Венера Критская

Модераторы: piratessa, ovod, Li Nata

Ответить
Сообщение
Автор
Аватара пользователя
Melis Ash
Сообщения: 81
Зарегистрирован: Ср сен 07, 2011 5:41 am
Благодарил (а): 5 раз
Поблагодарили: 1 раз

Венера Критская

#1 Сообщение Melis Ash » Ср дек 04, 2013 10:16 pm

Название: Венера Критская
Автор: Melis Ash
Бета Stella Lontana
Фандом: Пираты (Caraibi)
Персонажи/пейринги: Федерико Корнеро, ОЖП и ОМП в количестве
Рейтинг: PG-13
Размер: мини, ~ 4800 слов
Категория: джен, гет
Жанр: мистика, детектив
Саммари: о том, как Федерико Корнеро женился в первый и второй раз
Статус: закончен
Предупреждения:
Примечания: 1) навеяно "Венерой Илльской" Мериме. 2) Аффтар считает, что для чтения фика знание канона Caraibi не требуется, так как это фактически полуоридж
Дисклеймер: Федерико принадлежит создателям сериала, идея от которой плясала - Мериме
Комментарии: в этой же теме

— Забавная находка, — проронил Федерико, оглядев статую, откопанную рабочими, украшавшими сад к свадьбе.

— Забавная? — управляющий, казалось, был разочарован его сдержанной реакцией. После того, как статуя при транспортировке свалилась на одного из рабочих, сломав ему ногу, вокруг находки стали плодиться суеверные слухи.

Что ж, Микеле, конечно, выгодно, чтобы несчастный случай считали результатом нависшего над статуей проклятия, а не косорукости набранных им работников и его собственного неумения организовывать что-либо. Федерико пообещал себе, что добьется увольнения этого лентяя, как только покончит со свадьбой.

Поймав себя на столь невозвышенной мысленной формулировке, Федерико криво усмехнулся: предстоящее бракосочетание не вызывало у него энтузиазма, что верно, то верно. Однако, если ты происходишь из не самой богатой семьи, способов возвысится у тебя не так уж много. Помолвка с Летицией Агостини, устроенная отцом, обеспечила Федерико прибыльную должность на Крите и нужные связи, но по прибытии в Кандию, где его ждали невеста и будущий тесть, молодой человек пожалел о поспешно данном обещании. Летиция оказалась совсем не красавицей, держалась чопорно и холодно и вызывала у Федерико чувство сродни брезгливости: даже держать её за руку было неприятно, словно к лягушке прикасаешься. Предыдущие два её жениха погибли самым нелепым образом: один поскользнулся на разлитом нерадивыми слугами масле и расшиб голову, а другой напился до бесчувствия, заснул на обочине дороги и его сожрали свиньи — не до конца, но хоронить пришлось в закрытом гробу. Это не прибавляло девушке привлекательности в глазах Федерико. Какие уж тут любовные настроения, когда при мысли о невесте чувствуешь себя героем анекдота.

— Да, забавная, — Федерико пожал плечами. — Ты мне вот что скажи: к свадебным торжествам все готово? Не хотелось бы опростоволоситься перед гостями.

«Почему, — неотрывно вертелось в голове, — черт возьми, я вообще этим занимаюсь? Это дом Агостини, его управляющий, это его единственная дочь выходит замуж. А этот тип и пальцем не ведет и сидит в библиотеке с графином наливки! Даже из домашнего халата за все эти дни ни разу не вылез!».

Если Бенедетто Агостини все в своей жизни делал так, как готовился к свадьбе дочери, неудивительно, что Летиция засиделась в старых девах. Идиот никчемный! Раздражение на будущего тестя копилось уже давно и накануне свадьбы достигло апогея.

— Да вроде все готово, я ж вам сколько раз уже отчитывался, — управляющий почесал голову, — Я вот думаю, священника надо бы вызвать.

— Это само собой разумеется.

— Да нет, не того священника. Очистительные молитвы прочитать.

— Какие молитвы? — Федерико уставился на управляющего, как на умалишенного. Выдумки этих деревенщин доведут его самого до расстройства рассудка.

— Да из статуи выгнать злых духов.

— Далась тебе эта статуя!

— Недобрый знак это, аккурат накануне свадьбы, люди говорят, ведьма вернулась, — забормотал Микеле. Глаза у него так и бегали из стороны в сторону, руки сжимались и разжимались. — Все как предсказывали, один в один, про последнего в роду…

— Слышать не желаю ни о каких ведьмах и предсказаниях, — отрезал Федерико. — Статую поставишь в моих комнатах.

Собственного дома на Крите у него пока не было, если не считать таковым апартаменты в лучшей из гостиниц Кандии, но в предсвадебные дни Федерико фактически перебрался на постоянное жительство в поместье Агостини, к счастью располагавшееся не так далеко от города.

Управляющий выпучил на него глаза.

— Ваших комнатах? Да как же это, да зачем же это, да почто нечистого будить…

— А затем. Чтобы всякие идиоты не шастали поблизости и не занимались ерундой! — Федерико смерил управляющего взглядом с головы до ног, и тот, хотя был выше на полголовы и шире в плечах, сразу стушевался. Видать, нечасто ему доводилось ощущать на себе крепкую господскую руку.

— Как прикажете, только зря вы это, вы б хоть святой водой покропили бы… — бормотал Микеле, пятясь из комнаты.

— Идиоты, — прочувствовано сообщил Федерико стенам и потолку, оставшись один. — Суеверные необразованные идиоты!

— Ну что, дорогая, — обратился он к статуе, — довольна тем, какой переполох произвела?

Бронзовая синьорина в изящном хитоне глядела на него в ответ с лукавой улыбкой и, казалось, сочувствовала. Совсем не похожа на тоскливые античные поделки: Федерико никогда не понимал поклонения старым римским и греческим статуям с их однообразными скучными лицами. Эту изваяли куда позже. Интересно, кто? И кем был заказчик? Вероятно, один из предков его будущей супруги.

Вспомнив о Летиции, Федерико поморщился. Радости по поводу предстоящей свадьбы она выказывала еще меньше, чем он, только, в отличие от Федерико, почти не давала себе труд это скрывать: вот что значит провинциальное воспитание! А с тех пор, как откопали эту статую, и вовсе заперлась в комнате и отказывалась выходить. Сделать что ли ей внушение? Рановато, пожалуй: как-никак еще не поженились, но если эта упрямица и перед алтарем будет стоять с кислым лицом, это даст еще один повод для сплетен. Как будто их и так мало! Семейка Агостини раздражала Федерико чем дальше, тем больше, и он уже жалел, что с ними связался. Увы, отступать было некуда.



В предрассветной тьме Федерико пробирался по дому, переступая через тела упившихся вдрызг гостей. Свадебный пир отшумел. Сказать по правде, он и сам не отказался бы сейчас выпить, хотя весь вечер старался не слишком налегать на спиртное: только не хватало сорваться перед гостями и наговорить тестю или дорогой женушке лишнего. Летиция, явившая в церковь с глазами на мокром месте, идиот-слуга, чуть не потерявший ларец с обручальными кольцами, сам Бенедетто, всю церемонию бракосочетания проведший с бессмысленной пьяной улыбкой, а после скрывшийся в глубинах дома... Неудивительно, что когда выкрикивавшие непристойности гости впихнули их с Летицией в спальню, последнее, чего хотелось Федерико, — это думать об исполнении супружеского долга. А уж тем более исполнять этот самый долг. Гости, к счастью, быстро убрались — допивать еще не выпитое, и когда шум пирушки стих, Федерико, оставив все еще всхлипывавшую в своем уголке кровати супругу, тоже спустился на кухню за вином. На вопрос, не принести ли ей чего-нибудь, Летиция только сдавленно прорыдала: «Неееет!». Нет, так нет. Федерико слишком устал, чтобы разгадывать капризы этой девицы и уж тем более воевать с суевериями.

Кстати, о суевериях. Было бы неплохо написать несколько писем, пока в доме тихо. Статую поставили как раз в комнате, служившей ему кабинетом, так что она будет его единственной компаньонкой в этот мирный предрассветный час.

Идиоты-слуги не додумались поставить скульптуру в угол, и она возвышалась прямо напротив письменного стола. Одна рука статуи была вытянута вперед, словно бы в приглашающем жесте. Федерико провел рукой по щеке бронзовой красавицы.

— Право, из тебя получилась бы куда лучшая супруга. Ты молчишь, улыбаешься, и куда краше моей жены.

С шутливым поклоном он надел обручальное кольцо статуе на палец.
Уже засыпая в одной постели с Летицией, Федерико сообразил, что, написав письма, так и не забрал у статуи кольца. Вставать и идти вниз было лень. «Завтра», — подумал он, проваливаясь в сон.

Только вот назавтра осуществить свое намерение ему не удалось. Когда Федерико проснулся, статуи в кабинете уже не было.



— Так вы говорите, ведьма? — переспросил Федерико, ощущая прямо-таки нездоровую, прущую изо всех щелей жизнерадостность.

Летиция, восседавшая на диване в ворохе носовых платков, утвердительно всхлипнула.

— Как есть, ведьма, — ответил Микеле за неё­ и за впавшего в прострацию Бенедетто. Дорогой тесть с отекшим лицом сидел рядом с дочерью и пялился куда-то в пространство. С тех пор, как обнаружилась пропажа статуи вместе с обручальным кольцом, он не произнес ни слова.

— И она прокляла ваш род? — градус безумия происходящего нарастал, и Федерико уже просто ничего не мог с собой поделать — злобненько улыбался до ушей, совершенно не заботясь о том, что подумают о нем дорогие тесть с супругой. В конце концов, его тоже не спросили, нужны ли ему такие родственники.

— Ага. То есть, да, прокляла, — опять ответил Микеле.

— Я не тебя спрашиваю, идиот! — возвысил голос Федерико. — Я к синьору Агостини обращаюсь. Что скажете, дорогой тесть, на эти… бредни? — Федерико сделал выразительный жест рукой, на которой рядом с фамильным перстнем вчера было обручальное кольцо.

Бенедетто судорожно сглотнул.

— Оставьте отца, неужели вы не видите, он не в себе! — воскликнула Летиция.

— Вижу! — рявкнул в ответ Федерико. — И пытаюсь привести его в чувство.
Летиция метнула на него гневный взгляд.

— У вас нет сердца.

— Есть. То, что на фамильном гербе. Это, теперь и ваш герб, кстати.

— Слава богу, еще нет!

— Что? Что ты сказала, дочка? — мигом вернувшийся на грешную землю из заоблачных эмпирей Агостини аж подпрыгнул.

— Ничего, папа, — буркнула Летиция. — Все в порядке, все замечательно. Выпей еще вина. Микеле, налей ему.

Управляющий спешно кинулся исполнять приказание и чуть ли не силой влил в вяло сопротивлявшегося Агостини изрядный бокал. После того, как спиртное, булькнув, исчезло в его пищеводе, хозяин дома снова затих.

— Вы, синьор, зря не принимаете все это всерьез, — затараторил Микеле, — Я вам правду говорю: эта ведьма прокляла весь род Агостини и теперь вернулась довершить свое дело. А вы ей вчера помогли, когда надели на чертову статую кольцо. Она теперь и за вами придет, как пришла за предыдущими женихами синьорины… то есть синьоры.

— Я уже не жених, Микеле, я её муж, так что выражайся, будь любезен, почтительнее. Я теперь твой хозяин, и, поскольку синьор Бенедетто выказывает все признаки недееспособности, именно мне предстоит вести дела семьи. Возможно, первое, что я сделаю, — это вышвырну тебя на улицу.

Летиция выслушала всю эту тираду, выразительно приподняв бровь.

Основания для скепсиса у неё, безусловно, были. Еще какие. Но об этом они поговорят позже, с глазу на глаз. В сказочку, рассказанную Микеле, — будто бы любовница прадеда Летиции была ведьмой и прокляла его род, когда он женился на другой, — Федерико не верил. Вернее, верил, что подобная история и впрямь могла произойти, но мало ли на свете женщин, которые при расставании сыплют проклятиями. Если бы все они сбывались — на кладбищах не хватало бы места! Проклятие было вредоносной выдумкой, с которой следовало покончить. Статую вполне могли похитить слуги, напуганные её дурной славой, — скажем, с целью сбросить в море. Правда, как они это провернули в полном гостей доме, Федерико не представлял.

— Вот что, Микеле, ты сейчас соберешь слуг, мы вместе опросим их. Я опрошу, — уточнил Федерико, подумав. — А затем, если расспросы ничего не дадут, мы прочешем поместье от одного уголка до другого в поисках следов, но первым делом обыщем все комнаты в доме в поисках моего кольца.



После того, как слуги, обыскав все поместье, не нашли следов ни статуи, ни кольца, Летиция как-то сразу успокоилась. Спокойствие это было поистине пугающим, в нем было что-то от загадочного молчания диковинной фарфоровой статуэтки — дома у Федерико была одна такая, в детстве он боялся её до дрожи, хотя и не признавался в этом никому. Она стояла у матери на комоде, и в её голове была шкатулка для булавок. Когда мать первый раз открыла шкатулку при нем, Федерико показалось, что он сейчас увидит внутренности черепа. Но там были лишь булавки. Летиция сейчас была именно такой — снаружи гладкий фарфор, а внутри булавки с острыми кончиками.

— Я собираюсь подать прошение об аннулировании нашего брака, — обрадовала его Летиция как-то за завтраком. Её отец не присутствовал: он теперь почти все время проводил у себя в комнате.

— Я не вижу для этого причин, — покривил душой Федерико. На любовные подвиги супруга по-прежнему вдохновляла его не больше, чем скажем корова в хлеву, но не упускать же такой кусок денег.

— А я вижу. Как только отец немного оправится от потрясения, я намерена этим заняться.

— Но позвольте… — Федерико не собирался менять все свои планы из-за женской прихоти.

— Не позволяю, — голос Летиции оставался все таким же пугающе ровным. Ни гнева, ни злости, лишь твердая сталь намерения.

Возможно, его супруга слегка свихнулась, подумал Федерико. Это у них, видимо, наследственное, её папенька демонстрировал все признаки начинающегося безумия, и его приходилось держать взаперти в его комнате. Что ж, в таком случае ему нетрудно будет доказать, что и её прошение расторгнуть брак не стоит воспринимать всерьез. Правда, остается одна проблема, которую он сам себе и создал — но её, в конце концов, тоже можно решить. Главное — не позволять Летиции трепать языком направо и налево; она, к счастью, была не болтлива, но кто знает, какая блажь может прийти в голову женщине, когда она не в себе?

Федерико вскинул руки в примирительном жесте.

— Обсудим это в следующий раз.

Вместо ответа Летиция принялась сосредоточенно перекладывать содержимое своей тарелки с одного её края на другой. Супруги спали в разных комнатах, и сейчас, глядя на неё, Федерико подумал, что есть им тоже стоило бы отдельно. Вид супруги, восседавшей напротив с бледным напряженным лицом, не прибавлял ему аппетита. Со свадебной ночи молодой муж так толком и не спал. Его мучила бессонница, а когда удавалось-таки заснуть, снились кошмары. Впору заваривать на ночь успокоительные травки, а ведь он никогда не считал себя слабонервным.

— Приятного аппетита, дорогая, — он холодно поцеловал супругу в щеку и вышел, оставив недоеденное на тарелке. Проще на кухне чего-нибудь перехватить, чем насильно впихивать в себя еду под жутким взглядом Летиции — ему иногда казалось, она смотрит на что-то, чего он не видит.

Как бы ни хотелось Федерико избавиться от Микеле, явно считавшего себя очень важной персоной в хозяйстве синьора Бенедетто и слишком много себе позволявшего в связи с этим, пока это было невозможно. Пока синьор Агостини сидел взаперти в своей комнате, а Летиция была холодна как северная зима, только Микеле мог ввести Федерико в курс финансовых и прочих дел его новой семьи. Не сказать, чтобы он делал это очень охотно — управляющий явно предпочел бы какое-нибудь не столь утомительное занятие, например, распивать вино в таверне и любезничать с хорошенькими служанками, а Федерико предпочел бы собеседника, умеющего излагать дела более обстоятельно, не пускаясь чуть что в ненужные подробности, — но выбора не было. Морщась то и дело, Федерико выслушивал пространную болтовню Микеле, время от времени перебивая его и уточняя нужное. После чего Микеле разражался очередной тирадой, в смысле которой можно было заплутать почище, чем у царя Миноса в лабиринте. Бухгалтерские книги Микеле вел не менее путано, и от попыток вникнуть в записанные кошмарным почерком управляющего расчеты Федерико раздражался еще больше.

Время тянулось медленно, Летиция большую часть времени сидела у окна с книгой, которая порой весь день была раскрыта на одной и той же странице. Жуткое молчание, поселившее в доме, угнетало, и Федерико предпочитал проводить время в Кандии. Там, по крайней мере, люди занимались делами: не все, но некоторые.

Помимо дел были и развлечения. В салоне синьоры Сторци, богатой вдовы, претендовавшей на звание интеллектуалки и поэтессы (но не бывшей ни тем, ни другим) было скучно по сравнению с Венецией, но куда веселее, чем дома. Многие приходили туда играть в карты. Федерико играл мало, ставки делал осторожно — всерьез увлекаются азартными играми только глупцы и люди беспечные, нельзя вверять столь важную вещь как деньги такой непостоянной богине, как Фортуна. Однажды, во время очередного повышения ставок, он уже вставал из-за стола, когда что-то привлекло его внимание. По середине стола, брошенное чьей-то рукой, прокатилось знакомое кольцо. То самое, которое он так неосмотрительно надел на палец статуи.

— Позвольте, — он протянул руку к кольцу. — Чья это вещь?

— Моя, — на Федерико смотрели улыбчивые голубые глаза очаровательной синьорины — или синьоры? — он поймал себя на том, что ищет взглядом обручальное кольцо на её руке. Таки синьорины.

— Откуда она у вас?

— Ооо, это долгая история, — поморщилась дама. — Вы же не заставите меня пересказывать её прямо здесь, сейчас, при всех этих людях? Женщина должна иметь право на секреты. Я только что поставила это кольцо, и мои партнеры ждут меня.

— Я бы попросил вас поставить что-нибудь другое. Это кольцо очень похоже на то, что было украдено у меня некоторое время назад.

— Вы считаете меня воровкой? — прелестная незнакомка приподняла брови, кавалер за её спиной с гневным восклицанием схватился за эфес шпаги.

— Нет, упаси боже, нет! — замахал руками Федерико. Только дуэли ему сейчас не хватало! — Но я бы хотел выяснить, как оно оказалось у вас. Это важно.

— Тише, сударь, тише, — обернулась к своему защитнику дама, — Вы еще успеете постоять за мою честь. Когда-нибудь, — судя по ехидце в голосе, синьорина была отнюдь не в восторге от поклонника.

— Что ж, — обратилась она к Федерико, — Я думаю, это можно устроить, — дама закусила губу, раздумывая. — Нам нужно где-нибудь уединиться, но так, чтобы это было прилично. Я думаю, если мы отойдем в угол гостиной, а все остальные, — тут она возвысила голос и обвела присутствующих внимательным взглядом, — постараются нас не подслушивать, мы сможем побеседовать с достаточным удобством.

— Как скажете, — собственно, что еще ему оставалось ответить?

— Итак, — начала дама, присев на диванчик в углу комнаты, — Вы ничего более не хотите спросить, кроме того, откуда у меня кольцо?

— Ваше имя, — спохватился Федерико. — Я вас прежде не видел, это странно. Я думал, здесь невозможно кого-либо не знать: это маленький город.

— Я здесь недавно.

— Но тем не менее, с кольцом долгая история?

— Да. Оно у меня появилось еще до того, как я прибыла сюда.

Федерико издал удивленное восклицание. Неужели он ошибся? Однако кольцо выглядело точно таким же.

— Позвольте, — он взял кольцо с раскрытой ладони собеседницы. — Да, вот здесь гравировка, дата свадьбы. Это точно мое кольцо.

— Ага! — воскликнула дама, и глаза её вспыхнули азартным огнем. — Кстати, меня зовут Елизавета Мальяно, — с улыбкой добавила она.

— Федерико Корнеро, — представился Федерико в ответ.

— Значит, я не зря приехала сюда.

— А вы приехали с какой-то особой целью?

— Я и мой брат.

— ?

— Он вон там, прячется за вазой с цветами и делает вид, что нас не подслушивает. Получается плохо. Может, сжалимся над ним и пригласим его сюда? Ему тоже будет интересна ваша история.

— Я думал, это вы собрались мне что-то рассказывать.

— Да, и это тоже. Надо же, — Елизавета скорчила задорную гримаску, — Я и не думала, что моя уловка сработает в первый же вечер.

— Ваша уловка?

— Да, я нарочно поставила это кольцо, в надежде, что оно привлечет чье-то внимание и его опознают. Конечно, потом я бы выкупила его в случае проигрыша. Но обычно я выигрываю, — озорным тоном добавила она.

— Смелый план.

— Мой брат был от него в ужасе.

— Еще бы. Это могло обойтись вам в изрядную сумму денег.

— Я бы слезно умоляла вернуть мне память о дорогом друге детства, и, возможно, мне отдали бы его даром, — пожала плечами Елизавета.

— Возможно. Но я хотел бы услышать историю кольца.

— Как хотите. Если позволите, я все же приглашу сюда брата. Так будет честно, — девушка неожиданно посерьезнела, — Это кольцо принадлежало его другу. По крайней мере, недолгое время перед тем, как его убили. Роберто, иди сюда, — помахала она рукой.

Хмурый молодой человек двинулся к ним. Федерико подумал, что предпочел бы продолжить разговор с одной Елизаветой. Роберто одарил его хмурым взглядом и сел на диван рядом с сестрой.

— Итак, каким образом у вас оказалось это кольцо? — спросил уже в который раз Федерико.

— Возможно, сначала нам стоит узнать, каким образом оно оказалось у вас? — Роберто смотрела на него с явным подозрением.

— Мне нечего скрывать. Это мое обручальное кольцо, я потерял его почти сразу после свадьбы, вернее, оно было украдено, когда я снял его ненадолго и оставил без присмотра. Ваша очередь.

Елизавета и Роберто обменялись взглядами.

— Мой друг… — начал Роберто, и замолк, подбирая слова.

— Тонино Брилли был близким другом моего брата долгое время, — начала за него Елизавета. — Около года назад он уехал на Крит после одной неприятной истории.

— Из-за дуэли, — добавил Роберто.

— Да, из-за дуэли. Здесь он, судя по слухам, быстро влез в долги, не имея возможности выпрашивать денег у родных.

— Елизавета!

— Прости, я всего лишь пытаюсь следовать фактам.

— Не обязательно для этого…

— Обязательно, — отрезала сестра. — Кроме того, ходят слухи, что Тонино впутался в какие-то незаконные дела из-за безденежья. Так или иначе, пару месяцев назад его убили. Убийцы хорошо порылись в его жилище, не оставив ничего ценного — ни бумаг, ни долговых расписок, ни даже личной переписки. Именно исчезновение бумаг дает нам основание думать, что то были не обычные грабители: они бы взяли только то, что легко сбыть с рук.
Федерико кивнул, соглашаясь с выводами.

— Это кольцо, — продолжила Елизавета, — закатилось в щель между кроватью и письменным столом. Единственная ценная вещь, которая осталась в комнате бедного Тонино после того, как там все перевернули эти негодяи. Единственный след, который у нас остался. Убийц так и не нашли, а кольцо переслали семье Тонино вместе с другими личными вещами. Мой брат вбил себе в голову, что оно должно привести нас к убийце, — Елизавета бросила ироничный взгляд на Роберто, — Я в этом не так уверена, оно вполне могло достаться Тонино за игорным столом. Но не могла же я бросить брата, решившего пуститься в авантюру!

Роберто ответил сестре гневным взглядом, но промолчал.

— Расскажите подробно, при каких обстоятельствах у вас украли кольцо, — попросила Елизавета.

Скажи Федерико кто-нибудь еще недавно, что он будет снова пересказывать кому-то нелепейшую историю со статуей, да еще в таких подробностях, от которых хотелось покраснеть до ушей — надо же было додуматься, разговаривать с бронзовым изваянием! — он бы не поверил. Но улыбка Елизаветы развязывала язык куда лучше вина.

— Мы обыскали весь дом, все поместье, но не нашли ни кольца, ни статуи, — закончил Федерико. — Эта история изрядно выбила моих жену и тестя из колеи: они оба на полном серьезе верят в проклятие, так что, как видите, у меня есть серьезные основания желать выяснить личность вора.

— По-моему, это должен быть кто-то из слуг, а скорее всего ваш управляющий: у него есть возможность приказывать людям и он знает все уголки поместья и дома, — повела плечами Елизавета.

Федерико покачал головой.

— Микеле туп как пробка. Такого олуха еще поискать. Я давно за ним наблюдаю, он даже перенести ящики с вином не в состоянии без лишнего шума, а тут ему пришлось бы руководить переноской статуи через дом, полный спящих людей. Он точно кого-нибудь разбудил бы. Воры, кто бы они ни были, действовали слаженно и молча. Именно поэтому я уверен в злом умысле.

— Вы пригласите нас к себе?

— Боюсь, это не очень удобно. Едва ли моя жена в состоянии принимать гостей.

— Поскольку вор — кто-то из вашего дома, нам с братом придется нанести вам визит, чтобы встретиться с ним, — Елизавета сопроводила свои слова очередной улыбкой, и Федерико ничего не оставалось кроме как уступить.



Федерико как в воду глядел — их встретил в панике бегающий перед домом Микеле, безостановочно причитающий и то и дело воздевающий руки к небу.

— А, вот и вы, слава богу! — Микеле кинулся к карете и на мгновение удивленно застыл, узрев выбирающихся из экипажа Елизавету и Роберто.

— Что случилось? Пожар? Потоп? Казни египетские? — раздраженно процедил Федерико. Этот дурак и тут поставил его в неловкое положение.

— Ведьма! Она вернулась! — возопил Микеле, бухнулся на колени и принялся громко молиться, отбивая поклоны.

— Да что ты говори-и-ишь? — протянул Федерико, вновь ощущая ту самую злобную жизнерадостность, что и наутро после свадьбы. — Это мой управляющий, вернее, управляющий моего тестя, — сообщил он Елизавете. — Сам бы я никогда не взял на службу такого идиота.

Девушка прыснула в ладошку.

— Ну? И где ведьма? — вопросил Федерико, не особо надеясь на внятный ответ.

— Я вижу, вы вернулись! — раздался голос сверху, перекрывший завывания Микеле.

Федерико задрал голову. Летиция смотрела на него из распахнутого окна своей комнаты на третьем этаже, волосы женщины были распущены, и, насколько он мог разглядеть, с утра она так и не удосужилась одеться: на ней по-прежнему был её любимый пеньюар.

— Летиция, у нас гости. Какого черта?! — воскликнул он в следующую секунду. Летиция села на подоконник и одним движением перекинула ноги наружу. Расшитая домашняя туфля полетела вниз, упав на землю в двух шагах от того места, где он стоял.

— Она пришла, — сообщила Летиция с потусторонней улыбкой, — Пришла за нами всеми: за мной, за моим отцом, за вами. Никому не спастись.

— Что происходит? — прошипел Федерико, обращаясь к Микеле, но толку от того не было никакого.

— Все, как было в предсказании, — продолжала вещать Летиция. — Наш род подошел к концу, не осталось никого, кроме нас с отцом, все умерли, пали жертвой проклятия. И тогда ведьма вернется и займет место законной супруги вместо меня. Ведь так и случилось, Федерико, разве не вы сами надели кольцо ей на палец?

— Да какого черта, это была всего лишь дурацкая шутка! Слезайте оттуда… То есть возвращайтесь обратно в комнату, оденьтесь и спускайтесь вниз. Заканчивайте с этим цирком!

— Синьора, а вы можете рассказать нам, что это за проклятие? — вмешался Роберто. Федерико и думать забыл о нем. Да и о Елизавете тоже, сказать по правде. — Мы люди не здешние, и пытаемся разобраться, что происходит. Если вы расскажете нам подробно, то очень поможете делу.

— Помогу? Чем я могу помочь? — озадаченно переспросила Летиция.

— Быстрее, — прошептала на ухо Федерико Елизавета. — Пока мой брат заговаривает ей зубы, мы успеем подняться наверх. По крайней мере, я надеюсь, что его намерения именно таковы, — добавила она.

«А ведь я мог так удачно остаться вдовцом, — думал Федерико, несясь вверх по лестнице, — Впрочем, еще могу. Это избавило бы меня от кучи проблем.»

Елизавета не поспевала за ним, и на третий этаж Федерико взлетел один. И сразу же обратил внимание на звук, шедший из комнат Летиции. Музыка, мягкая и переливающаяся, словно волны прибоя. В комнате, где Летиция любила сидеть с книгой­ и вышивать, стоял клавесин. Она на нем почти не играла, только время от времени садилась за инструмент и в задумчивости извлекала из него пару аккордов неуверенной рукой. Но сейчас на нем играл настоящий мастер, музыка лилась из-под клавиш уверенно и плавно.

Распахнув дверь, Федерико узрел поразительную картину.

На полу рядом с клавесином сидел с бессмысленной улыбкой Бенедетто Агостини, не обращавший внимание на взобравшуюся на подоконник дочь, продолжавшую объясняться с Роберто. Но не это заставило Федерико лишиться дара речи — нечто куда более невероятное.

За инструментом сидела женщина. Нет, не женщина. Статуя. Та самая, которую накануне его свадьбы рабочие извлекли из земли, та самая, которой он надел на палец обручальное кольцо. Бронзовые пальцы нажимали на клавиши, рука из металла переворачивала ноты. При виде его статуя подняла голову, и Федерико невольно отпрянул назад — с бронзового лица ожившей скульптуры на него смотрели вполне человеческие глаза. «Кожа» статуи шла трещинами — казалось, того и гляди облупится, подобно штукатурке.

Федерико в ужасе попятился, и в тот же момент статуя шагнула к нему. На пол осыпалось несколько кусочков металла.

Летиция, привлеченная шумом у неё за спиной, обернулась.

— Бегите!!! — заверещала она. — Спасайтесь, пока не поздно!!! — сама она вскочила на подоконник и, уже стоя на нем, наблюдала за происходящим.

— Мы успели? — крикнула Елизавета, взбегая по лестнице. Её оклик привел Федерико в чувство.

— Нет, — крикнул он. — Уходим! — он бросился к лестнице, весьма некуртуазно потащив за собой Елизавету, но со ступенек на них уставилось дуло мушкета. Микеле держал оружие трясущимися руками, и явно не знал, что с ним делать.

— Вы уж простите, синьор, она мне приказала, — запричитал он. — Я ж не могу, я ж подневольный, что она скажет, то и делаю, — в глазах управляющего отчетливо блеснула паника.

— Микеле, ты уволен, — сообщил ему Федерико, пятясь от лестницы и ища, куда бы спрятаться. Шаги статуи, пока еще невидимой, медленно, но верно приближались. Вот она показалась из двери. Елизавета, обернувшаяся в этот момент, завизжала.

— Я все сделал, как вы приказали, госпожа, — суетливо тараторил Микеле. — Вы уж смилосердствуйте, я все-все как по вашему указанью, в точности.
Прошествовав мимо вжавшихся в стенку Федерико и Елизаветы, статуя остановилась перед Микеле. Тот бухнулся на колени, бормоча молитву.

— Кольцо! — низкий глухой голос, исходивший из металлической утробы, пробирал до мурашек.

— Нету у меня кольца, нету, — Микеле колотился лбом о ступеньки. — Я уж искал, искал, вот чем хотите поклянусь, нету!

— Вооор! — металлическая рука опустилась и сжалась на горле Микеле, тот лишь издал короткий всхрип и повис в воздухе, дергая ногами. Захрустели позвонки. Словно тряпичную куклу, статуя отбросила его в сторону, и тело, перелетев через перила, с глухим звуком приземлилось внизу.

«А ведь кольцо у Елизаветы» — сообразил Федерико. Она, видимо, тоже это поняла, потому что судорожно зашарила в висевшем на поясе кошельке.

— Если отдать его ей — она отстанет? — шепнула девушка.

— Вряд ли. Но можно отвлечь. Давайте сюда.

Елизавета послушно сунула ему кольцо.

Статуя, словно услышав их разговор, развернулась. Металл, из которого она была сделана, шел трещинами, с лица словно облупилась штукатурка — то тут,­ то там не хватало кусочков покрытия и под ними дышало что-то темное, подозрительно похожее на изгнивающую плоть.

Федерико шагнул вперед и подбросил кольцо на ладони, преодолевая дрожь. Это вам не в карты играть — сейчас он играет со смертью. Чет или не чет — от этого зависит его жизнь.

— Кольцо, говоришь? Вот, оно возьми.

Статуя сделала шаг вперед. Он тоже. Словно в жутком танце, они приближались друг к другу. Когда оставалось буквально несколько шагов, Федерико швырнул кольцо вниз через перила.

— Лови! — крикнул он и отскочил.

В тяжелом прыжке статуя потянулась за кольцом, рухнула на перила, подломившиеся под её весом, завалилась вниз и с диким ревом полетела навстречу плитам пола. Со стен дома от этого адского крика посыпалась штукатурка. Роберто, взбежавший уже по лестнице почти до самого верху, проследил за падением скульптуры расширившимися глазами.

Федерико осторожно шагнул к перилам и посмотрел вниз. Рухнувшая статуя буквально разбила плиты пола, врезавшись в них всем своим немалым весом, но и для неё самой падение не прошло даром. В первый момент Федерико показалось, что изрядно поврежденная статуя больше не шевелится. Но вот она приподнялась на руках, оставляя на мраморном полу целые куски своей металлической плоти, вот поползла к лестнице, встала на четвереньки. Роберто схватился за оброненный Микеле мушкет.

— Я сомневаюсь, что это поможет, — заметил Федерико.

Роберто прицелился и выстрелил.

Голова скульптуры взорвалась осколками. Залу огласил адский рев. Что-то темное метнулось к потолку и заметалось там, завывая. Потом словно бы рассыпалось мелкой пылью и затихло.

Скульптура без головы, застывшая в неподвижности у изножия лестницы, словно выждав эффектную паузу, осыпалась на пол острыми осколками.



Когда после происшедшего дом еще раз тщательно обыскали, у одного из лакеев нашли краденное столовое серебро, и он признался, что украл кольцо с пальца статуи и продал скупщику краденого.

Убийц Антонио Брилли найти так и не удалось, но расследование этого дела дало Елизавете и её брату повод задержаться на Крите.

Через два года брак Федерико с Летицией был аннулирован. К тому времени он твердо был намерен жениться на Елизавете, как только освободится от брачных уз.

Брат Елизаветы к тому времени не менее твердо вознамерился жениться на Летиции.

Когда настало время назначить дату бракосочетания, они долго не могли решить, какой паре сделать это первой. Мысль сделать это одновременно, в один день в одной и той же церкви все четверо решительно отвергли. В конце концов, первенство осталось за Елизаветой, и этому никто особенно не удивился — ведь она и впрямь почти всегда выигрывала.

Еще через пару лет Федерико перебрался в Милан, но это уже совершенно другая история.

Ответить

Вернуться в «Фанфикшн по сериалу "Пираты" (Caraibi).»

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 10 гостей