lisidze, Темная - Чего ты хочешь больше всего?

Фанфики с рейтингом NC-17 НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ ЧИТАТЬ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИМ. Предупреждаем авторов, что размещение таких фанфиков в общем разделе запрещено.

Модераторы: piratessa, ovod, Li Nata, Ekaterina

Сообщение
Автор
Аватара пользователя
lisidze
Сообщения: 75
Зарегистрирован: Чт дек 11, 2008 4:56 pm
Поблагодарили: 9 раз

Re: lisidze - Чего ты хочешь больше всего?

#13 Сообщение lisidze » Пн апр 26, 2010 10:15 pm

***
Приближаясь к Жемчужине, Джек увидел её в тонких, полупрозрачных лучах утреннего солнца. На палубу падал мягкий золотистый свет, и корабль походил на гигантское уснувшее животное. Джек любовно погладил чуть тёплое дерево, поднялся на капитанский мостик и встал к штурвалу. Вспоминались все те минуты счастья и непередаваемой, дикой радости, которые он испытал, стоя здесь. Попутный ветер в лицо, солёные брызги изморосью на губах. В последнее время его ничто так не успокаивало, разве что… разве что Элизабет. Странное это ощущение, когда видишь женщину и понимаешь, что от одного взгляда на неё по телу разливается умиротворённость, такое тихое, радостное спокойствие. Более всего удивительно было испытывать это к такой женщине как Лизи. Слишком она была вздорная и своевольная, чтобы вызывать такие эмоции, но всё же каким-то образом создавала в душе Джека что-то вроде последней пристани. Она и Жемчужина. И капитан не хотел думать о том, что ему важнее, к чему он относится трепетнее, к женщине или кораблю, ответ мог ему не понравиться.
Четверо матросов-часовых вповалку спали на палубе, остальные, включая Гиббса, ещё не вернулись с острова. Капитан не стал будить нерадивых дозорных, лишь пнув одного носком сапога. Взбучка могла подождать и до утра, вернее до того момента, как капитан проснётся.
Джек отправился прямиком в собственную каюту, надеясь застать там всё ещё не спящую, возможно ожидающую его, Элизабет.
Женщина лежала на кровати спиной к двери и как будто спала. Она свернулась клубком, обхватив себя руками, то ли от холода, то ли от печали, золотые волосы, которые он так любил перебирать в руках, разметались по простыням. И было в её позе что-то жалкое, побитое, будто у собаки, которую хозяин выгнал в дождь на улицу.
Джек присел на край постели и погладил её по голове. Не получив какой-либо вразумительной реакции, он осторожно потряс Элизабет за плечо:
- Цыпа, ты спишь? – спросил он, ожидая услышать в ответ неясное бормотание.
-Нет, - тихо, но совершенно чётко ответила Элизабет, поворачиваясь к нему лицом. Её глаза были заплаканы и красны, веки припухли от слёз, а губы дрожали, хоть говорила она вполне нормально.
-Что, неужели наш евнух так плох? – безразлично спросил Джек, стирая кончиком пальца слёзы с её щеки.
- Нет, он поправится, воспаление лёгких, - отрывисто проговорила Элизабет, - врач сказал, ещё пара недель, и он встанет на ноги, - она судорожно втянула воздух через ноздри и тут же закашлялась.
«Так почему же тогда ты так печальна?»- хотелось спросить Джеку, но он промолчал, бездумно теребя в руках прядь её волос.
- Знаешь, цыпа, это к лучшему. На ремонт Жемчужины уйдёт столько же времени, если не больше, поэтому нам всё равно предстоит болтаться в этом чёртовом порту ближайший месяц, – и он улыбнулся, стараясь придать своему голосу недостающей бодрости. Перспектива провести в северном городке такой срок, да ещё и с непонятным противником, сидящим у них на хвосте, совсем его не радовала.
- У тебя отличная шубка, - усмехнулась Элизабет, немного развеселившись, - украл?
- Вообще – то реквизировал. Не буду говорить, что морской термин, ты и так, я думаю, знаешь. – Джек снял красивый соболиный мех, переливающийся в лучах утреннего солнца, слабо проникавших через маленькое грязное окошко каюты, и укрыл Элизабет до самого подбородка - Принёс для тебя, цыпа.
Лизи слабо улыбнулась, благодарно коснувшись его руки: на корабле в последнее время было действительно очень холодно.
Джек немного помолчал. Неприятные мысли всё ещё, будто послевкусие после рома, крутились у него в голове.
- Знаешь, цыпа, я сегодня кое-кого встретил в порту. Кое-кого не очень приятного, но весьма полезного нам, - Элизабет, казалось, внимательно слушала, поглаживая приятный на ощупь мех обнажённой кожей ладони, - Это была Тиа Далма, - глаза Элизабет расширились, но она продолжала молча слушать его слова.
Джек вкратце пересказал ей всё, что узнал от ведьмы, упустив лишь губительное воздействие клинка на владельца. Ему не хотелось распространяться на эту тему, ведь он сам толком не понимал, что происходит в момент, когда кожа владельца касается металла клинка, и появляется цель.
- И ты хочешь взять её на корабль? – недоумённо, хотя и чуть равнодушно, спросила Элизабет.
-Хм.. я думаю, эта бестия нам пригодится, - спокойно ответил Джек.
Элизабет безжизненно пожала плечами, предоставляя разрешить данную проблему капитану, и вновь отвернулась лицом к стене.
Джеку не нравилось состояние Элизабет, равнодушное, отстранённое, ей будто не было никакого интереса участвовать в происходящем. Что-то нехорошее творилось в её душе, только вот что, Джек не мог понять.

***
Элизабет проснулась в середине дня. Джек ещё мирно спал рядом, положив руку на её талию. Его зрачки двигались под плотно сомкнутыми веками, а губы расплылись в полуулыбке: кажется, он видел весьма приятный сон. Подперев голову рукой, согнутой в локте, полулёжа, женщина наблюдала за его лицом, и слёзы тёплыми струйками сбегали по её лицу. Сегодня. Сегодня ей предстояло избавиться от их дитя, ведь, чем скорее, тем лучше, пока он не заметил изменений, происходящих с её телом, пока она горько не пожалела о своих чёрных мыслях.
Элизабет осторожно выбралась из кольца его рук, оделась и незаметно пробралась на палубу. Она уже спускалась по трапу на твёрдую почву, когда кто-то громко окликнул её:
- Эй! Миссис Элизабет! Вы уже проснулись? Куда спешите в такую рань?
Элизабет виновато, словно воришка, пойманный за руку, обернулась и увидела раскрасневшееся потное лицо Гиббса. Он стоял на мостике, засучив рукава, держа в одной руке рубанок. По всему было видно, что ремонт Жемчужины идёт полным ходом, не смотря на отсутствие капитана на палубе. Гиббс всегда был преданным и верным соратником Джека, всегда хорошо делал свою работу.
- Я собираюсь навестить Уилла, - уверенно соврала Элизабет
- Что ж, это доброе дело, миссис Тёрнер, - ответил Гиббс, улыбаясь, - передавайте ему привет, коль очнулся, да и скажите, чтоб возвращался скорее, а то, как же капитан будет без старпома? - Гиббс усмехнулся, но за деланным добродушием чувствовалась старая, скрытая обида.
- Обязательно, мистер Гиббс, - бросила Элизабет через плечо, ускорив шаг.
Вскоре доки уже пропали из виду. Миссис Тёрнер, благородная дама и прирождённая аристократка, выросшая в окружении заботы и роскоши, отправлялась в публичный дом. Этого, к сожалению, требовали обстоятельства. Ей было жизненно необходимо узнать, кто может ей помочь, и она рассудила, что такие женщины должны сталкиваться с подобными проблемами достаточно часто для того, чтобы знать, как с ними справляться. В эту секунду Элизабет было совершенно всё равно, кто и что о ней подумает, приличия, впитанные с молоком матери, отошли на второй план.
Бордель располагался в красивом здании, что показалось странным ничего не знающей о таких местах женщине. Она тихо постучала в большие дубовые двери, неуверенно озираясь по сторонам.
- Чего тебе? - послышался изнутри грубый голос.
- Хочу поговорить с хозяйкой, - приглушённо ответила Элизабет
- Ааааа…свежее мясо, - протянули из-за двери, - Заходи-заходи, - неприятного вида привратник, улыбаясь гнилыми зубами, распахнул перед Элизабет двери. От него крепко несло ромом и чем-то, напоминавшим протухшую рыбу. Элизабет поморщилась, привратник осклабился ещё шире, его грязная сухая кожа натянулась на лице, подобно маске.
- Проходи, красотка, они все в гостиной - поджидают клиентов, а работы-то нет, - старик указал узловатым пальцем на небольшую, грязноватую комнатку, примыкавшую к холлу. Элизабет несмело, пытаясь собрать всю волю, что у неё осталась, в кулак, ступила в гостиную.
Несколько женщин сидело вокруг кофейного столика, обмахиваясь веерами. В комнате было жарко натоплено, на их щедро напудренной коже пот выступил бисеринками, неестественно ярко нарумяненные щёки краснели, будто спелые яблоки. Элизабет брезгливо поморщилась, желая скрыть отвращение. Женщины не проявили к ней никакого интереса, продолжая невесело разговаривать вполголоса на непонятном ей языке, вероятно, на датском.
Элизабет кашлянула настолько громко, чтобы её присутствие стало для женщин очевидным. Одна из них, блондинка в туго затянутом корсете, подняла сильно накрашенные глаза и уставилась на Элизабет.
- Чего тебе надо? - недовольно спросила она по-английски, - Если хочешь работы, то, как видишь, её нет. Лучше проваливай отсюда подобру-поздорову, девочки не в настроении.
Элизабет неожиданно разозлилась. Какое право имеет эта шлюха с ней обращаться таким образом? Она ведь ничего даже ещё не сказала, тем более ни о чём не просила.
- Вы не так меня поняли, - горько усмехнулась Элизабет блондинке прямо в лицо, - я совсем не работу пришла искать. Мне нужно поговорить с хозяйкой.
- А ты бы её и не получила. У тебя слишком грубая кожа, - усмехнулась молодая женщина, сидевшая с ногами на засаленном диване, - так чего тебе надо тогда, говори!
Элизабет посмотрела на девушку. Она выглядела скромно, если, конечно, такое определение применимо к женщине лёгкого поведения, и как ни странно хрупко. Молоденькая, черноволосая, с большими, накрашенными красным, губами, и детской чёлкой, закрывавшей светлые глаза, она походила на пятнадцатилетнюю горничную.
- Мне надо поговорить с хозяйкой, - упрямо сказала Элизабет.
Девчушка закатила глаза, а затем злобно завизжала:
- Я и есть хозяйка! Сколько можно твердить одно и то же! - она перевела дыхание, привычным движением откинула чёлку с глаз и уже более спокойно спросила - Я вижу, Господь Бог не наделил тебя умом, поэтому я ещё раз повторю свой вопрос: что тебе от меня надо?
Элизабет удивлённо стояла, с широко распахнутыми глазами. Она никак не ожидала, что хозяйкой заведения может быть столь молодая и невинная девочка.
- Я… мне нужно…-Элизабет медлила, боясь облечь свои мысли в слова, - мне нужно избавиться от ребёнка, - сказать слово "хочу" язык не поворачивался.
Брюнетка хмыкнула и улыбнулась.
- Так бы сразу и сказала, - примирительно произнесла она, приглашая Элизабет присесть рядом с ней.
Женщина осторожно села на краюшек дивана и просительно посмотрела на хозяйку борделя:
-Я подумала, что вы наверняка знаете кого-то, кто может помочь…
Брюнетка рассмеялась коротким хриплым смехом, столь не характерным для такой хрупкой девушки:
- Конечно, знаю. Есть одна повитуха, которая обслуживает моих девочек, когда у них возникают проблемы. Я скажу тебе, где она живёт. Если упомянешь в беседе, что пришла от меня, то сегодня же избавишься от ребёнка.
Элизабет тяжело сглотнула.
- Я вам что-нибудь должна? - спросила она подавленно, едва сдерживая подступившие к глазам жгучие слёзы.
Брюнетка вновь рассмеялась, обнажая удивительно ровные и белые зубы.
- Нет. Я хоть и шлюха, но своим всегда помогаю. Жалко тебя. Ведь понесла, наверное, от какого-нибудь богача, а потом он тебя бросил. Ты хорошенькая, а богатеи таких любят. Я права?
- Нет, не от богача, от пирата, - болезненно сжимая платочек в руках, ответила Элизабет.
They carry news that must get through
To build a dream for me and you
They choose the path where no one goes
They hold no quarter, they ask no quarter.
(c) Led Zeppelin

Аватара пользователя
Li Nata
Сообщения: 7557
Зарегистрирован: Чт дек 04, 2008 10:22 pm
Реальное имя: Наталья
Благодарил (а): 59 раз
Поблагодарили: 120 раз
Контактная информация:

Re: lisidze - Чего ты хочешь больше всего?

#14 Сообщение Li Nata » Пн апр 26, 2010 10:15 pm

***

Элизабет вышла из дома терпимости и плотнее запахнула шубу, что Джек принёс ей прошлой ночью. С тяжёлого свинцового неба падали крохотные снежинки, оседая на лице, тая и смешиваясь с солёными капельками слёз. На душе было чертовски тяжело. Как она сможет сделать это? Как она может даже думать об этом? Что скажет Джек, если узнает? Нет-нет, нельзя думать об этом, он никогда не узнает о том, что она сделала, и у них снова всё будет, как раньше.
Элизабет медленно брела по улицам, направляясь вглубь острова. Ей вспоминались слова хозяйки публичного дома:" я своим всегда помогаю". Неужели, она приняла Элизабет за простую шлюху? А, действительно, чем она не уличная девка? Сбежала от мужа с пиратом, бросив свою налаженную, прекрасную жизнь при дворе короля, предав все те ценности, что ей внушались семьёй, нарушив все возможные приличия и обязательства, принятые в великосветском обществе. Она, скрываясь ото всех, по ночам пробирается к капитану в каюту, будто совершая преступление, и тайно предаётся страсти с чужим мужчиной. А сейчас она собирается избавиться от их ребёнка, существа, которого так нестерпимо хочет произвести на свет, уже хотя бы потому, что надеется увидеть на его крохотном личике такие знакомые, любимые тёмные глаза. Да, она любила Джека, любила ребёнка, который должен был у неё появиться, но никогда не появится.
Всё так смешалось и запуталось в её голове, что Элизабет уже не могла совладать с собой и тихо плакала, подходя к дому повитухи, показавшемуся ей мрачным, неприглядным строением, за дверьми которого скрывались смерть и уныние.
Элизабет чувствовала, как всё холодеет внутри, как ладони покрывает липкий пот, а пальцы дрожат мелкой, противной дрожью. Живот от страха стянуло в тугой узел. Ничего и никогда она ещё так не боялась, как того, что собиралась сейчас сделать.
Элизабет осторожно постучала в дверь. Минута, две… Пугающее, томительное ожидание. Не получив ответа, она легонько толкнула дверь, и та поддалась. Элизабет всё ещё стояла на пороге в нерешительности, когда услышала из глубины дома что-то отдалённо похожее на приглашение. Женский голос прокричал что-то и смолк. Элизабет ещё раз осторожно толкнула дверь, обливаясь холодным потом, и, наконец, вошла в дом повивальной бабки.
-Эй! – позвала она срывающимся голосом, - я от Хелены пришла. Мне… мне нужно… нужно избавиться от ребёнка, - сказала в пустоту Элизабет, невольно рассматривая кривой, полутёмный коридор, ведущий, видимо, в комнаты. На стенах висели странные яркие картинки, изображавшие причудливых людей, которым скорее пристало выступать в цирке. У одного была слишком большая голова, у другого - сросшиеся, перепончатые пальцы рук. Элизабет в испуге отпрянула, её тошнило от увиденного. Слишком отвратительными казались ей изображённые люди, хотя она и пыталась посочувствовать тем, кто родился со столь ярко выраженными физическими недостатками.
- Проходи в первую комнату справа и раздевайся, - прокричали ей издали, - надеюсь, у тебя есть чем заплатить мне?
- Да, конечно, - еле слышно ответила Элизабет, следуя в указанном направлении.
Комната оказалась маленьким, загромождённым помещением. В центре стояла кровать, накрытая белой простынёй не первой свежести, на которой проступали бурые пятна непонятного происхождения. Элизабет передёрнуло от осознания того, чем это может быть на самом деле. Рядом с кроватью находился маленький столик, на котором в беспорядке располагались склянки различного содержания. Здесь были мази и порошки всех цветов, которые только можно себе представить. Элизабет взяла со столика один из пузырьков и опасливо повертела в руках, на полустёртой этикетке слабо просматривалось название. «Экстракт белладонны», - прочитала женщина и тут же испуганно поставила баночку на место. При ближайшем рассмотрении оказалось, что помимо лекарств и различных препаратов здесь почему-то лежат большие вязальные спицы, хищно поблёскивая хорошо заточенными кончиками.
Элизабет тяжело сглотнула и стала медленно расстёгивать рубашку. Когда с верхом было покончено, она сняла сапоги и устало присела на край отвратительной постели. Что она здесь делает? Зачем пришла? Неужели нет другого способа справиться с этой проблемой? И неужели Джек не поймёт её, если она всё ему расскажет? В конце концов, ведь это их дитя.
В задумчивости Элизабет не заметила, как кто-то появился на пороге комнаты.
- Если пришла, если уверена, то раздевайся и ложись, - прошелестел голос.
Элизабет удивлённо вскинула голову, она узнала это неприятное, вкрадчивое шипение, эти хитрые жестокие нотки. О, боже! Перед ней стояла Тиа Далма.
- Что смотришь, мисс Лизабет? – спросила она, растягивая тонкие губы в улыбке, - Далме тоже нужно иметь какой-то доход. А я смотрю, ты не больно-то рада ребёночку от собственного мужа? – Тиа насмешливо взглянула на женщину из-под опущенных ресниц.
Элизабет тяжело вздохнула и отвела взгляд.
-Ах, так это не ребёнок Уилла, - проницательно заметила ведьма, перебирая в руках кроваво-красные бусы, - Верно я угадала?
Элизабет ещё больше смутилась, не в силах ничего сказать, а Тиа продолжала насмехаться над ней:
- Наша милая мисс Лизабет, такая правильная и честная, такая непорочная и праведная, понесла от другого мужчины… Гм… это весьма забавно, – протянула шаманка, - Но, дело есть дело, и, если хочешь, я избавлю тебя от столь нежелательного последствия твоего страстного увлечения.
Элизабет благодарно подняла глаза.
- Только при одном условии, - беспощадно продолжала ведьма, - назови мне имя счастливого отца.
- Зачем тебе это знать, мне есть, чем заплатить, чего ещё тебе надо? – едва слышно пролепетала Элизабет, неотрывно наблюдая ход чёток в руках Далмы.
- Мне интересно, кто же смог обрюхатить нашу пылкую мисс Лизабет, - произнесла Тиа, - наверняка кто-то из матросни, - жёстко закончила она, усмехаясь.
Эта женщина с её оскорбительными замечаниями была отвратительна Элизабет, но что она могла сделать? Разве у неё был выбор? Зная Тиа, вполне можно было предположить, что та откажется помогать ей без предоставления платы. А платой для Тиа сейчас выступало унизительное признание, а не золото.
Элизабет молчала мгновение, а потом, набравшись сил, тихо произнесла:
- Это Джек.
В глазах Далмы мелькнуло удивление, смешавшееся почему-то со страхом.
- Ты уверена? – спросила она подчёркнуто спокойно.
- В чём? – раздражённо спросила Элизабет, теперь смотря Тиа прямо в тёмные глаза.
Ведьма злобно заскрипела зубами.
- Ты уверена, что это ребёнок Джека?
- Совершенно.
- Он знает? – неожиданно спросила Тиа, продолжая перебирать рубиновые бусы в руках, всё убыстряя темп.
Элизабет не ответила, лишь грустно улыбнулась.
В следующую секунду Тиа уже цепко держала её за руку, натягивая на неё рубашку.
- Я не буду тебе ничего делать, идиотка! – шипела она угрожающе на ухо женщине, - Если будет надо, я за волосы отволоку тебя к Джеку, и ты всё ему расскажешь.
Элизабет расширенными от удивления и страха глазами смотрела на Тиа Далму и не верила тому, что хитрая, изворотливая шаманка может вести себя столь странно и нехарактерно для самой себя. Бурное проявление эмоций слишком не соответствовало её спокойной, вкрадчивой натуре.
- Ты понимаешь хоть, что ты делаешь? – Тиа яростно смотрела на даже не шелохнувшуюся Элизабет.
Не получив вразумительного ответа, она ударила женщину по лицу. Этот ребёнок ещё вполне ей пригодится, а эта дурочка собиралась от него избавиться. Хорошо, что Тиа вытянула из неё признание, а иначе…
Как ни странно, оплеуха подействовала на Элизабет отрезвляюще. Она, будто очнувшись, расплакалась и прошептала:
- Господи, Тиа, ты права. Что же я наделала?
- Ты ещё ничего не сделала, - спокойно сказала ведьма, брезгливо пытаясь высвободиться из цепких истерических объятий Элизабет, - не плачь, это… это вредно для ребёнка.
Элизабет последний раз всхлипнула и затихла.
- Вставай, - сурово сказала Далма, - мы идём на Жемчужину. В любом случае, я обещала Джеку нанести визит.
- Во всяком случае, весь город перестанет смеяться над вами.
- Жаль!!! Я никогда не боялся быть смешным... Это не каждый может себе позволить.(с)

Аватара пользователя
lisidze
Сообщения: 75
Зарегистрирован: Чт дек 11, 2008 4:56 pm
Поблагодарили: 9 раз

Re: lisidze - Чего ты хочешь больше всего?

#15 Сообщение lisidze » Пн апр 26, 2010 10:16 pm

***
Джек проснулся от нестерпимого холода. Не открывая глаз, он попробовал нащупать Элизабет, но ничего рядом не обнаружил, даже шубы, оставленной им на постели накануне. Окончательно проснувшись, он протёр слипшиеся со сна глаза и тяжело сел в кровати. Было ясно, что давно уже больше полудня, это означало, что пора приниматься за работу. У них было слишком много дел и слишком мало времени.
Неспешно одевшись, покачиваясь, Джек вышел на палубу. Яркий дневной свет ударил капитану в глаза, и он страдальчески поморщился. Было холодно, с неба падал мелкий сухой снег, оседая на волосах и лице. Джек огляделся по сторонам, пытаясь обнаружить Элизабет, но её нигде не было. Раскачивающейся походкой капитан добрался до Гиббса, уже вовсю орудующего молотком и рубанком.
- Доброе утро, капитан, - спокойно сказал бывший старпом, - Вы, наверное, вернулись на Жемчужину позже нас, коли так долго спали.
- Да, мистер Гиббс, так и было, - ответил Джек, потягиваясь и подавляя зевок, - А не подскажешь ли мне, старина, где миссис Тёрнер?
Гиббс неодобрительно уставился на Джека, но всё же ответил:
- Она несколько часов назад ушла навестить мужа, капитан.
"Зараза", - подумал Джек, даже полумёртвый евнух не желал оставлять его в покое.
Джек устало прикрыл глаза:
- Новые мачты уже срубили? - спросил он чуть погодя.
- Они будут готовы только дня через три, кэп, - ответил Гиббс, радуясь, что капитан закрыл тему миссис Элизабет.
- Отлично, - задумчиво произнёс Джек, поглаживая тёплое дерево Жемчужины, - пожалуй, я тоже приму участие во врачевании моей девочки, - усмехнулся он, скидывая жилет, и принимая из рук Гиббса молоток и гвозди.
Часы тяжёлой работы оказали на Джека благотворное влияние, хоть он и не любил физический труд. Сейчас это помогало отвлечься, не думать о всех многочисленных проблемах и загадках, разом навалившихся на него. Клинок, Тиа, Лизи - всё слишком запуталось, сплелось в один тугой клубок мыслей и эмоций.
Джек работал хладнокровно и чётко, замечая, что Гиббс изредка кидает на него озабоченные взгляды.
Неожиданно матросы загалдели. Джек поднял голову, отирая пот со лба, и увидел, чем вызвано весёлое настроение пиратов: по пристани в сторону Жемчужины шла уверенным шагом Тиа Далма, волоча за собой слабо упирающуюся Элизабет. От удивления капитан забавно склонил голову на бок, приподняв одну бровь.
Тем временем Тиа почти затащила свою жертву на корабль и подошла к Джеку.
- Здравствуй, братец, - промурлыкала она, недобро улыбаясь и сверкая глазами, - ты звал к себе, вот я и пришла, а заодно и привела тебе кое-кого.
Воробей недоумённо нахмурился, но быстро справился со своим удивлением.
- Ээээ… Далма… Я безмерно рад тебя видеть, - Джек кинул быстрый взгляд на Элизабет, но та лишь испуганно потупила взгляд, - Но могу ли я узнать, что происходит? Почему ты притащила сюда миссис Тёрнер, она же отправилась повидать болезного Уилла, как я понимаю. Неужели по дороге сюда ты её встретила и решила, что лучше будет приволочь её силой на Жемчужину? - Джек усмехнулся, восстанавливая положение нападающего.
- С каких это пор она для тебя стала миссис Тёрнер? - ядовито передразнила Далма, наслаждаясь произведённым эффектом.
Джек округлил глаза и вновь кинул быстрый взгляд на Элизабет, впрочем, не получив никакой поддержки. Команда уже побросала работу и с большим интересом наблюдала за разгорающейся ссорой.
-Ээээ… Далма, - протянул Джек, подхватывая ведьму под руку и стараясь увести подальше от любопытных ушей, - может, поговорим обо всём у меня в каюте?
Тиа усмехнулась своим мыслям.
- Хорошо, - ответила она, бросив красноречивый взгляд на Элизабет. - Пусть мисс Лизабет пойдёт с нами, - спокойно сказала она.
Джек хотел было начать препираться, но, поскольку вокруг было слишком много интересующихся происходящим, лишь коротко кивнул.
Элизабет, на удивление, не протестовала, а лишь тихо скользнула в каюту капитана.
- За работу, балбесы, что вы стоите?! - недовольно бросил Джек команде, захлопывая за собой дверь.
Каюта была маленькой, но Элизабет всё равно пыталась забиться в самый дальний угол, что не укрылось от взгляда капитана.
- Рассказывай ты, - коротко бросила Далма женщине.
- Да что, в конце концов происходит? Вы в моей каюте, так, может, посветите меня в вашу маленькую тайну, дамы? - едко заметил Джек, неотрывно следя за бледным лицом Элизабет, покрытым испариной.
Далма устало подобрала юбки и уселась за письменный стол. Джек продолжал стоять, видимо, ожидая объяснений от обеих женщин.
- Видишь ли, - начала ведьма, понимая, что из Элизабет не вытянешь и слова, - Так случилось, что пока я жила на этом чудесном островке, поджидая тебя, красавец Джек, - ведьма ухмыльнулась, - я промышляла как повивальная бабка.
- О! - выдохнул Джек, - я и не сомневался в твоих талантах, - насмешливо закончил он, хотя улыбались лишь его губы, но не глаза.
- Но я не только принимаю роды, я ещё и избавляю женщин от нежелательного потомства
- Весьма занятно, Тиа, но причём здесь я? - всё ещё недоумевая спросил Джек, приподняв одну бровь.
- Знаешь, кто сегодня пришёл ко мне за …гм…помощью? - продолжала ведьма, не отрывая глаз от меняющегося выражения лица капитана.
Неожиданно Элизабет быстро подошла к Джеку и коснулась его руки.
- Не надо, Далма, - сказала она, обращаясь к шаманке, - я сама.
Яркие, горевшие лихорадочным блеском, глаза женщины встретили тёмный взгляд Джека. Вдохнув поглубже, она произнесла:
- Джек… я … я… жду ребёнка.
Капитан продолжал спокойно смотреть на женщину, его глаза лишь немного расширились.
Он молчал, не зная, что нужно говорить. Неожиданно его взгляд наполнился яростью.
- И сегодня, дорогая Лизи, я так понимаю, ты собиралась от него избавиться, даже не сказав мне? - наконец произнёс он зло.
- Джек, заметь, - вставила быстро Далма, - я могла ей помочь в её желании, но не сделала этого.
- Брось, Тиа, - капитан повернулся к ней лицом, - неужели ты это от большой души, или, может, мисс Элизабет тебе стало жалко? Не надо, Далма, ты врятли сможешь меня провести, - Джек нехорошо ухмыльнулся, вращая белками глаз.
- Что ж, дамы, я думаю, мне пора приниматься за работу, - Джек развернулся на каблуках и уже открыл дверь, чтобы выйти, когда Элизабет неожиданно громко всхлипнула.
Он на секунду остановился, будто не решив, что ему делать дальше, его плечи передёрнуло, затем он всё же вышел, шумно захлопнув дверь.
Далма победно улыбнулась, часть плана была уже выполнена.
Элизабет стояла, а вокруг рушился её мир.
They carry news that must get through
To build a dream for me and you
They choose the path where no one goes
They hold no quarter, they ask no quarter.
(c) Led Zeppelin

Аватара пользователя
lisidze
Сообщения: 75
Зарегистрирован: Чт дек 11, 2008 4:56 pm
Поблагодарили: 9 раз

Re: lisidze - Чего ты хочешь больше всего?

#16 Сообщение lisidze » Пн апр 26, 2010 10:17 pm

***

Вечер тёмной вуалью опускался на город. Пристань притягательно блестела огнями фонарей, но Элизабет с большим удовольствием отправилась бы в пасть Кракена, чем вернулась на Жемчужину. Она уже несколько часов нарезала круги по городу, кутаясь в тёплый, приятный на ощупь соболиный мех. Слёз уже не осталось, в теле ощущалась какая-то онемелость. Такое состояние бывает, когда долго плачешь, всю ночь, а потом слёзы просто кончаются, и ничего не остаётся, кроме как равнодушно наблюдать за проносящимися мимо яркими огнями жизни.
Конечно, она ожидала от Джека нечто подобное. С самого начала она знала, что капитану новость не понравится. Но одно дело перебирать варианты в мыслях, совсем другое - стоять, ощущая на себе его холодный, колючий взгляд. Непонимание пролегло между ними будто огромное, безбрежное море, которому не было ни конца, ни края. И Элизабет не знала, как ей добраться до Джека, как объяснить ему, что с ней происходит. Она просто бродила по городу, не понимая, что происходит вокруг, не обращая никакого внимания на людей и детали. Ей казалось, что она навсегда запомнит его спину в дверном проёме, плечи, передёрнувшиеся то ли от отвращения, то ли от жалости к ней. Комок подступил к горлу от этого воспоминания, но слёз не было. С трудом сглотнув, Элизабет наконец огляделась по сторонам. Ноги сами привели её к церкви и к лазарету, в котором лежал Уилл.
Элизабет вытерла ладонью дорожки от слёз на щеках и постучалась в дверь мистера Скотта. Ей нечего больше было терять, а увидеть мужа было бы кстати. Ещё только не хватало, чтобы он узнал, что она ждёт ребёнка, от кого-то постороннего. Лучше уж, она сама ему сообщит.
Мистер Арчи не заставил себя долго ждать. Однако, увидев женщину, он был весьма удивлён:
- Миссис Тёрнер! Что-то случилось? - спросил он в недоумении, - почему вы пришли?
Элизабет прочистила горло и как можно спокойнее ответила:
- Вообще - то, доктор Скотт, я пришла навестить своего супруга. Или это уже возбраняется?
- Нет, но я думал… Я думал, вы заняты и послали мисс Тиа узнать, как у него дела.
Элизабет вспыхнула, яростно сверкнув глазами. И здесь ведьма успела обмануть её! Страх заполз в душу Элизабет: а вдруг ведьма проболтается обо всём Уиллу. Хотя, собственно, зачем ещё она могла прийти к её мужу? Уж, врятли, чтобы проведать и узнать, как здоровье. Похоже, Далма всерьёз взялась разрушить всё, что Элизабет было дорого, отнять всё то, что ещё составляло хоть какой-то смысл её жизни.
Ярость неожиданно схлынула, уступив место разочарованию и тяжёлой апатии. Она ничего не могла сделать. Все отвернулись от неё именно тогда, когда ей больше всего нужна была помощь. Что ж, быть посему.
Элизабет пошла прочь, не удостоив Арчи ответом. Он удивлённо смотрел в спину удаляющейся женщине, не находя даже слов, чтобы окликнуть её. Слишком странно она вела себя. Сначала посылает служанку к мужу, потом приходит сама и, ничего не объясняя, снова уходит. Странная женщина.
Элизабет уверенной походкой приближалась к докам. Слёзы высохли, настроение было вполне решительным. Она вернётся домой. Нет, не в холодный, неприветливый Лондон. Это совсем не её дом. Она отправится в жаркий Порт-Роял, к отцу, к тётушкам и мамушкам. Там она никогда не будет знать одиночества и боли, там вырастет её ребёнок в окружении любви и заботы, никогда её дитя не будет страдать. А Джек… А что Джек? Её это уже не касается.

***
Джек пьяно привалился к мачте, расплескав половину содержимого бутылки, сделанной из мутного толстого стекла. «Морской дьявол», - выругался он про себя и устало опрокинул доброю порцию рома в глотку. Эта бутылка была уже третьей, но крепкий напиток всё же не мог замутить сознание капитана до конца. Он прекрасно помнил, что сказала ему Элизабет сегодня. У них будет ребёнок. Зараза! Зараза! Зараза! Джек устало прикрыл глаза, в голове всё поплыло, тем не менее, не освобождая от назойливых цепких мыслей.
Странно, он совершенно не ставил под сомнение тот факт, что ребёнок именно от него, это было естественно, ведь она его женщина. Что же, за столь радостное событие надо выпить! Джек снова поднял бутыль, чокаясь с кулаком свободной руки, и прошипел: «Поздравляю, капитан, ты отличился. Не то, что евнух». Джек хрипло захохотал, запрокинув голову, и тут же закашлялся. Было несколько не по себе от всего, что происходило. « Да, жизнь пирата по мне», - усмехнулся капитан, вновь глотая из горлышка обжигающий напиток.
- Так выпьем чарку, йо-хо! – затянул он, но вышло как-то слишком грустно, как-то совсем не в стиле удалого разбойника, весёлого прохвоста, к коим Воробей себя всегда причислял.
Минуты тянулись слишком долго, отчаянно долго, мысли вязким желе заполняли голову. Усталость накатывала, грозя неспокойным сном на палубе.
- Эй! Кто здесь? – вдруг спросили из темноты. – Джек узнал хрипловатый голос Гиббса.
- Уже капитана своего не узнаешь? – ответил заплетающимся языком Воробей.
- Что это вы, кэп, здесь сидите? – снова спросил Гиббс, проигнорировав колкость Воробья, пытаясь в темноте не споткнуться и благополучно примоститься рядом с Джеком около мачты.
Капитан не ответил, в темноте вновь послышались глотательные движения.
- И куда всё время исчезает ром? – усмехнулся Джек, точным движением пытаясь выбросить бутылку за борт. Пустая ёмкость, однако, цели не достигла, приземлившись с глухим стуком где-то в нескольких метрах от них.
Гиббс раскурил трубку. Полыхнуло огниво, освещая неровным оранжевым светом усталое, невесёлое лицо капитана.
- Что-то не очень-то вы в духе, кэп! – заметил Гиббс, смоля трубку, - Никак это из-за миссис Элизабет и ведьмы, что сегодня приходила на корабль, - это было скорее утверждение, чем вопрос. Бывший старший помощник просто говорил то, что думал, прямо и бесхитростно.
Они ещё немного помолчали, каждый занятый своими мыслями, один курил трубку, другой уже откупорил новую бутылку рома, четвёртую по счёту.
- Ты прав, старина, - неожиданно сказал Джек, - всему виной бабы. Причём никогда не знаешь, что им от тебя надо, - едко продолжал капитан, - Они никогда не бывают довольными и всегда думают, что всё знают лучше тебя.
Гиббс молчал. Он не знал, что же ему стоит говорить на столь откровенно злой выпад капитана, и потому предпочитал просто слушать.
А Джек продолжал, пьяно размахивая руками:
- Дело в том, старина, что мы с миссис Тёрнер…гм.., как же лучше сказать,… любовники! – выдохнул Джек, ощущая, что стало лучше от того, что рассказал хоть кому-то.
Гиббс не проронил ни слова. Его не удивило то, что сказал капитан, он давно подозревал что-то подобное. Уж слишком тёмной была эта история с побегом миссис Тёрнер на их корабль, слишком часто Джек проводил с ней время, за разговорами стремительно забывая о старых-добрых радостях настоящего пирата: в конце концов, он отказался идти с ними в бордель, когда Жемчужина причалила к острову! А такое уж ни в какие ворота не лезло! Однако Гиббс продолжал хранить молчание, давая капитану выговориться.
- И всё бы было хорошо, - злобно продолжал Джек, - но эта дурочка пыталась избавиться от нашего ребёнка, - Гиббс задержал дыхание, ему даже показалось, что капитан просто бредит из-за количества выпитого рома, но он спокойно, почти не спотыкаясь на словах, продолжал, - Милая Лизи решила, что может, ничего не рассказывая мне, отправиться к какой-нибудь выжившей из ума старухе и лечь под нож. Ну, не дура ли? – Джек пьяно ухмыльнулся и продолжил, - Я даже не смог ей ничего вразумительного сказать, когда Далма её сегодня притащила на Жемчужину.
- Так, значит, у вас с миссис Элизабет будет ребёнок, кэп? – осторожно, но всё же не скрывая удивления, спросил Гиббс, закашлявшись.
- Представь себе, старина. И учти, если ты проболтаешься…- Джек округлил глаза и недвусмысленно провёл ногтём по горлу, а затем как-то безнадёжно рассмеялся.
Гиббс помолчал.
- И я не знаю, что мне теперь делать, - вновь произнёс Джек по-детски упрямо.
- А чего вы сами хотите, кэп?
Джек медлил. Признаться означало показаться слабым, но разве был иной выход? Он чувствовал, что своим поведением безумно обидел Элизабет и что простыми извинениями в обычной шутовской форме теперь не отделаешься.
- Я не хочу, чтобы она уходила от меня, - наконец тяжело сказал Джек, а потом добавил, - Но теперь точно уйдёт.
Гиббс снова молчал, посасывая кончик чадившей трубки.
- Поговорите с ней, кэп.
- А что если… - запротестовал Джек, но старпом не дал ему договорить, положив руку на плечо
- Просто поговорите. Как раз сейчас у Вас есть возможность, - весьма убедительно заметил Гиббс, указывая куда-то на пристань.
Джек вскинул голову и на фоне ярких огней портового городка увидел тонкую, закутанную в шубу, фигурку, спешно поднимавшуюся по трапу на борт Жемчужины. Сомнений быть не могло, это Элизабет.
They carry news that must get through
To build a dream for me and you
They choose the path where no one goes
They hold no quarter, they ask no quarter.
(c) Led Zeppelin

Аватара пользователя
lisidze
Сообщения: 75
Зарегистрирован: Чт дек 11, 2008 4:56 pm
Поблагодарили: 9 раз

Re: lisidze - Чего ты хочешь больше всего?

#17 Сообщение lisidze » Пн апр 26, 2010 10:18 pm

***
Элизабет крадучись взошла на Жемчужину. Она не хотела видеть никого из команды, не говоря уже о Джеке. Он, пожалуй, был последним человеком, которому ей сейчас достало бы сил посмотреть в глаза. Слишком всё запуталось, приобрело характер огромного снежного кома, катящегося с горы, всё увеличиваясь в размерах. Элизабет слишком устала. Она даже не расценивала поведение Джека как некую обиду. Просто он был таким по своей природе, и ей рядом с ним не нашлось места. Зря он когда-то говорил, что они похожи. Что может быть общего у тонкой, аристократичной леди со всегда весёлым паяцем, в душе которого, на самом деле, гнездится циничное равнодушие? И, даже если он что-то чувствует, то никогда не признается в этом, будет продолжать ухмыляться под дулом пистолета. Если жизнь пирата такова, то она не хочет больше быть пираткой. Уж лучше с позором отправиться обратно в Порт-Роял, где поохают - поахают, но всё-таки примут обратно. В отце Элизабет никогда не сомневалась. Хотя бы что-то настоящее в её жизни ещё осталось. Жаль, конечно, разочаровываться в иллюзиях, но рано или поздно через это проходят все. Просто её прекрасная сказка о принцессе и пирате затянулась несколько дольше, чем требовалось. Элизабет думала, что за те три долгих года в разлуке в Джеке многое изменилось, возможно, в лучшую сторону. Как же она горько ошибалась! Он всё такой же, хитрый, пронырливый, эгоистичный … любимый. Нет, она не будет сейчас думать о нём, как о своём возлюбленным, иначе просто не хватит сил уйти. Но вырваться из замкнутого круга стало уже необходимостью, выстраданной потребностью. Она больше не могла выносить безразличие мужчины, которому отдавала своё сердце без остатка, которому хотела бы всей душой подарить сына. Да, она любила его, но, как часто бывает, этого было недостаточно. Ни принцессе, ни пирату.
Элизабет осторожно скользнула в каюту Джека: нужно было забрать некоторые личные вещи; она не собиралась оставлять капитану ни одного напоминания о себе, хотелось наконец-то поставить точку в этих затянувшихся, странных отношениях. Детали кабинета залихватского капитана привлекали внимание женщины, цепляясь за взгляд. Вот те самые смешные песочные часы, которые Джек выиграл несколько лет назад в кости, какие-то колечки, бусы, другие не менее яркие, удивительные вещицы. Элизабет всегда считала забавным тот факт, что Джек, будучи суровым моряком, склонен к чисто женскому фетишизму. Это было забавно. Один из его пистолетов лежал заряженным на столе, среди карт и письменных принадлежностей. Элизабет покрутила тяжёлое, отполированное оружие в руках, играя указательным пальцем на курке, и положила на место. Каждая вещь в этой небольшой, незамысловатой комнатке напоминала о Джеке, раскрывая его привычки и маленькие слабости, дышала запахом Джека. Элизабет присела на постель, ощущая под рукой почти остывшие, но всё же хранящие малую толику тепла, простыни. На этом ложе она когда-то чувствовала себя по-настоящему счастливой, в те короткие мгновения, когда он лежал, уткнувшись носом в её затылок, и бормотал что-то бессвязное во сне; когда она не могла вздохнуть под весом его тела, чувствуя каждый толчок, каждое движение, будто маленькую смерть окружающего мира.
Элизабет встала и снова прошлась по комнате, перебирая в пальцах воспоминания, которые вскоре предстояло оставить в прошлом. Неожиданно её взгляд упал на резное зеркальце в деревянной оправе. Иногда по утрам она всматривалась в своё отражение, веря, что зеркало показывает её истинную сущность, стоит лишь только заглянуть за стеклянную гладь. Поднеся вещицу к лицу на этот раз, Элизабет увидела грустную, незнакомую женщину с невысохшими до конца дорожками слёз на щеках и чью-то смутную тень в самом уголке зеркальной глади.
Быстро обернувшись, она увидела Джека.
Он стоял, облокотившись на дверной косяк, алкоголь ещё не выветрился из головы, и картинка немного плыла перед глазами. Но Элизабет он видел чётко, так чётко, чтобы захотеть не видеть её вовсе. Уж больно печальной, подавленной она была, но одновременно и решительной. Такая отчаянная решимость, как у самоубийц. Джеку стало не по себе от такого сравнения. Как бы ему сейчас хотелось, чтобы лёгкая ироническая улыбка появилась на её губах, словно и не было тех грустных тяжёлых мгновений последних дней между ними. Она же продолжала молча смотреть на него, не произнося ни слова. Просто смотрела, устало покачивая головой, всё ещё сжимая в руках маленькое зеркало. Такая красивая и такая далёкая. Необходимо было немедленно что-то сделать, что-то сказать, но язык Джека словно просмолённая деревяшка прилип к нёбу, не желая поворачиваться. Так он и стоял с пересохшим горлом, не в силах двинуться или хотя бы сглотнуть.
Элизабет первой очнулась от оцепенения, опустила взгляд, принимаясь сминать в руках кончик незаправленной рубашки. Она поспешно, будто в смущении, отвернулась и, собирая всё мужество в кулак, почти спокойно произнесла:
- Я думаю, капитан, моё путешествие подошло к концу, - она прерывисто вздохнула, и Джеку показалось, что ещё секунда, и она заплачет, но вместо этого она продолжала, - Полагаю, мне хватит приключений. Слишком долго я не стояла на твёрдой земле.
- Уверена? - почему-то переспросил Джек, пытаясь оторвать своё тело от дверного косяка и просто подойти к ней.
- Совершенно, - ответила она, равнодушно пожимая плечами. В несложном движении почувствовалось что-то нервное, надломленное.
Джеку казалось, что противоречия в их отношениях уже готовы разорвать ему голову. Ну, почему всё должно быть настолько сложно? Как заставить её поверить, что ему будет плохо без неё? Зачем люди придумали все эти глупые слова? Неужели без них совершенно нельзя обойтись? Столько вопросов и никаких ответов, как, впрочем, и всегда.
- Элизабет, - произнёс он, с трудом отлепляя язык от пересохшей гортани, - ты уже нашла корабль, который доставит тебя в Лондон?
- Я отправляюсь в Порт-Роял, - холодно заметила женщина, вновь отводя глаза, - В Лондоне мне нечего делать. Пора домой, - её голос дрогнул, оборвавшись на полуслове.
-Понятно, - произнёс он, растягивая эти последние минуты рядом с ней. – Элизабет… - последняя, тщедушная попытка сказать хоть что-то утонула в тишине.
- Да? - встрепенулась она в ответ, и в голосе чувствовалась нескрываемая надежда.
- Нет, ничего…- выдохнул он. "Тысячи чертей! Нужно срочно что-нибудь сделать", - неотступно вертелось в голове.
- Скажи, что хотел, - попросила Элизабет, подняв на секунду взгляд от пола.
- Что ж, цыпа, был крайне рад видеть тебя на борту Жемчужины, - усмехнулся Джек, проклиная себя за нерешительность и Элизабет за требовательность, - Позволь откланяться, попутного тебе ветра!
Ярость накатила на неё горячей волной. Такой неисправимый, глупый, он ничего не понимает!
Она взяла в руки небольшой саквояж, тот самый, с которым несколько месяцев назад сбежала на Жемчужину, и молча направилась к выходу.
Джек невольно закусил губу почти до крови. Она уходила навсегда. Нужно срочно что-то сделать.
Не было времени на все эти раздумья, был лишь один единственный миг, чтобы взвесить все "за" и "против".
Элизабет потянулась к дверной ручке; Джек быстро перехватил её запястье, сжав мягко, но не оставляя никакой возможности вырваться.
- Не уходи, - очень тихо сказал он, тяжело дыша в шею Элизабет. Её сердце тут же пойманной птичкой забилось в груди. Это уже что-то новенькое. Капитан Джек Воробей никогда ни о чём не просил, он просто брал то, что хотел, но сейчас в его словах женщина уловила просительные нотки.
- Отпусти, - просто ответила она, пытаясь высвободить руку, - Джек, я устала… я не хочу всё снова .. решать, - с трудом произнесла она, онемелость наконец-то прошла, и горло пережали словно стальным обручем горячие слёзы.
Джек закатил глаза. Что он, чёрт возьми, делает?!
- Не уходи. Ты нужна мне, - наконец твердо выговорил он, будто окончательно справившись с противоречиями, раздиравшими его неверную сущность.
Элизабет в удивлении обернулась и тут же столкнулась с цепким взглядом его чёрных глаз. Она смотрела и видела, что он не врёт, или, может, хотела видеть. Но сил на сомнения уже не оставалось: всё внутри переворачивалось от этой игры в равнодушие, от попытки убежать от самой себя, спрятав чувства где-то на дне грустных глаз. Первая горячая струйка побежала по её щеке, затем ещё и ещё, она отпустила дверную ручку и всхлипнула. Противостояние было проиграно, Элизабет плакала. Но победа всё же оставалась за ней.
Джек, осторожно поддерживая, заключил её в кольцо своих рук и уткнулся лицом в её волосы. Сказать правду оказалось не таким уж и сложным делом.
- Не плачь, малышка, - приговаривал он, гладя её по голове, путаясь в вязи прекрасных золотистых кудрей, - ты… - он набрал побольше воздуха в лёгкие и произнес: - ты навредишь нашему ребёнку.
Элизабет подняла заплаканное лицо и посмотрела на Джека в упор:
- Ты хочешь…? - вопросительно пролепетала она, боясь надеяться.
- Хотел бы… - неуверенно ответил он, а затем ухмыльнулся, и сквозь смех произнёс , - хотел бы, чтобы ты мне родила маленькую пиратку. Только, не такую строптивую, как ты.
Элизабет слабо улыбнулась, прижимаясь лицом к его щеке.
- Прости меня, - зашептала она, - я струсила, я не знала…я….я…. - всхлипы вновь поглотили слова.
- Плакса! - иронично заметил Джек, осторожно поднимая Элизабет на руки и усаживая на постель. Секунду подумав, он серьёзно добавил, - не смей так делать больше никогда. Я всё равно узнаю, и тебе не поздоровится, - засмеялся он, пытаясь поцеловать припухшие, солёные от слёз губы Элизабет.
- И что же мне будет? - усмехнулась она, сверкнув глазами.
- Сейчас узнаешь, Лизи, - прорычал Джек, опрокидывая её на постель.

***

Цветные пятна слабо пробивались сквозь пелену прикрытых век. Пересохшее горло нестерпимо саднило, а голова раскалывалась будто от непрерывных ударов сотни маленьких молоточков.
Уилл попытался открыть глаза и тут же поморщился от казавшегося неестественно ярким блеска свечей. Возможность сесть в постели не рассматривалась вовсе. Он лишь беспомощно вращал глазами из стороны в сторону, пытаясь наконец-то определить, где же находится, пока взгляд не натолкнулся на тёмную фигурку в самом углу комнаты.
- Элизабет, - тихо прошептал Уилл, мысленно обругав себя за слабость и просительные нотки в голосе. Ведь он знал, что она не придёт. Она осталась на корабле вместе с Джеком, когда они с командой отплыли к берегу. И на этот раз Уилл точно знал объяснение ее поведению. Как долго он не хотел верить, как долго не мог понять. Теперь всё как будто стало ясно. Она осталась, потому что хотела провести ночь с ним, потому что хотела в порыве бесстыдной страсти прижиматься саднящей обнажённой кожей к загорелой до бронзы груди пирата. И дело вовсе не в любви, которую она испытывала к этому бесчестному человеку, дело в животной тяге, похоти, что Уилл увидел на секунду в её глазах, когда сидел в лодке с веселящимися матросами. Она стояла, прислонившись к борту Жемчужины, и её грудь часто вздымалась в предвкушении, в ожидании. Уилл вновь закрыл глаза: боль в лёгких не шла ни в какое сравнение с болью в сердце, которую он остро почувствовал сейчас.
- Я не Элизабет, - неожиданно произнесли рядом с придыханием.
Уилл с трудом повернул голову и увидел, как тёмная фигура выходит на свет, постепенно отделяясь от стены, будто оформившийся в пустыне морок. Это была она. Уилл тихо застонал и сжал зубы. Конечно, она нашла его даже здесь. Он не удивился бы, даже если бы она пришла к его смертному одру.
- Тиа… что ты здесь делаешь? - неожиданно робко спросил Уилл, морщась от боли и удивления.
Ведьма осторожно обошла смятую постель и присела на самый её краюшек, в опасной близости от полуобнажённой груди кузнеца, испещрённой капельками пота. Лихорадка постепенно отступала, но тело больного всё ещё сохраняло её отголоски. Уилл зашёлся сухим кашлем и устало взглянул на молчаливо улыбающуюся женщину
- Далма, брось, я не в том состоянии, чтобы играть в эти игры, - страдая от безнадёжности своего положения коротко Бросил Уилл и вынужден был съёжиться от колючего проницательного взгляда, полученного в ответ.
Смуглая кожа Тиа поблёскивала в тусклом свете свечей, и Уилл неожиданно обнаружил, что неотступно смотрит на её чудесные тонкие руки. Смутившись, он вновь прикрыл глаза. Тиа коротко рассмеялась, поправила несколько массивных браслетов на запястьях и наконец произнесла:
- Ты разве не рад меня видеть, Уильям? - она усмехнулась и, не давая ему ответить, продолжила, - Ты помнишь наш уговор, красавец Тёрнер? - Тиа вновь сладко улыбнулась и едва касаясь провела указательным пальцем по щеке Уилла, отчего тот испытал одновременно страх и трепет.
- Ты помнишь, о чём долгую ночь мы с тобой разговаривали? - вкрадчиво, продолжала ведьма, скользя ладонью в вырез наполовину расстёгнутой рубашки мужчины.
Уилл прерывисто вздохнул и попытался возразить, в душе понимая, что спорить с ведуньей бесполезно, скорее даже опасно:
- Но я не получил того, чего хотел! - добавил он в интонации капельку праведного возмущения.
Тиа недовольно приподняла тёмную бровь:
- Разве, Уильям? Ты хотел женщину, Тиа Далма помогла тебе. Ты хотел власти, ты получил и её. Я чиста перед тобой, я выполнила все свои обязательства. А ты, что ты сделал взамен? - Тиа зашипела, раздувая крылья носа - её рука уже почти проделала свой путь до брючного ремня.
Уилл похолодел. Далма загнала его в угол. Как он мог наивно полагать, что ведьма откажется от своих прав на него? Неслушающимся языком Уилл растерянно попытался оправдаться в последний раз и произнёс:
- Ты ни о чём не просила взамен….
- Тогда - да, - охотно согласилась Далма, сверкнув опалами тёмных глаз из-под опущенных ресниц, - Но я сказала, что ты исполнишь моё желание в будущем. А ты, обрадовавшись, согласился, не раздумывая. Вспомнил? - Тиа уже почти издевалась, играя с медной пряжкой брючного ремня.
Уилл и не забывал. Однако признаваться себе в том, что заключил сделку с ведьмой, не зная о встречных условиях, не хотелось. Это было глупо, опрометчиво, но всё же было правдой.
- Вижу, что помнишь, - насмешливо произнесла Тиа, небрежно играя медной пряжкой брючного ремня.
- Так что же, ты наконец придумала мне наказание? - спросил Уилл, стараясь сохранить ироничное выражение лица, в душе ожидая самого худшего.
Далма неожиданно легко поднялась, плавно качнув бёдрами, и пошла к двери:
- Скоро, красавец Уильям, скоро, - бросила она на прощанье, даже не повернувшись, и исчезла из комнаты, будто её никогда здесь и не было, будто дурной сон.
Уилл лежал, обливаясь холодным потом. Настал час отдавать долги.
They carry news that must get through
To build a dream for me and you
They choose the path where no one goes
They hold no quarter, they ask no quarter.
(c) Led Zeppelin

Аватара пользователя
lisidze
Сообщения: 75
Зарегистрирован: Чт дек 11, 2008 4:56 pm
Поблагодарили: 9 раз

Re: lisidze - Чего ты хочешь больше всего?

#18 Сообщение lisidze » Пн апр 26, 2010 10:19 pm

***

Солнце ещё не поднялось из-за горизонта, когда Джек проснулся. Он лениво протёр тыльной стороной ладони глаза, оставляя на коже тёмные подтёки сурьмы, и попытался встать. В голове шумело от выпитого накануне рома, на языке осталось неприятное горьковатое послевкусие. Джек смутно припоминал, что же произошло этой ночью, пытаясь сфокусировать плавающую мысль на каком-нибудь конкретном воспоминании. Неожиданно его блуждающий, всё ещё пьяный взгляд наткнулся на спящую рядом Элизабет. На душе сразу как-то стало светлее. Она всегда спала в одной и той же позе: на боку, обняв себя руками, зарывшись головой в подушку, словно маленькая потерявшаяся девочка. Неожиданно Джек подумал, насколько это вообще странно, что она спит рядом с ним. Он никогда раньше не задумывался об этом: почему Элизабет оставила свою богатую, сытую жизнь в Лондоне, почему сбежала на корабль, полный «грязных» пиратов, туда, где нужно трудиться, не покладая рук, где вечно не хватает еды, и от усталости мечтаешь только о том, как бы получше да подольше выспаться? Морская жизнь была совсем не так легка, как может показаться. Даже сам Джек, будучи капитаном Жемчужины, не был освобождён от постоянной рутинной работы. Подтверждением тому служило их последнее путешествие на вёслах до северного острова в холодном море. Воробей работал на вёслах с таким же упорством, что и все остальные. В тот момент не было никакой разницы между капитаном и матроснёй, было лишь одно желание - добраться до берега, во что бы то ни стало. Элизабет трудилась наравне со всеми, и лишь ранение помешало ей сесть на вёсла и грести до кровавых мозолей на руках. Джеку нравилось такое её отношение к делу, хоть он и не понимал причины. Отчего молодая красивая женщина из высшего общества вдруг пожелала стать загорелой, жилистой пираткой?
Джек снова посмотрел на Элизабет: золотистые волосы разметались по простыням, смуглая кожа, покрытая россыпью маленьких веснушек обветрилась, но привлекала его не менее, чем когда была гладкой и шелковистой. Женщина глубоко вздохнула, что-то пробормотала во сне и перевернулась на спину. Теперь длинные волосы спадали ей на грудь, слегка прикрывая наготу. Простыня сползла, оголяя красивый всё ещё плоский живот. Джек судорожно всматривался, пытаясь найти какие-нибудь хотя бы малейшие изменения в её фигуре, а затем, не обнаружив их, осторожно приложил к животу руку. Его кожа по цвету была гораздо смуглее, чем её, на пальцах кроме ярких вычурных колец, просматривались небольшие, белеющие шрамы. Джек почти испуганно ощупал её живот, ощущая, что он совсем немного округлился. Пальцы помнили прикосновение к её коже, помнили каждый дюйм её тела, он не мог ошибиться. Это было самое странное чувство, которое капитан Воробей когда-либо испытывал. Там, внутри, было что-то живое. С одной стороны, сама мысль об этом отталкивала, внушая отвращение, с другой, - вселяла трепет и благоговение. Очередное противоречие, ничего не скажешь.
У Джека никогда не было детей. Вернее, были, конечно, только он никогда не видел их и уж точно не думал о них как о своих. Однако он был вполне уверен, что некоторое количество черноглазых смуглых отпрысков капитана бегает по островам Карибского моря. Никогда Джек не задумывался всерьёз о том, что он их отец, это слово скорее вызывало на губах капитана кривую ухмылку. Сейчас впервые всё было по-другому. Нельзя сказать, что он был неимоверно рад, и ждал именно такого развития событий, но сама мысль, что Элизабет пыталась избавиться от их ребёнка, думала об этом, вызывала в Джеке приступ злости. Дело было не только в том, что Лизи могла погибнуть, он не раз слышал о жертвах неудачного аборта от портовых шлюх на Тортуге, задевало Джека ещё и то, что она хотела избавиться от ребёнка, принадлежащего ему по праву крови, также как и ей.
Неожиданно Элизабет заворочалась, нарушив ход мыслей Джека, и через секунду открыла большие карие глаза, всё ещё затуманенные дымкой недавнего сна. Увидев Джека, она робко улыбнулась и тут же, будто по привычке, потянула на себя простыню в безуспешной попытке прикрыть обнажённую грудь.
- В этом нет надобности, цыпа, - спокойно сказал Джек, но не удержался и усмехнулся в усы.
Элизабет наконец оставила последние попытки вести себя как леди, что часто проскальзывало в её действиях, и тоже улыбнулась, посмотрев на капитана:
- У тебя сурьма на глазах размазалась, - заметила она, хихикая.
Джек обиженно надул губы, словно женщина, которую уличили в использовании косметики, хоть она и твердила всем, что цвет лица у неё натуральный.
- Я тебе таким не нравлюсь, цыпа?
- Почему же, - чуть задумчиво пробормотала женщина, - ты нравишься мне и таким тоже. Просто… это забавно… - и она вновь сдавленно усмехнулась
- Нехорошо, цыпа, я капитан Джек Воробей, не забывай, а не уличный шут, - сказал он как можно более серьёзно, хоть глаза в обрамлении тёмных подтёков сурьмы и смеялись.
Элизабет ничего не ответила: она прикрыла глаза и попыталась вздохнуть как можно глубже – старое проверенное средство от тошноты в последнее время часто помогало ей.
- Что-то не так, малышка? - спросил Джек, уловив перемены в её настроении и неожиданную бледность лица.
- Нет, всё в порядке, - пробормотала она, открывая глаза, - просто немного тошнит.
Джек, сам не зная, почему, неожиданно расплылся в улыбке.
- Эй, теперь ты смеёшься надо мной, - обиженно заметила Элизабет, шутливо ударяя его кулачком в грудь, - Почему ты улыбаешься, да ещё так нагло?
Джек не выдержал и захохотал:
- Ну, цыпа, как ты видишь, капитан Джек Воробей на кое-что пока ещё способен, - сказал Джек сквозь смех, недвусмысленно дотрагиваясь до её живота,- что доказывает мою теорию о том, что наш дорогой кузнец всё-таки евнух.
- Джек! – укоризненно сказала Элизабет, пытаясь скрыть за возмущением улыбку, - не говори так!
- Это ещё почему? – усмехнулся капитан, наклоняясь и примирительно целуя её в щёку, - разве есть какая-то писаная инструкция, запрещающая называть кузнецов евнухами? – его глаза искрились смехом, хоть губы оставались плотно сомкнутыми.
- Нет… но… - Элизабет попыталась возразить, но её попытки ограничились жалким бормотанием сквозь поцелуй Джека.
Когда он, наконец, отодвинулся, облизывая губы словно кот, пообедавший вкусной мышкой, она только и могла, что хватать воздух полураскрытым ртом.
- В общем, Лизи, я доволен, - снова засмеялся Джек, бросая взгляд на её обнажённый чуть округлый живот, - кто-то же должен будет принять на себя заботу о Жемчужине, когда меня повесят на рее за все мои страшные злодеяния, - сказал он, округляя глаза в притворном испуге.
Элизабет снова укоризненно толкнула Джека кулачком в грудь: ей не нравились такие разговоры.
- Тебя не повесят, ты же капитан Джек Воробей, - ответила она, улыбаясь, - к тому же сомневаюсь, что ты передашь корабль маленькой пиратке, как ты вчера выразился.
- Это почему же? - Джек недоумённо вскинул одну бровь.
- Потому что она будет леди, - усмехнулась Элизабет, провоцируя, желая увидеть реакцию Джека.
В ответ пират лишь ухмыльнулся и медленно встал с постели.
- Я думаю, она будет похожа на свою мать, - улыбнулся он, натягивая рубашку и штаны.
Элизабет всё ещё продолжала валяться в кровати, пока Джек умывался и брил острым ножом сильно заросшие щёки. Её всегда передёргивало, когда он изредка по утрам брал опасный инструмент туалета в руки и скрёб им свои щетинистые щёки.
Затем Джек присел за стол и начал привычный утренний ритуал. Он достал баночку с сурьмой и погрузил палец в содержимое. Элизабет тихонько захихикала со своего места. Это было её самое любимое развлечение: наблюдать, как Джек подводит глаза. Он провёл тёмной жидкостью по нижнему веку, растушёвывая, и обернулся на её смех:
- Лизи, ты видела это уже сотни раз, всё ещё смешно? – немного обиженно спросил он, склоняя голову набок. С одним накрашенным глазом он выглядел так, будто ему подбили глаз.
Элизабет снова захихикала, по-детски прикрывая рот ладонью.
- Цыпа, советую тебе тоже привести себя в порядок. Сегодня нам предстоит поболтать кое-о чём с моими остолопами.
- И зачем же нужна там я? – усмехнулась Элизабет, не чувствуя подвоха.
- Ну, ты же женщина капитана, цыпа? – Джек хитро вскинул одну бровь и вновь вернулся к своему макияжу.
Элизабет неприятно сглотнула. Она начинала догадываться, о чём капитан собирался говорить с командой, и какая роль уготована ей в этом разговоре.
***
-Джек, постой, - Элизабет тщетно пыталась ухватить капитана за руку, еле поспевая за его широким, размашистым шагом.
-Да? - Джек плавно остановился, немного покачиваясь и пытаясь удержать равновесие. - Слушаю все твои возражения, цыпа, - он насмешливо вскинул взгляд чёрных глаз на взволнованную женщину.
- Джек, - Элизабет еле перевела дыхание - она смогла поймать его чуть ли не на последней ступеньке лестницы, ведущей на палубу, - мы не можем сказать команде, - пролепетала она придушенно, боясь показаться маленькой испуганной девочкой.
- Это почему же? Разве я не капитан этого корабля? - Джек в наигранном удивлении вскинул бровь, - к тому же ты забываешь, цыпа, я не просто капитан, я капитан Джек Воробей!
Элизабет закатила глаза. Ей было совсем не до шуток.
- Ладно, хорошо, - взволнованно сказала она, - я не могу, так тебя устроит? И не хочу. Зачем нам говорить команде?!
- Потому что они всё равно рано или поздно узнают, - усмехнулся Джек, игнорируя злобный выпад Элизабет, - Согласись, лучше, чтобы пираты узнали о том, что происходит на корабле, из уст капитана, а не от кого-то другого…гм…, например, мне бы очень не хотелось, чтобы нашу маленькую тайну матросам раскрыла Тиа Далма.
Элизабет вопросительно уставилась на него и потому, вздохнув, он терпеливо продолжил:
-Цыпа… Не хотелось бы мне снова быть высаженным на ближайший остров, на этот раз в компании беременной женщины и одной пули в стволе пистолета, - Джек ненадолго задумался; его глаза блуждали по окружающим предметам, не останавливаясь ни на чём конкретно, при том, что лицо оставалось абсолютно бесстрастной гладкой маской. Неожиданно он снова улыбнулся, обнажив золото зубов, и нехотя продолжил, отвлекаясь от тяжёлых мыслей, - Я прекрасно помню, что такое бунт на корабле. И на этот раз его хочет устроить наша милая шаманка, подвязавшаяся нам на беду. Она выжидает, - Джек сделал неопределённое движение рукой, призывая Элизабет к молчанию, - Она желает выйти со мной в море, а затем скормить акулам. Захватив корабль, она будет обеспечена средством передвижения и верной командой вплоть до достижения цели. Чертовка думает, что обвела старину Джека вокруг палец и на этот раз, но сейчас я не доставлю ей радости посмеяться надо мной.
- Почему мы вообще берём её на корабль? - спросила Элизабет, недовольно сложив руки на груди.
Джек улыбнулся такой грозной позе для такой хрупкой девушки, однако, расплылся в ещё более широкой ухмылке, когда услышал это её "мы". Она заправляла на его Корабле, всё равно что в губернаторском доме, где когда-то жила.
- Лизи, - ответил он сквозь смех, - Тиа интересный экземпляр, смекаешь? Лучше пока иметь её в друзьях, чем во врагах, кроме того, на неё у меня имеются весьма своеобразные планы. Думаю, ей известно о Янусе что-то такое, что она не поведала ни мне, ни Уиллу, - неожиданно Элизабет ярко и отчётливо вспомнила, как муж бредил именем ведьмы в лихорадке, и помрачнела.
Джек по-своему воспринял её настроение и продолжал:
- Не беспокойся, цыпа. Я не собираюсь поведать команде сладкую историю о том, как забрался в твою постельку, и как у нас дошло до того, что скоро ты станешь мамочкой, - Джек ухмыльнулся, - просто считаю нужным уведомить моих матросов о том, что миссис и мистер Тёрнер ждут прибавления в семействе, а посему, отношение к женщине в положении должно быть соответственным.
Лицо Элизабет просветлело. Она начинала понимать, к чему клонит Джек. Он лишь хотел первым объявить команде о перемене обстановки, предупредив действия Тиа Далмы. Таким образом, когда ведьма попробует поднять бунт в открытом море, ей уже никто не поверит. Неожиданно нехорошая догадка осветила лицо женщины:
- А Уилл? Я думаю, Далма, ему всё уже рассказала. Он… он… будет в страшной ярости, - Элизабет тяжело сглотнула, представляя, что её ожидает со стороны обманутого мужа.
Джек спокойно улыбнулся:
- Его сейчас здесь нет, а, как я уже говорил, кто капитан корабля? - Воробей насмешливо хмыкнул, - к тому же у нашего дражайшего кузнеца наконец-то будет возможность доказать всем и каждому, что он далеко не евнух!
- Джек! - возмущённо воскликнула Элизабет. Не смотря ни на что, ей до сих пор не нравилось, что он издевается над Уиллом таким образом. Это было слишком жестоко.
- Умолкаю, цыпа, - захохотал капитан, примирительно выставляя руки вперёд, будто защищаясь от неминуемого удара.
Элизабет собралась с духом, и они поднялись на палубу.
Зимнее солнце блёкло освещало натёртые до блеска доски Жемчужины. Матросы уже заделали почти все серьёзные пробоины, оставалось дождаться, когда привезут две новые мачты, и установить их.
- Гиббс! - гаркнул Джек
Старик устало отёр лоб и повернулся на зов капитана, кинув довольно приветливый, изучающий взгляд на Элизабет:
- Собери всех наших на палубе прямо сейчас, - тем временем продолжал Джек голосом, не терпящим возражений.
Гиббс лишь кивнул и громогласно кликнул матросов. Пока немногочисленные члены команды медленно стекались на палубу, недоумённо таращась на капитана, Элизабет стояла не жива- не мертва, намертво вцепившись онемевшими пальцами в край рубашки. Ей казалось, что она просто не выдержит такого невыносимого напряжения, пока Джек, наконец, не обвёл присутствующих наигранно-суровым взглядом настоящего капитана и не проговорил:
- Други! То, что я хочу сказать, не касается вас всех и одновременно касается!
Пираты вяло загалдели, сбитые с толку непонятной, витиеватой речью их чудного капитана.
-Ээээ.. кэп, мы слушаем, - тихо пробубнил себе под нос Рагетти, потирая с характерным влажным звуком вставной глаз.
- А ты не перебивай, когда я говорю, - обидчиво отмахнулся Джек, - Итак, други, как я уже сказал, есть новость. Наши милые гости ждут прибавления в семье! - Джек кинул смешливый взгляд на пунцово-красную Элизабет, смотревшую исключительно в пол, и продолжил, - мои добрые друзья наконец-то на радостях примирения сварганили себе наследничка, - Элизабет ещё больше смутилась, боясь поднять взгляд и ненавидя Джека всеми фибрами души за то, что он поставил её в такую неловкую ситуацию. Однако, она радовалась, что хотя бы не было надобности оправдываться в том, как она оказалась в постели капитана.
Команда радостно заверещала. Пинтл был готов кинуться обнять мисс Лизи, как он любил её называть, но вовремя остановился, наткнувшись на суровый взгляд Джека за маской добродушной улыбки:
- Напоминаю, что я не договорил. В честь сего знаменательного события, сегодня выставляю вам бочонок доброго рома! - команда дружно и одобрительно загудела: им пришлось по нраву щедрое решение пиратского капитана, - Но, други, - Джек поднял указательный палец вверх, изображая нравоучительное движение, - теперь положение немного изменилось. Поэтому, первое: Миссис Тёрнер работать не заставлять, если увижу, что она делает хоть какую-то работу, кто-то из вас будет драить палубу не одни сутки, поверьте, - матросы переглянулись, бросая уважительные взгляды на кэпа, - второе: мистер Тёрнер слёг с воспалением лёгких, дражайшая жёнушка сама поведает ему обо всём дабы не беспокоить попусту болезного, - Джек удовлетворённо обвёл матросов взглядом, читая в их глазах слабое, но хоть какое-то понимание, - и, наконец, третье: отправитесь сегодня кормить рыб, если не выпьете добрую порцию рома за миссис Элизабет! - и Джек весело засмеялся.
Матросы, во главе с Пинтлом и Рагетти уже дружно праздновали вечернюю попойку, выкрикивая "ура", искренне радуясь за кузнеца Тёрнера, которому так повезло с жёнушкой. Красивая, смышлёная, настоящая пиратка, да ещё и наследника скоро ему родит!
И только мистер Гиббс был странно невесел, косясь исподлобья на капитана и Элизабет, осуждающе покачивая головой и причмокивая губами.
They carry news that must get through
To build a dream for me and you
They choose the path where no one goes
They hold no quarter, they ask no quarter.
(c) Led Zeppelin

Аватара пользователя
Li Nata
Сообщения: 7557
Зарегистрирован: Чт дек 04, 2008 10:22 pm
Реальное имя: Наталья
Благодарил (а): 59 раз
Поблагодарили: 120 раз
Контактная информация:

Re: lisidze - Чего ты хочешь больше всего?

#19 Сообщение Li Nata » Пн апр 26, 2010 10:19 pm

***

Тиа Далма нетерпеливо поправила юбки цветного платья, украшенного множеством странноватых ярких камушков и шелковистыми тесёмками. Непосвящённому могло показаться, что это всего лишь броские, но на деле бесполезные предметы туалета уличной шарлатанки. Однако Тиа точно знала, для чего каждая из них предназначена и как может помочь в той или иной ситуации. Это были амулеты - маленькие хитрости, помогавшие хрупкой женщине твёрдо стоять на ногах в этом жестоком мирке и справляться со всеми невзгодами в одиночку.
Тиа усмехнулась и вновь бросила блуждающий взгляд тёмных цепких глаз на разложенные карты. "Так-так… король червей и пиковый валет… интересное сочетание", - пробормотала она и тут же смешала тонкой рукой выпавший расклад. С силами, что были доступны ей, позволяя пользоваться временно заимствованным могуществом стихий, не стоило играть или злоупотреблять ими - иначе плата могла оказаться слишком высокой.
Именно поэтому Тиа так отчаянно стремилась найти Януса. Ей нужен был чистый источник силы и энергии, неиссякаемый поток знаний и умений, которым она будет не пользоваться, а владеть полноправно. Играя с магией Вуду, как и со всеми иными видами магии, приходилось постоянно оглядываться опасливо через плечо: любовный напиток, который ты приготовила, мог вполне оказаться ядом, а вещица, предназначенная для веселья детей, страшным ящиком Пандоры, всего лишь по прихоти внешней силы. Самой безобидной такой безделушкой был, пожалуй, тот самый компас, за который, в прошлом, Джек расплатился собственной кровью, и не только ею.
Тиа усмехнулась при воспоминании. Десять лет назад у Джека не было золотых зубов и некоторых шрамов. Он узнал, что у некой шаманки с далёкого африканского болота хранится странная вещица, указывающая всегда лишь на то, чего человек желает в данный конкретный момент больше всего. Вещичка появилась у шаманки именно благодаря случайности - силы магии Вуду посмеялись над ней, предоставив совсем не то, на что она рассчитывала. И, конечно, капитан, не отступающий ни перед какими трудностями, решил достигнуть цели во что бы то ни стало - достать то, чего не было ни у кого. Тиа согласилась на сделку. Ей как раз требовался кусочек человеческой печени.
Тогда, под сенью буйной тропической растительности, они провели вместе незабываемую ночь и разошлись по выражению самого Джека, как в море корабли. Это устраивало обоих. Оба получили удовлетворение пылающей плоти, Тиа - необходимый ингредиент, а Джек - вожделенный компас. И это всего лишь за пару граммов печени! Ей нравился Джек, потому и цена была ерундовой.
Но нравился он ей до тех пор, пока не начал несколько лет назад ухлёстывать за мисс Лизабет, этой вертлявой маленькой аристократкой. Если бы всё объяснялось банальной ревностью, Тиа бы легко успокоилась, согласившись пребывать на вторых ролях. Но карты, разложенные на кровавой жертве, а это самый верный расклад, подсказали ей совсем другое. Непредвиденное. То, без чего Тиа не могла обойтись при планируемой встрече с Янусом, а, если быть точнее, с Су, то, что могло помешать ей это сделать.
Её привлекала вовсе не легенда о двуликом боге, не то, что он знал и мог поведать, гораздо больше Далму интересовало то, что он охранял. Неиссякаемый источник чистой силы, Святилище Мудрости, Храм Мысли. Вот, чем в действительности хотела владеть шаманка.
И для осуществления плана нашёлся добрый и жадный кузнец, ветреный и верный пират и … их женщина.
Эта троица должна была обеспечить успех кампании, как технический, так и эзотерический. Сегодня она вновь проверила на картах - всё было именно так, как и предполагала Далма. Любовь - страшная сила, так же как и смерть. Обе эти стихии очень удачно слились воедино, чтобы помочь овладеть силой тому, кто сможет это сделать, - Тиа Далме.

***
Прошло несколько недель. Жемчужина снова сияла в своей неповторимой красоте и великолепии. Матросы установили новую грот и бизань мачты, позаботились о том, чтобы заделать и просмолить все дыры и пробоины. Джек каждое утро просыпался и понимал, что корабль немного изменился, приобрёл какую-то новую небольшую деталь, былой лоск. Все работы были уже почти закончены, так что через неделю, или около того они снова могли выйти в открытое море. Оставалось лишь добрать членов команды, чем капитан и собирался заняться в ближайшие дни. Гиббс спешно запасал провизию и пресную воду, а также оружие и порох . Каждый матрос по-своему готовился к путешествию, все они слишком долго ждали того часа, когда снова смогут ощутить на лице дуновение холодного свежего ветра, и предвкушение занимало их умы не меньше, чем само предстоящее путешествие.
Элизабет целыми днями слонялась по палубе от одного борта к другому, не зная, чем себя занять. Джек заставлял её страдать от безделья, категорически запрещая даже близко подходить к снастям, которые раньше она считала своим любимым развлечением, и женщина вынуждена была предаваться невесёлым мыслям, беспрестанно приходившим ей в голову, от которых не получалось отмахнуться.
Самый главный вопрос, мучивший её, был, конечно же, встреча с Янусом. А что она хочет больше всего? О чём попросит двуликого бога, если представится возможность? Так много всего вертелось на языке, но в следующую секунду отметалось как несущественное. Элизабет отчего-то была уверена, что желание должно быть самым сокровенным, честным и правдивым. Словно маленькая девочка, она свято верила, что лишь заветное желание исполнит двуликий божок.
Наравне с мыслями о Янусе, Элизабет преследовали более приземлённые проблемы, одна из которых назревала остро и неотступно: Уилл. Что она скажет ему, когда увидит, что скажет он? Как она вообще сможет посмотреть ему в глаза? После того последнего раза, когда Элизабет практически наткнулась на Тиа Далму в лазарете, она боялась навестить мужа, боялась, что её опасения о том, что ведьма ему всё рассказала, оправдаются. От одной только мысли холодок кубиком льда пробегал у неё по спине и комок колом вставал в горле. Нельзя сказать, что женщина чувствовала себя виноватой. Хоть тоненький мерзкий внутренний голосок и подсказывал, что поступила она с Уиллом неправильно, более всего Элизабет опасалась не уличения в супружеской неверности, а агрессии с его стороны, слепой ярости, боялась, что он возненавидит её. Или, может, всё-таки будет презирать как недостойную даже взгляда благородного джентльмена пиратскую шлюху? Необходимо было поговорить с Уиллом, попытаться хоть как-то уладить всё то, что произошло. Но Элизабет не знала, как заставить себя это сделать, как заставить себя пойти к мужу в лазарет и всё рассказать.
Ведь всё же лучше, если он услышит правду от неё. Возможно, Тиа, желая их поссорить, уже наговорила много лишнего, но шанс объясниться был всегда. Даже сейчас, в столь безнадёжной недвусмысленной ситуации.
Элизабет всё оттягивала момент встречи с мужем. Однажды ранним вечером она стояла на палубе в полном одиночестве, наблюдая, как солнце садится за горизонт. Такое развлечение уже вошло у неё в привычку, став своеобразным ритуалом. Матросы ушли в город повеселиться в кабачке, а усталый Джек спал мертвецким сном у себя в каюте. Неожиданно она услышала за спиной шаги. «Кажется, Джек всё же притворялся», - подумала она и, улыбнувшись, резко развернулась.
Перед ней стоял Уильям с обнажённой шпагой. Его глаза горели холодным блеском, а рот скривился в презрительной, недоброй усмешке:
- Ну что ж ты стоишь, - прошептал он, - Не так верная жёнушка должна встречать своего мужа.
В ужасе глаза Элизабет широко распахнулись.
- Во всяком случае, весь город перестанет смеяться над вами.
- Жаль!!! Я никогда не боялся быть смешным... Это не каждый может себе позволить.(с)

Аватара пользователя
Li Nata
Сообщения: 7557
Зарегистрирован: Чт дек 04, 2008 10:22 pm
Реальное имя: Наталья
Благодарил (а): 59 раз
Поблагодарили: 120 раз
Контактная информация:

Re: lisidze - Чего ты хочешь больше всего?

#20 Сообщение Li Nata » Пн апр 26, 2010 10:20 pm

***
Уилл летел по тёмным улицам города. Грудь жгла страшная, поглощающая всё его существо ненависть. Он убьёт этого паршивого, мерзкого типа, наколет на кончик своей шпаги, а затем заглянёт ему в глаза и вот тогда посмеётся наконец-то последним. Слишком долго этот бесчестный, грязный пират издевался над ним, слишком долго испытывал его терпение. А ведь они заключили сделку! И он ещё мог верить этому ублюдочному мерзавцу! Сукин сын! Он поплатится, ответит за всё то, что сделал, за то, что опозорил Уилла раз и навсегда!.
А Элизабет… эта…эта… Уилл задохнулся, он не находил слов, лишь ускоряя свой безумный бег. Его путь лежал в доки, туда, где стояла на якоре их общая погибель – Чёрная Жемчужина, посудина, которая чуть не довела и Элизабет, и его самого до верной смерти. Чёртовы пираты! Ведь Лизи привлекал не только Джек с его страстной, неверной натурой, её манило то, что он мог предложить, то, что ей казалось бесценным. Свобода… Уилл со злости сплюнул на землю. Ему всегда казалось, что истинная свобода духа – это быть честным и помогать другим; в действительности, жалкий пират извратил все его слова и мысли, представив всё так, будто нет ничего благороднее, чем быть вольным флибустьером. А Элизабет купилась. И отдала этому висельнику своё тело. А теперь ещё этот … ублюдок …. в её утробе. Это… существо, плоть и кровь пирата. Уилл поморщился в отвращении. Осознание того, что Элизабет ждёт ребёнка от отвратительного корсара, приходило постепенно, накатывая вместе с волной тошноты и ужаса.
Уилла передёрнуло, лёгкие страшно болели, но всё же он не сбавлял скорости. На этот раз он должен отомстить: к чёрту джентльменство и все остальные нежности. Джек не достоин пощады. Час пробил.
Он вспомнил, как ещё час назад думал, что жизнь постепенно налаживается, что дикая боль в груди отпустила, жар спал и он может нормально видеть окружающие предметы. Даже приходившая словно во сне Тиа Далма не внушала ему уже опасений. С выздоравливающими после тяжёлой хвори всегда так – они надеются на лучшее, думая, что всё самое тяжёлое и неприятное осталось позади. Сердце Уилла сжалось, в правом боку закололо от слишком быстрого бега. Врач оказался милым пожилым человеком с серебристыми волосами и проницательными глазами. Он был весьма доволен, когда Уилл очнулся, памятуя о том, что некоторое время Тёрнер находился в бессознательном состоянии, бредил и, казалось, вполне мог распрощаться с жизнью. Доктор Арчи часто заходил к Уиллу, проявляя к нему заметное участие не только как к своему пациенту, но и как к человеку, который нравился старику. Уилл хмыкнул и заскрипел зубами. Эти воспоминания были не из приятных, о таком думать не хочется никому, но он всё равно заставлял память выдавать всё ещё яркие цветные образы сегодняшнего вечера. Зачем? Только для того, чтобы подогреть свою ярость. Сегодня он собирался быть беспощадным, забыв про жалость и любые проявления слабости. Джек получит то, что заслужил.
Уилл выудил из памяти воспоминание этого вечера. Доктор Арчи как всегда зашёл проведать выздоравливающего. Он добродушно улыбался, справлялся о состоянии пациента, то и дело усмехаясь. Уилл уже начинал выходить из себя, его напрягало странное поведение врача, когда тот наконец-то сказал:" Что ж, мне пора и откланяться. Поправляйтесь. Ещё раз сердечно поздравляю вас со столь приятным событием, мистер Тёрнер". Уилл насторожился, он чувствовал что-то недоброе, не предвещающее ничего хорошего в словах врача, тогда как сам мистер Скотт сиял словно новый пенни. "Не понимаю вас", - холодно бросил Уилл, поёжившись в постели. Мистер Арчи почесал подбородок и в задумчивости произнёс: "Я думал, вас обрадовала беременность жены, мистер Тёрнер, я знаю, вы так давно ждали этого ребёнка, - доктор ещё раз исподлобья посмотрел на онемевшего Уилла и добавил: "Надеюсь, у вас родится мальчик", - и вышел вон.
Уилл не помнил, что происходило дальше. Будто его сознание заволокло плотным, душным туманом, подавляющим голос разума и лишающим собственной воли. И сквозь эту пелену он чувствовал, как его сердце громко билось, пульсируя бешеными толчками крови в висках, требуя лишь одного - мести, полной сатисфакции.
Уилл смутно помнил, как он выскочил из постели и, едва одевшись, побежал. Он не слушал предостерегающих криков врача, подчиняясь только бешеному ритму, заданному с самого начала и похлопыванию ножен по бедру.
И вот Уилл стоял на палубе отреставрированной Жемчужины, наблюдая Элизабет, обращённую лицом к горизонту. Щемящее чувство заполнило грудь Уилла. На этот раз мосты между ними были сожжены окончательно и безвозвратно. И это сделала она.
Элизабет резко развернулась.
Ярость накатила на Уилла горячей волной. Его глаза горели холодным блеском, а рот скривился в презрительной, недоброй усмешке:
- Ну что ж ты стоишь, - прошептал он, - Не так верная жёнушка должна встречать своего мужа.
В ужасе глаза Элизабет широко распахнулись.
***
Элизабет всё ещё стояла, как вкопанная, не в силах до конца осознать, что этот яростный человек с оружием в руках, - её муж. Лицо Уилла выделялось бледным пятном в красноватых лучах догоравшего заката, глаза пылали будто раскалённые уголья злобой, смешанной с презрением, губы сложились в тонкую побелевшую ниточку и слегка подрагивали, а крылья ноздрей раздувались с такой силой, что прожилки вен проступали на них с поразительной отчётливостью. Никогда ещё женщина не видела его таким решительным, беспощадным, готовым пойти на всё. И это страшило, вселяло в грудь ужас холодным отвратительным комком.
Она хотела закричать, но язык не слушался. Самым правильным и неожиданным для агрессора сейчас было бы позвать Джека громко, что есть мочи, но она не могла. Язык словно присох к нёбу, а ноги будто приросли к палубе корабля. И она продолжала стоять, не в силах оторвать взгляд от разъярённого супруга.
Плечи Уилла неожиданно расслабились, и лицо приобрело более осмысленный, но не менее жестокий и решительный вид. Крадущейся походкой, не выпуская шпаги из рук, он, словно в танце, направился к Элизабет. Осторожно, боясь спугнуть её, будто пичужку с ветки, Уилл подошёл и холодной рукой взял женщину за подбородок, максимально приблизив её лицо к своему.
Элизабет всё ещё не могла шелохнуться, пораженная, словно громом, внезапным появлением своего благоверного, его яростным видом, осознанием того, что он всё знает и теперь не отступится. Она смотрела напряжённо в его глаза, пытаясь выловить на дне его дикого взгляда хоть каплю благоразумия или сердечности, что жили в Уилле давным-давно, ещё до их проклятой, обречённой на несчастье свадьбы, но не находила.
От прикосновения его руки к обнажённой коже лица Элизабет задрожала, будто он дотрагивался до оголённых, натянутых до придела нервов. В следующую секунду она попыталась отдёрнуться, но Уилл крепко держал её подбородок в своей сильной руке.
- Как ты могла? – сдавленно прошипел он, безумно вращая горящими глазами и сжимая её подбородок в своих пальцах всё сильнее, - как же ты могла так поступить со мной?!
Элизабет молчала. Неожиданно на неё снизошло спокойствие и полная уверенность в своей правоте. Хватит дрожать, прятаться за каждым углом, пора было прекратить эту глупую игру. Она не видела необходимости, да и не хотела лепетать слова оправдания в ответ на попытку вырвать у неё постыдное, по мнению Уилла, признание. Элизабет больше не считала, что совершила страшный грех, она смотрела в сумасшедшие, полнящиеся яростью и проклятиями глаза мужа, и понимала, что ни о чём не жалеет, что если бы ей представился шанс всё исправить, о чём мечтают многие, она поступила бы точно также. В конце концов, она пиратка, и не только на словах, как могло показаться, но и на деле. А настоящий гордый флибустьер не будет прятаться от опасности, он примет её с широко открытыми глазами и обнажённым клинком.
Элизабет гордо вскинула голову настолько, насколько ей позволяла хватка Уилла, и, насмешливо прищурив глаза, спросила:
- Что, Уилли? Что я, как честная и верная жена, сделала не так? Разве не о сыне ты мечтал последние три года? – спросила и замерла в ожидании реакции мужа, предвкушая бурю, желая, наконец, пройти через неё с высоко поднятой головой.
Уилл задохнулся. Он хотел что-то сказать, но сама наглость заявления, повергла его в некоторую растерянность, коей и воспользовалась Элизабет. Вывернувшись из его рук, она побежала по палубе, истошно крикнув в пустоту:
- Джек!!!
Спрятаться было негде, через несколько минут Уилл настиг женщину, прижав весом своего тела к грот-мачте.
- Ну что, Ли – и – изи, - злобно протянул он, намеренно растягивая её имя, явно передразнивая манеру Джека, - Кажется, кто-то наконец-то доигрался. Думаешь можно обвести меня вокруг пальца, как жалкого дурачка?!
- Отпусти меня! – Элизабет дёрнулась под ним, ощущая насколько тяжело дышать.
- Отвечай!- потребовал он, снова схватив её за подбородок, - смотри мне в глаза и отвечай!
- Значит, хочешь?! – в ответ Элизабет злобно сверкнула глазами и усмехнулась, вся эта комедия ей порядком надоела, - ты и есть жалкий дурак! И обвести тебя вокруг пальца было не только легко, но и приятно.
Ноздри Уилла раздуло, он резко побледнел, а костяшки пальцев будто сами собой сжались в кулак. Он уже замахнулся, чтобы нанести Элизабет удар, как вдруг почувствовал на шее холод воронёной стали.
Медленно обернувшись, выпуская вновь дрожащую Элизабет из рук, Уилл увидел бледного Джека, с горящими угольно-чёрными глазами, приставившего клинок к его горлу.
Уилл усмехнулся, отчего лезвие немного врезалось в его кожу, и с расстановкой произнес:
- Тебя-то мне и надо, пират.
- Да ну?! – оскалился в ответ Джек, поигрывая лезвием на шее кузнеца, показывая Элизабет глазами, что ей стоит срочно ретироваться в каюту, на что женщина лишь отрицательно покачала головой, продолжая испуганно стоять чуть в стороне.
- Что здесь происходит?! Эй, кэп?! – неожиданно послышался голос Гиббса. Джек быстро обернулся и заметил старпома, Пинтла, Рагетти и остальных, сгрудившихся в недоумении у правого борта Жемчужины. Видимо, они с кузнецом даже не заметили, как команда вернулась с традиционной вечерней попойки.
Воспользовавшись заминкой, Уилл отскочил от шпаги пирата как можно дальше и выхватил пистолет.
Элизабет ахнула, команда шумно загалдела. Дело принимало неприятный оборот.
- Ничего особенного, мистер Гиббс, - Тёрнер уже направил пистолет в сторону Джека, - просто этот негодяй сейчас отдаст мне должок!
Гиббс робко посмотрел на капитана, опасливо поглядывавшего на черневшее дуло пистолета, и негромко произнёс:
- Кэп, что у вас с мистером Тёрнером здесь произошло, может…ммм…всё можно уладить мирным путём? – он прекрасно понимал, чем вызвана ярость сынка прихлопа Билла и, наверное, будь он на месте кузнеца, поступил точно также.
Джек молчал, всё ещё смотря на опасно блестевшее в лучах заходящего солнца дуло пистолета.
- Что же, капитан Воробей, поведайте своей команде о вашей неимоверной храбрости! - Уилл уже практически сорвался на хрип.
Джек ухмыльнулся:
- Хочешь, дорогой мой евнух, так я могу сказать, - и, повернувшись к матросам лицом, насмешливо произнёс, - дело в том, джентльмены, что миссис Тёрнер ждёт ребёнка вовсе не от Мистера Тёрнера, - Джек потешно округлил глаза, отчего смертельно бледная Элизабет слегка улыбнулась дрожащими губами, - цыпа ждёт ребёнка от меня, что, как я вижу, немного расстроило её благоверного.
Джек прищёлкнул языком и состроил забавную, испуганную рожицу:
- Теперь он, похоже, желает со мной расквитаться, - Воробей неопределённо махнул рукой в сторону Уилла.
Пираты сначала стояли молча, а затем кто-то, может быть Рагетти, сдавленно захихикал, а Пинтл улыбнулся беззубым ртом и сказал:
- Поздравляю, кэп!
Полупьяные матросы загоготали, периодически пытаясь закричать «ура» в честь их скорого на дело, предприимчивого капитана, но подходить всё же опасались: Тёрнер всё ещё направлял пистолет в сторону Джека.
Уилл при виде реакции команды скривился, словно от боли, и глухо произнёс:
- Иного я и не ожидал… от пиратов.
- Ты сам без пяти минут пират, - заметил примирительно Джек, - и плывёшь на пиратском бриге. Или уже не плывёшь? – Джек продолжал нахально улыбаться.
Уилл закатил глаза, с него хватит. На этот раз Джек расквитается со всеми своими долгами раз и навсегда!
В следующую минуту произошло сразу несколько событий. Уилл вскинул пистолет, а Элизабет высоко вскрикнула от ужаса и вдруг почувствовала, что в глазах темнеет, будто она проваливается в какую-то чёрную дыру, без событий и звуков.
В тишине прозвенел её отчаянный крик, а затем выстрел.
Джек почувствовал, как жар опаляет его кожу, пробираясь всё глубже и глубже. Плечо с силой откинуло назад. Этот щенок ранил его!
Воробей бросил взгляд на горевшую адским огнём руку со шпагой и заметил, что она судорожно дрожит. Трудно было, правда, понять, от чего точно: от раны, расползавшейся по белизне рубашки тёмно-красным кровавым пятном или от металла клинка, хищно оплетавшего его руку.
Взгляд Джека наконец-то прояснился: он осмыслил всё происходящее, заметил, что пуля лишь слегка задела его, не нанеся серьёзного ранения, увидел, как Гиббс и Рагетти скрутили яростно отбивавшегося Уильяма, и, наконец, опознал в неподвижно лежащем на палубе человеке Элизабет.
Сердце неожиданно упало. Только не это: пуля срикошетила.
- Во всяком случае, весь город перестанет смеяться над вами.
- Жаль!!! Я никогда не боялся быть смешным... Это не каждый может себе позволить.(с)

Аватара пользователя
lisidze
Сообщения: 75
Зарегистрирован: Чт дек 11, 2008 4:56 pm
Поблагодарили: 9 раз

Re: lisidze - Чего ты хочешь больше всего?

#21 Сообщение lisidze » Пн апр 26, 2010 10:22 pm

***
Джек нервно облизал пересохшие губы и нетвёрдой походкой направился к лежащей на палубе Элизабет. В суматохе никто из пиратов толком и не понял, что произошло, в основном добрая часть команды была занята Уиллом и попыткой справиться с горячим, пылающим праведным гневом кузнецом, и только мистер Гиббс тревожно склонился над женщиной. Честно признаться, Джек ощущал себя весьма двояко. С одной стороны, хотелось кинуться к ней, хотелось немедленно знать, что с ней, а с другой, - сердце неприятно ёкало, а в желудке ощущался несвойственный капитану Чёрной Жемчужины холодный страх, - пуля могла задеть по касательной его руку, а затем, срикошетив от тяжёлой, чугунной пушки, стоящей совсем близко, попасть в Элизабет.
Мозг Джека лихорадочно работал. Собравшись с силами, он закусил нижнюю губу и, осторожно присев рядом с Элизабет, лежащей на боку, прикоснулся к её шее. Сердце билось, пульс прекрасно прощупывался. В замешательстве Джек развернул женщину к себе и увидел, что никакой раны нет, что Элизабет, скорее всего, разволновавшись, упала в обморок.
Джек выдохнул. Оказывается, всё это время он задерживал дыхание. Гиббс улыбнулся и уже протянул руки, чтобы поднять Элизабет, когда Джек жестом остановил его, отрицательно покачав головой. Несмотря на жгучую боль в руке, он достаточно легко приподнял женщину, пытаясь придерживать её голову, и пошёл по направлению к капитанской каюте.
Джек чувствовал, что рубашка намокла от крови и прилипла к коже, но сейчас данный вопрос его не особо трогал. С крайней сосредоточенностью и целенаправленностью он держал свою женщину на руках. Неожиданно Воробей почувствовал, что по его ладоням льётся что-то горячее и липкое. Странно, его ранили в плечо, кровь, конечно, всё ещё не остановилась, но не могла же она с такой силой хлестать, чтобы заливать ему ладони и кисти рук.
Джек настороженно остановился и поглядел на Элизабет. Её лицо мертвенно побледнело, грудь судорожно вздымалась, а брюки… брюки пропитались кровью. Джек судорожно замер, его взгляд блуждал какое-то время, пока не остановился на тяжёлом взгляде Тёрнера. Затем он сделал лишь одно, что требовалось в данной ситуации:
- Врача! – заорал Джек.
Команда недоумённо уставилась на своего капитана. Неужели он, развесёлый пират, будет так кричать из-за какой-то дурацкой царапины?
- Врача, идиоты! Быстро! Три шкуры спущу, если через пять минут здесь не будет врача! – почти злобно заорал Джек снова. Медлить было нельзя, на объяснения не было времени.
Гиббс засуетился первым, подгоняя всех остальных. Уилла немедленно отпустили, появилось дело поважнее. Он стоял на палубе почти один, не понимая толком, что происходит, и неприятное чувство формировалось у него в груди. Казалось, он сделал что-то такое, чего совсем делать не хотел.
Джек с Элизабет на руках быстро скрылся в каюте. Не было ни секунды времени на промедление. У неё началось кровотечение.

***

Джек бережно уложил Элизабет на кровать и присел рядом. Трупная бледность проступала на её лице, хоть и казалось, что она потеряла не так уж и много крови.
Джек осторожно прикоснулся к её губам указательным пальцем, отвёл влажные, слипшиеся от пота прядки с глаз и на секунду задержал взгляд на трепетавших, будто в бреду, длинных тёмных ресницах.
Он уже давно и думать забыл, о том, что сам он тоже ранен. Коротко осмотрев плечо, капитан пришёл к выводу, что с промыванием и перевязкой вполне можно подождать. Сейчас этим заниматься не было ни желания, ни особенного смысла: рубашка неприятной коростой прилипла к коже, образовав хрусткую корочку из крови и ткани, отдирать её было бы весьма болезненно. Однако, одновременно закупорив рану, она образовала некую преграду для дальнейшей потери крови.
Джек вновь склонился над Элизабет, положив ей руку на живот. Прошло уже около получаса с момента, когда он послал своих идиотов за врачом. Нужно было что-то сделать, поторопить их, но мысль оставить Элизабет в каюте одну Джеку в голову не приходила. Это было как-то неправильно.
Наконец, устав от бесплодного ожидания, Джек встал, намереваясь как следует наорать на первого подвернувшегося матроса, но в дверях натолкнулся на высокого, седого мужчину с саквояжем в руках.
Джек без слов отошёл, приглашая врача внутрь, и захлопнул за ним дверь, злобно покосившись на теснившихся около каюты Пинтла и Рагетти.
- Я Арчи Скотт, - коротко бросил человек, присаживаясь на край кровати, - Надеюсь, с миссис Тёрнер случилось что-то серьёзное, из-за чего меня действительно стоило вытаскивать из ванны, - он немного цинично улыбнулся и кинул быстрый взгляд на Джека, - а где же мистер Тернер? Он так стремительно покинул меня этим вечером, что я уж было, грешным делом, подумал, что он чудесно излечился от своего тяжёлого недуга.
Арчи смеялся. Он уже давно понял, что с беременностью Элизабет Тёрнер что-то не совсем чисто. Вернее, с отношением мужа и жены. Сначала она дико испугалась, когда узнала, что ждёт ребёнка, зачем-то, словно сомнамбула, или пьяная приходила к нему, а потом ни с того, ни с сего взяла и ушла. А Уилл, только у знав, что у него будет ребёнок, взорвался и убежал. Что-то явно в этой странной семейке не клеилось, были здесь какие-то свои, чёрные секреты.
Арчи ещё раз оглядел вальяжного человека, стоящего перед ним. Потёртый камзол, рубашка с расстёгнутым воротом, разорванная и покрытая на плече кровью. Вероятно, мужчина совсем недавно был ранен. На поясе у него был завязан полосатый кушак, волосы заплетены в бесчисленное количество косичек, сдобренных бусинами и другими яркими побрякушками, глаза подведены чем-то тёмным. Для Арчи сомнений не оставалось: загорелая кожа и несколько татуировок, увиденных мельком, доказывали, что этот человек – пират. Вероятно, пират южных морей. Доктор Скотт успел достаточно близко познакомиться с некоторыми из таких людей, когда жил в Мексике много лет назад. Именно поэтому, возможно, он и перебрался на север.
Джек улыбнулся.
- Капитан Джек Воробей, - протянул он, не оставляя никаких сомнений относительного своего рода занятий, - Гм… не думаю, что мистер Тернер, - произнося имя кузнеца Джек невольно скрипнул зубами, - нам сейчас понадобится, – он замолчал. А затем тяжело произнес, - Кажется, у миссис Элизабет открылось кровотечение.
Арчи не стал задавать лишних вопросов, ему ситуация становилась прозрачно ясной с каждой минутой. Он смотрел на бледного пирата и понимал, почему Тёрнер так быстро сбежал: да уж, у его бывшего пациента были все основания подозревать жену в измене. Ухмыльнувшись, Арчи развернулся к Элизабет. Она дышала тяжело и прерывисто, всё же не приходя в сознание.
Первым делом Арчи ощупал её затылок. Так он и знал: на голове женщины обнаружилась добротная шишка, из-за которой она, вероятно, в чувства и не приходила. Беглый осмотр показал, что миссис Тёрнер потеряла достаточно много крови, но кровотечение почти прекратилось.
- Как это произошло? У мисс Элизабет, - Арчи намеренно произнёс имя женщины так, как это делал Джек, - неплохой синяк на голове, вызвавший длительную потерю сознания.
Воробей скривился, а затем всё же произнёс:
- Она упала в обморок, ударилась головой о палубу, я полагаю. Я хотел отнести её в каюту, когда почувствовал, что у неё началось кровотечение. А поскольку цыпа беременна, я тут же послал за врачом, - лаконично закончил Джек.
После прозвища, произнесённого пиратом, у Арчи сомнений не оставалось, но всё же он хотел знать наверняка, хотел услышать от самого капитана ответ на интересовавший и забавлявший его вопрос.
- Капитан Воробей, велите принести горячей воды и оставьте нас. Врятли ваше присутствие будет уместно при проведении определённых процедур миссис Тёрнер.
Джек нахмурился, а потом быстро проговорил:
- А я, мистер Скотт, не думаю, что это ваше дело, буду я присутствовать или нет.
- Пристало ли…- задумчиво начал Арчи
- Отцу ребёнка вполне пристало, - устало закончил Джек, крикнув Рагетти и приказав срочно нагреть воды.
- Вот как, - произнёс после некоторого деланного замешательства доктор Скотт, - и как же мистер Тернер отнёсся к сложившейся ситуации? – Арчи старался как можно тщательнее выбирать слова.
- Неужели по мне не видно? – усмехнулся Джек, - кажется, я достаточно сегодня потерял крови, чтобы утверждать, что мистер Тернер был слегка расстроен, – состроил гримасу Джек.
В этот момент в каюту просунулась виновато ухмыляющаяся голова Рагетти, а затем и он собственной персоной, протягивая доктору Скотту котелок с дымящейся водой.
- Что ж, вы остаётесь? – безразлично пожав плечами, спросил Арчи, - процедура весьма неприятная.
- С ребенком всё будет нормально? – вопросом на вопрос ответил Джек, стараясь не показывать, что ситуация для него достаточно волнительная.
Мистер Скотт слегка улыбнулся, он был приятно удивлён, услышав данный вопрос от пирата.
- С ним всё будет отлично, равно как и с его матерью, если мы немедленно примем меры.
Джек согласно кивнул головой и запер дверь в каюту, он не хотел, чтобы любопытные пираты совали нос не в своё дело.
Мистер Скотт раздел Элизабет, осторожно отделяя пропитавшуюся кровью материю от тела женщины. Затем он промыл горячей водой кровоточащее лоно женщины и открыл саквояж. Врач медленно извлёк небольшую серебристую ампулу и посмотрел её на свет.
- Что это? – опасливо косясь, спросил Джек.
- Раствор аргентум, другими словами, раствор серебра. Необходимо делать прижигание, иначе кровотечение может повториться. У мисс Элизабет очень слабый организм. Возможно, она и не выносит этого ребёнка, но сейчас я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы помочь ей, - спокойно ответил Арчи и встряхнул маленькую стеклянную ёмкость. Жидкий серебрящийся раствор хищно стекал по стенкам.
Джек молча кивнул и сел в головах постели, взяв Элизабет за руку, но всё же отведя взгляд. Он чувствовал, что процедура будет весьма болезненной. Видеть исказившееся судорогой лицо женщины ему не хотелось.
Доктор Арчи начал делать то, что и должен был, а Джек почувствовал, что рука Элизабет дрожит мелкой дрожью в его собственной. Сжав её ладонь как можно крепче, он поднёс кончики её пальцев к своим губам. Ещё несколько секунд и Элизабет вскрикнула, приходя от боли в сознание.
- Тише, тише, малышка, - прошептал Джек, прижимая кончики её пальцев к своим губам, - ещё несколько минут, и всё будет хорошо, - он пытался успокоить глухо стонавшую женщину.
Мистер Арчи вымыл руки оставшейся водой и встал:
- Я всё закончил, - Джек осторожно прикрыл всё ещё бормотавшее что-то невнятное Элизабет простынёй и подошёл к мистеру Скотту.
- Спасибо вам, - просто сказал он, протягивая руку.
Врач немного помедлил, но всё же принял ладонь пирата и пожал её.
- Рад был помочь, - медленно произнёс он и добавил, - хоть вы и пират.
Джек ухмыльнулся и нагло ответил:
- И славный малый, как считает дорогая мисс Элизабет.
Мистер Скотт покачал головой и, пытаясь скрыть улыбку, сказал:
- С ней, я надеюсь, всё будет хорошо. Её здоровье нужно беречь, состояние нестабильно, лучше всего пока соблюдать пастельный режим, никаких физических нагрузок и работы. Это просто противопоказано, - Джек, казалось, внимательно слушал, а потому Арчи продолжал, - ей нужно хорошо питаться и ни в коем случае не волноваться. Кстати, может, вам руку тоже перевязать? – насмешливо закончил Арчи.
Джек тоже усмехнулся:
-Думаю, что не стоит, я и сам справлюсь.
- Тогда всего вам хорошего, и счастливого плаванья, капитан Воробей, - подытожил врач и, ещё раз улыбнувшись, вышел из каюты.
Джек негромко засмеялся и присел на край кровати, рядом с Элизабет. Женщина лежала с широко раскрытыми глазами и слёзы боли беззвучно текли у неё по щекам. Увидев Джека, она попыталась улыбнуться, но вышла лишь кривая ухмылка.
- Как ты, малышка? - спросил Джек, осторожно проводя по её лбу кончиками пальцев, убирая слипшиеся от пота прядки волос.
На её подбородке проступали тёмные пятна синяков. Да, с Уиллом ещё предстояло поговорить «по душам».
- Ничего, вроде, - ответила она почти весело, - жить буду, - она окинула изучающим взглядом Джека и неожиданно остановилась на плече. – Ты ранен? – с придыханием, испуганно спросила она.
-Цыпа, я капитан Джек Воробей, и со мной всё в порядке, - самодовольно усмехнулся Джек, пытаясь скрыть своё волнение, - к тому же наш дорогой евнух героически промазал, - продолжал потешаться Джек, целуя вновь кончики пальцев Элизабет.
Они немного помолчали, а затем Джек поцеловал Элизабет в солёные, запекшиеся губы и прошептал:
- Отдыхай, малышка, а мне, действительно, надо бы заняться царапиной, да и Тёрнером тоже. Ни о чём не волнуйся, кроме ребёнка, - добавил он, поймав её встревоженный взгляд.
Блеснула золотом прощальная улыбка, и Джек вышел из каюты в холодную, северную ночь.
They carry news that must get through
To build a dream for me and you
They choose the path where no one goes
They hold no quarter, they ask no quarter.
(c) Led Zeppelin

Аватара пользователя
lisidze
Сообщения: 75
Зарегистрирован: Чт дек 11, 2008 4:56 pm
Поблагодарили: 9 раз

Re: lisidze - Чего ты хочешь больше всего?

#22 Сообщение lisidze » Пн апр 26, 2010 10:23 pm

***

Джек, прожив на свете ни больше, ни меньше, а тридцать шесть лет, из которых двадцать три он занимался тем, что пиратствовал, грабил суда и бриги в открытом море на потребу своей чёрной душе, знал, что не стоит пренебрегать даже мелкими ранами. Любая малейшая царапина требует промывки в целях обеззараживания и перевязки, чтобы в дальнейшем не начались осложнения в виде нагноения, а то и гангрены.
Он видел многих пиратов, которые лишились важных частей тела именно благодаря собственной небрежности. Памятуя о возможных неблагоприятных последствиях, и несмотря на то, что поболтать с Тёрнером хотелось, конечно же, намного больше, Джек отправился в кают-компанию. Ему требовалась помощь, пуля, задевшая плечо, оставила свой след именно на такой труднодоступной части тела, поэтому помощь Гиббса была просто необходима.
Старпом уже принёс новую бутылку рома, но Джек пить отказался. Обезболивание –это, конечно, хорошо, но уж лучше он перетерпит эту боль: с Тёрнером Воробью хотелось разговаривать предельно сконцентрировано, трезвым, одним словом, а не пытаться через силу связать одну мысль с другой.
Гиббс удручённо покачал головой, но всё же согласился с решением капитана не брать на этот раз ни капли в рот, а мученически выносить все страдания, связанные с обеззараживанием раны.
Первая волна тупой боли накатила, когда Гиббс осторожно отдирал присохшую корочку из крови, лимфы и материи. Рана мгновенно заново открылась и засаднила с прежней силой, если не сказать настойчивостью. Джек стиснул зубы, закусив по привычке нижнюю губу и не проронил ни звука, ведь это было только начало. Самое тяжёлое и неприятное было только впереди.
Справившись наконец с рубашкой, Гиббс смочил кусочек относительно чистой материи в янтарном роме, отчего Джек скривился и тяжело вздохнул: даже в такой ситуации расходование чудного напитка не по назначению расстраивало кэпа. Старпом ненавидел делать то, что приходилось делать сейчас, но обстоятельства, к сожалению, действительно требовали того. Сколько старый моряк не бороздил океаны, он не мог привыкнуть к виду человеческих страданий. Хотя Джек был крепким малым, и, наверняка, вытерпел бы боль не дёргаясь, издав, возможно, только несколько проклятий или иных подобных звуков, Гиббсу всё равно было мучительно противно доставлять капитану ещё большую боль, по сравнению с той, которую он уже испытал.
Наконец, решившись, Гиббс резко приложил тряпицу к ране и несколько раз, сильно надавливая, провёл по пульсирующей, обожжённой порохом, плоти. Джек слегка дёрнулся и затих. Боль билась, словно зверь, не находя выхода, в его теле, но Воробей знал, что она пройдёт.
Ему предстояло дело гораздо более отвратительное: общение с евнухом.

***

Уилл сидел на дощатом полу трюма, отвернувшись к стене. Верёвки, скручивающие руки, неприятно и глубоко врезались в кожу, от чего ладони почти потеряли чувствительность. Рёбра сильно болели: он успел получить несколько ударов от Пинтла и парочку от Рагетти, пока его пытались связать, но Уилл не придавал боли и дискомфорту никакого значения. Только не сейчас.
Осознание всего произошедшего медленно приходило к Тёрнеру, очищая его сознание от ненависти, а разум от ярости, что охватила его безумным порывом всего несколько часов назад. Что он наделал? Как он мог так обойтись с Элизабет? Чувство стыда и отвращения к самому себе накатило огромной, потопляющей волной, справиться с которой Уиллу уже не представлялось возможным.
Неожиданно перед глазами всплыла яркая, слишком живая картинка падающей на палубу Элизабет, затем этот образ сменился иным : его жена истекает кровью на руках пиратского капитана, и он злобно кричит, чтобы немедленно вызвали врача. Что с ней произошло? Что случилось?
Уилл был почти уверен, что пуля рикошетом попала в Элизабет, и сейчас она тихо умирает на руках Джека. Мысли путались, перескакивая с одного события сегодняшнего вечера на другое, не давая успокоиться и обдумать всё произошедшее хладнокровно. Уилл уже сотни раз пожалел, что затеял эту по-детски глупую дуэль с Джеком, ведь из-за него пострадала Элизабет. Не важно, что всему виной было ужасное стечение обстоятельств. Если бы он не полез в драку, а попытался объясниться с Лизи, понять, что же всё-таки произошло на самом деле, всего бы этого и вовсе не случилось, и она бы не лежала сейчас, истекая кровью. А всё гордость, мальчишеское самолюбие.
Да, знать, что Элизабет носит под сердцем ребёнка человека, которого Уилл презирал, было отвратительно, но знать, что она, возможно, умирает по его вине, было во сто крат хуже. Лучше пусть она будет с Джеком и живой, чем ничьей и мёртвой. Ведь пока она жива, у Уилла всегда есть шанс вернуть её расположение, её любовь, в отличие от второго варианта.
Уилл попытался встать, но ноги в узких сапогах сильно затекли, поэтому он только смог развернуться и теперь сидел лицом к запертой на засов двери, ведущей на палубу.
На душе было не по себе, отвратительным осадком боль затаилась в самых уголках глаз, не способная пролиться слезами скорби или печали. Казалось, мир остановился. Как добрый и честный малый, кузнец Уильям Тернер, превратился в чудовище, мучающее собственную жену? Ответа на этот вопрос, как и на вопрос, почему хорошие люди становятся убийцами, у Уилла не было.
Верёвки ещё сильнее впились ему в руки, но сейчас это уже даже радовало. Ему хотелось чувствовать боль, чувствовать хоть что-то, кроме апатии и безбрежного равнодушия ко всему окружающему, а ещё этой чёртовой жалости к самому себе. Люди часто себя жалеют, себя, не других. Острее всего Уилл понял это сейчас, когда сидел в полной изоляции от всего происходящего на палубе, в полном неведении о дальнейшей судьбе Элизабет, потому что он жалел совсем не её, он жалел себя, думая о том, как он будет без неё жить, без её глаз и волос, без улыбки и тонких изящных пальцев. Сердце заныло одновременно от безысходности и отвращения к себе самому.
Проклиная всё на свете, Уилл неожиданно для себя горячо зашептал:
- Господи Иисусе, не оставь Элизабет в эту минуту, помоги ей, прошу, пусть она живёт.
Уилл опустил голову, его губы тихо шевелились в беззвучной молитве.

***
Джек медленно повёл рукой, чувствуя, как стянутые повязкой мышцы болезненно сокращаются. Он недовольно поморщился. Хотя особо сильных страданий повязка ему не причиняла, ощущения были не из приятных. Теперь ближайшие несколько недель капитану Воробью предстояло пользоваться левой рукой во всех своих начинаниях. Рана, казалось, вполне могла затянуться сама, но любое лишнее движение грозило тем, что она снова вскроется, и тогда точно придётся зашивать, чего Джек уж совсем не хотел: процедура была болезненной. И это, ещё мягко говоря.
Убедившись, что ничего серьёзного его здоровью в ближайшее время не грозит, Джек проверил пистолет на поясе и, насвистывая весёлую пиратскую песенку, прогулочным шагом отправился в трюм, забавно вихляя на крутых ступеньках.
Пинтл и Рагетти удивлённо смотрели капитану вслед.
- Уж не собирается ли наш кэп вышибить сынку Прихлопа мозги? - удивлённо спросил Рагетти,
- Дубина, не вышибить, а вправить, - укоризненно ответил второй пират и смачно сплюнул, - Наш капитан мастер по таким делам.
Тем временем Джек достиг двери, ведущей в трюм, нащупал тяжёлый медный ключ у себя на поясе и, вставив его в заржавевшую замочную скважину, с трудом повернул несколько раз по часовой стрелке.
Из трюма несло сыростью, застаревшими запахами еды и чем-то покрепче. Джек поморщился. Запах рома не вселял в него надежды, хотя этот странный эффект обычно достигался для Джека при виде бутылки старого доброго напитка с расстояния в несколько сот метров. Сейчас ром вызывал лишь отвращение при воспоминание о его обжигающем прикосновении к саднящей ране.
Джек спокойно вошёл в трюм и почти сразу увидел Уилла. Кузнец сидел на земле лицом к двери, его губы беззвучно двигались, словно в причудливом танце. Он не обратил на Джека никакого внимания, что нимало удивило Воробья.
Подойдя поближе, Джек слегка ткнул указательным пальцем с массивным кольцом тёмного металла в грудь кузнеца. Тёрнер встрепенулся, будто очнулся ото сна, и медленно поднял взгляд затуманенных глаз на капитана, но всё же продолжал упорно молчать. Странно, но Джек не испытывал к нему ненависти или презрения, только жалость. И вовсе не потому, что красотка оставила муженька, переметнувшись на сторону бесчестного пирата. Джеку было несколько жаль евнуха потому, что участь его была незавидна, и избежать её возможности не представлялось. Джек продумал всё до мельчайших деталей. Кроме того, по большому счёту, Уилл не был виноват в том, что случилось с Элизабет; произошедшее действительно оказалось роковым стечением обстоятельств. За себя же Джек не переживал - на нём всё заживало, как на собаке.
- Что с Элизабет? - наконец задал вопрос Уилл, с трудом справившись со своим волненьем.
- Странно, что тебя это интересует, Тёрнер, - насмешливо сказал Джек, - с учётом того, что ты скромно попытался убить нас обоих, - Воробей продолжал издеваться, присев на корточки рядом с пленником, - но, если уж тебя так волнует этот вопрос, скажу: с цыпой всё будет отлично, - Уилл облегчённо выдохнул, но Джек тут же подлил масла в огонь, - но лишь благодаря стараниям доброго доктора.
Тёрнер молчал. С души будто упал огромный камень, придавивший его своей тяжестью к земле. Уповая в своей горячей, безумной молитве только на Бога и его провидение, Уилл и не предполагал, что это действительно поможет.
Джек тем временем встал, обошёл пару раз вокруг собеседника, а затем произнёс:
- Ты чуть не лишил меня жизни, женщины и ….гм…. наследника моих сокровищ, - Джек довольно ухмыльнулся, произнося последнее слово, - как думаешь, должен ли я ответить тебе тем же?
Уилл молчал. Он был не в том положении, чтобы пререкаться, да и ответить, собственно, было нечего. По сути, капитан был во всём прав.
- Впрочем, отобрать у тебя я могу лишь первое, - заметил Воробей, приподняв одну бровь в причудливом изгибе, - женщины у тебя нет, а уж потомства тебе точно не видать по некоторым причинам, на которые я не раз тебе указывал.
Джек засмеялся собственной шутке, а Тёрнер скривился. Его давно не задевали насмешки пирата относительно его состоятельности на этот счёт, однако сейчас казалось бы невинная шутка больно резанула слух. Невыносимо было знать, что этот бесчестный, лживый человек прикасался к Элизабет, ласкал её, нашёптывал на ухо непристойные комплименты. Уилл замотал головой, пытаясь отогнать навязчивое видение, но воображение услужливо рисовало ему яркие цветные картинки похотливых развлечений капитана Воробья с его женой.
Уилл глубоко вдохнул, попытавшись успокоиться, но злость снова брала своё, прочно занимая позиции у него в сердце. Уильям попытался встать, но Джек легко усадил его на место, положив руки на плечи.
- Не дёргайся, евнух, - серьёзно сказал он Уиллу почти в самое ухо, - а иначе будет больно.
Тёрнер зашипел, но остался сидеть, заходясь приступом бессильной злобы. Со связанными руками он ничего не мог сделать этому подонку, только сидеть и слушать его насмешки.
Джек снова обошёл Уилла кругом и встал напротив, достав из-за пояса пистолет.
- Ну, Тёрнер, по-моему хватит болтать, пора бы и расквитаться с тобой.
Глаза Уилла округлились. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Посмотрев на Джека, он увидел, что глаза пирата больше не улыбаются, а блестят холодной непроницаемой сталью.
Подойдя к пленнику поближе, Воробей взял его за подбородок, а дуло пистолета приставил вплотную к виску, надавив холодным металлом на разгорячённую кожу кузнеца.
- Ты это серьёзно, Джек? – неожиданно спросил Уилл, не испытывая почему-то ни малейшего страха перед смертью.
- Я сама серьёзность, сынок, - насмешливо ответил Джек, поигрывая пальцем на курке, - пришла пора расквитаться за всё. Ты нарушил нашу сделку, а я, помнится, обещал отправить тебя за это на корм рыбам. Чувствую, отличный у них сегодня будет пир, - без тени иронии закончил Воробей.
- Ты тоже не сдержал слова, - спокойно парировал Уилл
- Я пират, - просто ответил Джек и надавил пальцем на спусковой крючок.
Уилл зажмурил глаза, но выстрела не последовало, только сухой короткий щелчок.
Тёрнер приоткрыл один глаз и непонимающе посмотрел на улыбающегося Джека. Он думал, что не боится смерти, но это….В одну секунду перед глазами пролетела вся его жизнь, с раннего детства и вплоть до свадьбы с Элизабет. Страх волнами накатывал на него, не давая спокойно дышать и думать. Прерывисто вздохнув, он дрожащим голосом спросил:
- Осечка, капитан Воробей?
- Нет, - спокойно ответил Джек, - просто хочу быть уверенным, что ты, мой дорогой кузнец, правильно понимаешь ситуацию. Хочу, чтобы ты чётко себе уяснил, что я всегда смогу нажать на курок и не пожалею. Ты всегда думал, что я лишь играю с тобой и никогда не смогу ответить тебе по-настоящему, потому что якобы мне не позволит честь или, может, наша с тобой старая дружба, - серьёзно продолжал Воробей, - ты ошибался. Если понадобится, я разнесу тебе мозги, и не пожалею ни на секунду. Это ясно?
Уилл смотрел во все глаза:
- Так почему же ты не сделал этого сейчас? – удивлённо спросил он сквозь холодный страх, стекающий по кончикам его пальцев, заполняющий всё его тело, сковывающий холодом смерти.
Джек ничего не ответил, он вытащил клинок из ножен и обошёл Уилла, встав сзади.
- Я также нарушил нашу с тобой сделку, как и ты, - усмехнулся он, - так что мы квиты. Честно сказать, мне твоя ярость понятна. Будь я на твоём месте, врятли промазал бы, - Джек исторг из груди непонятный звук, похожий на смех.
- Поэтому, предлагаю мирно решить вопрос путём переговоров, - продолжал он, - готов ли ты и дальше плыть на моём корабле, под командой пирата, смирившись с потерей Элизабет, но надеясь получить сокровища, или ты хочешь сойти на берег, забыть обо всём и предаться радостям холостяцкой жизни? Этот вопрос самый важный.
Джек продолжал стоять за спиной Уилла с мечом в руках, а Тёрнер судорожно пытался сообразить, что ему предлагают. Сокровища. Нажива. Элизабет. Жену он уже потерял, так что ему мешает хотя бы попытаться исполнить заветное желание? Может, легенды не врут, и он наконец-то получит то, чего хочет? Хотя, с чего это вдруг Джеку поступать настолько благородно?
- Интересно, - настороженно спросил Уилл, - с чего это ты стал таким добрым и честным? – он усмехнулся и закашлялся – рёбра всё ещё нещадно болели.
- Как сказать, - весело произнёс Джек, - ты меня сегодня удивил. Ты пытался убить капитана Джека Воробья. Конечно, у тебя не получилось, - Джек состроил забавную гримаску, но ты пытался. Это достойно похвалы. К тому же, - продолжал Воробей, - за нами хвост уже некоторое время. И я даже знаю, кто нас преследует, - Джек, казалось, помрачнел, - в общении с такими людьми мне союзники нужны. Так, как? Согласен плыть со мной за сокровищами?
- А…? – попытался спросить Уилл, но Джек предупредил его вопрос.
- Нет, - твёрдо сказал он, - Элизабет пусть решает сама. Не тронешь её, и голова будет цела, - Джек многообещающе улыбнулся, - Да, что тебе она, в конце концов, сдалась? На свете много прекрасных цыпочек, в скором времени сам убедишься в этом.
Уилл, наконец, решился. Как ни тяжело было это признавать, но Джек был во всём прав, или почти во всём.
- Хорошо, - тихо ответил он, - я согласен.
- Я знал, - усмехнулся Джек и быстрым движением перерубил верёвки на руках Тёрнера.
Уилл потёр затёкшие руки, убыстряя приток крови к занемевшим пальцам, но всё ещё сидел на полу.
Джек развернул клинок рукояткой вперёд и протянул Уиллу, помогая ему подняться.
Встав, Тёрнер уже хотел отдать ценную шпагу хозяину, но Джек отмахнулся:
- Оставь пока себе, она слишком тяжела для левой руки.
Джек ухмыльнулся, а Уилл бросил взгляд на перебинтованное плечо пирата и пристыжено принял клинок, убрав его в ножны на бедре.
Им предстояло долгое плаванье.
They carry news that must get through
To build a dream for me and you
They choose the path where no one goes
They hold no quarter, they ask no quarter.
(c) Led Zeppelin

Аватара пользователя
lisidze
Сообщения: 75
Зарегистрирован: Чт дек 11, 2008 4:56 pm
Поблагодарили: 9 раз

Re: lisidze - Чего ты хочешь больше всего?

#23 Сообщение lisidze » Пн апр 26, 2010 10:23 pm

***
К отплытию Жемчужины всё было готово. Джек лично набрал недостающих членов экипажа, взяв на службу достаточно молодых, но крепких матросов. Капитан Воробей, памятуя о печальном опыте с бывшим старшим помощником Барбоссой, не рисковал более принимать к себе в команду прожженных морем и ромом, старых и опытных моряков. От них могли быть только одни проблемы. Джеку же их и так хватало, если учесть положение Элизабет, а также не забыть о коварной ведьме Тиа Далме и не в меру ревнивом кузнеце Тёрнере. С двумя последними, по мнению Джека, были успешно заключены и перезаключены взаимовыгодные сделки, а вот новые члены экипажа могли вполне создать в пути затруднения в виде бунта или слишком ретивого несогласия с мнением капитана, чего Воробью не хотелось совершенно. Желание портить новые, девственно-чистые мачты Жемчужины, вешая на них кого не попадя, положительно отсутствовало.
Джек всегда любил наблюдать за поведением людей, сейчас же представилась отличная возможность заняться любимым делом. Новые матросы, казалось бы, все как один, должны были быть грубыми, неотёсанными недорослями, или, в противном случае, романтически настроенными юнцами, наивно полагающими, что быть пиратом – значит постоянно гоняться за сокровищами и красиво драться на шпагах. Но, всё вышло совсем не так, как предполагал Джек. Нёлсой несколько отличался от Тортуги, хотя бы и населением, чего Джек совсем не учитывал. Из десяти человек, нанявшихся на Чёрную Жемчужину, добрая половина оказались бывшими ремесленниками, стремившимися любыми путями выбраться из такого богом забытого места, как крохотный северный городок, который и портом-то в полной мере не являлся. Эта половина Джеку не была интересна. Он лишь обронил, обращаясь к Уиллу: «Теперь, кузнец, тебе будет с кем поделиться секретами мастерства, наслаждайся».
Оставшиеся пятеро новобранцев оказались весьма занятными человеческими экземплярами. Для начала стоило заметить, что трое из них были братьями. Эйрикур, Арни и Снорри походили друг на друга как две, а если точнее, то три капли воды: все трое светловолосые, голубоглазые и широкоплече здоровяки. На вопрос, почему же они решили податься в пираты, все трое ответили однозначно: жажда приключений. Ответ понравился Джеку, хоть их внешний вид и вызывал в нём дурные воспоминания, таившиеся в глубине души. В любом случае, близнецы были приняты на Чёрную Жемчужину в звании матросов.
Двое оставшихся членов экипажа полностью отличались от истинных датчан, коими светловолосые, светлоглазые братья и являлись. Один, Эдвард Сторн, был родом из самого Лондона, из благополучной, богатой и знатной семьи. Но вот беда: в шестнадцать лет, одурманенный винными парами, юнец Эдди, зарезал в пьяной потасовке королевского гвардейца, после чего пустился в бега и пиратствовал вот уже десять лет, перебираясь с одного корабля на другой. Каким ветром Эдди занесло на Нёлсой, Джек понятия не имел, да это обстоятельство не требовало выяснения: самое важное, что шкипер заранее признался, что во всей Британии его разыскивают, следовательно, неожиданностей быть не могло. Капитан взял его на корабль за весёлый, неугомонный нрав и отличное чувство юмора, не дававшее унывать ни другим, ни ему самому. Таких людей Джек ценил на вес золота, потому как для пирата важнее всего никогда не терять даже ни присутствие духа, а бодрость духа, всегда держать нос по ветру, разумеется, попутному, а хвост пистолетом.
Последний и самый занимательный парнишка, прошедший отбор на Чёрную Жемчужину, был семнадцатилетний Билли Бо, поступивший на корабль юнгой. Билли был отъявленным хвастуном, залихватским стрелком и настоящим работягой. На предплечье у него красовалась яркая татуировка, изображавшая некую девицу, по всей видимости, возлюбленную юного пирата. Джек посмеивался в усы, когда Билли, чтобы устроиться на корабль, придумал настоящую легенду о том, как он в одиночку совладел с тремя стражниками городской тюрьмы, узнав о том, что в порт причалил пиратский корабль, как спасался бегством, только чтобы попасть на него и увидеть своими глазами, как героически кинулся с десятиметровой высоты в тюремный ров и проплыл ни один километр, пока не выбрался на сушу. Джек слушал, кивал серьёзным заявлениям парнишки и что-то будто помечал в корабельном журнале. Позднее, Гиббс обнаружил там надпись под именем Билли Бо, гласившую: «будет рассказывать байки у костра».
Таким образом, команда подобралась на славу, провизия и пресная вода были закуплены, и пора было отправляться в путь. Однако Жемчужина всё ещё стояла на якоре. Джек откровенно не хотел отплывать, пока состояние Элизабет оставалось нестабильным. Хоть Тиа Далма и плыла с ними, могли возникнуть проблемы, которые в открытом море решать не хотелось вовсе.
Вопрос разрешился сам собой. Однажды, спустившись вечером в капитанскую каюту, Джек обнаружил Элизабет, поглощавшую скромный второй ужин. Она бросила на него недовольный взгляд и спросила: «Я надеюсь, завтра мы, наконец, выйдем в море? Я уже соскучилась…»
Джек усмехнулся про себя и пробормотал в ответ: «Пиратка»
Теперь можно было отплывать.

***
Когда-то Джек думал, что все неприятные, болезненные воспоминания были выбелены из его чёрной проклятой души солью семи морей, но сейчас память снова услужливо воспроизводила перед ним события двадцатилетней давности, снова не давала заснуть и успокоиться, делая морской бриз менее свежим, ром менее пьянящим, а женщину рядом менее желанной.
Воспоминания вновь пришли, когда капитан Воробей увидел светловолосых скандинавских братьев, ставших впоследствии членами его команды, в первый раз. Его как молнией поразил взгляд холодных синих глаз. Вот только у близнецов глаза веселились, наполняясь искристым, хрустящим, словно первый снег, смехом, а её глаза были всегда спокойными, жёсткими и хлёсткими, словно плеть.
Её образ вновь заполнил сознание. Красивая, стройная, гибкая, будто ивовый прутик, удивительная. Холодная, безразличная ко всему, что непосредственно не касалось её персоны, властная. От неё веяло презрением, она источала неприязнь, её лицо всегда имело такое выражение, будто перед ней находится что-то дурно пахнущее. Изящная, покоряющая своей необычайной красотой, в то же время мёртвая и сухая. Такой была Фрида, северная красавица, обречённая жить в ненавистной стране, с ненавистным ей человеком, ставшим суженым не по зову сердца, коего, как Джек понял впоследствии, у неё не было вовсе, а по требованию семьи и наставлениям благочестивых родителей. Юная Фрида была вынуждена покинуть заснеженную Швецию и отправиться в сырой, неприветливый Эдинбург, чтобы связать себя узами брака с уже пожилым, но богатым и влиятельным лордом МакКолом. Фрида безропотно выполнила всё, что от неё требовалось, но затаила злобу на долгие годы. Пока не встретила пирата. Пепе Эрмосо (примеч. - Jose Hermoso – Хосе Прекрасный) получил своё прозвище, как это говорится, за красивые глаза. Его чёрные, словно вороново крыло волосы, всегда убранные в аккуратную косицу, прекрасно сочетались с загорелой под горячим испанским солнцем до бронзы кожей и беспокойным тёмным взглядом, не сулившим ничего хорошего, но обещающим слишком много. Он не пропускал ни одной юбки ни в одном порту на просторах Атлантики и топил любой мало-мальски приличный торговый корабль, не прилагая никаких усилий. Он был удачливым и красивым, храбрым и пылким, и он встретил Фриду.
Две противоположности сошлись: кипучая жизнь и прах забвения, горячее, сжигающее пламя и холодный, сухой лёд. Столкновение двух миров, слияние двух стихий, противоборство, закончившееся для Фриды безоговорочной капитуляцией, страстным порывом, на который она, казалось, была совершенно неспособна, ночами без сна, заплаканной подушкой и искусанными до крови губами.
А потом Пепе уплыл к другим берегам, чтобы возвратиться только через пятнадцать лет, оставив Фриду одну, поверженную, разбитую, истекающую кровью от невидимой раны, ещё не знающую о том, что через восемь месяцев у неё родится сын от испанского корсара. Сын, которого она назовёт Джеком, а другие – Воробьём.

Никогда по своей воле она не родила бы это дитя, дитя порочной страсти, дитя холодной и благовоспитанной леди и удачливого, бесстрашного пирата. Весть о беременности была для нее ударом судьбы, который ставил под угрозу всю ее жизнь. Холодное и жестокое высшее общество Эдинбурга никогда не приняло бы леди, изменившую мужу и родившую ребенка от корсара. Всю оставшуюся жизнь она прозябала бы на окраинах города в холодных и сырых подвалах, потому что общество отказалось бы от нее, от портовой шлюхи, от распутной женщины.
Фрида мечтала убить это дитя, сделать аборт, но не могла. Она была слишком слаба здоровьем, что впоследствии никогда не родила бы второго ребенка своему уже немолодому мужу, который, несомненно, этого очень желал.
По мере того, как Джек рос, становилось все яснее, что мальчик абсолютно не похож на своего отца. У него были густые темные волосы и точно такие же глаза, в которых могли отразиться все чувства уже взрослого человека. Однако старый лорд не замечал этого, он любил сына, но не баловал его излишками внимания, предпочитая проводить веселые вечера в обществе таких же снобов за карточным столом в элитных казино Эдинбурга. Но он считал своим долгом дать сыну образование и достойно его содержать.
Фрида же не любила мальчика. Она не питала к нему никаких чувств, кроме смеси отвращения и раздражительности, которую она испытывала каждый раз, когда видела сына. Он был для нее напоминанием порочной ночи, напоминанием ее распутного греха. Фрида смирилась с этим, но не испытывала к сыну даже привязанности. Она считала Джека обузой, своим тяжким бременем, ошибкой своей молодости, за которую она должна была расплачиваться. Мать никогда не сидела с ним, почти не разговаривала, впрочем, маленький Джек легко к этому привык. Он быстро заменил отсутствие материнского внимания интересом к географии, кораблестроению и дальним странам. Кровь отца, кровь пирата проявлялась во всем - в страсти к морю, к необычным вещам, природной ловкости и смелости духа.
Однако мальчик плохо учился в светской школе, прогуливал занятия, предпочитая им прогулки в порту, в городских тавернах, где он, затаившись в темном углу, мог без конца слушать захватывающие легенды старых корсаров. Ему было привычнее находиться в душной и пьянящей атмосфере веселой таверны, нежели среди своих сверстников, столь же благовоспитанных и чопорных, как и его мать.
Так прошло пятнадцать лет – пятнадцать долгих лет пролетели в один миг. Пока Джек жил в своем отдельно созданном для себя мире, не замечая ничего вокруг, у него родился брат - ребенок, которого так хотела Фрида. Хотела для того, чтобы восстановить свою репутацию в собственных глазах, чтобы чувствовать себя настоящей леди. Все это время Джек считал старого лорда МакКола своим родным отцом, и Фрида не думала его переубеждать. Более того, она никогда никому не рассказывала о мимолетной страсти, возникшей некогда между ней и прекрасным корсаром по имени Пепе Эрмосо. Лет с тринадцати и сам Джек стал задумываться, почему он так не похож на своих родителей, почему ему противно все, к чему они были приучены с рождения, что было заложено в их крови. Но он не находил ответа, поэтому прятал этот загадочный вопрос где-то глубоко в душе. Однако вскоре произошло то, что заставило душу уже подросшего мальчика перевернуться с ног на голову…
В один из теплых осенних дней, когда запах лета еще не выветрился из окружающего воздуха, а закат радовал глаз своей жгучей краснотой, Джек, по своему обыкновению, сидел на окраине города недалеко от пристани и с пристрастием изучал очередную старинную карту, которую он незаметно стащил у одного из нерадивых торговцев всяким экзотическим хламом. Он любил сидеть вот так в одиночестве и заниматься любимым делом. Джек настолько уходил в себя, что не замечал ничего вокруг, и его было сложно вывести из состояния блаженного покоя. Однако глаза уже неприятно защипали от постоянного напряжения, и Джек, немного проморгавшись, неохотно отложил карты и уставился на море. Оно завораживало и успокаивало, манило и притягивало, своей красотой, величественностью и … свободой. Да, это было то, чего Джек жаждал в свои пятнадцать лет больше всего на свете. Может, это желание было навеяно красивыми легендами и сказками, которые рассказывали пьяные корсары за кружечкой рома в прибрежной таверне, а, может, это было у него в крови, от отца. Но как бы то ни было, будущий пират глядел на море с неподдельным восхищением. Мысли о том, чтобы уехать, посещали его уже несколько лет. Джек мог идти куда угодно, мог делать, что ему вздумается, однако куда может отправиться пятнадцатилетний подросток без денег, без защиты? Эдинбург стал его тюрьмой – тюрьмой без стен и решеток, из которой невозможно было сбежать.
Напряженно вглядываясь в морскую гладь, Джек заметил большой величественный парусник, который неумолимо приближался к порту. Громада белоснежных парусов, наполняемая теплым восточным ветром, гордо несла этот великолепный корабль в сторону города. С появлением любого нового корабля на горизонте Джек обязательно оказывался в порту, дабы послушать свежие новости и истории от прибывших моряков, поглядеть на разные корабли и их пассажиров. Иногда среди них оказывались торговцы, которые привозили много интересного по совершенно разным ценам.
Юноша невольно загляделся на удивительное судно, а потом вдруг, встряхнув длинными черными волосами и выйдя из состояния оцепенения, схватил карты, и быстрым шагом направился по направлению к порту.
В порту вовсю кипела жизнь – громко кричали торговцы, грузчики вытаскивали из шлюпок коробки с разнообразными грузами, недалеко от пристани были видны мерно покачивающиеся величественные корабли со свернутыми парусами. Судно, которым так восхищался Джек, резко выделялось среди остальных – корабль с множеством пушек был, пожалуй, самым огромным из всех тех, что пришватовались в порту Эдинбурга.
Джек медленно пробирался сквозь бесчисленную толпу народа, стараясь ненароком не выронить столь драгоценные ему карты. Вдруг он увидел, как с одной из шлюпок сходит группа людей во главе с человеком, одетым в черный, вышитый золотыми узорами камзол. Джек невольно загляделся. Человек в черном притягивал, невольно привлекал к себе внимание. Черные, как смоль, волосы, заплетенные в косичку, такие же глаза, глубокие, словно сам океан; загорелая, обветренная кожа. И что-то в этом человеке показалось Джеку безумно знакомым и таким манящим. Люди, идущие рядом с ним, были похожи скорее на простых пиратов, чем на военнослужащих, в глаза сразу бросалось количество оружия, которое они имели при себе.
Офицер с кипой бумаг и большим пером подошел к человеку в черном и, видимо, потребовал назвать имя и внести плату. Корсар указал рукой на тот самый огромный корабль, наклонился к офицеру и, что-то прошептав, отдал маленький увесистый мешочек. Все проблемы были улажены.
В тот самый момент, когда незнакомец махнул в сторону огромного судна, у Джека в голове родилась мысль бежать на этом корабле, устроившись туда простым юнгой. Сначала она была мутной, неуверенной, но с каждой минутой все крепла и крепла. Джек ясно представлял, какие трудности ждут его в море – тяжелая работа, бесконечные болезни, смертельная опасность. Однако юноша все быстро решил для себя – он сбежит из своей просторной тюрьмы без стен и решеток.
Джек не спеша направился туда же, куда и группа людей во главе со своим грозным капитаном – в прибрежную таверну. Они, верно, хотели пополнить запасы продовольствия, набрать людей и как следует расслабиться в обществе портовых шлюх и доброй кружечки рома. Когда юноша зашел в таверну, то увидел человека в черном за барной стойкой с бутылкой рома.
Джек нервно сглотнул. От того, как он себя поведет, зависела его дальнейшая судьба.
- Простите… сэр, - раздался неуверенный голос сзади. Незнакомец обернулся и увидел мальчишку лет пятнадцати с длинными взлохмаченными черными волосами и темными глазами. Корсар удивленно прищурил глаза.
- Парень, что тебе здесь нужно?
- Простите… я слышал, что вы набираете людей в команду. И я хотел бы… устроиться к вам… юнгой…
- А ты знаешь, что я не набираю в свою команду людей просто так. Парень, ты хоть представляешь, на что идешь? Как твое имя? И что ты хоть умеешь? – незнакомец недовольно глянул на Джека. Дерзкий, уверенный малый, раз решился подойти к одному из известнейших пиратов южных морей.
- Меня зовут Джек. Я ни разу не плавал, но я прекрасно знаю географию и разбираюсь в картах, - как можно уверенней начал Джек, хотя он чувствовал, как по спине медленно стекают капельки пота. – Вот, позвольте показать вам, сэр. Это карты, которые я изучаю и составляю, - Джек поспешно развернул свои карты.
Капитан тихо рассмеялся.
- Юноша, ты, несомненно, создал мне почву для размышлений, правда, совсем недолгих, ведь я собираюсь дать тебе отрицательный ответ…
Джек тяжело вздохнул. Разочарование маленьким червячком уже начало точить его изнутри. Корсар еще раз прищурился и внимательно взглянул на юношу. Джек уже собирался уходить, как капитан произнес:
- Постой-ка… Ответь мне, как зовут твою мать?
Юноша удивленно покосился на незнакомца, но все же ответил:
- Фрида. Фрида МакКол.
Корсар на несколько минут о чем-то задумался. Джек напряженно вглядывался в лицо пирата, пытаясь понять столь неожиданную перемену. Надежда все еще теплилась в душе Джека; свобода – это все, что он желал в тот момент, все, чего он добивался.
Незнакомец встряхнул головой и уверенно произнес:
- Можешь считать, что ты принят. Отныне я – твой капитан. И зовут меня Пепе Эрмосо.
They carry news that must get through
To build a dream for me and you
They choose the path where no one goes
They hold no quarter, they ask no quarter.
(c) Led Zeppelin

Аватара пользователя
Li Nata
Сообщения: 7557
Зарегистрирован: Чт дек 04, 2008 10:22 pm
Реальное имя: Наталья
Благодарил (а): 59 раз
Поблагодарили: 120 раз
Контактная информация:

Re: lisidze - Чего ты хочешь больше всего?

#24 Сообщение Li Nata » Пн апр 26, 2010 10:25 pm

***
Джек ни разу не пожалел о принятом решении. И, как бы это жестоко не звучало, оба – он и его мать, Фрида МакКол, остались довольны. Джек наконец-то обрел долгожданную свободу, и тюрьма без стен и решеток больше не сковывала его по рукам и ногам, а Фрида избавилась от тяжелой ноши, от сына, которого она так никогда и не полюбила. Джеку не было стыдно перед ней, тем более что вскоре он узнал о своей матери одну вещь – через полгода после его «пропажи» Фрида наконец-то родила своему стареющему мужу законного наследника. Так что юноша отправился в первое в своей жизни путешествие с чистым сердцем и спокойной совсетью.
Перед отплытием Пепе спросил у Джека: «Парень, ты достаточно реально глядишь на окружающий тебя мир. Но, отправляясь со мной в плавание, ты можешь увидеть такую жестокость, о которой даже не подозревал. Готов ли ты к этому? Готов ли ты видеть мучения и смерть?» Но Джека было не переубедить, и корсар окончательно убедился в том, что это – его сын. Такой же решительный, упрямый и смелый. Однако рассказывать Джеку об этом он не стал.
Так началось плавание юноши, который в последствии стал знаменитым пиратом по имени Джек Воробей. Пепе Эрмосо взял курс на Карибские острова – пристанище для пиратов из любого уголка планеты.
Поначалу было тяжело – и физически, и морально. Капитан мог заставить Джека драить палубу бесчисленное количество медленно тянущихся часов, а на следующий день пригласить в свою каюту и учить навигации, картам, искусству морского боя или рассказывать удивительные истории о жизни пиратов. Юноша стойко переносил все трудности, строя в голове множество догадок о том, почему Пепе столь лоялен к нему. Команда же, увидев, что их капитан благоволит молодому юнге, начали относиться к нему с уважением, несмотря на его возраст и опыт. Именно тогда, в пятнадцать лет, Джек приобрел свое знаменитое прозвище – Воробей. И не только за его необычную прическу, в которую он обожал вплетать всякие монетки и бусинки, но и за его верткость, ловкость и умение так спрятаться на корабле, что его бы и не отыскал сам Морской Дьявол.
Джек с интересом вглядывался в новые лица и их характеры. Среди членов команды он видел бывалых морских волков, закаленных в боях, и тех, кто даже не умел толком драться, но был взят в команду благодаря своим исключительным знаниям. Казавшиеся серыми и безликими на суше в Эдинбурге корсары стали приобретать в глазах юноши особые краски. Он с удовольствием слушал их, впитывая бесценный для последующей жизни опыт.
Капитан корсаров с какой-то стороны так и остался для Джека «человеком в черном» - таким же загадочным и таинственным. Он никогда не говорил об истинной причине своей привязанности к юноше, которого полюбил всем сердцем. Да и сам Джек не смел об этом спрашивать, оставляя все предположения при себе. Он сам привязался к капитану и был благодарен судьбе, которая свела его с этим человеком.
За три года плавания Джек детально изучил корабль – от носа до кормы, каждый его уголок, научился фехтовать, определять направление ветра, курс и многим другим вещам, о которых он даже не подозревал, сидя в своей тюремной камере под названием Эдинбург. Он также заметил, насколько нежно относится капитан к своему кораблю. Каждое ядро, пробившее в корпус или разорвавшее паруса, приносило Пепе невыносимые страдания. Иногда, после очередного кровопролитного сражения, он сидел посреди палубы и страдал так, будто его ранили в самое сердце. Это было похоже на наркотическую зависимость, природу которой Джек разгадал уже значительно позже.
Потом были первые абордажные бои, где Джек впервые увидел настоящую жестокость, которой он в последствии пытался избегать всеми силами. Были бесчисленные болезни, необычные и ужасающие, от которых моряки умирали в страшных мучениях. От судового врача Джек учился тому, как их можно лечить, если это было вообще возможно.
Но все в жизни когда-нибудь имеет свой конец. Через три года, когда Джеку минуло восемнадцать, случилось то, чего юноша вряд ли мог ожидать. Пепе Эрмосо, раненый в последнем бою, подхватил тропическую лихорадку. Он начала быстро сгорать, и никто не мог ничего поделать. Капитан знал о приближающейся кончине и захотел, чтобы в последние дни его жизни рядом был Джек. И Джек был рядом, несмотря на то, как ему было больно смотреть на умирающего капитана. Именно за последние дня Пепе рассказал Джеку то, чего не рассказывал никому за многие годы. Он поведал ему об удивительном судне и его секретах. А самое главное – о том, кто настоящий отец Джека.
Прощаясь с командой, Пепе передал командование судном Джеку, несмотря на его возраст. Команда, уважающая свое капитана, безропотно приняла его последнюю волю. Одной из жарких летних ночей, некогда удачливый и бесстрашный пират Пепе Эрмосо заснул и больше никогда не проснулся.
Для Джека это был непереносимый удар, однако нужно было жить дальше и управлять судном и командой. И капитан Джек Воробей немедленно приступил к действиям.
Удача как будто стала хранительницей этого человека. Он успешно грабил торговые суда, ускользая от преследователей. Джек отлично разбирался в людях и тщательно отбирал тех, кого он брал на свой корабль. Команда стала уважать его так же, как и прошлого капитана, беспрекословно выполняя каждый его приказ. Слава о неуловимом капитане Джеке Воробье и его бесстрашной команде распространилась не только на Карибских островах, но и за их пределами.
И лишь однажды удача оставила Джека. Через два года успешного плавания корабль был окружен ямайской эскадрой из пяти судов. Легендарное судно Джека Воробья было потоплено, сам он чудом спасся и от смерти, и от цепких лап британский властей. Однако с гибелью своего корабля Джек как будто погиб сам. Именно тогда у него в голове созрел план о договоре с Морским Дьяволом Дейви Джонсом…
***
Джек не часто вспоминал своё знакомство с Морским Дьяволом, но сейчас, стоя у штурвала, глядя невидящим взглядом на бескрайнее холодное море, ему думалось именно о первой встрече с Дейви Джонсом, которая состоялась без малого семнадцать лет назад. Он помнил тот день как наяву, каждая мельчайшая деталь услужливо предоставлялась памятью, всплывая перед глазами яркими, живыми картинками.
Джек потерял корабль. И не просто корабль, не какую-то посудину или жалкий шлюп, он потерял Чёрную Жемчужину, своё сердце, не смог сохранить то, чем так дорожил его отец и что завещал ему как самое ценное сокровище, по праву перешедшее законному наследнику. И Джек не мог унять этой боли. Он пил. Много, буйно, окружая себя лживыми друзьями и продажными женщинами, но избавиться от ноющего ощущения в груди всё равно не мог. И во хмелю, и в объятьях красоток он думал только об одном – о Жемчужине, покоившейся к тому моменту на дне морском чуть больше года. Разные идеи по возвращению корабля приходили Джеку в голову, одна безумнее другой, мысли роились в голове, словно осы в улье, привнося в сознание Джека лишь беспорядок, а не решение проблемы.
Джек кочевал на разных кораблях, устраиваясь то рулевым, то штурманом, в зависимости от обстоятельств и отношения пиратов к знаменитому капитану Джеку Воробью. Порой он слышал смех и наглые издевательства в адрес непобедимой быстроходной, разбитой в пух и прах Жемчужины и её бравого капитана-неумехи. Но чувство обиды и жалости к себе настолько притупилось, что он вскоре перестал даже скрывать своё имя, что достаточно часто делал вначале, дабы избежать насмешек со стороны собратьев-флибустьеров. Джек искал, он колесил по Атлантике с проходящими кораблями, слушал байки моряков и ждал, что однажды госпожа Фортуна, так невовремя отвернувшаяся от него, снова явит ему свой прекрасный лик.
И это произошло. Удача снова вернулась к капитану, как весьма опрометчиво казалось ему тогда.
Джек месяц плавал на испанском корабле, когда они зашли в небольшой порт на острове Куба. Буйная растительность, невероятно чистые песчаные пляжи, красивые смуглые волоокие кубинки – всё это не трогало Джека. Его взгляд ни за что не цеплялся, ни на чём не останавливался, пока он не пришёл в ближайший кабак в поисках знаменитого средства от печали и холода.
В таверне было непривычно тихо, хоть посетителей и хватало. Почти все мужчины, исключая разве что завсегдатаев, сгрудились вокруг уже не молодого, но ещё и не старого человека, рассказывавшего какую-то байку. Постоянные посетители, которые приходили сюда почти каждый день, чтобы пропустить кружечку-другую кубинского рома, лишь посмеивались и качали головами, сетуя тем самым на простодушие новичков, которые, казалось, ловили каждое слово рыжебородого рассказчика и, более того, верили ему. Джек подозрительно осмотрел мужчину, неспешно повествовавшего о дальних странах и невероятных приключениях. Ему он совсем не казался лжецом, а уж тем более хвастуном, напротив, Джек почему-то считал, что парень говорит правду. Подойдя поближе, Воробей рассмотрел черты лица рассказчика: глубоко-посаженные светлые глаза, горящие характерным блеском, слишком крупный для такого лица нос, спутанные рыжеватые волосы и клеймо Ост-индской торговой кампании. Малый хоть и был пропойцей, но в прошлом явно тяготел к другой работёнке – работёнке пирата.
Тем временем Джек почти незаметно присел рядом, втиснувшись в толпу зевак, и прислушался. Рыжему подливали рому в деревянную кружку, и глаза рассказчика разгорались всё с большей силой.
- А знаете ли вы историю о Морском Дьяволе? – выдохнул он слова вместе с парами алкоголя, отчего Джек слегка поморщился, но всё же стерпел смрадное дыхание, предпочитая внимательно слушать и следить за происходящим. – Нет? Неужели не слыхали? Так слушайте, что расскажет вам старина Гектор Барбосса!- хрипло засмеялся рыжебородый и продолжил, - Жил когда-то моряк, капитан торгового судна…. Смельчаком был и честным малым, как говорят. И звали его Дейви Джонс. И плавал он на грозном и красивом торговом корабле под названием «Летучий голландец», получившем своё название за скорость и неуловимость. Не могли пираты потопить это судно, как ни старались, Дейви всегда привозил товар в срок и в полной сохранности.
Рассказчик промочил горло, влив себе в глотку добрую порцию рома, и вкрадчивым голосом продолжил.
- Но однажды честный Дейви влюбился. И не в какую-нибудь горничную или торговку молоком. Нет, Джонсу было слишком мало того, что многие девушки желали стать его женой, он хотел получить недостижимое – её, пиратку. Её прозвали Калипсо за крутой нрав и дерзкий характер. Никто и не помнит уже, как её звали по-настоящему, но она была что море, плещущееся о борт корабля – то грубая, то ласковая, - Гектор Барбосса улыбнулся своим мыслям и почти весело проговорил, - И она была женщиной пирата, как полагается, самого дерзкого и кровожадного, Весёлого Роджера.
Слушатели ахнули и затаили дыхание: что-то будет дальше.
- Роджер не терпел соперников ни в чём, ни в бою, ни в любви. Он изловил Летучий Голландец, взял его в кольцо из своих кораблей, и потребовал от Джонса, чтобы тот сдался. Дейви же согласился бы смело пойти на верную смерть, только за одно маленькое короткое «люблю», которое так мечтал услышать от холодной Калипсо. Он умолял, но в ответ она лишь рассмеялась, а её тёмные глаза хищно и издевательски блестели. Ни капли сострадания не было в ней. И в ту секунду, когда её губы прошептали «нет», вместо долгожданной клятвы любви, Дейви Джонс продал свою душу дьяволу, пообещав сгореть в аду взамен на победу над непокорной дикаркой. Он вырезал своё сердце клинком и отдал приказ потопить всю эскадру Роджера. План Джонса удался, все корабли, все, кроме одного, пошли на дно, вместе с Роджером, убитым в бою, и его разбойниками. Осталась жить только Калипсо, исчезнувшая с корабля непонятным образом, ипарившаяся.
Барбосса чуть вздохнул и снова отхлебнул рому. Джек потянулся, собираясь вставать. Эта история, действительно, оказалась очередной байкой. Забавно было поверить старому пропойце.
Неожиданно рассказчик продолжил:
- С тех пор Дейви Джонс и его команда плавают на Летучем голландце, доски которого почти что истлели, а снасти превратились в груду рухляди, и топит корабли, беснуясь в бессильной злобе, забирая души моряков в вечное рабство. А сердце своё он, говорят, положил в сундук и спрятал в месте, известном лишь ему одному. Если бы он хотел, он бы мог поднять полчища затонувших кораблей лишь по мановению руки, собрать эскадру, завоевать все Карибы…. Но ему нужна только лишь Калипсо…
- А что с ней сталось? – спросил кто-то тонким голосом. На поверку задавший вопрос оказался худеньким морячком со вставным глазом.
-Да, что сталось с ведьмой? – добавил толстый парень, хлопнув друга по плечу.
- Слышал я, - вмешался седоватый моряк, посасывая трубочку, - что никто с тех пор Калипсо не видел. И мечется Дейви Джонс по всей Атлантике в поисках утраченной возлюбленной, убивая моряков, топя их судна…
Барбосса тем временем встал и нетвёрдой походкой направился к выходу из таверны. Ему не хотелось слушать дальнейшие пересуды, ему было вполне достаточно бесплатного рома и произведённого на молодых моряков впечатления. Неожиданно, уже перед самой дверью кто-то тронул его за плечо. Барбосса уже развернулся, сжимая руки в кулаки, готовый дать отпор, но встретил лишь молитвенно сложенные в миролюбивом жесте руки и совсем молодого, безусого юнца, смотревшего на него с большим интересом. Малец выглядел странно и необычно: в его длинные волосы были вплетены бусины и металлические побрякушки. По мнению Гектора, он больше походил на девицу, чем на мужика, но клеймо на руке говорило об обратном: мальчишка был пиратом и, видимо, не самым последним, раз уж был удостоен чести носить клеймо Ост-индской торговой кампании.
- Чего тебе надо? – зло спросил Барбосса, улыбнувшись как можно более неприятно.
- Мне? – добродушно, но как-то уж слишком хитро ухмыльнулся молодой пират, - ничего такого, о чём ты мог бы пожалеть. Хочу всего лишь услышать окончание твоей истории, смекаешь?
Гектор смачно сплюнул на пол.
- Я всё уже рассказал, ты разве не слышал, воробушек?
- Ты прав, мой друг, но только в одном,- произнёс странный мальчишка, подхватывая Барбоссу под локоть и выводя его из таверны. – Меня зовут капитан Джек Воробей, но историю ты рассказал всё же не до конца.
- Что-то я не слышал о тебе, капитан, - усмехнулся Барбосса, - но к делу, что ты хочешь от меня?
Джек помолчал, а потом всё же спросил:
- Как мне увидеться с Дейви Джонсом?
Гектор не смог сдержаться, он хохотал дико и безудержно, пока не закашлялся:
- Мальчик, шёл бы ты отсюда, - произнёс он сквозь приступы безудержного смеха, - это всего лишь байка, морская сказочка. А ты что поверил?- Барбосса презрительно хмыкнул.
Джек ухмыльнулся в ответ, он ожидал чего-то подобного.
- Я спрашиваю у тебя окончание легенды, а не твоё мнение о вызове злых духов из загробного мира. Не хочешь, можешь не говорить. Думаю, любой мало-мальски опытный моряк расскажет мне окончание этой истории за бутылочкой доброго рома, - усмехнулся Джек и пошёл прочь.
- Стой, - донеслись ему в спину слова Барбосы, - я расскажу тебе, коли хочешь знать. И не из-за рома твоего, мне и так нальют. Забавный ты малый, хоть посмеюсь назавтра вдоволь. Чтобы позвать Дейви Джонса, нужно выйти в море и в полночь попросить у дьявола о сделке, попросить купить твою душу, так говорят… -безразлично ухмыльнулся Барбосса.
Джек стоял как вкопанный, пытаясь осознать до конца, что ему предстоит.
- Удачи тебе, капитан Джек Воробей. Надеюсь… видимся в последний раз, - хлёстко заметил Барбосса, удаляясь, смотри, не замочи причёсочку.
Джек продолжал стоять, затем достал из-за пазухи бутылку рома и отхлебнул из горлышка. Он знал, кто поможет ему поднять Жемчужину со дна.
- Во всяком случае, весь город перестанет смеяться над вами.
- Жаль!!! Я никогда не боялся быть смешным... Это не каждый может себе позволить.(с)

Ответить

Вернуться в «ФАНФИКИ С РЕЙТИНГОМ NC-17»

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 8 гостей