую могли только его жаркие настойчивые губы. Каждая клеточка тела жаждала его прикосновений. Она бы всё отдала, лишь бы снова оказаться рядом с ним, как можно ближе. Так, чтобы захолонуло сердце, чтобы закружилась голова от сладостного горячего дурмана, и по коже пробежала знакомая дрожь, мгновенно охватывающая всё тело, стоит только сильным, ласковым рукам коснуться её. Элизабет ловила себя на мысли, что так, вероятно, чувствует себя моряк во время затянувшегося штиля, когда начинает потихоньку сходить с ума от желания ощутить на коже освежающее дуновение долгожданного бриза.

Она скучала по Джеку. По его насмешливому внимательному взгляду, по раскачивающейся вальяжной походке, по слегка развязной манере держаться и привычке без лишних разговоров сграбастывать её в объятья., даже по неизменному запаху рома. Она скучала… скучала, скучала по нему! Скучала так, что, казалось, легче умереть и ничего не чувствовать, чем терпеть эту бесконечную пытку. Но дни проходили за днями. Прошла неделя, подошла к концу вторая, а Джек всё не появлялся. И постепенно острая боль от разлуки с ним начала как-то размываться, сглаживаться, пока, наконец, не исчезла совсем. Осталось только одно упорное, доводящее до безумия желание – дождаться. И Элизабет понимала, что будет ждать. Ждать столько, сколько потребуется. Недели, месяцы, годы. А, если он так и не вернётся, ей останется только унести с собой это бесконечное, упорное и терпеливое ожидание в надежде, что где-нибудь, когда-нибудь, пусть и не на этом свете, они всё же свидятся.

От яркого послеполуденного солнца слезились и болели глаза. Знойное марево раскинуло над городом свои невидимые крылья, и резкий ветер, обдувающий лицо, не приносил с собой прохлады, несмотря на близость моря. Элизабет стояла на холме и смотрела вдаль, с надеждой встречая каждый появляющийся на горизонте парус, не осознавая всей бессмысленности этого занятия. Просто ей больше ничего не оставалось. Только ждать, только надеяться и верить.

«О, Джек, - прошептала она со слезами в голосе, прижимая к губам маленький кораблик с чёрными парусами, - ты говорил мне, что продал бы душу дьяволу, чтобы вернуть свой корабль. Я бы с радостью сделала то же самое, чтобы вернуть тебя!»

***

В то утро губернатор Суонн спустился к завтраку и застал Элизабет сидящей за столом и рассеянно разглядывающей картины на стене. К еде она даже не притронулась.

- Элизабет, дочка… - начал губернатор.
- А? Что? - встрепенулась она, словно только сейчас заметив его появление.
- Ничего. Тебе надо хоть что-нибудь поесть, ты же таешь, как свечка.
- Спасибо, папа, - девушка рассеянно улыбнулась, мысли её, казалось, блуждали, где-то очень далеко, - мне не хочется.
- Элизабет, - он подался к дочери и накрыл её ладонь своей, - прошу, расскажи, что с тобой творится? В последнее время ты словно не в себе, меня это очень пугает. Ты здорова?
- Я абсолютно здорова, папа, просто…
- Что «просто»?
- Я… мне… тоскливо. Я не знаю, почему.

Но губернатор понимал, что Элизабет лжёт. Она знала. Знала, но предпочитала скрывать свою тайну от него, родного отца. Он не первый год жил на свете и глупцом вовсе не был. Он прекрасно видел, что его дочь влюблена по уши, но, то ли её любовь безответна, то ли…

- Элизабет, он тебя бросил?
- Кто?!

Впервые за несколько дней в карих глазах дочери промелькнул живой огонёк. Элизабет посмотрела на него с таким изумлением и испугом, что губернатор окончательно уверился в своей правоте.

- Тот человек, которого ты так ждёшь, он покинул тебя?
- Папа… да с чего ты взял, будто я… Что за безумие? - она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла очень фальшивой.
- С того, что ты - моя дочь. И я люблю тебя, беспокоюсь о тебе и своими руками разделаюсь с этим мерзавцем, если только он посмел тебя обидеть!

Элизабет долго и очень внимательно смотрела на отца, и он не отводил взгляда. Наконец, она устало опустила веки, а когда снова взглянула на него, губернатор увидел в глазах дочери доверие, нежность и благодарность.

- Нет, папа, - медленно проговорила Элизабет, - он меня не бросил и не обидел. Он просто… вынужден был уехать. И я не знаю, как долго не увижу его теперь. Он обещал вернуться, но я не знаю, когда. И я очень скучаю по нему. И не могу думать ни о чём другом, только о нём. Каждый миг, каждую секунду. Я… Я…

Видя, как её большие глаза наполняются слезами, губернатор порывисто прижал дочь к себе, и она, наконец, дала волю слезам. Он ждал, пока она успокоится, пока выплачется и выплеснет всю боль, обиду и тоску, что так мучили её последние дни.

- Ну - ну, девочка моя, не надо так терзаться, - приговаривал губернатор, ласково гладя светловолосую головку, доверчиво прижавшуюся к его груди. - Главное, он обещал тебе вернуться, а раз обещал, непременно вернётся.
- Почему ты так уверен в этом? - Элизабет подняла на него заплаканные глаза.
- Потому что настоящие мужчины держат слово, - он нежно поцеловал её в лоб, - а другого моя дочь не полюбила бы.
- О, папа! - Элизабет снова прижалась лицом к отцовской груди, и губернатор почувствовал, что жилет явно придется сменить - промок насквозь от её слез.
- Полагаю, расспрашивать, кто это, бесполезно, - насмешливо произнёс он, когда девушка немного успокоилась и, отстранившись, вытерла салфеткой заплаканное лицо.

Элизабет тут же вспыхнула, залилась румянцем и опустила глаза.

«Вылитая мать! - с гордостью подумал губернатор. - Такая же красавица и с таким же пылким и любящим сердцем!»

- Что ж, боюсь, коммодор будет очень разочарован. Жаль беднягу. Готов спорить, сегодня он собирался в очередной раз повторить своё предложение.
- Сегодня? - удивилась Элизабет, - а что у нас сегодня?
- Я пригласил его на обед. Надо обсудить кое-какие дела.
- Папа, - девушка обречённо вздохнула, - ну вы же и так видитесь почти каждый день на службе, зачем ещё и к нам его приглашать?
- Что значит «зачем»? Где ваши манеры, мисс? - губернатор попытался принять строгий вид. - Это дружеский визит, или ты уже не считаешь коммодора своим другом?
- Ну хорошо, - покорно кивнула Элизабет, - пусть приходит.
- И ты будешь с ним мила и любезна, договорились? - он лукаво подмигнул дочери.
- Договорились! – улыбнулась она в ответ.


Однако быть с Норрингтоном милой и любезной оказалось не так-то просто. Как и предполагал губернатор, сразу после обеда Джеймс, предварительно уверившись, что мистер Суонн не возражает, уединился с Элизабет в гостиной и тут же решительно повёл атаку. Опустившись на одно колено, он нежно взял девушку за руку и произнёс тихим и на удивление спокойным для подобной минуты, голосом:

- Итак, мисс Суонн, вы обдумали моё предложение? Каким будет ваш ответ?
- Сожалею, мистер Норрингтон, но я вынуждена вам отказать, - Элизабет грустно улыбнулась, но затем решительно высвободила свою руку из его ладоней и попыталась подняться, показывая, что разговор окончен.

Однако Джеймс, как-то странно ухмыльнувшись, сжал её плечи и рывком усадил обратно.

- Вот как? - протянул он каким-то зловещим и, как показалось Элизабет, чуть ли не угрожающим голосом, - и почему же, позвольте вас спросить?

Она посмотрела на него с нескрываемым изумлением и некоторой опаской. Никогда прежде такой вежливый и сдержанный Джеймс Норрингтон не позволял себе подобного тона даже в общении с низшими чинами и уж тем более, с дамой.

- Потому, что я не люблю вас, - твёрдо произнесла Элизабет. И добавила: – мне жаль.

- Мисс Суонн, - коммодор опустился на диван рядом с ней, на её взгляд - слишком близко. Элизабет слегка отодвинулась, но он тут же придвинулся ещё ближе. - Позвольте вам заметить, что вы ещё слишком молоды и многого не понимаете. - Он медленно протянул руку и взял её за подбородок. - Поверьте мне, в брачном союзе любовь между обоими супругами не так уж и важна. Любви мужа вполне достаточно, чтобы сделать жизнь женщины спокойной и счастливой.

Произнеся это, Норрингтон наклонился к ней, явно собираясь поцеловать, но Элизабет, до этого потрясённо молчавшая, оторопев от такой наглости, решительно вцепилась в его руку ногтями, так, что коммодор поморщился от боли, и убрала её от своего лица.

- Неужели? - в карих глазах девушки зажглись опасные огоньки. - И в нашем с вами «союзе» роль любящего супруга, вы, я так полагаю, отвели себе?
- Разумеется, мисс, - Джеймс всё же отодвинулся от неё и откинулся на спинку дивана, - я уже говорил, что люблю вас.

Элизабет почувствовала, что начинает терять терпение. Весь этот абсурдный разговор просто не укладывался у неё в голове. Да, Джеймс в очередной раз признался ей в любви, но прозвучало это так, словно он… покупатель, весьма довольный предложенным ему товаром. Довольный настолько, что, возможно, даже не станет торговаться.

- Позвольте, коммодор, не поверить вам! - Элизабет зло прищурила глаза, в её голосе, больше похожим на шипение, сквозила злая ирония, - если бы вы любили меня, вы постарались бы добиться моей любви. Вы бы совершили ради меня поступок, вы бы сделали всё возможное, чтобы я тоже полюбила вас и добровольно согласилась стать вашей женой. А не читали бы мне мораль о брачных узах! Как вы изменились, Джеймс, - добавила она уже более спокойным, слегка печальным тоном, склонив голову на бок и внимательно глядя ему в глаза, - общение с Беккетом и ему подобными явно не пошло вам на пользу. Тот Джеймс Норрингтон, которого я знала с детства, никогда бы не стал выражаться столь цинично.

Коммодор усмехнулся в ответ и медленно окинул её пристальным и не особо учтивым взглядом.

- Возможно, вы и правы, Элизабет, я, действительно, изменился. Но я, в отличие от вас, не считаю, что эти изменения мне во зло, скорее наоборот. Общение с лордом Катлером Беккетом и, как вы выразились, «ему подобными», научило меня не только понимать и видеть свою цель, но и добиваться её. Любыми средствами и способами. И будьте уверены, - он снова попытался взять её за руку, но Элизабет отдёрнула ладонь, - этой цели я тоже добьюсь!

Норрингтон улыбнулся, видя упрямое сопротивление в её глазах, и оставил попытки завладеть её рукой.

- Что ж, мисс Суонн, - протянул он, вновь откидываясь на спинку дивана, - я не тупица и догадываюсь, почему вы так упорно мне отказываете. Вероятно, это оттого, что своё сердце вы уже отдали другому. А может, и не только сердце.

Элизабет вспыхнула и не нашлась, что ответить, так была поражена презрительным и холодным тоном, которым он произнес эти невозможные слова.

- Но, позвольте заметить, - продолжал Норрингтон, - судя по вашему печальному и осунувшемуся виду, сейчас предмет ваших мечтаний находится не с вами. Вам не приходило в голову, что теперь, получив от вас всё, он и не подумает вернуться к вам? И вы останетесь ни с чем. Я же, несмотря на ваши… назовём это так: «ошибки молодости», предлагаю вам официальный статус замужней женщины. Доброе имя, почёт и богатство. Пусть и без любви, которой, поверьте мне, существует прекрасная замена: привычка, взаимоуважение и достойная жизнь.

- Коммодор, - Элизабет поднялась во весь свой невысокий рост, решительно расправила плечи и вздёрнула подбородок. Кроткие карие глаза горели такой ненавистью и таким презрением, что Норрингтон невольно опустил взгляд.
- Прошу вас покинуть этот дом и никогда здесь больше не появляться. Я не желаю подвергаться оскорблениям!
- Как вам будет угодно, мисс Суонн! - Норрингтон тоже поднялся с дивана и преувеличенно любезно поклонился ей. - Но учтите, что ваше строптивое поведение может серьёзно отразиться на карьере вашего отца. Как здесь, в Порт-Ройале, так и на всей Ямайке в целом.
И, ещё раз поклонившись ей с язвительной улыбкой, он надел шляпу и покинул комнату.

Как только за ним закрылась дверь, Элизабет, как подкошенная, рухнула на диван. Её всю просто трясло от бешенства. Да как он посмел говорить с ней подобным тоном?! Как посмел намекнуть, будто она… Как… как он догадался?! Неужели по ней всё так заметно? Элизабет потрясённо покачала головой: нет, не может быть. Он просто предположил. И попал в самую точку.

«О Боже, Джеймс! - простонала она, пряча лицо в ладонях, - что же они с тобой сделали? В кого превратили?» Прекрасный благородный рыцарь обернулся чудовищем - вот уж воистину, у каждой медали две стороны.

Девушка подошла к окну как раз, чтобы успеть проводить статную высокую фигуру коммодора печальным взглядом. «Радует только одно, - Элизабет с горечью и одновременно каким-то мрачным удовлетворением глубоко вздохнула. - Бедному чудовищу и в страшном сне не приснится, кто именно оказался его соперником!»

Настя
Сообщения: 34
Зарегистрирован: Чт янв 22, 2015 4:16 pm
Благодарил (а): 1 раз
Поблагодарили: 1 раз

Тёмная сторона

#9 Сообщение Настя » Ср окт 04, 2017 3:32 pm

Глава 7

Море слегка штормило. Появившаяся на самом краю горизонта тёмная точка сразу же скрылась из вида, заслонённая очередной волной. Но затем мелькнула снова, уже ближе, постепенно разрастаясь и обретая очертания величественного корабля под чёрными парусами, уверенно и целеустремлённо рассекающего свирепо бьющие в его тёмные борта свинцовые волны. Мужчина, стоящий на капитанском мостике, зорко вглядывался вдаль, чуть прищурив глаза и с наслаждением ощущая на лице первые редкие капли зарождающегося ливня. Ветер крепчал, сильнее надувая паруса, заставляя слегка подрагивать мачты, пытаясь, словно играючи, развернуть чёрный корабль и погнать его совсем в другом направлении, но сильные уверенные руки рулевого не давали ему ни единого шанса. Джек лишь усмехнулся, резко крутанул штурвал влево, заставляя ветер ещё сильнее набрасываться на паруса, увеличивая скорость корабля почти до стремительного полета чайки над волнами.

Старпом, стоящий рядом, одобрительно хлопнул капитана по плечу:

- Что ж, Джек, вижу, не отвык за столько-то лет?
- Не отвык и не собираюсь, - ухмыльнулся тот, - и ни одна зараза меня больше отсюда не выживет!
- Надеюсь, - кивнул Гиббс. - Корабль явно тебе рад, у меня на такие вещи глаз намётанный.
- О да, моя девочка по мне соскучилась! Ничего, больше не расстанемся, - тонкие пальцы любовно погладили отполированное до блеска дерево. - Однако, - Джек широко улыбнулся, - надо отдать должное Барбоссе и его олухам, не к ночи будь помянуты - они за столько лет всё-таки умудрились не раздолбать мой корабль окончательно. Кое-что подправить, может, мелкий ремонт, и будет как новенький! За это им вечная память.
- Нда, - задумчиво отозвался Гиббс, - вот насчёт вечного покоя сомневаюсь.
- Не сомневайся! - уверил его Джек, озорно блеснув чёрными глазами. - Всегда приятно, когда у твоего старого знакомца сбывается самая заветная мечта, смекаешь?
- Чего? - старпом растерянно поскрёб в затылке.
- Ну как же? - Джек небрежно пожал плечами, - Барбосса и вся его шайка так мечтали умереть по-настоящему. Что ж, я им это организовал, так что вечный покой обеспечен. Не думаю, что их мятущиеся души станут преследовать меня в ночных кошмарах.
- Ах, вот ты о чём. Может оно и так. Мечты, мечты… Твоя-то мечта, похоже, сбылась, а Джек? - старпом взглянул на капитана и удовлетворённо кивнул:
- Ага, сияешь, как новенький шиллинг, сразу видно, всё путем! Море, «Жемчужина», свобода и… ром?

Он протянул Джеку початую бутылку, тот кивнул, охотно делая большой глоток.

- Да… может быть… - пират в задумчивости опустил глаза. Внезапно по его загорелому лицу скользнула такая счастливая улыбка, что Гиббс недоумённо покачал головой, окончательно сбитый с толку. Но Джек тотчас встряхнулся, взгляд и голос снова стали спокойными и уверенными.

- Мистер Гиббс!
- Кэп? – тут же привычно отозвался старпом.
- Будьте так любезны, отыщите этого бездельника Тёрнера и передайте ему, что, если главной мечтой всей его жизни было оказаться за бортом с отметиной моего сапога на заднице, так это я ему мигом устрою! Так что, пусть займётся делом, хватит прохлаждаться. А потом… смените меня у штурвала, чуток передохну, пожалуй.

- Есть, кэп! - чётко по-военному ответил Гиббс. - Какой держать курс?

Украшенная кольцами смуглая рука потянулась было к висящему на поясе компасу, но внезапно остановилась на полпути. Джек усмехнулся про себя - он и так знал, куда ему надо.

- Курс на Ямайку, мистер Гиббс! Мы идём в Порт-Ройал.

***

Погода не радовала с самого утра. Зарядил мелкий противный дождик, который, судя по монотонности и довольно ощутимому ветру, дующему с моря, не собирался прекращаться ещё очень долго.
Элизабет, уже одетая и причёсанная, стояла у окна своей спальни, с тоской разглядывая серо-свинцовую водную гладь, усеянную барашками невысоких волн. Настроение у девушки было под стать погоде - такое же унылое и безрадостное. Наступивший день не сулил никаких хороших новостей или перемен, к тому же, где-то внутри маленьким зверьком шевелилось неясное беспокойство. Элизабет приложила руку к груди, тяжело вздохнула, пытаясь отогнать тревожные мысли, но они не спешили её покидать. «Что-то случится, - мелькнуло у неё в голове. - Чему-то уже давно пора случиться, так не может продолжаться вечно».
Ещё раз вздохнув и поморщившись от тяжести в стиснутой корсетом груди, Элизабет, наконец, оторвалась от вида серого моря под серым небом и решила спуститься в столовую. Есть не хотелось совершенно, но она чувствовала, что просто сойдёт с ума, если ещё хоть минуту пробудет одна в этой унылой комнате, напоминающей ей заброшенный, давно покинутый хозяевами и окутанный безмолвием старый дом, где всё погружено во мрак, рассеять который не под силу даже самому яркому и живому солнечному лучику. Элизабет поняла, что должна перемолвиться словечком хоть с кем-нибудь, иначе окончательно впадёт в уныние от одиночества и безысходности.

Решительно повернувшись спиной к окну, девушка прошла через спальню, открыла дверь и спустилась вниз. К её немалому удивлению и разочарованию, столовая была абсолютно пуста, не считая застывшего возле двери лакея.

- Доброе утро, мисс Суонн, - учтиво поздоровался тот, - прикажете подать завтрак?
- Да, - машинально отозвалась Элизабет, - пожалуй… спасибо.

Лакей тут же удалился на кухню передать распоряжение повару, а Элизабет села одна за тусклый полированный стол и уныло опустила лицо в ладони. Она-то надеялась застать в столовой отца. Мысль о том, что есть хоть один человек, пусть и не до конца, но посвящённый в её тайну, как-то согревала её, предавала сил, позволяла не чувствовать себя такой одинокой и покинутой. Однако губернатора не было, и Элизабет терялась в догадках, куда это он мог уехать так рано утром.

«Доброе утро, мисс Суонн!» - раздался знакомый звонкий голосок, и Элизабет с облегчением перевела дух.

- Энни! Как я рада тебя видеть! - воскликнула она, поднимаясь навстречу служанке, несущий поднос с завтраком, что, конечно, было вопиющим нарушением этикета и установленных правил, но Элизабет так обрадовалась хоть одному родному лицу, что наплевала на все эти условности.

- О, - девушка была явно смущена такой реакцией хозяйки, однако, даже порозовела от удовольствия, - я тоже очень рада, мисс Суонн! Рада видеть вас в добром здравии и весёлом настроении. Позвольте, я налью вам чаю?

- Да, Энни, спасибо.

Элизабет уже взяла себя в руки и опустилась на своё место, с удивлением отмечая, что вроде как даже проснулся аппетит. Осторожно взяв чашку, она сделала небольшой глоток, а затем потянулась к блюду с бисквитами. Энни, сияя от радости видеть хозяйку хоть немного приободрившейся, тут же подлила ей ещё чая и передвинула поближе вазу с фруктами.

- Энни, а ты не знаешь, где отец? - Элизабет с удовольствием сделала ещё глоток и вопросительно взглянула на девушку поверх чашки.
- Как мисс, а вы не слышали? - Служанка в изумлении уставилась на неё, поставила на стол чайник и медленно присела на краешек стоящего рядом стула.

Это было вообще что-то неслыханное, но девушка, поражённая тем, что её госпожа не знает новости, взбудоражившей весь город, начисто забыла о приличиях.

- Так ведь сегодня казнят того самого пирата, помните? Ну, который тогда посмел угрожать вам, и которого коммодор Норрингтон поклялся поймать и повесить, во что бы то ни стало. Губернатор Суонн, должно быть, уже на площади и коммодор тоже. Они… О, господи, мисс Суонн, что с вами?!! - Вне себя от испуга взвизгнула Энни, видя, как лицо Элизабет мгновенно заливает мертвенная бледность, глаза становятся чёрными от расширившихся зрачков, а сама девушка, приподнявшись со стула, впивается тонкими пальцами себе в горло, словно ей перестало хватать воздуха, и начинает медленно оседать на пол. Энни едва успела её подхватить. Громко зовя на помощь остальных слуг, и тщетно пытаясь привести Элизабет в чувство, Энни изо всех сил трясла её за плечи, брызгала в лицо водой, а убедившись, что толку никакого, мысленно попросила у Элизабет прощения и несколько раз с силой хлопнула её по щекам. Это помогло. Элизабет распахнула глаза и, оглядевшись по сторонам, тотчас оттолкнула заботливо склонившихся над ней встревоженных слуг. Вскочив на ноги так резко, что её с силой качнуло в сторону, и, отстранив протянутые к ней услужливые руки, она быстро проговорила каким-то сдавленным, словно придушенным, но таким холодным и яростным голосом, что Энни и остальные в ужасе отпрянули в сторону:

- Экипаж. Быстро. Если через минуту я отсюда не уеду, пеняйте на себя!

В обычно спокойных карих глазах горел поистине сумасшедший огонь, и все находившиеся в столовой слуги опрометью бросились вон. Все, кроме Энни. Которая вдруг, сама толком не понимая что делает, подошла к своей разъярённой, как фурия, хозяйке и, твёрдо глядя в наполненные ужасом и безумием глаза, вдруг снова влепила ей звонкую пощёчину. Элизабет отпрянула, схватившись за щёку, и с изумлением воззрилась на храбрую девчонку, невозмутимо и решительно глядящую на неё - свою хозяйку и госпожу.

- Мисс Суонн, - произнесла Энни очень тихим и мягким голосом, - возьмите себя в руки, вас всю трясёт. В таком состоянии, стоит вам сделать хоть шаг, вы снова упадёте в обморок. И тогда уже ничего не исправить.

Элизабет несколько раз порывисто вздохнула, приложила руку к покрытому холодной испариной лбу и без сил опустилась на стул. Багровая тьма перед глазами медленно рассеялась, воздух перестал болезненными толчками врываться в лёгкие.

- Мисс Суонн, - Энни пытливо взглянула на неё, сжимая в горячих ладошках её ледяные пальцы, - вам лучше?
- Да, - выдохнула Элизабет, встряхивая головой и окончательно приходя в себя, - лучше.

И вдруг, подавшись к сидевшей напротив Энни, крепко её обняла.

- Спасибо тебе, - прошептала она, чувствуя, как предательские слезы застилают глаза, - я не забуду этого!

***

Элизабет с нарастающей тревогой смотрела на площадь, заполненную народом. Коляска остановилась.

- Мисс, - кучер обернулся к ней, - дальше не проедем.
- Энни, оставайся здесь! - бросила Элизабет служанке, решительно распахивая дверцу и мгновенно погружаясь в людское море.

Протискиваясь сквозь толщу народа и молясь только об одном: не потерять снова сознание от туго затянутого корсета, Элизабет оглядывалась вокруг, тщетно пытаясь за сотнями людских спин разглядеть происходящее впереди.
Привстав на цыпочки, она с облегчением перевела дух, увидев, наконец, отца и Норрингтона и, активней работая локтями, добралась до крепостной стены, где на небольшом возвышении расположились губернатор, коммодор и старшие офицеры.

- Элизабет, что ты здесь делаешь?

Губернатор изумлённо воззрился на дочь, невесть как оказавшуюся здесь, всю растрёпанную и еле переводящую дыхание. Элизабет не ответила. Взгляд её был прикован к эшафоту, находящемуся в каком-то десятке метров перед ней. Пока она пробиралась сквозь толпу, он не был виден, заслонённый множеством людских голов, а теперь всё было как на ладони. Деревянное возвышение. Палач в надвинутом на лицо капюшоне. Врач, священник, и с петлёй на шее, связанными руками и каким-то отсутствующим взглядом… Джек. Он не видел её. Поддёрнутые лёгкой дымкой чёрные глаза пирата смотрели на окружающее эшафот скопище людей абсолютно безучастно, словно всё происходящее не имело к нему никакого отношения.

Элизабет пошатнулась, прижав к губам ладонь. Застыла, как изваяние, не в силах пошевелиться, не в силах оторвать взгляд от этой жуткой нереальной картины. Ощущая, как в груди медленно разливается мучительная, разъедающая, жгучая, невыносимая боль.

- Отец, коммодор… - прошептала она севшим от ужаса голосом, с огромным трудом отводя взгляд от эшафота, - прошу вас, остановите… это… остановите казнь!
- Что? - искренне удивился губернатор, - что это на тебя нашло, дорогая? Ты разве не видишь, это же тот самый пират, который угрожал тебе тогда, помнишь?
- Да помню я, помню! - в отчаянии воскликнула Элизабет, - но папа, ты должен остановить их, прошу, не допускай, чтобы его убили!
- Девочка моя, - губернатор обнял её за плечи, - я понимаю, у тебя доброе сердце и ты, возможно, уже простила его, но этот человек - преступник. И должен понести заслуженную кару. Если тебе тяжело на это смотреть, лучше возвращайся домой!

«Осуждённый Джек Воробей признан виновным в умышленном совершении преступлений, многочисленных и тяжких, - громким голосом оповещал тем временем глашатай собравшуюся толпу.
- Список наиболее вопиющих из них подлежит оглашению: пиратство, контрабанда, подделка патента с целью выдачи себя за офицера Британского королевского флота, попытка выдать себя за офицера Испанского флота, за священника нашей англиканской церкви»…

Люди перешёптывались, согласно кивали головами, и было видно, не могли дождаться, когда же начнётся самое интересное. Родители поднимали детишек повыше, чтобы те, упаси господь, ничего не пропустили.

«…плаванье под чужим флагом, поджог, похищение людей с целью выкупа»…

Элизабет рывком высвободилась из отцовских объятий и обернулась к Норрингтону.

- Коммодор, я умоляю вас! - она мёртвой хваткой вцепилась в его мундир, с болью и отчаянием заглядывая в холодные, как лёд, глаза.

«…грабёж, браконьерство, разбой, кражи, мародёрство»…

Норрингтон внимательно посмотрел на заплаканную девушку, не говоря ни слова, вскинул руку, и глашатай, как раз заканчивающий перечислять бесконечные преступления Джека Воробья, умолк на полуслове.

- Мисс Суонн, что происходит? С какой стати я должен отменять казнь? Мы и так слишком долго гонялись за этим пиратом, он и попался - то совершенно случайно. Представьте себе: сегодняшней ночью высадился на берег и как раз налетел на патруль.

«Он шёл ко мне! - в отчаянии подумала Элизабет, - это я виновата. О боже, лучше бы он вообще не возвращался!»

- Я уже послал рапорт лорду Беккету, - продолжал коммодор. - Его очень интересует судьба именно этого пирата, уж я не знаю, почему. Когда в прошлый раз ему удалось сбежать, лорд Беккет был весьма недоволен. Так что, сами понимаете, помилование этого человека может стоить мне карьеры.

Норрингтон смотрел в наполненные слезами карие глаза Элизабет, и в его взгляде явно читалось ожидание. Она внезапно поняла, чего именно он ждёт.

- Коммодор, - дрожащим голосом произнесла Элизабет, - прошу вас, пощадите его.

И, впившись ногтями в ладони и прикрыв на секунду глаза, добавила:

- Сделайте это ради меня. В качестве свадебного подарка.

- Элизабет! - потрясённо воскликнул губернатор, - да что же это?!
- Мисс Суонн? - Норрингтон сделал шаг ей навстречу, - верно ли я понял вас?
- Абсолютно верно, мистер Норрингтон, - тихо ответила Элизабет. - Я обещаю стать вашей женой в обмен на жизнь и свободу Джека Воробья.
- Ну что ж, да будет так.

Коммодор небрежным жестом подозвал к себе одного из солдат, передал тому короткое распоряжение и обернулся к губернатору.

- Итак, губернатор Суонн, мисс Суонн всё - таки приняла моё предложение. Вы не возражаете против нашего союза?
- Нет, конечно, нет, - нерешительно протянул губернатор, - но… дочка, - обернулся он к Элизабет, - ты уверена?

Она молча кивнула, не поднимая глаз.

Тем временем, служилый добрался до эшафота, что-то шепнул глашатаю на ухо и тот, округлив глаза от удивления, поправил съехавший на бок парик, и, кашлянув, продолжил:

«Но в связи с новыми обстоятельствами, открывшимися в деле пирата Джека Воробья, объявляется о его невиновности и полном помиловании. Палач, освободите этого человека!»

По толпе пробежал удивлённый и недовольный ропот. Люди переглядывались между собой, не зная, как реагировать на происходящее. Что ни говори, не каждый день осуждённого, в буквальном смысле, вынимают из петли на глазах у всех, да ещё и отпускают на все четыре стороны.


Когда с его шеи внезапно сняли верёвку, Джек словно очнулся от какого-то забытья. Непонимающе оглянулся, вопросительно посмотрел на палача. Тот жестом указал ему на лестницу, ведущую вниз, с эшафота. Пират с весёлым недоумением оглядел толпу, его взгляд скользнул по стоящим поодаль офицерам, коммодору, губернатору и замер, натолкнувшись на так знакомый ему тёплый и ласковый взор карих с медовым оттенком глаз. Несколько бесконечных секунд пират и девушка смотрели друг на друга. Элизабет нервно сжала тонкие пальцы и слегка кивнула. Джек широко улыбнулся, подмигнул ей и, легко сбежав с эшафота, мигом растворился в толпе.


- Кстати, коммодор, - убедившись, что Джека и след простыл, Элизабет вновь обернулась к Норрингтону, и её глаза опасно сузились, - не считайте меня полной дурой! Джек Воробей должен беспрепятственно покинуть Порт-Ройал, живой и невредимый. И если с ним произойдёт какая-то трагическая случайность: скажем, упадёт на голову кирпич, или он спьяну утонет в сточной канаве, или его прирежут невесть откуда взявшиеся в переулке вооружённые до зубов молодчики, я буду считать себя свободной от данного вам сейчас слова.
- Договорились, мисс Суонн, - Норрингтон кивнул, и по его губам скользнула ироничная улыбка. - Вы напрасно мне не доверяете. К тому же, как вы выразились, «трагическая случайность» действительно может произойти. И без моего в ней участия.

Элизабет, усмехнувшись, решительно покачала головой:

- Только не с ним!

***

Вечером того же дня Элизабет нервно ходила туда-сюда по своей спальне. Голова раскалывалась от переполнявших её мыслей, а взгляд то и дело обращался к раскрытому окну. Придёт или нет? Лучше бы не приходил. Ей до безумия хочется его увидеть, но… пусть он будет далеко, как можно дальше отсюда. Она, скорее, предпочтёт никогда больше не встречаться с ним, чем снова подвергать опасности. Того, что она пережила сегодня, глядя на грубую верёвочную петлю, обвившуюся, как уродливая змея, вокруг его шеи, не пожелаешь и врагу. И всё же… всё же… «Джек! - Элизабет порывисто вздохнула, стараясь сдержать горестный стон, - если бы ты знал, как мне тебя не хватает!»

Словно в ответ на её мысли, створка окна слегка скрипнула, знакомый голос окликнул её по имени. Элизабет резко обернулась и, увидев прямо перед собой улыбающегося во весь рот Джека, радостно бросилась ему на шею.

- Элизабет, моя прекрасная спасительница! - Джек подхватил её на руки и закружил по комнате. С жадностью впился поцелуем в мягкие податливые губы, прижал её к себе так крепко, что чуть не задушил в объятьях. Соскучился.

- Джек… - прошептала Элизабет, самозабвенно прильнув к нему, наслаждаясь его близостью, веря и не веря, что сейчас он здесь, с ней! Слава богу, живой…

- Цыпа… Ведь, правда, без тебя не обошлось, я угадал?

Элизабет не ответила, боясь, что сейчас просто расплачется от счастья и с некоторым смущением чувствуя, как сквозь радость и неимоверное, дурманящее голову облегчение, совершенно непрошено накатывает возбуждение. И она уже не может думать ни о чём, только об этом мужчине: так жарко обнимающем её, так страстно целующем и желанном ей до безумия. Ощутив знакомое напряжение в её теле, Джек на секунду прижал её к себе, крепко-крепко, а затем неохотно, но решительно, отстранился.

- Лиззи… - шепнул он, прильнув на мгновение к нежным губам в ласковом успокаивающем поцелуе, - цыпа моя, я тоже очень хочу, но сейчас не время.

Элизабет, казалось, его не слышала. На раскрасневшемся лице читалась такая страсть и такое нетерпение, что Джек, прошептав про себя неизменное: «Зараза!», с большим трудом удержался, чтобы немедленно не отнести её на кровать и не проделать всё то, о чём самозабвенно мечтал на протяжении этих бесконечных трёх недель.

- Цыпа, Лиззи! - Джек слегка тряхнул её за плечи, пытаясь привести в чувство, - собирайся, я за тобой!

- Что? - Элизабет непонимающе уставилась на него, гадая, не ослышалась ли.

- Я сказал, собирайся, - Джек широко улыбнулся, довольный что она, наконец, поняла, - времени мало. Давай, укладывай вещи, кстати, если есть драгоценности, прихвати - лишними не будут, карябай трогательную прощальную записку своему дорогому папочке, и в путь!
- Но Джек, - Элизабет, глядя на него во все глаза, отстранилась и печально покачала головой, - я не могу.
- Не можешь? - пират недоумённо посмотрел на неё, - почему?

Девушка опустила голову, пытаясь скрыть выступившие слёзы.

- Элизабет, что произошло? - Джек обнял её за талию, привлекая к себе. - Не можешь пойти со мной? Или не хочешь?

Он приподнял её лицо, пытливо заглядывая в глаза:

- Мне казалось, ты меня любишь.
- Люблю, - кивнула Элизабет.
- Тогда в чём дело, малышка? - Джек с очень довольным видом нежно провёл ладонью по её щеке.
- Джек, я выхожу замуж за Норрингтона. Через два дня.

Она отступила от него на шаг и отвернулась.

- Что?! - не поверил своим ушам пират, - что ты сказала?
- Я сказала, что выхожу за Норрингтона, - твёрдо произнесла Элизабет, и одному богу известно, чего ей стоила эта твёрдость.
- Тааак… - Джек шагнул к ней и рывком развернул к себе, - что это ты придумала, Лиззи? Что вдруг за большая и светлая любовь проснулась между вами, пока меня не было?!
- Джек! - в голосе Элизабет послышалось возмущение, - что за глупости ты говоришь? Какая любовь? Я обещала, что стану его женой в обмен на твоё помилование!
- Ах, вот в чём дело! - Джек облегчённо вздохнул и с усмешкой закатил глаза. - А я-то гадал, с чего вдруг меня освободили? Ну, тогда, прости, цыпа, я что-то не смекаю, в чём, собственно, проблема? Пообещала и пообещала. Наш бравый коммодор сам виноват - не будет так легко верить женщинам!

И Джек подмигнул ей шальным чёрным глазом.

- Джек, - Элизабет удивлённо взглянула на него и сложила руки на груди, - я дала слово. При свидетелях.
- И что же? - пират никак не мог взять в толк, к чему она клонит. Всё происходящее ему очень не нравилось. Что ж за день-то сегодня, зараза! Сперва чуть не повесили, а теперь ещё и это!

Элизабет тоже почувствовала, что начинает злиться. Напряжение долгих недель ожидания и сегодняшних событий до предела натягивало нервы и искало выхода. А Джек стоял перед ней с этой своей беззаботной улыбочкой и словно ничего не слышал!

- Джек Воробей…
- Капитан Джек Воробей, - тут же привычно поправил он её.
- Хорошо, - покладисто кивнула Элизабет. - Так вот, Капитан Джек Воробей, я понимаю, вы пират и привыкли судить людей по своей «пиратской» мерке. Я допускаю, что такие понятия, как «честь» и «совесть» вам незнакомы. А, если и были знакомы, так вы давно позабыли, что это значит. Я же, к вашему сведению, не пират, и поступать по-пиратски не собираюсь. И я выполню обещание, данное коммодору, потому что иначе могу больше не называть себя Элизабет Суонн!

Она тут же пожалела об этих словах и внутренне сжалась, потому что в устремлённых на неё подведённых сурьмой глазах читалось твёрдое, спокойное: «Убью»

- Даже так? - тихо проговорил Джек, с огромным трудом сдерживая себя и, на всякий случай, отступая подальше от испуганной Элизабет, так как его всего просто трясло от бешенства. - Скажи мне, цыпа, - пират прищурился, крайне неприятно ухмыльнувшись, - в твою хорошенькую блондинистую головку не приходила мысль, что мне вовсе не нужны такие жертвы от тебя? Я бы предпочёл скорее быть повешенным, чем обнаружить, что моя женщина - шлюха. А будущему муженьку, кстати, передай, что с него бутылка - стараниями бесчестного и бессовестного пирата ему обеспечена крайне увлекательная брачная ночь!

И Джек вдруг окинул её с головы до ног каким-то новым, оценивающим, словно бы раздевающим взглядом. При этом на его губах играла обворожительная улыбка, а глубокие тёмные глаза оставались совершенно равнодушными и холодными. Элизабет, конечно, не знала, что именно с таким выражением лица капитан Джек Воробей обычно разглядывает кабацких девиц, прикидывая, во что ему обойдутся их услуги и не удастся ли скостить пару монет, но, видимо, о чём-то подобном догадалась. Потому что, как следует размахнувшись, влепила пирату такую пощёчину, что у того только каким-то чудом удержалась голова на плечах.

- Джек, - прошептала Элизабет, улыбаясь медленной, притворно-ласковой, но совершенно ледяной улыбкой. - Ах ты мерзкий, грязный, бессовестный… подонок! Ты исчезаешь на три недели, так и не объяснив, куда. Бросаешь меня здесь совсем одну. Каким-то образом умудряешься угодить на виселицу, а когда я спасаю тебе жизнь, ещё смеешь обвинять меня в чём-то! Ты, неблагодарная скотина! - её голос уже практически срывался на крик, а по щекам текли злые слёзы, - неужели ты думаешь, я бы позволила им убить тебя на моих глазах?!

Элизабет внезапно осеклась, вздохнула и одним резким движением смахнула слёзы с лица. Несколько секунд они молча буравили друг друга гневными, чуть ли не ненавидящими взглядами. Джек при этом прикидывал, где это она могла нахвататься таких слов и выражений, а Элизабет с огромным трудом сдерживалась, чтобы не залепить ему ещё одну пощёчину, покрепче первой.

Наконец, Элизабет взяла себя в руки.

- Джек, - тихо сказала она, медленно проводя кончиками пальцев по его щеке, всё ещё горевшей от пощёчины, - пойми, другого выхода не было. Я бы ни за что не простила себе, если бы не попыталась хоть что-то сделать.
Чем ты, собственно, не доволен? - Элизабет пожала плечами, и в её голосе снова послышались резкие нотки, - ты свободен, плыви куда хочешь и, кстати, лучше не возвращайся! Что тебе ещё нужно?
- Ты мне нужна, глупая девчонка! - Джек вдруг так порывисто и крепко сжал её в объятьях, что ей стало трудно дышать. - Я никуда не уйду без тебя!
- О, Джек… - простонала Элизабет, мгновенно обвивая его шею руками и прижимаясь к его груди, - Джек… любимый мой, любовь моя, я не могу, прости, не могу! Я пообещала, дала слово, - слёзы несдерживаемым потоком хлынул из её глаз. - Я… я не могу его нарушить.
- Лиззи! - Джек обхватил её лицо горячими ладонями, настойчиво заглядывая в любимые глаза, - девочка моя, пойдём со мной! Ты не имеешь права так обращаться со своей жизнью и… с моей тоже. Ты нужна мне. Я не для того тебя нашёл, чтобы так просто потерять!

И он в каком-то исступлении прильнул к её губам. Жадно, неудержимо, словно пытаясь этим остановить её, не дать ей уйти.

- Джек… Элизабет отвечала на его поцелуй, ловила губами его губы, шептала его имя. Она всеми силами старалась продлить это мгновение, не дать ему закончиться, не дать стереться из памяти. Сейчас она любила его так, что сердце просто не выдерживало этой пытки, и готово было разорваться от счастья, от горя, от неотвратимо надвигающейся реальности, от невозможности сберечь то, что ещё есть между ними…

Прошло несколько минут, и Элизабет с трудом оторвалась от горячих губ пирата. Нежно, но неуклонно расцепила кольцо его рук, обвивших её талию.

- Джек, - она ласково провела ладонью по непослушным чёрным волосам, - прошу тебя, уходи.

Джек чуть прищурился и отрицательно покачал головой.

- Уходи сейчас. Не мучай меня и себя.
- Элизабет, - Джек приобнял её за плечи, печально глядя в глаза, - ты действительно этого хочешь?
- Нет, - тут же отозвалась она, - нет, не хочу! Но не могу по-другому. Не могу, не могу… Прости.

Джек на секунду зажмурился, по лицу пробежала судорога, как от боли.

- Ну что ж, - он, вздохнув, убрал от неё руки и сделал шаг назад, - значит, не судьба.

В немом отчаянии наблюдала Элизабет, как Джек молча двинулся в направлении окна. Но вдруг остановился на полпути, вернулся к ней, взял за руку и вложил в ладонь маленький листок бумаги.

- Если вдруг передумаешь, - шепнул он, легко коснувшись её губ, - я буду ждать!

Затем развернулся на каблуках, чуть не бегом пересёк комнату и скрылся в ночи.
Элизабет в изнеможении опустилась на пол, свернулась калачиком и застыла, сотрясаясь в беззвучных рыданиях и крепко сжимая ладонь.

Настя
Сообщения: 34
Зарегистрирован: Чт янв 22, 2015 4:16 pm
Благодарил (а): 1 раз
Поблагодарили: 1 раз

Тёмная сторона

#10 Сообщение Настя » Ср окт 04, 2017 3:55 pm

Глава 8

Скрип пера по бумаге своим однообразием и монотонностью мог поспорить с неумолкающим стрекотом цикад за окном. На мгновение показалось, что от бесконечной писанины потемнело в глазах, но, оторвавшись от очередного официального документа и бросив взгляд в открытое окно, Джеймс Норрингтон с удивлением обнаружил, что, оказывается, уже вечер. Коммодор тяжело вздохнул и с тоской покосился на груду бумаг: пол - дня работы, а словно бы и не уменьшалась. Дел всё больше, порядка всё меньше - вот вам и новая должность! Бесконечные проверки, инспекции, постановления, рапорты… Рапорт! - Норрингтон недовольно поморщился - совсем забыл.
Рапорт Беккету, ещё один.

«С прискорбием извещаю Вас, досточтимый лорд Беккет, что известному Вам пирату по прозвищу Джек Воробей снова удалось бежать. Всю вину и все последствия этого вопиющего происшествия я беру на себя и обязуюсь приложить максимум усилий, дабы преступник в ближайшее время был пойман и понёс заслуженную кару»… Джеймс в раздумье поднял глаза к потолку. «Смею надеяться, что случившееся никоим образом не умалит»… эээ… «не бросит тень»… ммм… «не подвергнет сомнению»… - Дьявол!! – выругался коммодор. И, склонившись над листом бумаги, решительно закончил: «…понёс заслуженную кару». Хватит с них, и так всё понятно. «Засим остаюсь… Коммодор Джеймс Норрингтон… верный слуга Его Величества… и т.д. и т.п.»…

На секунду Джеймс представил себе разъярённое лицо главы Ост-Индской торговой компании. Нда… неприятная беседа его ожидает.
«Неужели так сложно повесить одного - единственного пирата?! Коммодор Норрингтон, я начинаю сомневаться в вашей компетентности. Вы теряете хватку. Возможно, я ошибся, утвердив именно вашу кандидатуру на эту должность?»…

Да, что-то в этом роде. А он, стоя навытяжку перед этим коротышкой, будет всем своим видом демонстрировать бесконечное раскаяние и твёрдую решимость даже ценой собственной жизни добиться того, чтобы никогда больше не причинять досточтимому лорду Беккету такого беспокойства. Можно подумать, у него и без этого треклятого Джека Воробья мало забот! Коммодор раздражённо отбросил перо в сторону и снова вздохнул, на мгновение прикрыв слезящиеся от усталости глаза. Ну да ладно, где наша не пропадала! В конце - концов…

- Коммодор?
- Да? - Норингтон недовольно взглянул на потревожившего его гвардейца.
- К вам губернатор Суонн.

Джеймс кивнул и устало потёр переносицу.

- Коммодор Норрингтон…
- Мистер Суонн, рад вас видеть.

Поднявшись из-за стола, он учтиво кивнул, приветствуя припозднившегося гостя, и жестом предложил ему присесть. Однако губернатор отрицательно покачал головой, и, не говоря ни слова, подошёл ближе, пристально и, как показалось Норрингтону, даже с некоторой угрозой глядя ему в глаза. Коммодор не отвёл взгляда. Несколько секунд двое мужчин смотрели друг на друга, наконец, Джеймс, вспомнив о приличиях, первым нарушил затянувшееся молчание:

- Итак, губернатор, чему я обязан?
- Коммодор… - губернатор тоже взял себя в руки и в некотором смущении отступил на пару шагов, - я прошу прощения за поздний визит, но дело у меня не долгое…

И снова замолчал, явно собираясь с духом.

- Что ж, - Норрингтон внимательно взглянул на гостя, - я догадываюсь, о чём вы хотите со мной переговорить. Может, всё же присядем?

Мистер Суонн кивнул и опустился на предложенный коммодором стул. С минуту он задумчиво разглядывал ковёр у себя под ногами, затем, решившись, проговорил очень тихим, но твёрдым голосом:

- Коммодор Норрингтон… Джеймс. Вы должны знать, что я лично против вас ничего не имею. И целиком и полностью одобряю ваш предстоящий союз с Элизабет, но… я не позволю сделать несчастной мою единственную дочь!

Норрингтон невесело усмехнулся. Он в глубине души был готов к чему-то подобному, даже странно, что губернатор припозднился с этим разговором. К счастью, кто предупреждён - тот вооружён, и застать его врасплох не удалось. Он уже всё для себя решил. Решил в тот самый миг, когда Элизабет, бледная, как полотно, с застывшим, словно окаменевшим, лицом и опущенными глазами, согласилась стать его женой.

- Хм… - задумчиво протянул коммодор, внимательно глядя в печальное, но решительное лицо будущего тестя, - и с чего же вы, мистер Суонн, взяли, что ваша дочь будет непременно несчастна со мной?

- Джеймс, мы взрослые мужчины, так что давайте говорить откровенно. - Губернатор, впервые с момента своего прихода, открыто и без враждебности взглянул на собеседника. - Нам обоим известно, что Элизабет вас не любит. И подобное решение, принятое вопреки сердцу, не принесёт ей ничего, кроме страданий. Однако я хорошо знаю свою дочь. Она ещё очень молода, но твёрдости духа ей не занимать - в этом она вся в мою покойную жену. Если она дала вам слово, она его сдержит. И исковеркает себе всю жизнь. Коммодор, - губернатор подался к Норрингтону, чуть ли не с мольбой заглядывая ему в глаза, - ради нашей старой дружбы, прошу, отпустите её, не заставляйте делать этот шаг. Вы сами потом пожалеете об этом!

- Губернатор Суонн… - Норрингтон вздохнул, откидываясь на спинку стула, - мы с вами давно знаем друг друга, это правда. В своё время вы немало сделали для меня, я очень ценю это и обещаю приложить все усилия, чтобы мисс Суонн никогда не пожалела о своём решении. Если же…

Он на секунду замолчал, опустив глаза, а затем снова взглянул на губернатора, уверенно и твёрдо:

- Если Элизабет передумает, даже в последний момент, я не буду настаивать. Но решить это она должна сама. Я действительно люблю вашу дочь, - Джеймс горько усмехнулся, - хоть она с недавних пор и уверена в обратном, поэтому не могу добровольно отказаться от неё. Пусть Элизабет выбирает. В конце - концов, вся наша жизнь - лишь последствия сделанного в своё время выбора.
- Но…
- Мистер Суонн, всё, что могу! - Джеймс развёл руками, но взглянул при этом на губернатора так, что тот понял - возражать бесполезно.

Вздохнув, он поднялся со стула и крепко пожал Норрингтону руку.

- Благодарю, коммодор! Я знал, что не ошибся в вас.

Лицо губернатора осветилось радостной и даже какой-то гордой улыбкой. Коммодор улыбнулся в ответ.

- Да, кстати… - отпустив руку Норрингтона, мистер Суонн в задумчивости отвёл глаза в сторону, - вы не находите, что этот её минутный порыв был очень… странным? Как, по-вашему, что бы это могло означать?

- Надеюсь, не то, что я подумал! - отозвался Джеймс, и в его зелёных глазах на мгновение мелькнуло такое негодование и такая горечь, что губернатор испуганно схватился за сердце. - От всей души надеюсь!

***

- Так - так, Джек Воробей…
- Капитан Джек Воробей, мой друг…
- И где же ваш корабль?…

- Метка Ост-Индской торговой компании, верно? Пират…

- Мне казалось, ты меня любишь…
- Люблю…

- Тебе самое место на виселице!…

- Вы ещё слишком молоды и многого не понимаете…

- Ты убиваешь людей…
- Всякий, у кого в руках оружие, рано или поздно кого-то убивает…

- Никогда не поворачивайся спиной к тому, чего не знаешь…

- Увидишь, как это сладко... Иди ко мне, не бойся…


Я убью тебя, я должна! Убью, пока ты меня не убил… Я убью тебя, мерзкий пират! Я убью тебя… убью тебя… Джек… я убью тебя… я люблю тебя, люблю тебя… я люблю тебя, Джек, люблю… люблю! Джек!!!

Элизабет резко села на постели. Прижала ладонь к горлу, ощущая, как под тонкой кожей быстро-быстро пульсирует жилка. Порывисто вздохнула, пытаясь унять судорожное сердцебиение, чувствуя, как частые вдохи начинают сами собой превращаться во всхлипы, а глаза наполняются слезами. Кошмар, опять кошмар. В последнее время вся её жизнь - сплошной кошмар, и днём и ночью. И нет никого рядом, кто бы смог утешить её. Кто обнял бы её, прижал к себе так крепко, чтобы она и без слов поняла: всё будет хорошо. Нет, и уже не будет.

Элизабет медленно провела рукой по взмокшему лбу. В изнеможении откинулась на постель. Пальцы сами собой юркнули под подушку и сжались на маленьком бумажном прямоугольнике. Она уже сто раз прочитала, что на нём написано: Таверна «Морской лев». Это, кажется, где-то не далеко от набережной, она, возможно, даже проходила мимо… однажды…

«Джек! - глухо простонала Элизабет, закрывая ладонями лицо, - ну зачем ты так со мной?! Это жестоко, я не заслужила такого»…
Зачем он оставляет ей лазейку? Зачем даёт право выбора ещё раз? Зачем?! Ничего уже не изменишь, свой выбор она сделала. И если бы снова пришлось, поступила бы точно также. Его жизнь стоит того, стоит даже большего! Джек показал ей, каково это: жить по-настоящему. С ним она узнала, что значит любить. Он открыл для неё целый новый мир и не его вина, что она не нашла в себе силы стать его частью.

Элизабет подняла лицо вверх, словно надеясь, что наполняющие глаза жгучие слёзы закатятся обратно. Она как-нибудь переживёт. И он тоже. Говорят, всё проходит. А смерть - это единственное, чего нельзя изменить. Конечно, она поступает правильно… Но откуда тогда это тошное, мерзкое ощущение, что, предавая Джека, она предаёт и себя? Элизабет глубоко вздохнула, чувствуя, как всё внутри словно покрывается тонкой коркой льда. Надо поспать. Завтра её свадьба. Она должна быть отстранённой, спокойной и равнодушной.

Иначе ей просто не выдержать.

***

Джек сидел за столом, уронив голову на скрещённые руки. На душе было скверно, как никогда. Вернее, как когда-то, очень давно. Когда, стоя на обжигающем прибрежном песке затерянного посреди моря крошечного островка, он с бессильной яростью и отчаяньем смотрел, как исчезают за линией горизонта знакомые до последней ниточки чёрные паруса. Та же безнадёжность, та же боль, то же, доводящее до безумия, понимание, что ничего не можешь сделать. НИЧЕГО. Единственное, что он мог сейчас - это постараться как следует напиться, всё забыть, хотя бы на время, и ни о чём не думать. Вот только напиться, почему-то не получалось. Опьянение никак не желало накрывать своей расслабляющей волной, хотя принял он уже прилично.

- Что ж, дружище, - Джек притянул ближе бутыль, кажется, третью по счёту, в которой тёмно-янтарная жидкость уже уменьшилась больше, чем на половину, - ты тоже меня бросил? Ну, скажу я тебе, это как-то не по - товарищески, после всего, через что мы прошли вместе…

Прижался лбом к прохладному стеклу, посмотрел на просвет - всё было золотисто-оранжево-медовым…

- Зараза!

Джек сделал большой глоток и решительно отставил бутылку в сторону. Сжал ладонями раскалывающуюся от боли голову. Раскололась бы уже окончательно, что ли! Может, хоть тогда эти навязчивые мысли оставят его в покое.
Мысли о том, что ему, похоже, не подфартило, как никогда прежде. Что судьба, которая всегда была к нему благосклонна, отчего-то повернулась… ну… кормовой частью. Что его, капитана Джека Воробья, бросила, даже не женщина - девчонка! Так, где бутылка?!

- Чёрт! - Джек закашлялся, утирая слёзы, выступившие на глазах от слишком большого (он искренне надеялся, что именно от этого) глотка рома.

Ага, бросила. Кинула. Послала. Дала отставку. Пусть и обливаясь слезами, и признаваясь в любви, но его решительно и бесповоротно выставили за дверь. Точнее, в окно.
Джек внезапно почувствовал ужасную злость и раздражение на самого себя. Ощущения были не из приятных и требовали немедленного обезболивания. Что Воробей и проделал, снова основательно приложившись к выпивке. Вот чего он уже второй день торчит в этой дыре? Ведь яснее ясного, что надо уходить. Пираты есть пираты, подождут ещё немного, а потом решат, что «отстал» и быстренько смотают удочки. Если уже не решили. И всё-таки он здесь… Чёрт с ней с мужской гордостью и самолюбием. Самолюбие - это любить себя, а он, как последний идиот… Ну, да что уж теперь! Эх, Лиззи… Отомстила, ничего не скажешь. Не ожидал он от неё такого. Со многими женщинами у него завязывались отношения, а уж скольких он просто… Сосчитать невозможно! А вот её… её он так и не смог понять до конца. Ну ничего же особенного: красивая, молоденькая, глупенькая… Чёртова стерва! Нет, не стерва. Это было бы слишком просто. Тут другое… Знаешь каждый изгиб её тела, различишь её голос в любой толпе, с закрытыми глазами ощутишь её присутствие… И понятия не имеешь, что творится у неё в голове.

«Я - твоя»…

- Да чёрта с два, ты моя! - Джек в бешенстве так хватил сжатыми кулаками по столу, что чуть не треснули доски, и в последний момент успел поймать опасно закачавшуюся бутылку. Заодно уж глотнул ещё.

Незнакомка, тайна, загадка, которую каждый день, каждую минуту приходится разгадывать заново…

Пират потряс бутыль, ловя губами последние капли, убедился, что больше ничего вытрясти не удастся, и потянулся за следующей. Замер, внезапно уловив краем глаза какое-то движение. Стрелка лежащего на столе компаса перестала, как последние несколько дней, монотонно вращаться вокруг собственной оси и резко остановилась, указывая в сторону двери. Джек обернулся. На пороге стояла Элизабет. Пират склонил голову на бок, с блаженной улыбкой разглядывая девушку. Лиззи тоже улыбалась ему, и в её больших глазах плясали насмешливые огоньки. Он просто не мог отвести от неё взгляд. От рассыпавшихся по плечам светлых волос, ласковых карих глаз, чуть приоткрытых нежных губ. От стройного, гибкого тела, всё совершенство которого не скрывала, а наоборот, подчёркивала, тонкая, чуть просвечивающая ткань ночной сорочки.

- Лиззи… - прошептал Джек, - как хорошо, что пришла! Знаешь, довольно-таки паршиво без тебя.

Поднявшись с табурета, он попытался сделать шаг в её сторону, но тут же резко качнулся и вцепился в край стола.

- Прости, детка! - пират небрежно взмахнул рукой, при этом снова пошатнувшись и едва удерживаясь на ногах, - перебрал немного. Надо же было чем-то себя занять… Ты ведь не злишься на меня? - Джек ухмыльнулся, глядя на застывшую в дверях девушку, - конечно, нет! Ты не будешь злиться - пристрелишь и дело с концом. Так, Лиззи?

Он подмигнул ей и оторвавшись, наконец, от стола, сделал несколько нетвёрдых шагов к двери.

- Моя девочка… - Джек протянул руку к её лицу, к золотистым волосам, мягкими волнами укрывающим плечи.

Ладонь упёрлась в дверной косяк.

«Так и знал!» - пробормотал пират.

С трудом развернулся, кое-как, качаясь от стены к стене, добрёл до кровати и рухнул, как подкошенный. Желанное забытье, наконец, накрыло разум своим чёрным крылом.

***

- Мисс Суонн, вы такая красивая невеста!
- Да, вы похожи на сказочное видение!

Бесконечная трескотня служанок невыносимо действовала ей на нервы. Элизабет изо всех сил старалась сдержаться и не сказать что-нибудь резкое, но понимала, что надолго её не хватит. Девушки без умолку болтали, хихикали, всплёскивали руками, при этом старательно что-то одёргивая, затягивая и пришпиливая. Элизабет чувствовала себя в их ловких руках беспомощной марионеткой, которую кукловод дёргает за ниточки. Одна только Энни помалкивала, деловито закалывая шпильками причёску и прилаживая сверху фату.

Наконец, всё было готово. Служанки отступили назад, с восхищением разглядывая свою хозяйку и наперебой предлагая ей полюбоваться результатом своих трудов. Элизабет без всякого интереса взглянула в зеркало. Ей показалось, что она не видит собственного отражения. Не может она быть этой фарфоровой куклой. С тонкой, стянутой корсетом, талией, белоснежной фатой на безжалостно упрятанных в причёску и украшенных искусственными цветами волосах, и вымученной улыбкой на бледных, под стать лицу, губах. Это не она. Не Элизабет Суонн… не Лиззи.

Единственное, что показалось ей знакомым - это выражение собственных глаз. Смесь спокойствия, безучастия, тихой грусти и полного отсутствия интереса ко всему происходящему. Где-то она его уже видела. А, вспомнила… Хмурое дождливое утро. Площадь, заполненная народом, ждущим дармового развлечения. Возвышающаяся над людским морем громада эшафота, а на нём с петлёй на шее… Джек. У него тогда были такие же глаза.
Элизабет в изнеможении медленно опустила ресницы. Не надо думать о нём. Не надо вспоминать. Только не сегодня. Иначе… Иначе она сейчас просто взвоет и расцарапает всё лицо острыми ногтями. Изуродует себя до неузнаваемости, а потом спросит Норрингтона: хочет ли он теперь на ней жениться?

- Мисс Суонн? - Элизабет почувствовала лёгкое прикосновение к руке. Энни.
- Вы позволите? - девушка приподнялась на цыпочки, прикалывая на самый верх фаты маленькую розу.
- Живой цветок? - удивилась Элизабет.
- Да, мисс, - служанка залилась краской от смущения и робко взглянула ей в глаза, - должно же быть хоть что-то живое…

Элизабет согласно кивнула и улыбнулась своей единственной подруге.

- Энни, мы ведь с тобой почти ровесницы?
- Да, мисс Суонн. Я всего на полгода младше вас.
- Ну тогда, на правах старшей, я скажу: в жизни всегда приходится чем-то жертвовать. Нельзя ради собственной прихоти поступаться тем, что вечно. Что отводит нас от края и не даёт упасть вниз: честью, совестью и словом, которое все, и женщины и мужчины, обязаны держать.
- Мисс Суонн, - Энни снова взглянула ей прямо в лицо, и Элизабет с удивлением заметила слёзы в её обычно беззаботных серых глазах, - возможно, я болтаю лишнее. Я всего лишь служанка, но… люби я так сильно, как вы, я бы не пожертвовала этой любовью ни за что на свете.

***

У церкви уже собралась целая толпа народа. Радостные женщины и мужчины приветственно размахивали руками. Восторженные девушки привставали на цыпочки, стараясь не пропустить ни единого торжественного момента, и наверняка мечтали оказаться на месте невесты. А юноши со смехом подхватывали их на руки и приподнимали повыше, при этом нашёптывая на ушко что-нибудь многообещающее. И повсюду сновали неугомонные ребятишки. Лица людей светились радостью, у многих в руках были цветы. А когда дверца кареты открылась, и юная прелестная мисс Суонн в сопровождении губернатора спустилась на мостовую, толпа взорвалась ликующими криками и овациями.

Элизабет хмуро огляделась вокруг, но затем взяла себя в руки и, изобразив на лице очаровательную улыбку, приветливо помахала рукой всем собравшимся, чем вызвала новый приступ восторженных криков. «Боже правый, - мелькнуло у неё в голове, а ведь им абсолютно всё равно, что происходит! Лишь бы зрелище. Что казнь, что свадьба - радуются одинаково. Что же мы за люди такие? Ведь ничуть не лучше пиратов. Даже хуже: те хоть не притворяются! Живут, так, как считают нужным, и делают, что хотят». Да, будь она пиратом, она бы точно знала, как поступить: так как хочется ей самой, эгоистично и не раздумывая. Но она не пират.

Элизабет тяжело вздохнула. Внезапно по её губам скользнула горькая, мрачная, но полная какой-то жестокой радости улыбка. Да, она пообещала Норрингтону выйти за него замуж, но, к счастью, ни словом не обмолвилась о том, что будет хорошей женой. «Джек, я клянусь тебе устроить моему досточтимому супругу такую жизнь, что он сто раз проклянёт тот день, когда надел мне кольцо на палец!» Элизабет гордо вскинула голову, не замечая слёз, обжигающими ручейками побежавших по щекам. О да, Джеймс Норрингтон не знает, с кем имеет дело, на ком собирается жениться! Но узнает, и очень скоро. Она ещё себя покажет!

Ведь она… она…

Элизабет замедлила шаг возле входа в церковь. В голове потихоньку, но с нарастающей скоростью, а затем - с полыхнувшей, как молния, ясностью, сформировалась поразительная, но до нелепости очевидная мысль.

Она не пират. Она - женщина пирата.

Зараза! Да что же она делает?!

Элизабет так ошеломило собственное умозаключение, что она, задумавшись, даже не заметила, как переступила порог. И не сразу поняла, почему разряженные в пух и прах гости, до отказа заполнившие церковь, поднялись со скамей, а орган заиграл торжественную и очень знакомую мелодию.

- Элизабет, пора!

Губернатор взял дочь под руку и, приняв важный и торжественный вид, попытался сделать шаг к алтарю, где уже застыли в нетерпении Норрингтон, священник, несколько свидетелей и целая стайка подружек невесты.

«Надо же, - усмехнулась про себя Элизабет, - сколько у меня, оказывается, подруг!» Однако и не подумала сдвинуться с места. Решительно встряхнув головой, она высвободила руку и нежно, но непреклонно взглянула на отца, который, обернувшись к ней, так и застыл с поражённым и растерянным видом.

- Прости, папа! - Элизабет на мгновение прижалась к его груди, быстро поцеловала в щёку и, резко развернувшись, со всех ног бросилась вон из полумрака церкви на залитую ярким солнечным светом площадь.

«Мисс Суонн!», «Элизабет, дочка!» - раздались ей вслед встревоженные голоса, но девушка уже не слышала их.

Расталкивая людей, она выбежала на мостовую, остановила взмахом руки первый попавшийся экипаж и, крикнув кучеру адрес, с облегчением захлопнула дверь прямо перед носом любопытных прохожих, так и бросившихся к ней со всех сторон в надежде узнать, что происходит. Только сейчас заметив, что продолжает машинально сжимать в руках букет, Элизабет расхохоталась, как ненормальная, и, высунувшись в окно, со всей силы швырнула его в окружающую толпу, метко угодив прямо по шляпке какой-то девицы.

Экипаж тронулся, набирая скорость, за окнами замелькали дома, сады, переулки. А потом из-за поворота показалось море.
Элизабет улыбнулась, с наслаждением вдыхая свежий и одновременно сладкий морской воздух. Блаженно откинулась на сиденье, сбрасывая с себя фату, выдёргивая из причёски шпильки и искусственные цветы, так, что волосы блестящей золотистой волной рассыпались по плечам. Лишь живую розу - подарок Энни, она заткнула себе за ухо. Море за окном экипажа раскинуло свой великолепный светло – лазоревый гобелен, на котором весело плясали солнечные блики, похожие на миллион золотых монеток. Элизабет, глубоко вздохнув, прикрыла глаза и удовлетворённо кивнула. Ещё никогда в жизни она не была настолько уверена в своей правоте.


- Где он?!

Трактирщик, меланхолично протиравший кружки, с изумлением воззрился на растрёпанную, богато одетую девушку в подвенечном платье. А затем, молча, указал наверх.
Элизабет пулей взлетела на второй этаж и замерла, переводя дыхание, перед единственной закрытой комнатой. Дождавшись, пока сердце хоть немного замедлит свой сумасшедший бег, она взялась за ручку, приоткрыла дверь и осторожно заглянула внутрь.

Джек сидел спиной к ней, уронив голову на руки. Он не слышал, как она вошла. Рядом с ним на столе стояла початая бутылка рома, но по спокойной расслабленной позе было видно, что он, если и пьян, то не сильно. Элизабет переступила порог, осторожно прикрыла за собой дверь и замерла, прислонившись к ней спиной.

- Джек… - тихо окликнула она его.

Он не шевелился.

- Джек, это я! - добавила Элизабет уже громче, делая шаг вперёд.

Пират, наконец, обернулся и смерил её взглядом запавших от усталости и бессонницы тёмных глаз. Смуглое лицо озарила какая-то бессмысленная, немного глуповатая улыбка.

- Нет, мы это уже проходили… - пробормотал Джек, отворачиваясь от двери, и, словно только сейчас заметив бутылку на столе, потянулся к ней дрожащей рукой.

- Джек!

Элизабет быстро подошла к нему, стуча каблучками, положила руки на плечи.

- Джек, оставь бутылку! Это я.

И склонилась над ним, нежно касаясь губами волос. Джек замер на мгновение, затем взял её руку, прижался к ладони пылающим лбом и глубоко вздохнул.

- Лиззи, это, правда, ты?

Элизабет порывисто обняла его сзади за шею, прижалась щекой к его небритой щеке.

- Правда, я.

Осторожно прикоснулась губами к виску, заставляя мгновенно стихнуть пульсирующую тупую боль в голове. Уткнулась лицом в его волосы, с наслаждением вдыхая их запах. Джек неторопливо поднялся с табурета, повернулся к ней и медленно покачал головой, всё ещё сомневаясь в реальности происходящего.

- Джек, - Элизабет с мольбой и болью посмотрела в его полные недоверия глаза, - я вернулась.

- Почему?

Пират усмехнулся одним уголком рта, легко провёл пальцами по светлым волосам и вопросительно вскинул бровь, обнаружив у неё за ухом маленькую розу. Элизабет прижалась щекой к тёплой ладони, блаженно улыбаясь и ловя его прикосновение.

- Потому, что поняла, что не могу… не хочу… без тебя! - И, подавшись вперёд, обняла его за шею.

Джек закрыл глаза и невольно вздрогнул, почувствовав прикосновение её нежных губ. Неужели?… Он, конечно, продолжал надеяться, но в глубине души был уверен, что больше никогда её не увидит. Однако вот она - рядом. Прижалась к нему так крепко, что он всем телом ощущает частые удары её сердца. «Удача при мне!» - довольно подумал Джек, заключая Элизабет в жаркие объятья, отвечая на её поцелуй и чувствуя, как его неодолимо тянет к ней, словно пресловутую стрелку компаса к тому, что желаннее всего на свете. Едва не лишаясь рассудка от внезапно обрушившегося счастья и прижимая её к себе покрепче, в тайне всё - таки побаиваясь, что Элизабет сейчас же, в эту самую секунду растает, как давешнее видение. И он снова очнётся один среди пустых бутылок, с засевшей в груди тупой болью, терпеть которую уже было выше его сил. Но Элизабет не таяла. Не исчезала из его настойчивых объятий и не выпускала его из своих. Напротив, с упоением льнула к его губам, целуя с такой страстью и нежностью, какой он ещё не видел ни от одной женщины в своей жизни.
Джек вдруг совершенно неожиданно почувствовал непонятный укол ревности. Она, конечно, в подвенечном платье, ясно, что до брачной постели дело не дошло и всё же… Он понял, что хочет знать. И имеет право.

Разорвав поцелуй, Джек прислонился своим лбом к её лбу и пристально посмотрел в медово-карие глаза, которые так часто снились ему по ночам.

- Лиззи, ты теперь миссис Норрингтон?

Девушка с улыбкой покачала головой:

- Мисс Суонн!

Джек на секунду зажмурился, чувствуя неимоверное облегчение.

Всё. Вот теперь - точно всё.

Снова взглянув на Лиззи, он лукаво усмехнулся:

- Ну и чудно! Сама знаешь, цыпа, какой я отпетый негодяй! К моим многочисленным проступкам осталось только добавить похищение чужих жён.
- Джек, - Элизабет внимательно смотрела на него, и на её губах играла манящая улыбка, - ты собираешься меня похитить?
- Можешь даже не сомневаться в этом, малышка! - пират бесцеремонно притянул её к себе. - И учти, - его губы скользнули по виску, по нежной щеке и замерли в миллиметре от её губ, - на этот раз никакие возражения не принимаются!

Элизабет, радостно улыбнувшись, снова прильнула к нему, на мгновение, не больше, но Джек вдруг мягко, но решительно отстранил её и развернул к себе спиной.

- Джек?

- Спокойно, цыпа, ты какая - то слишком… одетая, - жарко шепнул он ей на ухо, отводя в сторону волосы и пробегаясь губами по обнажённой шее.

Чёрт, если учесть, сколько он уже к ней не прикасался… Сколько вообще не прикасался к женщине - как-то не до того было… Ему, определённо, не нравилось, что, вместо нежной шелковистой кожи, на худой конец, полупрозрачного тонкого батиста, он ощущает под пальцами жёсткую парчовую ткань и пластины корсета.

А это означало только одно.

Не успела Элизабет опомниться, как Джек, вытащив из-за пояса нож, полоснул по шнуровке на спине и мгновенно стянул с неё платье. С корсетом пришлось провозиться чуть дольше, но и он, в свою очередь, оказался на полу. Элизабет тут же с наслаждением вдохнула полной грудью и, беззаботно рассмеявшись, обернулась к пирату.

- Слушай, - он оглядел её с довольной улыбкой, не торопясь снимать остальное, - а ведь такой я тебя в первый раз и увидел!
- Правда?
- Ну да, в тот день на пристани. Только ты была мокрая с головы до ног и у тебя сквозь сорочку всё просвечивало.
- Джееек, - с укоризной протянула Элизабет, - как ты посмел на меня пялиться, мерзкий пират?
- На тебя, моя радость, пялился весь местный гарнизон, уж прости, и я не удержался!

Джек, протянув руки, медленно обнял её за плечи, затем легонько, самыми кончиками пальцев, скользнул по нежной шее. Помнит или нет? Элизабет как-то странно взглянула на него – со смесью желания и… испуга. А в следующее мгновение задышала так часто, что он явно почувствовал неистовое биение пульса у неё на шее, под своими пальцами. «Помнит!» – понял Джек за секунду до того, как Элизабет рванулась к нему навстречу так резко, что он даже пошатнулся, и жадно впилась в его губы.

- Лиззи… цыпа, ну подожди… - попытался он её урезонить, но ждать она не хотела.

Джек, впрочем, тоже. Мигом освободив Элизабет от оставшейся одежды, он одним лёгким движением усадил её на край стола. Всё-таки успел на секунду снова прильнуть к сладким губам, провести ладонями по нескольким чувствительным местам, пытаясь немного растянуть удовольствие. Элизабет, тем временем, стащила с него рубашку, пробежалась пальчиками по плечам. Мягкие губы тут же прижались к его шее и скользнули ниже. Джек стиснул зубы от наслаждения, ощутив её горячий язычок на своей груди. Погрузил пальцы в шелковистые волосы, заставляя жадный ротик ещё крепче прижиматься к своему телу. Чувствуя, что сейчас просто расплавится от наполнившего каждую клеточку жидкого огня.

- Джек… – простонала Элизабет, чуть не плача.
- Что? - невинно поинтересовался пират, приподнимая её лицо и медленно проводя большим пальцем по влажным губам.

Без слов было понятно, «что», но ему хотелось услышать это от неё.

- Джек, пожалуйста,… я больше не могу, я хочу тебя…
- А я тебя люблю! - шепнул он в ответ, рывком разводя ей колени.

Она тут же подалась ему навстречу, скрещивая ноги на пояснице, и застонала сквозь зубы, когда он одним движением резко вошел в неё, заставив всё тело дёрнуться от мгновенной, но такой сладкой боли. Джек накрыл её губы обжигающим поцелуем, стиснул в объятьях, полностью овладевая ей, и, несмотря на момент, с абсолютной ясностью сознавая, что только безвременная смерть заставит его вновь отпустить её от себя. Элизабет отклонилась назад, позволяя его губам ласкать напряжённую грудь, задыхаясь от острого наслаждения, балансируя, во всех смыслах, на самом краю и чувствуя, что только его сильные руки не дают ей потеряться в этом хмельном, нереальном, упоительном, полном блаженства мире.

Это не могло продолжаться долго - оба слишком истосковались друг по другу.
Резкое движение вперёд - его губы впиваются в нежную кожу, оставляя тёмно-багровый след… Ещё! - её ногти прочерчивают ярко - красные, почти кровоточащие царапины на загорелой спине… Ещё! - губы жадно сливаются вместе, словно пытаясь поглотить друг друга… Ещё… - общий стон разрывает тишину маленькой комнаты.

И два тела, две души, два мира: тьма и свет, огонь и вода, ураган и ласковый бриз, мужчина и женщина застывают, слившись воедино, прижавшись друг к другу, проникнув один в другого, и нет силы, способной их разделить.


Первым пришёл в себя Джек. Открыл глаза, чуть отстранился, с лёгкой усмешкой наблюдая, как безудержная страсть на лице Элизабет сменяется довольной, удовлетворённой улыбкой. Подался было вперёд, намереваясь вновь коснуться её губ, но передумал. Вместо этого нежно сжал ладонями её лицо и прошептал: «Лиззи, нам пора!»
Девушка медленно подняла ресницы. У Джека на мгновение словно полыхнул пожар в груди, таким благодарным и… многообещающим был её взгляд. Столько в нём было нежности, страсти, и сейчас немного остывшего, но готового в любой момент разгореться с новой силой огня. Элизабет крепко обняла его, с тихим вздохом прильнула к груди.

- Как же я по тебе соскучилась!
- Детка, - Джек провёл рукой по золотистым волосам, ласково прижался губами к макушке, - пойдём со мной и обещаю, скучать больше не придётся! Пойдёшь?

Она подняла голову, глядя на него лукаво и насмешливо:

- А как ты думаешь?
- Думаю, пойдёшь!

Элизабет радостно кивнула, но тут же, словно о чём-то задумавшись, в растерянности взглянула на разбросанную по полу одежду.

- Но… Джек, в чём же я пойду?
- Не волнуйся об этом, цыпа!

Пират хитро улыбнулся ей и, подойдя к стоящему у изголовья кровати небольшому сундучку, принялся что - то оттуда доставать. Взгляд Элизабет, тем временем, упал на початую бутылку рома, вопреки всему, так и оставшуюся стоять рядом на столе. Повинуясь внезапному порыву, она протянула руку и, поднеся бутылку к губам, осторожно сделала небольшой глоток. В тот же миг Джек обернулся и замер, с изумлением глядя на свою Лиззи, сидящую на столе в чём мать родила, не считая цепочки с кулоном в виде кораблика на тонкой шее, и невозмутимо прихлёбывающую ром прямо из горлышка.
Она даже не поморщилась и, отставив бутыль, с явным удовольствием облизнула губы.

- Что? - игриво улыбнулась Элизабет, заметив его взгляд.
- И как давно ты пьёшь ром?

Джек, немного придя в себя, медленно подошёл к ней и, обняв за талию, одним резким движением притянул к себе.

- Первый раз в жизни! - уверила его Лиззи, озорно блеснув карими глазами.
- Ну, и как тебе? - он приблизился к её лицу и с жадностью прильнул к влажным, пахнущим ромом губам.
- Немного горько, - усмехнулась она, отвечая на поцелуй, - но и сладко тоже!
- Элизабет… - прошептал Джек и, не выдержав нахлынувшего мощной волной возбуждения, забыв обо всём, кроме сгорающего от страсти и нетерпения любимого существа в своих объятьях, опрокинул её на стол, осыпая поцелуями, впиваясь губами в нежную кожу, пьянея от её запаха и шепча сквозь стон непонятное ей слово: «пиратка»…

***

Той же ночью Элизабет Суонн покинула Порт-Ройал, чтобы никогда туда больше не возвращаться. А ступив на палубу прекрасного величественного корабля под чёрными парусами и встретив первый рассвет, стоя на капитанском мостике, рука об руку с Джеком, поняла, что обрела новый дом, новую жизнь, и новую судьбу.

Настя
Сообщения: 34
Зарегистрирован: Чт янв 22, 2015 4:16 pm
Благодарил (а): 1 раз
Поблагодарили: 1 раз

Тёмная сторона

#11 Сообщение Настя » Ср окт 04, 2017 3:58 pm

Эпилог

Губернатор Суонн дрожащими от нетерпения и лёгкой тревоги руками распечатал конверт, сегодня днём, по словам слуги, неизвестным образом оказавшийся на пороге перед кухонной дверью. На самом конверте не было никаких надписей, из чего следовало, что подбросивший таинственное письмо прекрасно знал, куда его следует доставить. Развернув сложенный вдвое листок и пробежав глазами по строчкам, губернатор на секунду зажмурился от неимоверного облегчения, а затем, смахнув навернувшиеся на глаза слёзы, принялся читать.

«Дорогой папочка!

Прости, что так долго не писала, но мы весь год находились так далеко от ваших мест, что письмо всё равно бы не дошло. Надеюсь, ты на меня не сердишься.
У меня всё хорошо, лучше, чем могло бы быть. Корабль стал мне вторым домом. И хотя я, конечно, всегда с теплотой вспоминаю Порт-Ройал, но уже настолько привыкла к этой вольной жизни, что не променяю её ни на какую другую. Пожалуйста, не волнуйся за меня! Здесь не так уж и опасно - слухи сильно преувеличены. Да, первое время приходилось тяжеловато, но я ведь не одна. Джек меня очень поддерживает, да и остальные - славные ребята, хоть и пираты.

Кстати, Уилл тоже с нами. Мистер Гиббс уверяет, что парень стал отличным моряком, да это и видно. А Джек по секрету сообщил мне, что отец Уилла, оказывается, тоже был пиратом. Это, безусловно, многое объясняет. Смешно вспомнить, но поначалу бедняга Уилл иначе, как «мисс Суонн», ко мне не обращался, но теперь, кажется, привык называть меня по имени и без дурацкого «мисс» в начале. Тем более, что, прости, папа, но я давно уже не «мисс».

Сына мы назвали в твою честь, а дочку, если это конечно будет дочка, назовём Эвита. По-испански это значит «жизнь».
Уэз - красавец, но с совершенно невозможным характером. Настоящий бесёнок - весь в отца! Вырастет - точно будет моряком, и, боюсь, пиратом. Но тут уж ничего не поделаешь. Так что, дорогой папочка, ты уже почти дважды дедушка! Джек передает привет, поздравления и извинения за то, что, цитирую: «Так беспардонно умыкнул у вас, мистер Суонн, дочку, а у достопочтенного Норрингтона - невесту. Простите, папа!»

Отец… я, возможно, наделала и, уж точно, написала много глупостей, но скажу тебе самое главное: твоя дочь очень счастлива! Я так счастлива, что иногда становится даже страшно от этого. Так что, не тревожься за меня. Пожелай нам попутного ветра и прости за то, что перешла на другую сторону, но моё место здесь.

Надеюсь, ты в добром здравии,
с наилучшими пожеланиями, остаюсь, твоя любящая дочь, Элизабет».

Mrs. Sparrow

КОНЕЦ.

Аватара пользователя
piratessa
Сообщения: 2505
Зарегистрирован: Пн дек 01, 2008 10:12 pm
Реальное имя: Лида
Откуда: Италия
Благодарил (а): 219 раз
Поблагодарили: 61 раз
Контактная информация:

Тёмная сторона

#12 Сообщение piratessa » Сб окт 07, 2017 11:00 am

Настя, спасибо за фанфик!!
До сих пор под впечатлением!! :love:
В который раз перечитываю его на одном дыхании. Однозначно - это один из моих самых любимых фанфиков! :love:

Ответить

Вернуться в «ФАНФИКИ С РЕЙТИНГОМ NC-17»

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 9 гостей