Фанфик "Гавань Проклятых"

Модераторы: piratessa, ovod, Li Nata, Ekaterina

Сообщение
Автор
Аватара пользователя
Kxena
Сообщения: 95
Зарегистрирован: Чт дек 04, 2008 8:19 pm
Контактная информация:

Re: Фанфик "Гавань Проклятых"

#25 Сообщение Kxena » Пт дек 02, 2011 8:28 pm

Глава 23. Новый капитан

- Добро пожаловать на мой корабль, Джек! – приветствовал Барбосса, когда взбирающегося по трапу капитана Воробья схватили под руки и втащили на палубу захваченной «Черной Жемчужины». Самодовольно воззрившись на низложенного соперника, Барбосса с удовольствием отметил про себя, что бывший капитан благоразумно проявляет смирение. Несомненно, суть произошедшего дошла до него очень быстро. Окинув мрачным взглядом все, что творилось на палубе, вопреки всем ожиданиям, Джек не счел нужным сказать захватчику даже слова. Это было и хорошо и плохо одновременно. Теперь уже Барбосса не забывал насколько опасно недооценить этого прохвоста, а также и то, что его молчание наверняка лишь следствие обдумывания очередного мошенничества. Впрочем, в данный момент капитан Воробей сохранял не только мудрое безмолвие, но и почти апатичное безразличие, никак не выдавая своих чувств. Он оставался абсолютно спокойным, даже когда его взгляд скользнул в сторону Тернера-младшего, лежащего без сознания. Капитан Воробей слегка приподнял бровь, лишь услышав шум драки, доносившийся из-за дверей кают-компании. Из команды на палубе не присутствовала только Чунмин и, судя по всему, это именно она вела ожесточенное сопротивление за сорванными с петель дверями. Барбосса победно ухмылялся, а между тем на палубу за шиворот уже втянули и мисс Свон.

- О господи… Уилл! – послышался её встревоженный голос. Этот было вполне ожидаемо, но сейчас Джек предпочел бы не слышать таких возгласов.
- Мисс Свон! - Барбосса склонился в галантном поклоне, в то время как Элизабет яростно дергалась в руках удерживающих её пиратов, - Вот уж действительно нежданная встреча!
- Подлый убийца! – дерзко отозвалась девушка. Она снова попыталась броситься к Тернеру, но несколько рук тут же остановили её, вцепившись в плечи. А еще через несколько мгновений обзор на Уилла, лежащего у ног Прихлопа, заслонила мощная фигура капитана Барбоссы.
- Все так же щедры на обвинения, мисс?! – усмехнулся он, - И это благодарность за все, что я для вас сделал?
Элизабет не ответила, задохнувшись от возмущения, а весьма довольный собой капитан продолжал, выразительно взглянув на пленницу:
- Не беспокойтесь, мистер Тернер наверняка еще жив! Ведь убить того, кто привел в мои руки «Черную Жемчужину» было бы верхом неблагодарности! Но в отличие от вас, мисси, благодарность для меня не пустой звук. Мистер Тернер обязательно составит компанию вам и Джеку на «Летучем Голландце». Не скрою, что бываю жесток, но не настолько, чтобы теперь разлучать влюбленных!

Барбосса вцепился в сундучок, что по-прежнему держала Элизабет, почти неожиданно.

- Нет! – воскликнула девушка.
- Да! – рассмеялся капитан Барбосса, с силой вырвав из её рук свою добычу, - Эта вещица, пожалуй, слишком тяжела для вас, мисси.
Джек взглянул на Тиа Далму. Темнокожая колдунья торжествовала едва ли не больше чем сам Барбосса. Далма приняла сундучок в свои руки и услужливо раскрыла его перед ним. Казалось, партия практически проиграна, но надежда, как известно, умирает последней, и капитан Воробей знал это как никто.
- Время настало! – произнесла ведьма. Её темные глаза блестели и, будучи словно в горячке, она не обращала внимания на сырой ветер, треплющий её спутанные волосы и оборванное платье. Вокруг все стихло, как будто бой, недавно гремевший под завесой порохового дыма, закончился сам по себе. В этой неестественной тишине Джеку показалось, что он слышит стук своего сердца. А между тем, преодолев отвращение, Барбосса вынул из сундучка комок пульсирующей плоти и поднял его над головой.
- Дейви Джонс! – решительно воскликнул капитан, обернувшись в сторону кораблей, размыто видневшихся в тумане, - Твое сердце здесь!

«Летучий Голландец» воздвигся из воды тут же, словно его капитан дожидался этого зова. Окатив «Черную Жемчужину» тучей холодных брызг, чудовищный флагман Джонса вынырнул прямо по левому борту и так близко, что можно было удивляться тому, что он их не задел.

Вопреки надеждам Барбоссы, капитан Воробей созерцал позеленевшие от тины борта, проварившиеся шпигаты, и паруса, словно сплетенные из водорослей, с глубочайшим безразличием. Ни для Джека, ни для Элизабет, ни для кого-либо еще из прежней команды «Черной Жемчужины» это зрелище было не ново. Зато на пиратов Барбоссы «Летучий Голландец» произвел по истине ужасающее впечатление. Как только громада мертвого галеона утвердилась на волнах, капитан Воробей тут же заметил, что хватка удерживающих его пиратов заметно ослабла. Они застыли на месте с раскрытыми ртами, явно не ожидая увидеть нечто подобное, да еще и вблизи. Но, к сожалению, воспользоваться их замешательством оказалось невозможно. Утопленники с кораблей, поднятых из Чертовой Прорвы, и рыболюды Джонса заполонили всё свободное пространство палубы «Черной Жемчужины» уже через мгновение.
Теперь в роли пленных оказались и сами захватчики. Несмотря на то, что команда Гектора Барбоссы была велика, она почти растворилась среди сотен разъяренных мертвецов и монстров. Окинув взглядом толпу полуистлевших пиратов и рыбоподобных существ, ощетинившихся клинками, зубами, шипами и клешнями в его сторону, Барбосса без малейшего страха оборотился к капитанскому мостику «Летучего Голландца», все так же сохраняя затаенную усмешку. Тиа Далма выглядывала из-за его плеча, не переставая довольно улыбаться, ведь, судя по всему, Джонс готов был выслушать того, кто его призвал.

Капитан «Летучего Голландца» стоял у лееров на капитанском мостике, возвышаясь над всеми, а знаменитая команда нежитей толпилась у него за спиной и свешивалась с бортов, размахивая всевозможным оружием. Водянистые голубые глаза хозяина морских глубин несколько секунд созерцали собравшихся на палубе «Черной Жемчужины» и, наконец, он громко произнес:
- Никому не позволено вызывать меня как шавку!.. Равно как и присваивать моё добро!

Капитан Воробей с опасением еще раз взглянул на рыболюдов, столпившихся вокруг, и сердце его неприятно екнуло. Джек понял вдруг совершенно простую вещь, на которую Гектор совсем не обращал внимание. Судя по тону Дейви Джонса, переговоры могли пойти совсем не так, как он ожидал.

- Твое Сердце в моих руках, хозяин глубин, - ответствовал меж тем новоявленный капитан «Жемчужины» со всей возможной почтительностью, - Моё имя Гектор Барбосса Лорд Каспийского моря! Я вызвал тебя, чтобы возвратить твоих должников, а затем смиренно просить о милости…
Капитан Барбосса склонился в поклоне, в то время как Джека, Элизабет, Прихлопа-Билла, и Уилла Тернера выволокли вперед, представив на обозрение капитану «Летучего Голландца». Уилл начинал приходить в себя, но все еще не мог стоять на ногах без посторонней помощи. Прихлоп поддерживал его как мог, подставив свое плечо. С трудом подняв голову, Тернер-младший встретился мутным взглядом с Тиа Далмой.
- Мне жаль… - притворно посочувствовала ведьма, покачав головой и по-прежнему прячась за спиной Барбоссы.

Дейви Джонс меж тем окинул оценивающим взглядом мрачного капитана Воробья, девицу, что по идее должна была сейчас находиться в его каюте, Прихлопа-Билла и плохо державшегося на ногах юнца, который тоже был ему хорошо знаком. Тиа Далма улыбалась и не сводила с Джонса горящего взора, по-прежнему держась вблизи Каспийского Лорда.

- Забираю их… - ответил морской дьявол, и добавил с деланным гостеприимством:
- Приглашаю вас на мой корабль, капитан! В благодарность за столь щедрый дар!

Рыболюды злобно захихикали, еще больше оправдывая опасения Джека. Пленников подхватили под руки тут же, и, совершив краткий шаг в небытие, они ступили на просторные шканцы корабля-призрака, оказавшись среди его обитателей. Как только глаза вновь обрели способность видеть, Джек убедился, что Барбосса последовал с ними, так же как и Тиа Далма. Судя по выражению лиц, это путешествие не входило в их планы. Впрочем, перетащив владельца Сердца и его сообщницу на борт, рыболюды тут же убрали свои лапы и отступили прочь. Джонс спустился с капитанского мостика и заявил, словно желая прежде поиграть со своими жертвами:
- Корабль, что ты захватил, принадлежит мне, и был отдан временно Джеку Воробью. С тем, чтобы он добыл то, что ты держишь в руках!
Барбосса взглянул на стоящего у борта Джека, сохраняя мрачную непроницаемость.
- Не успел предупредить… - прошептал тот почти одними губами и, пожав плечами, изобразил на лице искреннее сожаление.
- «Черная Жемчужина» и девица за Сердце. Таков был уговор с Джеком Воробьем! – продолжал тем временем Джонс.
Элизабет опасливо взглянула на Уилла, но его это заявление похоже никак не тронуло.
- Именно о «Черной Жемчужине» я и хотел тебя просить, – не растерялся Барбосса, отвечая в тон морскому дьяволу, - Сердце действительно добыл Воробей, но удержать не смог! Уговор дороже денег! На девицу я не претендую. Я не жаден и требую, вернее, смиренно прошу… только «Черную Жемчужину»! А девчонку?.. пусть забирает Воробей!

Медля с ответом, Джонс взглянул в сторону Элизабет и, повинуясь одному его взгляду, рыболюды отпустили её, толкнув в руки пленного капитана. Подхватив едва не упавшую девицу, Джек вцепился в неё словно в собственную душу, крепко прижав к себе и тем самым полностью пресекая все попытки вырваться.

- Мне за нас так страшно, цыпа… - с гротескным беспокойством проговорил он где-то рядом с её ухом:
- Рыбью харю сейчас лучше не злить, смекаешь? – намекнул он на всякий случай еще на полтона тише и к его радости у Элизабет тут же пропали силы к сопротивлению.

Тем временем, по-прежнему не удостоив Барбоссу ответом, Дейви Джонс приблизился к Прихлопу и Уиллу. Историю с украденным ключом он явно еще не забыл.

- Твоё Сердце у меня, капитан! - вновь напомнил о себе Барбосса, уже суровее и явно не собираясь ждать вечно, - Решай…
Сабля, вынутая из ножен, звякнула, и её холод коснулся кровянистой плоти Сердца.
- Значит, ты хочешь корабль, – голос Джонса стал вдруг тих. Теперь морской дьявол стоял напротив Джека и, пожалуй, только он один смог заметить, как ледяное безразличие в голубых глазах на мгновение сменилось выражением тупой боли, когда из-за его спины раздался насмешливый ответ Барбоссы:
- Сейчас? Да!..
Когда Джек начал смеяться, от неожиданности вздрогнула не только Элизабет. Прихлоп с подозрением покосился на бывшего капитана, а Уилл, окончательно пришедший в себя, тряхнул головой и огляделся вокруг вполне осмысленным взглядом. За приступом внезапного и явно притворного веселья Дейви Джонс наблюдал высокомерно, а Барбосса заявил:
- Взгляните на этого психа! Ему нельзя доверять даже шлюпку, не говоря уже о корабле!
- Что толку от быстроходного корабля, если ядра все равно летят быстрее, а рифы на большой скорости сильнее дырявят брюхо!? – рассудительно и громко поинтересовался вдруг капитан Воробей.
- «Черная Жемчужина» хороший корабль. Почти неуловимый! Но, к сожалению, - вздохнул пират, - Рано или поздно и она попадет в Чертову Прорву…

Отстранив обеспокоенную Элизабет в сторону, капитан Воробей выступил вперед.

- Ты удивительно наблюдателен, спасибо! - раздраженно оборвал его Барбосса, но Джек и не думал умолкать:
- Не хочу быть навязчивым, Гектор, - продолжал он, нахально обойдя возмущенного Дейви Джонса, и направляясь к Барбоссе, - Но будь я на твоем месте, я бы пожелал, чтобы «Черная Жемчужина» - твой корабль – был не просто быстроходным и неуловимым, но и непотопляемым! Самым непотопляемым из всех существовавших и существующих!

Свою последнюю фразу Джек почти прошептал, впрочем, он сделал это достаточно громко, чтобы его расслышали все. Тиа Далма наблюдала за его представлением с подозрением, Барбосса оценивающе молчал, а капитан Воробей, подкрепив свои слова заискивающим взглядом, кратко оглянулся на морского дьявола. Видя Джека из-за плеча Дейви Джонса, Элизабет могла бы поклясться, что капитан Воробей изловчился подмигнуть морскому дьяволу.

- Что ж, хорошая идея, Воробей! – язвительно согласился Барбосса, - Только почему ты сам не попросил об этом в свое время?
- Молодость ветрена… - философски заметил Джек. Он театрально загрустил, но, не желая больше наблюдать его гримасы, Барбосса ухватил советчика за плечо и оттолкнул от себя прочь:
- Только не надейся, что в благодарность я спасу твою шкуру!..
Ссутулившись, словно опасаясь побоев, Джек взглянул на Барбоссу с печальным упреком и ретировался, выразительно взглянув по дороге на Джонса. Тот же, неожиданно проигнорировав дерзость пленника, позволил ему беспрепятственно вернуться к Элизабет.
- А вот теперь, цыпа, держись… - прошептал капитан Воробей, снова обняв мисс Свон и взглянув в сторону черных парусов «Жемчужины». Элизабет лишь вздрогнула и зябко поежилась. Уилл совершенно её игнорировал, и мисс Свон решила ответить ему взаимностью. Девушка догадывалась, к кому теперь обращен мрачный взгляд её жениха, который, похоже, вообще не заметил её возвращения. В конце концов, этот сырой ветер пробирал слишком ощутимо. Через мгновение в груди все заболело, и с удивлением Элизабет поняла, что снова дышит. Тепло стремительно разливалось по телу, покалывая кожу, словно тысячами иголок.

- Назови, чего ты хочешь, капитан! Я исполню! – раздался голос Дейви Джонса.
- Как я уже говорил, я хочу корабль! – победно припомнил Барбосса, и, последовав совету Джека, добавил:
- Пусть он будет самым неуловимым, быстроходным и непотопляемым из всех существовавших и существующих!

Джеку показалось, что сердце пропустило такт.

- Отлично… – с нескрываемым злорадством согласился морской дьявол, схватив руку Барбоссы для рукопожатия, - Отдаю тебе… самый неуловимый и непотопляемый корабль из всех - «Летучий Голландец»!
- Проклятье... - прошептал Барбосса.
Гавань Порт-Ройяла осветило яркой вспышкой молнии, и тут же в кратком мгновении затишья темные облака отозвались грозящим ворчанием, ускоряя круговерть под усилившимися порывами ветра. Следующий, полновесный раскат грома грянул почти сразу, перекрыв несколько воплей:
- Нет!! – закричала Тиа Далма. Ей вторили многие, проклиная свою судьбу. Утопленники и нежити поняли, что их время вышло. Барбосса молчал, пытаясь высвободить руку из щупальца Джонса, а вокруг началась настоящая свалка, в которой нельзя было сделать и шагу. Нежити падали на палубе, корчась и извиваясь в конвульсиях. Не в силах противиться решению капитана, они сдирали с себя морских тварей за долгие десятилетия ставших частью их самих. Под толщей наростов, кораллов и актиний обнаруживались прежние, человеческие тела, ссохшиеся, слишком израненные и кровоточащие, жившие лишь проклятием «Летучего Голландца». Когда-то команда пришла на корабль с капитаном, и теперь она должна была уйти с ним.

Проклиная Джонса, рыболюды погибали, обретая человеческий облик, а утопленники Чертовой Прорвы бросались в море. Силы удерживающей их на земле больше не существовало. Визг, проклятия и отборные ругательства поднимались над палубой «Голландца», скрипящим в начавшейся буре. Хлынувший с неба ливень лупил яростно, пеленой застилая кренящиеся и тонущие корабли Эскадры Мертвых. Словно вся водная стихия желала скорее похоронить в глубине то, что всегда принадлежало морю по праву. Мир будто сорвался с оси, переворачивая все и калеча всех в одном бесконечном разрушении.

Как только Джонс отпустил руку преемника, тот попытался обнажить саблю, но тяжеловесная клешня бывшего морского дьявола уже смела его с ног и, разгромив гнилую переборку, Барбосса провалился внутрь помещений юта. Сам же Джонс, потеряв последние силы, отступил на шаг и упал навзничь<99>.

Небо гневилось все больше, непрестанно сверкая молниями за темными клоками туч. Дождь хлестал по лицу, смывая слизь, и распавшиеся, скользкие щупальца осьминога освобождали истинное лицо морского дьявола. Лицо человека, каким он был много лет назад. Изрядно поседевшая борода, морщины и шрам, полученный в очень давнем бою, еще при жизни. Капитан Джонс слишком много повидал и слишком устал, чтобы страшиться хоть чего-то. Его глаза по-прежнему спокойно и бесстрастно смотрели в грозовое, темное небо и теперь ему уже было не важно где он получит отдохновение, среди бескрайних соляных барханов Чертовой Прорвы, пламени ада или там, среди холода небес, в прощение которых он уже давно не верил. Ему было все равно. Он уходил, забрав собой ту, что ненавидел больше всех, и все же любил.

- Будь ты проклят, дьявол! – сдавленно прохрипела Тиа Далма. По-прежнему молодая она лежала рядом, теряя силы, так и не сумев дотянуться до выроненного Барбоссой, едва бьющегося Сердца.
- Мы оба прокляты, Тиа… - едва слышно ответил Дейви Джонс. Кровь лилась из раны в его груди и через мгновение Сердце, вырванное из неё, остановилось навсегда.

***
Уилл застонал, обхватив голову руками. Боль была внезапной, словно удар, но через секунду она уже утихла, унеся вместе с собой морок приворотного зелья. Холодный дождь промочил одежду, еще больше способствуя протрезвлению, и Уильям взглянул вокруг, наконец, обретя собственную волю.

Капитан Джек Воробей стоял рядом, прижавшись к планширу и выжидающе наблюдая за хаосом, творящимся вокруг, а светловолосая девушка в красной гвардейской форме прижалась к груди пирата то ли от страха за него, то ли за себя.

- Элизабет, ты жива? – изумленно узнал Уилл ту, что считал погибшей.

Сил перекричать царивший вокруг шум не хватало, но мисс Свон всё же обернулась.

- Уилл?! – обрадовалась девушка и, дернув капитана Воробья за ворот рубашки, крикнула:
- Джек, Уилл очнулся!

Она уже не думала о том, обнимает её Джек или нет. Все вокруг стало слишком абсурдным.

- Вот и славно! – отозвался капитан Воробей, встретившись суровым взглядом с бывшим кузнецом, - Целоваться будете потом!
Мертвый корабль неотвратимо уходил под воду, и трем живым нужно было немедленно убираться с него подобру-поздорову. Момент, которого ждал Джек, наконец-то, наступил. Палуба «Летучего Голландца» стала заметно просторнее. Утопленники и рыболюды отправлялись в Чертову Прорву один за другим и пленники никого больше не интересовали. Мягко отстранив Элизабет, Джек взглянул вокруг в поисках оружия и заметил, что Уилл Тернер очень кстати и вполне избыточно вооружен и саблей, и шпагой, и ножом. Судя по всему, рыболюды не сочли нужным его разоружить, а потому, реквизировав саблю, капитан Воробей скомандовал: «За мной!» и ринулся вперед по шканцам. Элизабет последовала за Джеком, подобрав чей-то мушкет, брошенный на палубе. Сжав в руке эфес с золотой филигранью, Уилл собрался шагнуть за невестой, но тут ему на плечо навалилась какая-то непонятная тяжесть, помешавшая двинуться с места. Прихлоп-Билл из последних сил державшийся на ногах и явно старавшийся больше не напоминать о себе, терял сознание и оседал на палубу. Уже не понимая, что делает, он вцепился в плечо сына.

- Отец! – воскликнул Уилл. Услышав этот возглас, Элизабет обернулась. Не в силах удержать падающего одной рукой, Уильям был вынужден опуститься следом за ним на склизкую от крови и слизи палубу. Опираясь на шпагу, как на трость, молодой человек тормошил умирающего и пытался его поднять, еще не осознавая, что помочь он уже не сможет. Принявший человеческий облик и освободившийся от службы «Голландцу», Билл Тернер теперь умирал от ран, полученных в последнем сражении на «Жемчужине».
- Уилл, я помогу! – крикнула Элизабет. Она бросилась обратно.
- Зараза!.. - выругался капитан Воробей, остановившись уже на полдороги к планширу. Развернувшись и взглянув ей вслед, он выбирал направление лишь секунду.
- Держись. Не умирай. Я тебя не брошу… - твердил Уилл, но Прихлоп уже мог лишь едва приоткрыть глаза:
- Уходи… мне не помочь.
В отчаянии, подняв взгляд от его бледного лица, Уилл увидел, как Джек поймал Элизабет за руку в десятке шагов от них.
- Уходите! – сурово крикнул Уильям, - Я справлюсь один!
- Я не уйду без тебя! – решительно протестовала девушка, - Мы не должны его бросать, Джек!
Капли дождя мешались со слезами, и мисс Свон еще сопротивлялась Джеку, который, сжав зубы, пытался тащить её к спасению без лишних разговоров.

- Джек, уводи её! – крикнул Уильям почти с яростью, - Убирайтесь отсюда!

Промедление стоило дорого. Очистившись от нежитей и утопленников, палуба «Летучего Голландца» начала «заселяться» вновь. Вопя от ужаса и не понимая что происходит, команда Барбоссы исчезала с «Черной Жемчужины» и силой проклятия, постигшего их капитана, переносилась на свой новый корабль. Они возникали прямо из воздуха, падая на доски палубы. Поднявшись на ноги, и скользя на останках рыбных частей тел былых обитателей, новые матросы «Летучего Голландца» панически бросались к бортам, пытаясь прыгать за борт, но проклятый корабль не отпускал. Никто из них не мог покинуть его борт без приказа капитана. А сам он, окончательно разметав проломленную им же переборку, явился уже через мгновение нежданный как никогда и безумно хохочущий над всем произошедшим.

Отбиваясь от беспорядочно мечущихся на пути пиратов, Элизабет уже успела вскочить на планшир и уцепиться за подходящий штаг, готовясь перескочить на «Жемчужину», когда сквозь шум послышался знакомый голос:
- Ты думал сбежать, Джек?! Так беги! Теперь я сам разыщу тебя хоть на дне морском!..
- Дважды зараза! - пробормотал капитан Воробей, взбираясь на планшир. Он уже видел, что, освободившись от запаниковавших захватчиков, Гиббс обрубал абордажные тросы, свешивающиеся с «Картахены», а остальные готовились выводить черный фрегат из тисков линкора и «Летучего Голландца». Еще сражаясь с оставшимися противниками, со шканцев бежала оборванная, но живая Чунмин, а рядом с ней почему-то оказался Норрингтон.

Услышав голос Барбоссы, Уильям вздрогнул. Прихлоп-Билл умер за мгновение до явления нового морского дьявола, и, понимая, что нет даже надежды, похоронить отца как подобает, Уилл готов был бежать следом за Джеком и Элизабет. Струи дождя заливали глаза и, устремив взор лишь на ненавистного соперника, Барбосса возвышался на шканцах, не видя Уильяма Тернера склонившегося над телом отца. Переступив через бездыханного Дейви Джонса, капитан Гектор Барбосса пытаясь вразумить свою беснующуюся команду:
- Отставить панику, мерзавцы! Лучше хватайте тех, кто виновен в нашем проклятии!

Но его никто не слушал и, не желая упускать последнего шанса, Барбосса выхватил из-за пояса пистолет, направив его дуло в спину капитана Воробья. Далее, как всегда и случается в критических ситуациях, все произошло слишком быстро.

- Джек, берегись! – закричала Элизабет.
- Вы как всегда не вовремя, мистер Тернер! – безумно рассмеявшись, прохрипел капитан «Голландца», когда Уилл, возникший словно из ниоткуда, вцепился в его руку, лишая возможности сделать выстрел. Но Гектор Барбосса не был бы Гектором Барбоссой, если б не умел побеждать в любых драках, сколь благородными или бесчестными они ни были. Рука нашла нож за поясом противника почти сразу, а уже через мгновение лезвие сверкнуло в воздухе и вонзилось в грудь Уилла по самую черно-белую рукоять. Наискосок, слева на право, меж ребер. Глотнув судорожно воздух, Уильям отступил на шаг. Чувствуя как мутиться сознание, а боль разливается по телу как кровь по венам, он осел на палубу возле мертвого тела своего отца, а убийца лишь довольно усмехнулся и, сделав несколько шагов вперед, прицелился снова.

- Уилл! Нет!! – закричала Элизабет, и ей показалось, что эхо вторит со стороны моря:
- Нет!! Вилиам!

Элизабет не испугало дуло, направленное и в её сторону. Мушкет выпал из руки и девушка хотела уже соскочить с планшира, так же бросив и спасительный штаг, но капитан Воробей, тоже видевший что произошло, предусмотрительно обхватил её за талию. Выстрел мог грянуть в любой момент…

Вдруг вместо того, чтоб нажать на курок, Барбосса изменился в лице, и торжествующее выражение сменилось на застывшую, удивленно-недоуменную гримасу. Клинок многослойной стали, широкий и идеально сбалансированный прошел сквозь его грудь и сердце насквозь, брошенный в спину рукой смертельно раненого, но еще живого противника.

- Уилл еще жив, Джек!! – закричала Элизабет, захлебываясь в рыданиях, но, понимая, что и время, и освободившаяся от абордажных крюков «Черная Жемчужина» уходят безвозвратно, капитан Воробей лишь крепче прижал её к себе и шагнул с планшира тонущего «Летучего Голландца», держась за перерубленный штаг.

Они успели едва ли не в последний момент. «Черная Жемчужина» вырвалась из тисков. Поймав ветер благодаря стараниям мистера Коттона, она летела навстречу свободе, прочь из гавани Порт-Ройяла, в то время как «Летучий Голландец» окончательно скрылся под водой.

———
<99> Навзничь – вверх лицом.
Средь пиратов, мой друг, каждый сам за себя, если ты не подставишь, подставят тебя

Аватара пользователя
Kxena
Сообщения: 95
Зарегистрирован: Чт дек 04, 2008 8:19 pm
Контактная информация:

Re: Фанфик "Гавань Проклятых"

#26 Сообщение Kxena » Пт дек 02, 2011 8:56 pm

Глава 24. Прощание

- Капитан на борту! Поднять флаг! – задорно приветствовал взъерошенный попугай мистера Коттона.
- Йо-хо! Джек снова с нами! – вторили ему все пираты с марсов, реев и палубы. Потрясая оружием они кричали и приветствовали своего капитана, лихо успевшего не только спастись из самой пучины, но и прихватить с собой мисс Свон.

Триумф был безоговорочным и, что еще более приятно, вполне заслуженным. Вымокшие до нитки, побитые и уставшие, но все же живые, они вполне могли насладиться этой нелегкой победой, но как только ноги коснулись палубы, Элизабет высвободилась из рук капитана Воробья. Она бросилась вдоль планшира левого борта, вглядываясь в бушующие волны, образующие огромный водоворот, оставшийся после погружения «Летучего Голландца». Море похоронило последний проклятый корабль, но мисс Элизабет все еще не могла поверить в случившееся. Она бежала словно за уходящим прошлым, не в силах ни догнать его, ни остановить. Наконец, достигнув трапа на капитанский мостик, мисс Свон застыла на месте, не обращая внимания на непрекращающийся ливень и не отрывая взгляда от пены волн, расходящихся за бортом.

- Горизонт чист, сэр! И на сей раз, я ручаюсь за свои слова! Пора бы нам убираться отсюда… - радостный боцман спешил навстречу капитану с целью уточнить курс, команда ожидала распоряжений, в то время как сам капитан почувствовал странное замешательство. Отвернувшись от безучастной ко всему Элизабет, Джек остановил свой взгляд на Чунмин. Она стояла у левого борта чуть поодаль мисс Свон, ссутулившись и опершись на планшир, также не замечая ничего вокруг.
- Птаха!

Услышав голос капитана Воробья, девушка обернулась. Она утирала слезы с лица, и Джек не сомневался, что причиной тому была несчастливая привязанность бедняжки к не особо удачливому кузнецу.

- Птаха, позаботься о… - Джек задумчиво вскинул брови и снова взглянул в сторону Элизабет.
- О нашей гостье… - закончил он с натянутой улыбкой и, проигнорировав вопросы Гиббса, отправился в кают-компанию под непрекращающийся гул команды.

***
Повинуясь легким волнам, корабль клонился из стороны в сторону, укачивая Элизабет, словно в колыбели. «Скр-р-р-р» - тихо отзывалась обшивка, и воображение тут же представляло корабль старым, утомленным воякой, дремлющим после боя и слегка похрапывающим во сне. Прислушиваясь к стонам и поскрипываниям корпуса, Элизабет смотрела в просмоленную потолочную переборку, с которой, слегка покачиваясь, свисали несколько связок сухих растений и летучих мышей. Впрочем, чтобы узнать это место, можно было и не открывать глаз. Стоило лишь вздохнуть полной грудью затхлый воздух корабельного отсека, и бывшее обиталище Тиа Далмы безошибочно определялось по запаху восковых свечей и разнообразнейших магических ингредиентов, в достатке пылившихся под потолком. Отодвинув клок редкой холстины, который загораживал обзор, изображая что-то вроде сетки от москитов, Элизабет села на своей кушетке.

Чувствуя в безмерно уставшем теле ужасную слабость, мисс Свон припомнила все события вчерашнего дня. Девушка-азиатка, назвавшаяся Чунмин, проводила Элизабет в эту каюту и, даже предложила сухую одежду, которая нашлась в сундуке, притулившимся в углу. Сколько с тех пор прошло времени, оставалось только догадываться. Как и в любом отсеке на нижней палубе, дневной свет пробивался в это помещение лишь в редкие щелки между досками обшивки, и освещению служил только зажженный масляный фонарь, оставленный на столе. Танцуя за прокопченным стеклом, маленький, бойкий огонек подсвечивал стеклянные бока пыльных банок и очерчивал на переборках причудливые тени, от засушенных трав и странных артефактов, оставленных Тиа Далмой. Давно оплывшие свечи застыли на столе, утопив в восковых потеках черные огарки фитилей. Тиа превратила каюту в настоящее убежище колдуньи, но с уходом хозяйки помещение утратило большую часть своей зловещей таинственности, превратившись в хранилище непонятного и бесполезного хлама, и лишь угол, занимаемый Чунмин, сохранял обжитой и опрятный вид.

Вспомнив заботу и помощь своей теперешней соседки, Элизабет перевела взгляд на собственные колени и руки, скрытые одеянием, что дала ей китаянка. Золотое шитье поблескивало в свете фонаря, сплошь покрывая широкие, длинные рукава и полы черного азиатского платья из плотной шелковистой материи. В дополнение к нему, на Элизабет оказались широкие штаны и азиатские сапоги из мягкой кожи. Этот новый наряд оказался вполне удобным и приятно облегал фигуру, не стесняя движений. Правда безмерно длинная застежка платья от ворота до подола, состоявшая из множества золотистых пуговиц-шариков, требовала некоторых дополнительных усилий, и слишком уставшая накануне Элизабет торопливо продела пуговицы в петли, пропуская несколько штук к ряду.

«Красиво» - невесело оценила мисс Свон, машинально застегивая пропущенные пуговицы. «И траурный черный мне теперь как раз кстати», - трепыхнулась в сознании вторая более мрачная мысль. Этого было вполне достаточно, чтобы глаза тут же наполнились слезами, а тягостная тоска, ненадолго изгнанная сном, вернулась в душу. Но горевать было бесполезно, и не желая поддаваться сейчас проклятому унынию, мисс Свон попыталась отвлечь себя хоть чем-то. Она торопливо пригладила растрепавшиеся волосы и измявшуюся одежду и уже поднялась на ноги, желая опоясаться, оставленной для неё саблей, как вдруг новая мысль заставила её с ужасом застыть на месте. Элизабет помнила, что компас Джека находился при ней с самого момента побега из губернаторской резиденции, но теперь она и понятия не имела, что с ним стало. Осмотр каюты и постели ничего не дал, и, пребывая в еще более мрачном настроении, чем прежде, мисс Свон вышла из каюты. Вариантов было два - или Чунмин нашла компас, или же он был безвозвратно потерян во время всего произошедшего, что казалось наиболее вероятным.

Бледный свет, пробивающийся в зарешеченные палубные люки, едва освещал пустынную нижнюю палубу, но вокруг все словно вымерло. Судя по всему, солнце еще и не садилось или уже давно поднялось над горизонтом, но с верхней палубы не доносилось ни единого звука, и лишь скрип корпуса и такелажа нарушали тишину. Чувствуя все большее беспокойство, мисс Свон осторожно продвигалась в сторону трапа на верхнюю палубу, когда сверху, наконец-то, раздался звон рынды, отбившей восемь склянок, а со стороны форпика<100> донесся голос мистера Гиббса:
- Они даже представить не моги, что в кают-компании их поджидает адмирал Норрингтон!! – радостно возвестил кого-то боцман, и в ответ ему послышались несколько смешков.
- А как адмирал Норрингтон попал к нам на корабль? – поинтересовался кто-то, поддерживая разговор.
- Не иначе он почувствовал, что Барбосса собрался совершить каверзу и затаился, чтобы помешать этому, - предположил боцман, тоном опытного рассказчика легенд. – Хотя, я склонен думать, что доблестный адмирал попросту схоронился в нашей кают-компании, спасая свою шею от опиратившейся команды его же флагмана…

Команда «Черной Жемчужины» собралась в кубрике за ранним завтраком или еще не закончившимся ужином, и через минуту все они смотрели на Элизабет, появившуюся на пороге низкого и тесного помещения. Все были в сборе, но мисс Свон заметила, что с тех пор как она вынужденно покинула своих друзей, экипаж «Черной Жемчужины» несколько увеличился. Чунмин сидела рядом с Гиббсом, вернулся Марти, а так же появились еще несколько пиратов, имен которых Элизабет не знала. Не хватало только двух человек. Джек само собой предпочел остаться в своей кают-компании, а Уилл… про Уилла лучше было не вспоминать.
- А, мисс Элизабет! Ну-ка, парни, расчистите для мисси местечко! - обрадовано распорядился Гиббс, и толстяк Пинтел с заискивающей улыбкой двинулся в сторону, пересаживаясь на место Рагетти, и попутно спихнув на пол своего худосочного приятеля.
Рагетти обиженно покосился на Пинтела, но без возражений отполз прочь и занял место в противоположном углу, а Элизабет ничего не оставалось, как усесться на освобожденную для неё бочку. Воцарилось молчание, но уже через мгновение окружающие засуетились, передавая для вновьпришедшей кружку с ромом. Мистер Коттон, пытаясь изобразить добродушную улыбку, положил на колени Элизабет яблоко, а Пинтел – манго. Все те же расхристанные морские бродяги, к которым благородная дочь губернатора Ямайки сначала относилась с нескрываемой брезгливостью и опаской, а после разделила все тяготы самого долгого в своей жизни морского путешествия. Пираты не заботились о чистоте души и небрежно относились к чистоте тела, но именно они теперь могли считаться друзьями или даже семьей Элизабет. Ведь именно они принимали её сейчас в свой круг, как пиратку, как равную себе, не думая уже о том, сколько стоят её свобода или вещи, и делились последним, что у них было.
Элизабет посетило странное чувство. С одной стороны, она ощущала себя так, словно вернулась домой, но с другой стороны мисс Свон была удивлена, что это чувство посетило её сейчас, на пиратском корабле. Она сидела в кубрике «Черной Жемчужины» с командой капитана Джека Воробья будто и не было Чертовой Прорвы и боя в Порт-Ройяле, так же, как и несколько лет назад. И все же мисс Свон хорошо знала, что это лишь иллюзия. Всё изменилось и в первую очередь оттого, что сама Элизабет не осталась прежней.
Между тем, команда «Черной Жемчужины» с нескрываемым интересом рассматривала вернувшуюся с того света, и всем им явно не терпелось выслушать какой-нибудь занимательный рассказ о приключениях в Чертовой Прорве или на «Летучем Голландце». Судя по всему, капитан Воробей еще не успел поделиться байкой о своем путешествии в чистилище Дейви Джонса, и терзаемые любопытством пираты мучались догадками, пытаясь выдумать сейчас какой-нибудь вопрос, наводящий разговор на нужную тему. Сама Элизабет не торопилась помочь им в этом не легком деле.
- Славно, что вы вернулись, мисс, - наконец нарушил молчание мистер Гиббс.
- Уж и не чаял, что доведется свидеться… да… - протянул он, задумчиво, - Вы лежали в забытьи почти сутки. Пока вы спали, Джек приказал идти на Тортугу. Так что, мы почти в родном порту - корабль стоит сейчас на рейде в десятке миль от города. Капитан позволил ребятам немного передохнуть…
После этих слов мистер Гиббс слегка нахмурился, явно не понимая, для чего Джеку понадобилось отдыхать в этой дикой бухте совсем чуть-чуть не достигнув столицы земных удовольствий, но на лицах всех присутствующих не отображалось ни малейшего недовольства действиями капитана, и боцман продолжил:
- Вот мы и собрались здесь отметить чудесное спасение из когтей морского дьявола… а заодно выпить за здоровье адмирала Норрингтона!
Элизабет удивленно приподняла брови, в то время как кто-то по левую руку от неё хлюпнул ромом, не сдержав смешка.
- Кабы не адмирал, – строго заметил мистер Гиббс, - наши доблестные вояки, так бы и стояли раскрыв рты, когда ребята Барбоссы стали вдруг исчезать, как дым без огня!
В ответ на это суровое, но явно справедливое замечание Рагетти виновато шмыгнул носом, а Пинтел хмуро покосился на боцмана исподлобья.
- А вот мисс Чунмин и адмирал не сплоховали, - тем временем одобрительно произнес Гиббс, - Посмотрите, как они отделали этого молодца!..
Незнакомый Элизабет пират, сидевший тут же в кубрике и настороженно смотревший на окружающих, виновато потупился в свою кружку, когда всеобщее внимание обратилось к нему. Впрочем, несмотря на полумрак, мисс Свон вполне явственно могла рассмотреть свежие царапины, оставленные на его физиономии в прошедшей драке. А впечатляющий синяк под глазом, наверняка, был результатом столкновения с адмиральским кулаком.
- Сейчас, мисс Элизабет, он смирный. А еще несколько часов назад прикончил бы любого из нас, - комментировал мистер Гиббс, - По крайней мере, попытался бы это сделать… теперь, небось, рад, что вовремя переметнулся на другую сторону?
Заслышав этот вопрос, парень тут же взглянул на своего нового боцмана и согласно затряс головой, выражая во взгляде полнейшее раскаяние, а затем с опаской взглянул на китаянку. Та лишь поежилась, и Элизабет вполне её понимала, вспомнив, в каком виде была девушка сразу после сражения. Несомненно, бедняжка только чудом вырвалась из лап негодяев Барбоссы. Меж тем, видимо, не желая присваивать чужих заслуг, и слишком продлевать эту историю, Чунмин вмешалась сама:
- Господин адмирал очень помог мне. Он заколол одного из пиратов сразу же, как только они вошли в кают-компанию, а потом сражался с двумя другими. Я же, забрав оружие убитого, всего лишь пыталась помочь. Мы победили вместе, и когда наш пленный заверил, что принимает нашу сторону, господин адмирал приказал ждать. А затем, выбрав лучший момент, мы бросились на помощь всем вам.
- Господин адмирал, конечно, торопился нам помочь... - недовольно проворчал Пинтел потирая шею, все еще помнящую прикосновение чьей-то сабли, - Повезло ему, что сразу убрался на свою посудину! А то бы я… ох не сдержался!
Рагетти смотрел на друга с немым ужасом и уважением, но храбрец мгновенно скис под суровым взглядом Гиббса.
- А потом подоспели и вы с Джеком, - подвел итог боцман.
- Даже не верится, что все мы остались живы и здоровы! - вмешался вдруг Рагетти. Все молчаливо закивали, соглашаясь с ним, но Элизабет осталась безучастной.
- Да… - тоже согласился Гиббс, но, заметив хмурый вид мисс Свон, счел нужным добавить с вздохом:
- Жаль Уилла. Он был хорошим малым… хоть и учудил напоследок… ну да упокой, господь, его душу… выпьем за него еще раз, парни…
Элизабет терпеть не могла ром. Она, по-прежнему, считала, что это гадкое пойло было способно превратить в грязных скотов даже самых порядочных людей, а благородным дамам пристало пить более изысканные напитки. Но сегодня пиратка Лиззи могла позволить себе отступить от этого правила. Ведь погиб её… жених?.. друг?.. В любом из этих случаев капитан Барбосса спросил бы: «Перед кем здесь чиниться?» И сейчас мисс Свон как никогда была согласна с ним.
Она стоически сделала глоток и еще один, а затем еще. Её радовал этот жгучий привкус, благодаря которому можно было не сдерживать слез. Дурман алкоголя уже разливался по венам горячечным жаром, затуманивая разум, и сейчас это было как никогда кстати.
- Только как мистеру Тернеру упокоиться, если он в Чертову Прорву угодил?.. – задумался вдруг Пинтел, уже опустошив свою кружку.
Мистер Гиббс строго зыркнул в сторону толстяка и перевел обеспокоенный взгляд на Элизабет, но она сидела, полностью погрузившись в свои мысли, и не обратив никакого внимания на эту фразу.
- А может быть, мистер Тернер сам стал капитаном «Летучего Голландца»? – предположил тем временем Рагетти, как всегда знающий больше других:
- Я слышал, что капитан «Голландца» может освободиться от проклятия. Для того он и сходит на берег раз в десять лет. Чтобы найти деву, что согласиться стать его любимой и искупить все его грехи…
- Все ты врешь! Про деву в легенде ничего не говорится, и значит, сгодиться любая баба! – перебил его излияния подвыпивший Пинтел.
- Заткнитесь! – вмешался мистер Гиббс, - Мисс Элизабет, не слушайте их…
Но Элизабет их и не слушала. Ей вдруг показалось, что там, на «Летучем Голландце» погиб совсем другой человек. А молодой Уилл Тернер, которого она знала, так и затерялся где-то в южных морях и никогда уже больше не вернется. Никогда. Это было странно. Восстановив, наконец, дыхание после рома, Элизабет взглянула на боцмана:
- Ничего, мистер Гиббс, - проговорила она, как можно более мужественно, - Со мной уже все в порядке. Все мы со временем теряем в боях друзей…

Пираты ошарашено промолчали, а Элизабет захотелось вдруг подняться наверх. Спертый и влажный воздух кубрика давил на грудь, и помня о компасе Джека, мисс Свон решила, что сейчас, пожалуй, самый лучший момент, чтобы вернуться к его поискам. Она поднялась на ноги, но в глазах тут же все поплыло. Забытое манго и яблоко соскользнули с колен, ром давал о себе знать…

- Вы бы что-нибудь съели… - неуверенно предложил Гиббс, но Элизабет заметно шатнувшись, проигнорировала его слова, и довольно осторожно направилась к трапу.

На верхней палубе не было ни души. Убранные паруса позволяли беспрепятственно гулять ветру, и Элизабет показалось, что она тонула в принесенных им запахах и звуках. Их было так много: плеск волн и ни с чем не сравнимый аромат моря, шум деревьев на побережье, крики птиц в их ветвях, гомон обезьян. А потом наступала внезапная тишина, когда ветер брал передышку. Тепло утреннего солнца казалось как никогда нежным. Хотелось закрыть глаза, подставив его лучам лицо, чтобы только слышать и чувствовать, как платье шелковисто касается тела, как сабля оттягивает грубый ремень из кожи, охватывающий талию, как шероховатый планшир под ладонями впитывает солнечное тепло. И снова ветер запутался в её волосах, овевая лицо прохладой и принося с берега запахи влажной зелени, джунглей и дыма от очагов в ближайшей приморской деревушке. Впервые в жизни Элизабет так радовалась этим простым ощущениям. Каждое из них воспринималось непривычно ярко, и все они были огромным богатством, которое она так неосмотрительно не ценила раньше. Казалось, что человек просто не в состоянии чувствовать столько всего сразу, весь этот жадный, спешащий жить мир, его красоту и боль.

Элизабет ощущала в теле небывалую легкость, даже слабость. Голова кружилась, и ноги не желали слушаться хозяйку, но, все же, еще наслаждаясь нахлынувшими чувствами, девушка обернулась к юту и пошла по направлению к капитанскому мостику, внимательно рассматривая каждый дюйм палубного настила. Еще сохранялась слабая надежда на то, что капитанский компас уцелел и возможно где-то лежит на опердеке.

Внимательно глядя под ноги, и стараясь не оступиться на палубе, ставшей вдруг слишком шаткой, Элизабет добрела до кают-компании. За дверями, вновь приваленными к входу, было темно и тихо. И конечно, так и должно было быть. В столь ранний час капитан Воробей всегда предпочитал отсыпаться. Элизабет не трезво усмехнулась. Ей вдруг представился спокойно спящий Джек, даже не подозревающий, что она с таким рвением разыскивает его компас по всему кораблю. Полностью уверенная в своей догадке, мисс Свон вздохнула. Пропажа так и не нашлась, а не осмотренным остался только капитанский мостик. Но хотя заветный навигационный прибор никак не мог потеряться там, Элизабет все же решила подняться по трапу.

Это было самонадеянно. По лестнице ноги шли еще хуже, чем по ровной поверхности, а потому, сделав всего несколько шагов, мисс Свон оступилась и ощутимо стукнулась коленом о ступень. Внезапная боль заставила её выругалась совсем не подобающе леди, а затем, прекратив дальнейшее восхождение на капитанский мостик, девушка уселась прямо на трапе. Боль немного отрезвила её состояние. Потирая ушибленное колено, мисс Свон почувствовала себя вдруг ужасно обиженной. Настолько что вот-вот расплачется. Впрочем, причиной тому было не только ушибленное колено.

Когда мисс Элизабет осталась без матери, вся забота о ней была возложена на отца. Уэзерби Свон, губернатор южных колоний его величества, состоятельный и уважаемый в обществе человек любил свою маленькую дочь безмерно. Сейчас мисс Свон готова была признать, что порой она не заслуживала столь доброго отношения, и пользовалась им со всей эгоистичной расточительностью. Губернатор Свон всегда первым приходил на помощь дочери, когда она получала царапины в пылу очередной игры, неосторожно забираясь на дерево, выбранное на роль марсовой площадки «Разящего», и когда она спасала пирата Воробья, и когда сама оказалась в тюрьме. Добродушно перенося упрямство и шалости дочери, отец всегда переживал за неё больше чем кто-либо.

Даже в трехлетнем возрасте Элизабет предпочитала преодолевать трудности, как подобает настоящей, взрослой леди – исключительно собственными силами. Это получалось не всегда. Однажды маленькая мисс Свон ушиблась, поднимаясь по лестнице. Элизабет ревела отчаянно громко. Больше от обиды и вредности, чем от боли. Не жалея легких, с мстительным удовольствием она наблюдала как отец не находит себе места, не зная как её утешить. Мисс Элизабет не унималась, и вскоре весь дом был поднят её криком, как по боевой тревоге.

И тогда губернатор Свон принял неожиданное решение. Он позвал кучера и приказал ему высечь ступени лестницы. Весь дом наблюдал за этой странной сценой. Уткнувшись в плечо отца, и еще всхлипывая, Элизабет тоже обернулась, чтоб посмотреть, как хмурый кучер бьет по ковровой дорожке хлыстом для лошадей. Ради маленькой мисси кучер старался на совесть. Со свистом хлыст сек дорожку, словно прибивая её к ступеням, сбивая складками.

- Не надо, папа… – сказала вдруг Элизабет, - Мне уже совсем не больно…

Ей стало жалко лестницу, словно она была живой. Мисс Свон успокоилась и обняла отца, который тут же простил её выходку. Вспоминая сейчас его любящее и обеспокоенное лицо, Элизабет чувствовала ужасную тоску.

Они победили. Она была жива. Но какой ценой. Ей всегда представлялось, что финал её путешествия на Край Света будет совсем другим, а теперь опустевшая палуба «Черной Жемчужины» как ничто лучше напоминала Элизабет, что она осталась совсем одна. Мир, в котором она провела всю свою жизнь, отныне останется лишь воспоминанием. Это был мир овеянный ароматами духов светских красавиц, шуршащий шелками пышных нарядов и парчой вычурных камзолов, живущий по распорядку и этикету, не умеющий и не желающий проявлять искренних чувств, утягивавший корсетом. Совсем другая, не свободная, но привычная жизнь.

Отец и Уилл были не только самыми близкими ей людьми, о которых Элизабет готова была плакать день за днем. Сейчас девушка как никогда ясно поняла, что каждый из них был еще и надеждой, связывающей её с прежней жизнью, её домом, той тихой гаванью, в которую Элизабет подсознательно стремилась вернуться, так опасно подойдя к краю совсем другого, опасного и притягательного мира. Его обитатели не знали этикета и манер, они были пиратами и бродягами, значительно отличаясь от тех великосветских, чопорных господ, окружавших мисс Свон в скучных гостиных Порт-Ройяла. Элизабет была готова окунуться в этот мир разбойников, золота, грязных страстей и рваных кружев, ведь под грязными рубахами могли биться и чистые, благородные сердца. И это были их сердца.

Элизабет привлекали приключения, ей нравилось сжимать в руке рукоять сабли, и ради достижения цели, она могла преодолеть все, но только до тех пор, пока для неё существовали оба мира и выбор между ними. Теперь же выбора не было, и душу мисс Элизабет посетила не только горечь безвозвратной разлуки с близкими людьми, но и растерянность. Она никогда не думала о том, какова будет её жизнь хотя бы через десяток лет, если она не вернется домой, если рядом не будет Уилла. Элизабет не знала, как ей поступить, и это неведение вселяло в её душу страх. Мисс Свон чувствовала себя обманутой. Она исправила свою ошибку и помогла Джеку вернуться в мир живых, она прошла столько испытаний, но её жизнь не возвратилась в прежнее русло. Словно река судьба уносила их все дальше от дома и только теперь мисс Свон поняла, как далеко она зашла. Размышляя над всем этим, девушка неотрывно смотрела на спокойное море, тихо ласкающее волнами борта их корабля.

- Знание человеческой натуры, подсказывает мне, что ты… пьяна, цыпа! Как ни прискорбно мне это говорить!

Элизабет обернулась. Джек возник за спиной как черт из табакерки и, возвышаясь на вершине трапа, он взирал на хмурую мисс, как на обиженного ребенка, который неудачно попытался сделать больше своих возможностей. Впрочем, уже через мгновение весь его вид воплощал само сочувствие, поскольку захмелевшая мисс Лиззи выглядела в восточном одеянии очень привлекательно, несмотря на всё недовольство и скверное настроение.

Мисс Свон почувствовала беспокойство. Судя по всему, отныне её честь зависела лишь от неё самой – и это новое открытие заставило девушку отвернуться от самодовольной физиономии пирата с гордым видом. Неподдельного удивления на лице капитана, заметившего в её глазах слезы, она уже не увидела. Джек вознамерился сойти с капитанского мостика, но мисс Свон даже не подумала двинуться с места, когда услышала шаги на трапе. Впрочем, как оказалось, капитан Воробей и не собирался тревожить её покой. Спустившись всего на пару ступеней, он развалился на них и сам, не преминув нравоучительно заметить:
- Вообще, по корабельному уставу, сидеть, а уж тем более… лежать… на комингсах и трапах, строжайше запрещено…

Девушка не отреагировала, и Джек даже обиделся, что его блестящее знание и «выполнение» корабельного устава не заслужило хотя бы улыбки. Впрочем, наблюдая сбоку профиль нахмурившейся мисс Свон, капитан Воробей сменил обиду на милость и продолжил:
- Но поскольку ты ранена и, кажется, тяжело… то так и быть…
- Джек, - сказала вдруг Элизабет, - Я потеряла компас…
- Это печально, цыпа, – согласился капитан с неожиданным спокойствием, - но не стоит проливать по этому поводу слезы…
Элизабет обернулась к нему в недоумении, но Джек смотрел без тени иронии:
- К счастью у меня есть собственный компас, и его показания по-прежнему верны.

С этими словами он похлопал себя по боку, и только сейчас Элизабет заметила знакомый восьмигранный футляр, снова подвешенный на поясе капитана.

- Он выпал, когда ты переодевалась, - деликатно пояснил Джек, с легкой улыбкой, по-прежнему не сводя с Элизабет глаз, - Ты устала и была расстроена, а потому не заметила этого. Впрочем, я не в обиде, поскольку не могу не признать, что все это время компас находился в самом безопасном месте, от которого не отказался бы и я…

Его взгляд и улыбка смущали все больше. Чувствуя, как учащается биение сердца, Элизабет отвернулась от пирата, постаравшись изобразить полное безразличие. Впрочем, воспоминание о том, что все это время компас был у неё за пазухой, заставило кровь прилить к её щекам.

- Я думала, что он пропал… - сказала Элизабет, раздумывая, пора ли ей уходить или еще нет.
- Его нашла Чунмин, - объяснил Джек все с той же хитрой улыбкой, - Пожалуй, она единственная женщина, которой я могу доверять…

Прислонившись спиной к поручням трапа, капитан обратился к морю мечтательным взглядом, заметив боковым зрением, что его последняя фраза заставила мисс Свон взглянуть на него еще раз с весьма знакомым выражением на лице. Джек улыбнулся еще шире, припоминая о том, какие чудеса и преображение могут творить обыкновенная ревность, любопытство и хорошее воображение. У Элизабет было хорошее воображение, в этом он не сомневался, и теперь нужно было просто немного подождать, пока подозрение, закравшееся в её душу, сделает свое дело. Джек не ошибся.

Образ Чунмин возник перед мысленным взором мисс Свон почти сразу и, чувствуя странное возмущение в душе, Элизабет язвительно заключила про себя, что у капитана Воробья определенно есть тяга к экзотике. Нынешняя его «знакомая», несомненно, отличается от грубоватой мулатки Анамарии. Впрочем, Чунмин казалась изящнее своей предшественницы лишь из-за чрезмерной худощавости и бледности, что, конечно же, не могло считаться красивым. Заключив это, Элизабет согласилась с собой и в том, что богатое жемчужно-белое ципао<101> китаянки, в которое она переоделась после боя, только подчеркивало эти недостатки. Хотя, как очередная «знакомая» Джека, эта девица, несомненно, хотела нарядиться ради своего благодетеля. Размышляя так, Элизабет старалась не вспоминать, что именно Чунмин недавно помогала ей, пока она была в забытьи. Впрочем, что бы мисс Свон не придумывала в угоду своей досаде, она не могла не признать, что китаянка была достаточно мила. И, конечно, её огромные черные глаза, блестящие от слез, вызывали не только сочувствие у любого мало-мальски порядочного мужчины, но и желание взять несчастное создание под свою опеку!

- Вижу, ты совсем не рада возвращению в мир живых… - произнес вдруг капитан. Элизабет медленно обернулась на его голос и встретилась с Воробьем взглядом. Колено еще саднило, но, взглянув в слишком серьезное лицо Джека, мисс Свон уже забыла об этой неприятности. Вспоминание о том, сколько всего им пришлось преодолеть на пути к возвращению к жизни, заставило Элизабет устыдиться.
- Это не так, - сказала она, опустив глаза, - Просто… я вспомнила сейчас о моем доме, отце… и…

Джек приподнял бровь, напряженно ожидая продолжения этого ассоциативного ряда, но мисс Свон вдруг замолчала.

- О моих близких… - оборванно закончила она свою мысль и, поежившись под ветром, обхватила руками плечи: - Мне страшно, Джек.
- Страшно? – уточнил еще более озадаченный пират.
- Да, - недовольно отозвалась она, - Это так неожиданно для вас, капитан Воробей?

Для испуганной девицы ответ был слишком уж вызывающим, но, проигнорировав это обстоятельство, Джек лишь заинтересованно спустился несколькими ступенями ниже, чтобы занять место в непосредственной близости от Элизабет.

- И чего же ты боишься? – раздался его голос возле самого уха мисс Свон.

Склонившись к ней так близко, чтобы можно было говорить почти шепотом, капитан добавил:
- Я не задал бы этого вопроса, если бы я тебя не знал, цыпа. Но я тебя знаю, и сейчас просто теряюсь в догадках…

Элизабет не могла ответить. Она молчала, чувствуя, как по телу пробегает предательская дрожь.

- Любопытство иногда заводит далеко. Но из тех людей, что обладают этим качеством, мне ни разу не доводилось встретить настоящего труса, - рассудительно продолжил капитан Воробей, не дожидаясь её ответа. Элизабет усмехнулась, но в пику её недоверию, Джек тут же уточнил:
- Конечно, чрезмерное любопытство до добра не доведет, - он назидательно поднял указательный палец, - Но для того и существует осторожность. А между трусостью и осторожностью имеется существенная разница.

Довольный тем, что так ловко справился с этой характеристикой, пират улыбнулся и, отстранившись от притихшей девушки, продолжил размышлять, словно сам с собой:
- Поверь, цыпа, среди примкнувших к Береговому Братству есть и те, которые сделали это не потому, что нарушили закон или помогали своим товарищам. Просто каждый из них желал жить и выбирать свою судьбу свободно.

Наконец-то Элизабет обернулась. Взгляд капитана был устремлен мимо неё. Отстраненно всматриваясь в туманный горизонт и утреннюю дымку, клубившуюся над склонами Тортуги, Джек задумался, словно вспоминая что-то важное и давно забытое:
- Я знал одного парня, - сказал он, - которому в двадцать два посчастливилось стать капитаном британского флота. Невероятное везение, верно? Этот парнишка, пожалуй, мог бы быть толковым командиром. Однако чиновничество адмиралтейства посчитало иначе. По доносу сослуживцев новоявленный капитан получил пиратское клеймо и вместо того, чтобы истреблять пиратов, стал одним из них. Впрочем, как известно, свободолюбие в казармах не приветствуют, а потому я уверен, что рано или поздно, он и сам сбежал бы со службы.

Джек усмехнулся:
- Любопытство и свободолюбие. Разве это и не твои качества? – спросил он, взглянув ей прямо в глаза.

Пиратка и пират. Они смотрели друг на друга с задумчиво-понимающим видом, словно давние сообщники, и впервые в жизни Элизабет искренне захотела поверить Джеку. Хотя бы сейчас. Пока еще не надеты прежние маски, пока еще никого кроме них нет на палубе и вполне можно позволить себе сидеть рядом с капитаном на трапе, попирая субординацию и еще не угомонившееся чувство приличия.

- Ведь риск – дело благое? – намекающее уточнил Джек, с хитрым прищуром, словно подталкивая сомневающуюся мисси к какому-то решению. Но, похоже, Элизабет уже в этом не нуждалась. Ничего не ответив на вопрос, она лишь вздохнула и, закрыв глаза, устало склонилась к капитану Воробью на плечо. Так, будто это было в порядке вещей. Впервые за долгое время мисс Свон снова почувствовала себя спокойно и ощутила огромное облегчение в душе. Да, она готова была рискнуть. Но будто маленькой девочке в детстве, ей хотелось сейчас утешения и поддержки в этом нелегком решении. И сейчас она была совсем не против того, если капитан Воробей ободряюще обнимает её за плечи, как в старые добрые времена. Само собой, Джек тут же оправдал эти надежды.

Элизабет словно бы совсем не замечала, как капитан ненавязчиво скользнул ладонью по атласному рукаву её платья, и вот его рука уже покоится на её плече. Нитка марокканских бусин, вечно болтающаяся в волосах пирата, случайно дотронулась до лба мисс Свон, заставив её слегка улыбнуться.

- Спасибо тебе, – тихо сказала Элизабет. Она почувствовала, как Джек нежно прикоснулся к её щеке. Продолжая это движение, он приподнял голову девушки за подбородок, чтобы взглянуть ей в лицо. Элизабет открыла глаза. Проницательный и насмешливый взгляд капитана говорил сам за себя. Пират словно бы интересовался: «Так за что и насколько щедрую благодарность я заслужил?»

- Спасибо тебе, - искренне повторила мисс Свон, - За все…

Они снова были очень близко и совсем одни, как в тот злополучный день крушения «Черной Жемчужины», что так на долго связал их судьбы. Их губы уже почти соприкасались. Но даже теперь, уже не отрицая этого взаимного притяжения, каждый из них прежде ожидал реакции другого. Элизабет чувствовала смущение, а капитан Воробей медлил, рассчитывая все же получить свою заслуженную награду, а не похитить её. Впрочем, слишком долгое ожидание тоже не входило в его планы. А потому, сделав скидку на предрассудки, еще не выветрившиеся из головы новоявленной пиратки, капитан уже решился взять инициативу на себя, как вдруг…

Со стороны шкафута «Черной Жемчужины» донеслось не стройное, но довольно громкое пение:
- Йо-хо! Флаги рейте! Дьявол морской будет ра-а-ад!– басил мистер Гиббс, и его старания поддерживались сразу несколькими голосами, выводившими вразнобой:
- Хей-хо! С ним его черти…
- Дьявол морской наш брат!

Судя по всему, завтрак был закончен и, пребывая в самом приподнятом настроении, команда выбралась подышать свежим воздухом, даже не подозревая, насколько не вовремя им взбрело это в голову. Очарование и романтизм момента были испорчены безвозвратно. Словно очнувшись от наваждения, мисс Свон вздрогнула и тут же отстранилась от капитана, которому так и не удалось получить свое вознаграждение. Команда уже затянула следующий куплет, когда заметила Джека, с самым суровым видом сошедшего с трапа капитанского мостика. Мисс Элизабет шла следом.

Утренняя дымка еще стелилась над джунглями, но очень скоро поднимающееся солнце, должно было вернуть самому шумному карибскому острову его жару и ленивую, дневную неспешность, которая неотвратимо сменялась под вечер очередным, бурным разгулом. На пляже виднелись несколько лодок, но рыбаки из ближайшего селения за холмом, как ни странно, не спешили выводить их в море, и берег по-прежнему оставался пустынным. Впрочем, вероятно дело было в том, что честные труженики моря, если такие здесь водились, предпочли не показываться на глаза команде пиратского фрегата, неожиданно вставшего на рейд в их бухте. Такое объяснение было самым очевидным, но как выяснилось через мгновение, истинная причина осторожности островитян заключалась совсем в другом.

Пересекая шкафут, Джек не успел сказать еще ни слова, как пение прекратилось само по себе. Икнув, мистер Гиббс застыл на месте, глядя в сторону холмов, спускавшихся к морю. Рядом с ним в немом ужасе собрались все остальные, а Чунмин, которая тоже поднялась на верхнюю палубу, остановилась немного в отдалении, прижав руки к груди.

- Мать честная! Да что же это твориться! – услышала мисс Свон, возглас перепуганного Пинтела. Джек, и почти вся команда, толпились на баке, спустившись к самому бушприту. За холмистой грядой острова, высились узнаваемые, позеленевшие от тины паруса, всегда наполненные ветром. Они по-прежнему раздувались неведомой силой, стремясь утянуть корабль вперед, но «Летучий Голландец» не двигался с места, словно удерживаемый чьей-то волей и скалился в сторону океана своим причудливым форштевнем. Как долго проклятый галеон стоял на рейде рядом с ними? Об этом можно было только гадать. От осознания того, что все это время «Летучий Голландец» находился так близко, Элизабет стало не по себе.

- Вот ведь, накликали… - пробормотал Рагетти, и, получив затрещину от Пинтела, с надеждой предположил:
- Но если там Уильям Тернер, то нам нечего опасаться, ведь так?

Его вопрос остался без ответа, а взгляды всей команды на миг устремились к мисс Свон.

- Я бы не был так уверен в нашей безопасности… - пробурчал в полголоса Пинтел.
- Что делать, кэп? – осведомился встревоженный Гиббс и, судя по лицам остальных пиратов, ответ на этот вопрос интересовал не только его. Впрочем, сам Джек сохранял завидное хладнокровие.
- Ничего делать не нужно, - ответил капитан, - Мы остаемся на рейде. Судя по всему, на «Летучем Голландце» нас не заметили, значит обнаруживать свое присутствие самостоятельно тем более не разумно. Впрочем… мистер Гиббс, проверьте на всякий случай пушки по правому борту. А Марти проследит, чтобы вечером не зажигали огней.

Кивнув головой, Гиббс тут же принялся исполнять приказ, что, несомненно, позволяло ему успокоить себе нервы. Пираты спустились на нижние палубы в мгновение ока и очень скоро на опердеке остались только капитан Воробей и мисс Свон.

Девушка стояла у планшира, не сводя взгляда с носовой оконечности проклятого галеона, что была видна из-за холма, и душа её терзалась ужасными сомнениями. Еще минуту назад воспоминания о доме и былой жизни уже казались лишь призраками, давно покинувшими этот мир, и вот теперь они возникли вновь, словно воплотившись в мертвом корабле, покоившемся на волнах прямо перед ней. Элизабет охватило беспокойство отчасти смешанное с чувством вины. Ведь возможно Уильяма можно было еще спасти? Спасти его, спасти себя. Но вдруг «Летучий Голландец» принадлежит не Уиллу?

Все еще оставаясь на палубе, Джек так же пребывал в мрачной задумчивости. Он словно обдумывал что-то и не мог или не хотел ничего сказать о произошедшем. Наконец, совладав с собой, капитан вздохнул и с видом человека, думающего о чем-то очень отстраненном, сказал:
- Интересно… крепко ли Марти привязал в кормовой части шлюпку?

Сердце Элизабет сжалось, и она не нашла в себе сил взглянуть на Джека. Напряженность момента была ужасной, но, постояв еще несколько секунд, капитан Воробей направился в свою кают-компанию с совершенно спокойным видом, насвистывая какую-то песенку и оставив мисс Свон наедине с её сомнениями.

- Что ж… - прошептала Элизабет, когда он ушел, - Риск - дело благое….
Её выбор был сделан.

***
Джек вошел в кают-компанию, чувствуя себя как никогда скверно. Он ощущал себя как обворованный простофиля, но, досадуя на самого себя, капитан никак не мог объяснить свою злость. Пожалуй, ему стоило радоваться, что его корабль наконец-то освободиться от присутствия девчонки, которая так навязчиво вмешалась в его жизнь, а так же и тому, что кузнец Тернер, заполучив наконец-то свою красотку, исчезнет с горизонта раз и навсегда. «Ну и черт с ними!» - мысленно выругался капитан и, злорадно улыбаясь, пожелал Уиллу счастья в Чертовой Прорве и выводок чертенят в придачу. Впрочем, ирония не улучшала его состояния, и хорошее настроение сегодня явно посетило кого-то другого. Но к счастью у капитана Воробья оставалось еще одно проверенное средство. Добравшись до стола, Джек раскупорил початую бутыль рома.

Как и следовало ожидать, это подействовало безотказно. Уже через минуту, Джек с удовольствием отметил, что с уходом мисс Свон и Уилла Тернера, а так же после гибели Барбоссы доля сокровищ Сяо Фенга, которая причиталась самому капитану Воробью, заметно увеличится. Улыбнувшись этому умозаключению, пират опустился на сколоченный из досок грубый топчан и подумал о том, что, пожалуй, теперь будет думать лишь о той, кем все это время он слишком пренебрегал. Его любимица давно заслужила какой-нибудь подарок и, размышляя об этом, капитан Воробей погладил рукой просмоленную переборку своего корабля.

Несомненно, как только капитан «Летучего Голландца» получит свою ненаглядную, он уберется из бухты. «Черная Жемчужина» снова сможет выйти в море, и, следовательно, нужно отбросить глупые переживания и подумать о курсе и других насущных вещах. Вздохнув, Джек отпил из бутылки снова, и с облегчением ощущая вернувшееся к нему спокойствие, машинально раскрыл свой компас. Картушка лениво вращалась вокруг своей оси.

***
Дождь хлестал всю ночь, но день все же обещал быть ясным. Упрямо побеждая толщу обессиливших туч, свет солнца заглядывал в стрельчатые витражи небольшой церквушки. В столь ранний час в пустынном храме лишь мраморные статуи, чаши со святой водой и разожженные свечи составляли всех свидетелей скромной церемонии на трех человек.

- Мы собрались здесь, чтобы сочетать браком этих мужчину и женщину перед лицом Господа нашего и людьми… - бубнил слова таинства, пожилой и полноватый священник, недоуменно поглядывая из-под косматых бровей на жениха и невесту. Венчающиеся выглядели странно. Впрочем, здесь на Тортуге, престарелому священнослужителю попадались и не такие парочки, а потому священник вершил обряд, не задавая лишних вопросов. Будучи уверен в душе, что совершает дело благое и богоугодное, он спросил только, крещена ли невеста.

Жених явно был одним из тортугских пиратов, а сабля, висевшая у пояса его избранницы, говорила о том, что и юная новобрачная могла иметь проблемы с законом. Несмотря на торжественность момента, на девушке вместо свадебного платья и вуали был чужестранный, хотя и красивый наряд. Её восточное платье, расшитое серебряной нитью, наводило на мысли о дальних странствиях и несметных сокровищах, хотя у будущих супругов не нашлось даже обручальных колец, не говоря уже о свидетелях на свадьбе, но священник искренне считал, что этими условностями можно пренебречь. Ведь в чувствах тех, кто стоял у алтаря, сомневаться не приходилось. Чтобы понять, насколько они искренни, достаточно было взглянуть на то, как эти двое смотрят друг другу в глаза, и как держатся за руки.

Впрочем, жених и невеста все же отличались от счастливых влюбленных, соединяющих свои судьбы с мыслью провести вместе всю жизнь. Они смотрели друг на друга со странной решительностью, будто старались запомнить черты лица друг друга перед долгим расставанием.

- Ответьте же, дети мои, является ли ваше желание вступить в брак добровольным и искренним? - спросил священник, подходя, наконец, к основному вопросу.
- Берешь ли ты, Уильям, в жены Элизабет, чтобы быть ей опорой и поддержкой в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
- Да, - твердо согласился жених, и священник обратился к невесте:
- Берешь ли ты, Элизабет, в мужья Уильяма…

Невеста слушала, и словно не верила в то, что теперь её судьба окончательно решиться, и мужчина, что сейчас держит её за руку, наконец-то, навсегда будет принадлежать ей.

- …пока смерть не разлучит вас, – завершил священник.
- Да… - с улыбкой прошептала девушка и суровый жених, видимо наконец-то, почувствовал себя счастливым, словно до сих пор он сомневался в её согласии. Молодой пират ответил девушке улыбкой и нетерпеливо обернулся к священнику, который, осеняя новобрачных неторопливым крестным знамением, наконец-то, провозгласил:
- In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen<102>. Что соединил Господь, человек да не разъединяет! Объявляю вас мужем и женой. Целуйтесь…

Теперь, уже не смущаясь проявлять свои чувства, жених подхватил возлюбленную на руки, а она счастливо рассмеялась, глядя на него сверху вниз. Оказавшись в непосредственной близости друг от друга, они, наконец-то забыли обо всем и их губы слились в поцелуе, говорящем о любви лучше всяких слов.

Святой отец проводил молодоженов с крыльца церкви с легким сердцем. Искренне пожелав про себя молодому мужу удачи, священник набожно возвел глаза к небу и перекрестился, прося прощения за неподобающие сану мысли. Наконец, будучи уверенным, что высшие силы, наверняка, зачтут ему на Страшном Суде сие благое воссоединение двух сердец, с чувством исполненного долга добрый служитель церкви отправился выпить за здоровье молодых в ближайшую таверну.
———
<100> Форпик - помещение, расположенное в носовой части, впереди фок-мачты. Обычно там располагался кубрик.
<101> Ципао – женская распашная одежда у китайцев со стоячим воротником, подол обычно разрезан по бокам.
<102> In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen (лат.). – Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Средь пиратов, мой друг, каждый сам за себя, если ты не подставишь, подставят тебя

Аватара пользователя
Kxena
Сообщения: 95
Зарегистрирован: Чт дек 04, 2008 8:19 pm
Контактная информация:

Re: Фанфик "Гавань Проклятых"

#27 Сообщение Kxena » Пт дек 02, 2011 9:01 pm

Глава 25. «Риск – дело благое»

Капитан Воробей приоткрыл один глаз и тут же обиженно сморщился. Навязчивое солнце как обычно прерывало его сон на самом интересном эпизоде. В своем сновидении Джек вновь стоял на палубе разбитой Кракеном «Черной Жемчужины» с удовольствием наблюдая, как мисс Свон дергает цепь кандалов на шпиле грот-мачты и безуспешно пытается освободиться. Её коварные намерения так и остались лишь намерениями, и все что теперь она могла – это попытаться убедить прозорливого пирата, что он добряк и, конечно же, не оставит её на погибель. Однако, в отличие от мисс Свон, Джек прекрасно знал, что лесть ей не поможет. Ему даже не было стыдно. Вот уж действительно, приснится же такое…

Капитан Воробей потряс головой и попытался выпрямиться, но это оказалось не очень то легко. Судя по тому, как гудели затекшие спина, руки и ноги, сон в сидячем положении являлся не самым лучшим вариантом отдыха. Однако на собственном корабле помогают даже переборки. Всласть потянувшись, пират окинул взглядом милый сердцу беспорядок, царивший в кают-компании, и почувствовал себя намного лучше. Опустевшая бутылка из-под рома скатилась к самому краю капитанской постели, и теперь большая часть её содержимого досталась не капитанскому организму, а доскам палубы. Досадливо поморщившись, Джек направился к своему столу. Перед глазами все плыло, но душе теплилась надежда на то, что еще одна бутыль, припрятанная с незапамятной битвы с Кракеном для самых непредвиденных случаев, еще цела.

Надежды не оправдались. Обыскав кают-компанию, Джек не нашел ничего кроме завалившегося в угол лага<103>, пустых бутылок, безнадежно испорченного водой томика «Божественной комедии» и пачки документов, что достались в нагрузку к похищенному у Катлера Беккета сундучку с Сердцем морского дьявола. На эти пожелтевшие бумажки капитан Воробей обратил особое внимание. Ведь возможно среди них могло оказаться что-то особенно дорогое и важное для меркантильной души лорда Бекетта. Например, план, указывающий местоположение награбленного за год службы на посту губернатора. И среди похищенных документов действительно нашлось нечто интересное. Помимо нескольких расписок о займах под грабительские проценты, в руках Джека оказалась пара давних приказов об аресте на имена Уильяма Тернера и Элизабет Свон, а, кроме того, доносы лейтенантов линкора «Разящий» и офицерский патент их капитана Джона Брайтена. С интересом ознакомившись со всеми бумагами, Джек вздохнул. Находка была занятной, но, к сожалению, абсолютно бесполезной. Капитанский стол представлял сейчас собой некий мемориал памяти. Бумаги Бекетта, карта с отметками перемещения «Летучего Голландца», навигационные приборы, оставшиеся «на память» от «Калипсо», и волшебный компас, чья стрелка продолжала вращаться так же, как и пару часов назад. Тоска накатила вновь, подкравшись, как убийца, желающий завладеть самым ценным, и Джек иронично подумал, что для полного «счастья» ему осталось только удариться в ностальгию и размышления о жизни. Отныне все должно было пойти как нельзя лучше, однако именно теперь, когда все недруги и парочка неугомонных влюбленных дружно канули в Чертову Прорву, капитан Воробей чувствовал себя непозволительно чужим на празднике жизни. Свобода, о которой он так давно мечтал, наконец-то замаячила на горизонте как долгожданная суша, но сейчас Джек совершенно не представлял, что с этим делать.

Это было ошеломляющее открытие.

Джек застыл посреди кают-компании. Пират словно прислушивался к чему-то, нахмурив брови и уставившись недвижным взглядом в скопище хлама на своем столе. Который был час? Капитан Воробей не знал. Вахтенный, судя по всему, дрых в кубрике вместе со всеми, забыв об обязанностях звонить в рынду. Джунгли шумели под нарастающий стрекот цикад, но с палубы не проникало ни единого звука, кроме привычных корабельных скрипов и приглушенного переборками рокота моря.

Джек почти физически ощущал гнетущее предчувствие чего-то опасного. Оно незримо надвигалось на него со всех сторон, словно поднимаясь от пола и переборок. Затхло дышало из темных углов каюты, приглушало краски окружающего мира, неукоснительно подползая к человеку, не двигающемуся с места. Нужно было бежать… срочно! Поднимать все паруса и проваливать из этой слишком уж тихой бухточки, даже если путь преградит сам «Летучий Голландец». Двигаться вперед, прочь от мерзкой хандры, и думать только о том, что может ждать за горизонтом. Бескрайне просторы, клады, неоткрытые острова и приключения, которых хватит на всю жизнь, прекрасный и недостижимый призрак свободы – все это отныне принадлежало ему, и только ему. Но нужно было торопиться. Ведь чтобы приобрести все, что пожелает черная пиратская душа, как водится, сначала необходимо нажить и преодолеть массу препятствий и опасностей. А в этом у Джека имелся настоящий талант.

Капитан Воробей взбежал на верхнюю палубу так, будто за ним гнались утопленники из Чертовой Прорвы, а уже через мгновение звон корабельной рынды разогнал дремотное затишье над «Черной Жемчужиной», заставив команду, мирно похрапывающую в кубрике, с перепуга попадать из их гамаков.

- Свистать всех наверх! – нарочито грозно закричал Джек, продолжая бить в набат, - Слышите, трюмные крысы! За работу!
Пираты высыпали на палубу. Суетясь, спросонья еще не совсем понимая, куда им бежать и что делать, они натыкались друг на друга. Джек же наблюдал за ними, продолжая хмуриться, но уже ощущая былое воодушевление истинного авантюриста. Это чувство было для него спасительной соломинкой, за которую хватаются утопающие. Впереди ждало новое приключение, и капитан Воробей был уверен, что образ Элизабет останется вскоре в его памяти лишь дополнением к красочной легенде о победе над самим морским дьяволом.

О возвращении Гарри Тиггса на Тортугу стало известно еще вчера благодаря Марти, сделавшему вылазку в город. Несомненно, Джек не зря считал Хромого мудрым человеком. Прибрав к рукам достаточное количество богатой добычи, Тиггс предпочел излишней алчности разумную безопасность. Он покинул Порт-Ройял одним из первых, оставив разграбленный город на милость своим головорезам, которые стремились выжать из него все до последнего песо. Таким образом, невозможно было даже придумать лучшего времени для возвращения «Черной Жемчужины». Узнав, что капитан Тиггс настроен вполне благодушно, Джек намеревался не только подоспеть к всеобщему дележу раньше всех, но и напомнить перед этим сообщнику о некоем сокровище, которое находилось у того «на сохранении».

«Черная Жемчужина» шла полным ходом и за её бортом проплывала «Пасть Дьявола» - самая опасная бухта Тортуги. В этом месте вдоль всего побережья из волн торчали скалы, поднимаясь над водой заостренными, щербатыми осколками, напоминающими клыки. Позеленевшие у основания от тины, они словно древние стражи защищали белую полосу берега от чужого вторжения. Впрочем, несмотря на столь грозную защиту, вдоль пляжа все же тянулись две дорожки человеческих следов. Заметив их, Джек быстро опустил подзорную трубу. Криво усмехнувшись, он почти физически ощущал как портиться настроение. «Что ж Пасть Дьявола, вполне подходящее место для романтических встреч раз в десять лет…» - насмешливо отметил капитан Воробей, и тут его внимание привлекло гораздо более интересное зрелище.

Донный рельеф «Пасти Дьявола» из-за кораллов и чередующегося мелководья был столь причудливым, что встать в ней на рейд мог только непотопляемый «Летучий Голландец» или самоубийца. Впрочем, как и предполагал Джек, посудина морского дьявола уже покинула Тортугу, однако её место в опасной бухте неожиданно занял другой корабль. Большой, очертаниями напоминающий галеон, но не лишенный гармоничности форм. Его паруса были поставлены, пушечные порты открыты, и, судя по этому, незнакомый корабль встал на рейд совсем не давно. Насчитав двадцать семь орудий по одному борту, Джек удивился, что на палубе не видно ни единого человека. Это было странно. Капитан Воробей вновь опустил подзорную трубу и задумался о том, кому принадлежит этот галеон. Другу или врагу? Не было ни малейшей возможности предугадать это, флага отсутствовал на флагштоке, как и название на корме.

Нахмурившись, Джек на всякий случай велел прибавить парусов, и вскоре неожиданный сосед скрылся из виду. Перестав беспокоиться о его присутствии, капитан Воробей задумался совсем о других вещах.

***
Якорь ухнул в воду, со свистом вытянув из клюза тяжелый канат.

Тортугская гавань едва вмещала все пиратские корабли, стоящие на рейде. Этим утром в ней собрался почти весь флот Берегового Братства и полоса берега едва виднелась за скоплением корпусов, рангоута и паутиной такелажа. Осторожно пройдя между несколькими потрепанными посудинами, «Черная Жемчужина» едва смогла найти себе место.

Обнаженные по пояс матросы уже убирали паруса, подставив солнцу взмокшие от жары, загорелые тела. С нетерпением ожидая разрешения капитана о сходе на сушу, каждый из них работал с удвоенным старанием. Джек вышел на шканцы и зажмурился от яркого света. Полуденное солнце полыхало в насыщенном синевой небе, и под его лучами черные доски палубы разогрелись уже настолько, что, несмотря на освежающий бриз, карибская жара припекала как никогда. Поправив треуголку, капитан Воробей, вздохнул. Страдая от духоты, он отчасти завидовал своей команде. В столь жаркий день любая одежда казалась лишней, но, сохраняя вид достойный командующего целой эскадры, Джек отправлялся на «аудиенцию» к Хромому Гарри при полном пиратском «параде».

Мистер Гиббс шел следом за капитаном. Справедливо считая себя самым доверенным лицом, боцман был готов сопровождать своего кэпа или временно занять его место на мостике, несмотря даже на жестокое похмелье. Однако на сей раз, Джек решил изменить этой традиции. Неожиданно для всех он объявил, что за капитана остается Чунмин. На Гиббса же возлагался почетный долг стать на время старшим помощником и разъяснить девчонке её обязанности. Отдав это распоряжение, капитан Воробей ободряюще похлопал удивленного боцмана по плечу.

«Черная Жемчужина» стояла в окружении нескольких десятков пиратских кораблей, и Джек предпочел доверить свою любимицу тому, чья бдительность и сообразительность не были ослаблены похмельем. Однако Гиббс был очень обижен подобным недоверием. Ворча что-то про плохие приметы и женщин на корабле, боцман тут же направился на шкафут и приказал Рагетти немедленно разбудить разоспавшуюся «капитаншу». Он сделал это с особым педагогическим рвением. Как оказалось, Чунмин до сих пор еще не вышла из своей каюты, поскольку, проявляя снисхождение к девушке, пережившей весьма трудный день, мистер Гиббс, хотел дать ей отдохнуть чуть больше, но теперь обстоятельства изменились.

Уже спускаясь в шлюпку, Джек стал свидетелем пространной речи боцмана адресованной сразу всем распустившимся разгильдяям. Капитан Воробей многозначительно присвистнул. Несомненно, в руках столь решительно настроенного Гиббса и Чунмин «Черная Жемчужина» была в безопасности, однако для пущей уверенности в этом Джек забрал с собой и рулевого Коттона. Усадив на плечо попугая, старик-рулевой с готовностью отправился следом за капитаном.

В пиратской столице царило небывалое оживление. Бойкие портовые мальчишки суетились на тесном причале, мешаясь под ногами, и не переставая донимать разморенных жарой квартмейстеров и боцманов, руководящих разгрузкой добычи. Еще не имея возможности самостоятельно заниматься морским разбоем, они пытались хотя бы подрядиться грузчиками, чтобы хоть одним глазком взглянуть на сокровища Порт-Ройяла. А при случае и умыкнуть что-нибудь, что плохо лежит. Но, едва успевая отгонять нахальную мелюзгу прочь, боцманы и квартмейстеры, бдели за каждым бочонком и сундуком как никогда внимательно.

«Что же, судя по всему, Хромой Гарри должен быть доволен нашим «уловом», - ухмыльнулся Джек. И, несомненно, так думал не только он. Пронюхав о богатой добыче, трактирщики выкатывали из погребов бочки с ромом и распахивали настежь двери в своих заведениях, чтобы запахи жареного мяса безошибочно указывали путь разбогатевшим пиратам. Менялы и скупщики ожидали больших барышей, но прочие торговцы наоборот закрывали витрины своих лавочек ставням и даже забивали их досками, готовясь к вечернему разгулу. Шальные пули, бутылки и просто упившиеся до бессознательности тела сегодня могли нанести особенный вред имуществу. Заспанный верзила лениво подметал крыльцо местного публичного дома. Его обитательницы еще только пробуждались, впрочем, сегодня выспаться им явно не удалось. Девицы зевали от души и, судя по всему, им пришлось встать пораньше, чтобы подготовиться к приему ночных гостей особенно тщательно. Приторный запах пудры и дешевых духов из распахнутых окон распространялся на всю улицу, а полуодетые красотки выглядывали с верхнего этажа, рассматривая сброд, разодетый в парчу и шелка, а так же с ухмылкой наблюдая за строгими мамашами, взашей заталкивающими малолетних дочек по домам. Проникшись всеобщей суетой, капитан Воробей думал о своей доле добытого в Порт-Ройяле, и постепенно ему начинало казаться, что настроение его улучшается. При всех радужных надеждах Джек не мог не признать, что собственная добыча команды «Черной Жемчужины», мягко говоря, была мала. По договору, заключенному с Гарри Тиггсом, каждый капитан должен был отдать часть награбленного для общего дележа. Джеку же отдавать было вовсе нечего, но он надеялся, что это обстоятельство не помешает ему получить часть от добычи других капитанов.

Хромой Тиггс обосновался в соседней гавани, на «Картахене». После того как команда Барбоссы оказалась в плену у «Летучего Голландца», флагман эскадры Порт-Ройяла остался без управления, а затем стал одним из трофеев головорезов Тиггса. Джеймс Норрингтон не смог бы в одиночку ни защитить свой корабль, ни управлять им, а потому, при приближении новой опасности адмирал счел разумным выпрыгнуть за борт, повторно оставив «Картахену» на милость пиратов.

Плененный линкор британского флота возвышался над окружавшими его пиратскими кораблями, словно могучий великан. «Картахена» была слишком велика для того, чтобы приспособить её к разбойничьему делу, требующему от корабля верткости, а не величия, но Тиггс уже придумал применение для своей добычи. Сегодня гордость британского флота, должна была стать местом проведения шумной пиратской пирушки. Хромой решил отметить удачный захват ямайской столицы со всей возможной пышностью, и когда явился Джек, приготовления были в самом разгаре.

Сам же Тиггс восседал за внушительным столом в кают-компании, облачившись в невообразимый наряд. В парче, батисте и кружевах, принадлежавшие когда-то щеголям Ямайки, он выглядел бы истинным лордом, если бы не пиратская косынка и золотая серьга в ухе. Взирая на капитана Воробья, Тиггс перебирал жемчуга и золотые монетки, горой лежащие на столе и хитро щурил темные глаза. Джек же с интересом рассматривал все, что попадалось ему на глаза.

Аскетичный интерьер кают-компании «Картахены» преобразился до неузнаваемости и напоминал пещеру Аладдина. Чего здесь только не было. В глазах рябило от блеска и обилия серебра и золота. На широком столе среди навигационных приборов, карт и бумаг, оставленных командой капитана Питера Уотера, поблескивали бесчисленные ожерелья, цепочки, броши, кольца. Среди них лежали серебряные вилки и ложки, похищенные из чьей-то столовой. Разномастные каминные часы, составленные в углу, громогласно тикали сообща. Сундуки, золоченые статуэтки, канделябры, посуда, шкатулки и даже дамские платья заполняли все оставшееся пространство. Осмотревшись по сторонам, Джек остановился взглядом на весьма знакомой габаритной шкатулке, на крышке которой был вытравлен символ Ост-Индийской Торговой компании. Судя по всему, пираты все же не миновали резиденции лорда Бекетта и сейчас его секреты, хранимые в загадочном сундучке, целиком и полностью находились в руках пирата Тиггса. Заметив, как пристально капитан Воробей рассматривает краешек карты, видневшийся из-под крышки шкатулки, Тиггс раскурил трубку и наконец-то нарушил затянувшееся молчание:
- С чем пожаловал, Джек? – довольно дружелюбно поинтересовался он.

«Isla Mona», - мысленно прочитал капитан Воробей на краешке карты, и, услышав приветствие, наконец-то перевел взгляд на старого пирата:
- Отличный улов, Гарри! - просиял Джек, для пущей наглядности обведя рукой окружающие их золотые горы. Хромой кивнул, принимая комплимент, и гостеприимно указал на резной стул напротив себя.

Несмотря на то, что внешне Гарри Тиггс являл собой саму любезность, капитан Воробей решил все же держать ухо востро. Как он догадывался, адмирал Берегового Братства вполне мог быть недоволен тем, что сердце морского дьявола так и не попало в его руки, ведь Джек обещал иное. У коварного Хромого Гарри могли найтись и другие причины для недовольства, и, оценивая сложившуюся ситуацию, капитан Воробей подумал, что ему совершенно не хочется узнать о них сейчас, когда на его стороне только старый немой пират, а команда «Черной Жемчужины» слишком далека и малочисленна.

Лишь только Джек устроился за столом напротив хозяина кают-компании, как его подозрения оправдались:
- Улов хорош…. Но могло быть и лучше, как ты знаешь… - критично заметил Тиггс. Тон его отдавал холодком, а потому Джек на всякий случай сочувствующе загрустил и счел нужным непринужденно заметить:
- Понимаю твое недовольство, но моей вины в том нет.

Тиггс удивленно вскинул бровь, и капитан Воробей с готовностью начал пояснять:
- Видишь ли, в тот момент, когда Сердце Джонса уже было в моих руках, Барбоссе вздумалось потягаться с морским дьяволом самостоятельно. Он осмелился захватить то, что принадлежало всем нам, и попытался вступить в торги Джонсом. Я пытался помешать ему… по мере возможности. Но в результате самонадеянности Гектора погибло и сердце, и Дейви Джонс. Барбосса же жестоко поплатился за свое предательство. К сожалению, он уже не сможет предстать перед тобой, чтобы получить по заслугам.

Джек поминально возвел взор к потолку, а затем, очень довольный столь складным объяснением, откинулся на спинку стула и стал ждать реакции по-прежнему спокойного Тиггса.

- Предположим что так, - проговорил тот, выдыхая облачко табачного дыма, - Надеюсь, что так…
- А как же иначе! – пожал плечами Джек и, слегка поддавшись вперед, взглянул на собеседника самым честным видом:
- Я душой не кривлю.
- Я наслышан о твоей честности, - ответствовал пиратский лорд и Джек «смущенно» потупил взор.
- Так что тебе нужно, Джекки? - вернулся Хромой к прежней теме разговора.
- Деньги… - искренне признался ему капитан.
- Много? – продолжил расспрашивать Гарри, и эта игра начала беспокоить его собеседника. Тиггс был истинным пиратом и оставлять ему сокровища на хранение все равно, что надеяться на совесть кота, сидящего у сметаны. Впрочем, даже если старый пройдоха решил поиграть в забывчивость, Джек Воробей считал себя не менее упрямым, а, кроме того, он надеялся, что ему как старому знакомому положено особое отношение. Тем более Гарри уже не раз доказывал это.

- Не могу сказать точно, - притворно задумался капитан «Черной Жемчужины», - Но, думаю, мне понадобится все, что мы оставили тебе на хранение перед походом на Ямайку. Сокровища Сяо Фенга, припоминаешь?
Джек подкрепил свой ответ дружелюбной улыбкой, и к его облегчению Тиггс ответил тем же:
- Так ты о сокровищах Фенга, - «припомнил» он, - Пожалуй, этот вопрос мы сможем уладить прямо сейчас.
- Да? - удивился капитан Воробей столь легкому соглашению. На его памяти Гарри никогда не сдавался так быстро. Это могло говорить о каком-то подвохе, но Джек не мог не воспользоваться моментом и тут же рискнул дополнить просьбу:
- Нам потребуются и люди, чтобы все перенести. Команда «Черной Жемчужины» сильно сократилась… за последнее время…
- Я понимаю, Джекки, - поддержал его Тиггс, отеческим тоном, - Уверяю, что трудностей с доставкой не возникнет.

Капитан Воробей взглянул в глаза старого пирата с настороженной недоверчивостью. У Хромого же был слишком довольный вид для человека, который по доброй воле расстается с имуществом внушительной ценности. Тем временем Гарри демонстративно извлек из кармана пригоршню монет и, отсчитывая их одну за другой, выложил перед Джеком.

- Это твоя доля, - пояснил Тиггс, заметив, с каким недоумением капитан «Черной Жемчужины» наблюдает за его действиями.

Джек вдруг почувствовал, что дыхание сбилось как от удара под дых. Мысленно выругавшись, он все же не желал поверить, что все происходящее не шутка.

- Признаться, мне казалось, что доля должна быть несколько… больше… - пробормотал Воробей и, выдавив улыбку, вновь перевел недоуменный взгляд на золотые кружочки монет, лежащих перед ним.
- Так оно и было, - как ни в чем не бывало, согласился старый пират, поднимаясь с места и присаживаясь на край стола, - Как ты помнишь, Джек, ты был должен мне, и твой кредит несколько затянулся. Однако, доля сингапурских сокровищ с лихвой покрыла всё, включая проценты. Ты освободился от долга и, как видишь, кое-что даже осталось. Чужого мне не нужно, ты знаешь.
- Но моя доля была не так уж и велика… чтобы покрыть весь долг, - начал было Джек.
- Она возросла, после того, как многие из твоей команды погибли, - возразил Тиггс. Он умолк, наблюдая, как вытянулось лицо капитана Воробья, который явно не был готов к такому повороту событий. Пауза длилась и длилась.
- Признаться, я надеялся, что ты продлишь кредит, - сделал попытку Джек с деланной беспечностью, но Хромой Гарри и не думал поддаваться.
- Я достаточно долго ждал, Джекки, - возразил он, - А учитывая опасности нашей профессии, ожидание – непозволительная роскошь.

В кают-компании снова повисла пауза. Капитан Воробей не желал отступать не получив совсем ничего. Он не сомневался, что Хромой подготовился к этому разговору. Пистолет так ненавязчиво лежащий на столе, несомненно, был заряжен. Но, несмотря на это, Джек взирал на Тиггса вызывающе нахально. Пришла пора изменить тон.

Когда-то кредит Гарри помог начинающему пирату снарядить в плавание его первый корабль под черным флагом. С тех пор прошло слишком много времени, проведенного вдали от Тортуги, и Джек позволил себе забыть об этом долге. Но как оказалось, кредиты Хромого Гарри нельзя погасить за сроком давности. Даже если этот должник – старый знакомый Джекки Тейкер.

- Хочу заметить, что ты должен передать часть сокровищ моей команде, - без малейшего смущения напомнил капитан Воробей, - Ведь тебе не нужно чужого, верно? А мои парни имеют право на свою долю так же, как и я.
- Верно, как я понимаю, ты говоришь о рулевом Коттоне, боцмане Гиббсе, и двух матросах Гектора Барбоссы? - продемонстрировав свою осведомленность, иронично усмехнулся Хромой. Капитан Воробей кивнул, и старый пират продолжил:
- Они получат, что им причитается. Но чтобы не возникло никаких недоразумений, - Тиггс сделал выразительный акцент, - Я передам им их часть, когда они придут за ней сами. Смекаешь?

Пираты сверлили друг друга пристальными взглядами. Что и говорить, Тиггс был мастером по части неоспоримых доводов. На «Картахене» Джек находился, целиком и полностью в его власти, и потому ему ничего не оставалось, как смириться с обстоятельствами. Или хотя бы сделать вид, что смирился.

Тщательно взвесив все «за» и «против», капитан Воробей наконец-то произнес ожидаемое:
- Что ж, пожалуй, ты прав!
Тиггс одобряюще усмехнулся.
- В конце концов, у меня ведь остается еще часть от общего сбора! – добавил Джек, - Ведь по кодексу общий сбор делится между всеми, кто принимал участие в бою. И как ты знаешь, «Черная Жемчужина» заслужила награду как никакой другой корабль!

Он был уверен в своих словах как никогда, но как оказалось у Гарри и в этом случае имелось особое мнение:
- Не могу отрицать заслуг твоего экипажа, Джек, - согласился Тиггс, - Правда, чтобы получить эту награду, тебе самому придется вложить в неё одну пятую часть добытого в Порт-Ройяле. Так, когда ты готов её внести?

«Проклятый хорек» - молча выругался Воробей, оценив познания Хромого Гарри в области пиратского Кодекса. Старый пират явно клонил к чему-то невыгодному, но капитан Воробей старался предотвратить несправедливость всеми силами своего изворотливого ума:
- А разве я должен её вносить? - заявил он, после некоторого молчания, - Благодаря старанию Барбоссы моя команда не получила и десятой части того, что должна была. Не вмешайся Гектор, мы бы уладили дело с Джонсом гораздо проще и быстрее. И вместо того чтобы сражаться с рыболюдами, моя команда тоже бы прогулялась по городу. Ведь все, что вы получили в Порт-Ройяле, вы получили благодаря мне.

Тиггс выслушивал его почти безразлично, выбивая из трубки горячий пепел, а Джек чувствовал, как разгорается в его душе благое возмущение. На гребне этого чувства и в состоянии острой денежной недостаточности в голову приходили фразы одна другой вдохновеннее. Пират собирался продолжить приводить аргументы в свою пользу, как вдруг Хромой сказал:
- До меня дошли слухи, что твои приобретения не так уж и скудны, Джек, - он выразительно взглянул на капитана Воробья и заметил, что тот воплощает собой само недоумение.
- Речь о той белокурой красотке, что вернулась с тобой из Порт-Ройяла, - объяснил Гарри, - Я мог бы порекомендовать тебе взять за неё выкуп и внести его часть в общий сбор, но, как понимаю, тебе это придется не по нраву. Так в чем же, по-твоему, не справедливость? По мне так все определенно: ты или оставляешь красотку себе в целости и сохранности, или получаешь часть общего сбора. Или ты считаешь, что я должен позволить тебе участвовать в дележе, потому что ты героически воспользовался помощью Братства в личных целях?
- Мы воспользовались, - поправил Джек.
- Пусть так, - усмехнулся Тиггс, и, взяв в руки пистолет, начал показательно его рассматривать, - Но тебе нечем это доказать, ведь оба свидетеля мертвы.

По выражению лица противника Гарри понял, что, фигурально выражаясь, наконец-то припер его к стенке. Однако Хромой не мог даже и заподозрить, что его последняя фраза навела капитана Воробья на весьма интересную мысль.

- Предположим, что я внесу часть в общий сбор, - сказал Джек, после легкого раздумья. Вид его снова выражал полнейшее спокойствие.
- Тогда «Черная Жемчужина» получит из него свою долю, - самодовольно ответствовал Хромой, - Обещаю это, как хранитель Кодекса.
- Отлично, - заметил с улыбкой капитан Воробей, - Кстати, вдовы, по-прежнему, участвуют в дележе?
Теперь пришла очередь удивляться Хромому. Он взглянул на Джека с видом, выражающим непонимание, каким образом тот относится к вдовам, но капитан Воробей уже сочинил свою легенду:
- Помнишь юнца, что сопровождал меня и Барбоссу, во время наших с тобой переговоров?
Тиггс нахмурился, явно не припоминая о ком речь, но, угадав момент, Джек уже не отставал:
- Это был сынок Прихлопа Билла. Уильям Тернер-младший. Славный малый, погиб как подобает пирату! У него осталась… жена… - вдохновенно лгал Джек, припоминая заплаканную Чунмин, - Ведь ей нужно теперь на что-то жить.

Тиггс смотрел заинтересованно. Хорошеньким молоденьким вдовам он сочувствовал особенно живо, и Воробей уже не сомневался в его ответе:
- Что ж, я не возражаю, чтобы вдова этого Тернера участвовала в дележе. Учитывая её потерю. Однако, как ты понимаешь, она получит свою долю только в собственные руки. Приводи её как-нибудь с собой.

Поздравив себя с первой победой в этом словесном поединке, капитан «Черной Жемчужины» согласно кивнул, и взгляд его вновь невольно упал на краешек карты, высунувшийся из шкатулки Беккета. Вдруг весь корпус «Картахены» страшно дернулся, и Джек почувствовал, как летит на пол. Затем что-то больно стукнуло его по ноге. А через мгновение зажмурившийся капитан Воробей услышал скрип дерева, сливающийся со звоном падающих безделушек и монет. А так же брань матросов, доносившуюся с верхней палубы даже сюда. Судя обрывками их фраз, проскальзывающими между нецензурными выражениями, «Картахена» только что благополучно села на мель.

- Три тысячи чертей! – взревел откуда-то Тиггс, судя по всему, так же оказавшийся на полу.

Джек открыл глаза и увидел, что едва ли не весь «золотой запас» Хромого, возлежавший на столе, теперь разбросан по полу, а то, что так сильно ударило по ноге, является габаритной шкатулкой Беккета. Медлить было нельзя. Разыскав среди рассыпавшихся по полу документов карту с надписью «Isla Mona», Джек мгновенно запихнул её в карман камзола и, собрав побольше монет, поспешил встать на ноги.

Тиггс представлял собой страшное зрелище. Едва выбравшись из-под «завалов» своей же добычи, он обводил кают-компанию яростным взглядом, явно пытаясь найти пистолет. Не желая быть свидетелем дальнейших событий, Джек быстро заявил: «Раз мы обо всем договорились, увидимся позже!», и поспешил ретироваться.

***
«Почему-то у меня такое странное чувство, что стоит мне что-то найти, как я тут же это теряю» - размышлял капитан Воробей, разглядывая свою долю сокровищ Сяо Фенга, которая, как оказалась, целиком умещается на его ладони. «Впрочем, если я что-то и теряю, то тут же нахожу!» - горделиво успокоил себя пират, помещая монеты обратно в свой карман, отягощенный еще несколькими пригоршнями золота, так ловко реквизированными при посещении «Картахены».

Меж тем накренившийся на бок линкор постепенно отдалялся. Коттон старательно налегал на весла, и Джек, усевшись в шлюпке удобнее, начал изучать еще одно свое приобретение. Карта едва ли не жгла ему руки, хотя на первый взгляд в ней не было ничего особенного. Добротная, но потрепанная бумага без каких-либо знаков и гербов указывала на то, что художник, изобразивший на ней очертания Исла Моны, мог являться кем угодно. Но бывшего морского офицера Джона Брайтена было не провести. Витиеватая роза ветров и четкие почти каллиграфические надписи выдавали руку профессионального королевского картографа. Точки нескольких городишек, путь сквозь джунгли, место удобной швартовки и особенно маленький крестик в юго-восточной части островка, отмеченный чьей-то прилежной рукой, радовали пиратский глаз как ничто.

За время столь плодотворного пребывание на посту губернатора Ямайки, лорд Беккет просто не мог доверить все свои доходы только губернаторскому казначейству. Оно бы их попросту не вместило. И как у любого порядочного мошенника, для таких целей у мистера Катлера вполне мог быть на примете какой-нибудь тихий островок. Едва заселенная Исла Мона, как никакое другое место годилась для того, чтобы стать таким тайником. Рассматривая карту, Джек усмехнулся. Лорд Беккет постарался, чтобы документ выглядел так, будто он когда-то принадлежал контрабандистам. Все было «по правилам». На полях имелись упреждающие отметки с указанием времени и дат, когда к острову прибывают королевские суда, непонятные цифры, которые вполне могли сойти за небрежные расчеты прибылей, и загадочные надписи: «Ромовый сундук», «Ветхий дом», «Тайник капитана Лебедя». Все это не вызвало бы подозрений ни у одного чиновника, но капитана Воробья кое-что наводило на обнадеживающие мысли. Среди контрабандистов и пиратов Джек не знал никакого капитана Лебедя, зато он отлично был знаком с мисс Элизабет, носящей подобную фамилию, почивший папенька которой до недавнего времени так же занимал пост губернатора Ямайки. Название «Тайник капитана Лебедя» - было шуткой вполне в духе лорда Беккета и, размышляя об этом, Джек все больше уверялся, что в его руки попал документ, указывающий путь к настоящей золотой жиле. «Пусть Гарри оставит сокровища Фенга себе» - усмехался пират, представляя, как вернется на Тортугу гораздо богаче, чем он мог себе представить.

Впрочем, несмотря на такое великодушие, капитан Воробей ни в коем случае не желал отказываться и от части общего сбора. Это было уже делом принципа. Раз Гарри хочет одну пятую часть от их добычи, он её получит, и сундучок, в котором хранилось Сердце Джонса, вполне может сгодиться на её роль. Какова добыча – такова и часть от неё, что же тут поделать? Помимо части от общего сбора Джек собирался присовокупить к своим доходам и «вдовью долю» Чунмин. Пират, конечно же, и не думал посвящать девушку во все подробности своей аферы. Он был уверен, что заручится помощью подруги без хлопот, ведь добрая птаха всегда была готова ему помочь. И ничего не было лучше такой бескорыстной дружбы.

На фоне всех этих благостных мыслей, капитана Воробья все же беспокоила пара обстоятельств. Осуществлению его планов могли помешать. Во-первых, это мог сделать сам лорд Беккет, если он пережил разграбление Порт-Ройяла. А кроме него - Гарри Тиггс, если он рассмотрел, что за клочок бумаги попал в его руки и теперь хватиться пропажи. Одним словом, приключение обещало быть увлекательным и медлить с ним не стоило.

- Готовить корабль к отходу! – скомандовал капитан Воробей, как только поднялся на палубу «Черной Жемчужины», - Немедленно!
- Как?.. Уже?! – поразился мистер Гиббс.

Такое решение повергло команду в полное замешательство, однако, как и прежде, капитан Воробей, казалось бы, этого не заметил и ничего не стал объяснять. Коттон безропотно встал к штурвалу, но чтобы остальные матросы приступили к работе, Гиббсу пришлось напомнить им об их обязанностях в довольно резких выражениях. Боцман сочувствовал парням, прекрасно понимая их недовольство. Он и сам рассчитывал провести этот вечер в городе, однако, судя по взгляду Джека, сразу становилось ясно – с исполнением приказа лучше не медлить. Отдав привычные распоряжения, Гиббс подошел к капитану, который все же подкрепил шаткий энтузиазм команды очень красивой и туманной речью о некоем El Dorado<104>, а затем направился в кают-компанию, пребывая в отличном настроении.

- Кэп! Там в вашей каюте!.. – спохватился Гиббс, заметив, что капитан шагнул к дверному проему своего обиталища. Однако, полностью увлеченный горами золота, возвышавшимися в его воображении, Джек не обратил на слова боцмана никакого внимания. Улыбаясь своим мыслям, пират шагнул в тень кают-компании и вдруг остановился на пороге так резко, что подоспевший следом мистер Гиббс едва не наткнулся на его спину. Сидевшая за капитанским столом Элизабет подняла взгляд от одного из ветхих документов Беккета, который она внимательно рассматривала, и смотрела прямо в глаза Джеку.

***
Ранее, утром этого же дня…

Мисс Свон стояла у планшира, не сводя взгляда с носовой оконечности «Летучего Голландца», и душа её терзалась сомнениями. Еще минуту назад воспоминания о доме и былой жизни уже казались лишь призраками, давно покинувшими этот мир, и вот теперь они возникли вновь, словно воплотившись в мертвом корабле, покоившемся на волнах прямо перед ней. Элизабет охватило беспокойство отчасти смешанное с чувством вины. Ведь возможно Уильяма можно было еще вернуть? Спасти его и себя. Но что, если «Летучий Голландец» принадлежит не Уиллу? Меньше всего на свете мисс Свон хотелось вновь оказаться на борту проклятого корабля, особенно если его капитаном был Барбосса. Эта мысль пришла в голову сама собой, а ведь еще год назад Элизабет, столь самоотверженно преданная свому возлюбленному, даже не задумалась бы о такой вероятности.

После столь долгого расставания и до того как обстоятельства разлучили их вновь, мисс Свон едва успела встретиться с Уильямом взглядом. Она смотрела в глаза своего жениха всего несколько секунд, но только сейчас смогла по-настоящему увидеть его. Увидеть не только влюбленного юношу, верного рыцаря романтического образа, каким она всегда его представляла, но и самого человека, которого так долго она не замечала, сосредоточившись лишь на своих мечтах. Уилл как-то неуловимо изменился. Элизабет посмотрела на него будто со стороны и впервые заметила, как он повзрослел. Несомненно, он по-прежнему был человеком слова и чести, тем же славным малым, готовым пожертвовать собой ради других, и все же в одночасье он стал совсем чужим, не её. Теперь у мисс Свон не оставалось сомнений. Простой оружейник Уилл действительно словно затерялся в восточных морях, и Элизабет ощущала, как чувства, что связывали её с ним, истончились и развеялись, будто детские мечты, которые она переросла.

Вместе с ними исчезала и кажущаяся определенность, которая виделась ей в жизни будущей миссис Тернер. Ведь Элизабет хорошо знала, каким был её вымышленный пират Уильям, но совершенно не представляла себе каков Уилл, ставший капитаном «Летучего Голландца».

- Интересно… крепко ли Марти привязал в кормовой части шлюпку? – раздалось из-за спины и сердце девушки сжалось. Она не нашла в себе сил взглянуть сейчас на Джека. На этот раз он не упустил своего шанса проявить благородство, как всегда, впрочем, делая вид, что он не имеет к этому понятию абсолютно никакого отношения. Однако теперь мисс Свон как никогда прежде не хотела вновь оказаться во власти «Летучего Голландца».

Добровольное возвращение на корабль морского дьявола казалось ей сейчас почти немыслимым, впрочем, решиться остаться на «Черной Жемчужине» также было не просто. Однако Элизабет все же была готова рискнуть. Она не хотела лишать Уилла надежды найти любовь, что сможет его освободить. А, кроме того, Элизабет действительно нравилась пиратка, в которую она перевоплощалась рядом с капитаном Воробьем. Лиззи-Заноза, как он назвал её. Она любила ветер, наполняющий паруса их корабля. Любила и странное единение отчаянных душ, которое возникает между теми, кому не на кого больше положиться. И сам Джек нравился ей не меньше. С ним действительно невозможно было расстаться.

Все это время, почти с самого момента их экстравагантного знакомства, воспоминания о капитане Воробье возникали в памяти мисс Свон сами собой хотя бы раз в день, не зависимо от происходящих событий или тем разговоров. Он был её дурной привычкой, от которой невозможно избавиться, потому что без неё уже невозможно представить свою жизнь.

Подумав еще несколько секунд, девушка поежилась под прохладным утренним ветром.
- Что ж… Риск - дело благое…. - решительно прошептала она.

Её выбор был сделан.

***
- Госпожа Элизабет? – послышалось с нижней палубы, и мисс Свон сразу же узнала обладательницу этого кроткого и встревоженного голоса, которая притаилась в тени трапа.
- Вы остаетесь?! – Чунмин не верила своим глазам. Невероятно… ведь, как она уверяла себя все это время, мисс Элизабет должна была быть очень храброй. Кроме того, разве она не выглядела прекрасной в своем новом наряде? Разве не для своего любимого вернулась она из мира мертвых? Разве могла она сомневаться в том, что любовь спасет Уильяма от проклятия, после того как узнала, что это возможно? Но, похоже, что Элизабет действительно сомневалась. Она ушла с палубы добровольно, отказавшись даже от надежды быть с тем, кого любила, и, глядя ей вслед, Чунмин невольно спросила себя: «Ради него ли она вернулась?»

Тем временем, гордо прошествовав мимо изумленной девушки, Элизабет не собиралась ничего ей объяснять. Она думала, что если её присутствие и доставит этой «знакомой» капитана какое-то неудовольствие, то она не желает об этом знать. Больше всего на свете мисс Свон сейчас хотелось побыть одной, лечь на кушетку в темной каюте Тиа Далмы и уснуть, убедив себя хотя бы на мгновение, что все происходящее лишь плод воображения. К счастью китаянка не собиралась ни следовать за ней, ни задавать какие-либо вопросы.

Как только мисс Элизабет скрылась из вида, Чунмин почти бегом бросилась на верхнюю палубу. Ей потребовалась лишь секунда, чтобы решиться. Ведь нужно только взобраться на планшир, перейти на руслень, а затем прыгнуть за борт и плыть к берегу, до которого было совсем не далеко. Всего несколько минут, и вот ноги уже бегут по полосе прибоя, зарываясь в мокром песке и гальке. «Черная Жемчужина» скрылась за склоном холма, но, стремясь как можно скорее перебраться через нагромождение камней, разделяющее соседствующие бухты, Чунмин видела лишь «Летучий Голландец».

Становясь ближе, корабль-призрак выглядел таким же пугающим и величавым как прежде, но Чунмин спешила навстречу ему с уверенностью, какая может быть свойственна лишь влюбленным. Усматривая надежду даже там где её нет, где другой человек отступит перед опасностями, зачастую придуманными им же самим, влюбленные идут до конца, не взирая ни на какие возможные трудности. И эта упрямая надежда, что в финале непременно ждет то, чего они так ожидают, вероятно, и есть самая большая их сила и счастье.

Впрочем, сейчас «Летучий Голландец» казался лишь безмолвным и необитаемым осколком чужой реальности, который в человеческий мир случайно занесла неведомая сила. Ни единого живого или мертвого существа не было видно ни на его палубе, ни на марсах, ни на реях. Чунмин шла вдоль пляжа, не сводя с корабля взгляда. От волнения её сердце колотилось как бешеное, но, наконец, тот, кого она надеялась увидеть больше всего, показался на капитанском мостике.

- Уилл!.. – имя сорвалось с губ само собой. Его краткость была еще так непривычна, ведь каждого уважаемого человека, по разумению Чунмин, нужно было называть только его истинным и полным именем. Но сейчас она просто не могла сказать иначе. Пронзая тишину, это имя привлекало внимание, словно самый искренний и отчаянный призыв. Замерев на мгновение на месте, Чунмин махнула рукой и крикнула еще раз:
- Уилл!

Он обернулся.

Несомненно, проклятый корабль оставлял отпечаток в душе того, кто владел им. Теперь Уильям узнал, капитан «Летучего Голландца» обладал не только сверхъестественной возможностью повелевать морями и ветрами. Он ощущал свой корабль так, словно тот был живым существом и, пожалуй, теперь Уилл понимал привязанность Джека Воробья к его «Черной Жемчужине».

Отныне «Летучий Голландец» был не просто кораблем, он стал товарищем по несчастью, и Уильям осознавал, что стоит ему пожелать, и его корабль поднимется с глубины, опустится на самое дно или беспрепятственно пройдет между рифами. Его не смогут остановить ни штили, ни ураганы. «Летучий» не подчинялся морю, ведь он и был самим морем. Невообразимая, искушающая, дьявольская сила, но и это было еще не все. Новому капитану доставался весь опыт, накопленный его предшественниками, а так же ощущение неизбывной печали, которая уготована тому, кто навсегда расстается со своим домом. В памяти Уилла запечатлелись все события, происходившие на «Летучем Голландце» с тех самых пор, как его первый капитан обрек себя на проклятие. Ван дер Декен, Дейви Джонс, Гектор Барбосса… Уилл Тернер унаследовал их знания вместе с их воспоминаниями так, будто участвовал в жизни каждого. Теперь же, теряясь в смешении своего и чужого восприятия мира, капитан «Летучего Голландца» смотрел в сторону берега и не мог вспомнить, кто эта девушка, что звала его. И все же, где-то в глубине его души еще теплилось ощущение, что именно она всегда была нужна ему как никто.

Спустившись с капитанского мостика, Уилл перебрался на ближайшие ванты. Напряженно всматриваясь в одинокую фигурку, неизвестно откуда явившуюся на этом диком пляже, капитан Тернер, наконец, узнал её. Несомненно, это была Чунмин. Словно вынырнув на поверхность из темной, давящей глубины, и, несмотря на былой дурман зелья Тиа Далмы, Уильям вспомнил каждое свое слово и каждый поступок. В мгновение ока перед его мысленным взором пронеслись воспоминания: сражение и захват «Черной Жемчужины», погибающий Прихлоп, Элизабет и Джек, почти обнявшиеся на планшире «Летучего Голландца» и торжествующее лицо Барбоссы, искаженное неимоверной злобой. Последней в его памяти возникла девушка, вырывающаяся из рук пиратов и не желающая поверить в то, что Уилл сам оттолкнул её к врагам.

Больше всего он был виноват перед ней. Но все же именно Чунмин ждала его сейчас на берегу, она, а не Элизабет.

Элизабет – самое прекрасное имя на свете. По крайней мере, так казалось раньше. Прекрасное имя, гордое и благородное, как и его обладательница, и такое же упрямое. Как трудно было с ним сладить! Сначала заставить себя отказаться от обращения «мисс Свон», а затем, смирять желание называть любимую просто Лиззи. Со временем, то, что ощущалось как недопустимая вольность, стало казаться непреодолимым порогом. Но, судя по всему, то, что не мог преодолеть кузнец и пират Уилл Тернер, преодолел кто-то другой. Теперь все это вызывало лишь улыбку…

Где бы ни была сейчас Элизабет, отныне она была свободна и жива, и Уилл больше не мог ничем ей помочь. Но он почти не беспокоился за неё. Девушка, сумевшая спастись с «Летучего Голландца» и выбраться из Чертовой Прорвы могла постоять за себя и сама, не ожидая помощи от того, кто остался с ней рядом.

Уилл бросился в море и поплыл к берегу. Увидеть Чунмин вблизи и узнать, что с ней все в порядке, вот все что он хотел, перед тем, как покинуть сушу навсегда. Карта, указывающая все опасности, поджидающие мореплавателей, отныне принадлежала капитану Тернеру. А значит лучшее, что он мог теперь сделать – посвятить себя тому, чтобы предупреждать и спасать других моряков.

Плыть было на удивление легко. Волны сами по себе вынесли Уилла к берегу, не давая ощутить ни малейшей тяжести тела. Через минуту капитан Тернер уже шел по отмели, будто сам океан возвращал его миру живых. Разорванная рубаха еще сохранила кровавый след, но сама рана уже затянулась и обратилась в заживший шрам. Нож, что нанес этот смертельный удар, покоился в своих ножнах на поясе хозяина так же, как и шпага, убившая капитана Барбоссу.

Капитан «Летучего Голландца» остановился в нескольких шагах от Чунмин, не говоря ни слова. Внешне он оставался прежним, тем же молодым искателем справедливости с открытым и прямым взглядом. И все же, взглянув на Уилла Тернера сейчас, нельзя было не понять - у него не было возраста. Эту перемену Чунмин почувствовала сразу. Она внушала ей страх, но, несмотря на зарождающееся ощущение непонятной опасности, девушка шагнула Уиллу на встречу и обняла его, продолжая отчаянно надеяться, что он не смог её забыть…

- Чунмин… - услышала она, наконец, его голос, - Ты… жива… Ты простишь меня?..
Он говорил со всем сожалением, какое мог выразить:
- Тогда, на «Жемчужине»… я должен был тебя защитить…
- Но ведь это ты научил меня защищаться, - сказала Чунмин с улыбкой, взглянув ему в глаза. Легко прикоснувшись к его губам кончиками пальцев, она призвала Уильяма к молчанию:
- Ничего не говори, - почти прошептала Чунмин, - Ты не мог стать таким жестоким. Я знала… это все проклятое колдовство Тиа, но теперь ты вернулся и ты жив…

Её взгляд лучился надеждой, но Уилл лишь печально покачал головой:
- Капитан «Голландца» может сойти на сушу лишь раз в десять лет, и только в этот день он возвращается к жизни, - Уилл словно и сам недоумевал, откуда он знает все это, - У меня есть лишь день…
- Но как же твоя команда?.. – горячо возразила девушка, отказываясь верить, что выхода нет, - Они исчезли. Значит, они освободились?
- Я отпустил их. Ведь кораблю, чьи паруса всегда наполнены ветром, команда не нужна, - ответил ей Уилл, и его грустный взгляд на мгновение озарился прежним мальчишеским озорством. - Мне моей участи не изменить, но как капитан я решил, что отныне «Летучему Голландцу» будут служить только те, кто пожелает этого сам.

- Тогда я хочу вступить в твою команду, - сказала Чунмин. Вцепившись в его рубаху, она отказывалась прощаться. В ответ же Уильям лишь крепче сжал её в объятиях. Трудно было поверить, но шелк платья, облегающий её плечи, еще сохранял тонкий цветочный аромат. Такое хрупкое, но все же живучее, необычное дыхание самого востока. И оно дарило сейчас мимолетное, упоительное ощущение, которое являлось одной из мелочей окружающего мира, и неожиданно могло запомниться на всю жизнь.

- Нет, - с трудом осилил Уильям, - Я знаю, что сотворит с нами море, и тебя на это не обреку.
Он печально улыбнулся:
- Я слишком люблю тебя, птаха…

Теперь можно было признаться себе во всем – это нежданное чувство существовало. Оно росло и крепло с каждым днем, одолевая ревность и обиду в душе Уилла, и придавая сил и смелости Чунмин. Это чувство давало им возможность взглянуть на мир другими глазами и осознать, что кроме врагов в нем есть и друзья. Чунмин была искренне благодарна Уиллу за это. Сейчас, ей просто хотелось сохранить для себя хотя бы малую частицу человека, которого она любила. Запомнить ощущение тепла его прикосновения, его дыхания, прежде чем отпустить от себя навсегда. Голова кружилась, и руки дрожали.

- Я чувствую то же, что и ты, - тихо сказала Чунмин, - Я ничего не боюсь, если ты рядом... Вильям, я хочу остаться с тобой...
Не дослушав, Уилл снова отрицательно покачал головой, но, смущаясь, девушка все же закончила:
- Хотя бы сейчас…

Уильям благодарил провидение за то, что Чунмин не могла знать, что переживет сейчас он сам. Осознавая, каково ей было принять это решение, капитан Тернер в то же время будто слышал голоса тех, кто старался подменить его собственную волю своей:
«Смелей, парень, не стоит отказывать крошке. Тем более ты и сам давно был не прочь. Хватит изображать благородного болвана!» - глумился капитан Барбосса. «Глупо упускать столь благое стечение обстоятельств, десять лет срок не малый, уж поверь», - вкрадчиво добавлял от себя Джонс. Следом, судя по всему, вступался и Ван дер Декен. Правда, его наставлений Уилл не понимал, так как они оставались на голландском.

- Я хочу, чтобы ты стала моей женой, - сказал капитан Тернер, заставляя своих предшественников на должности разочарованно умолкнуть, - Выйдешь за меня?
Уилл с горечью понимал, что эта храбрая девушка заслуживает гораздо больше, чем брачные клятвы, которые так и не будут исполнены до конца. Но все же, он не мог покинуть её, ничего не отдав взамен. На его вопрос Чунмин лишь согласно кивнула.

Они почти бежали по тихому селению, словно дети. Одаривая друг друга улыбками, взявшись за руки и не обращая внимания на оглядывающихся на них редких прохожих. «Парочка», - хмыкнула какая-то старуха, завистливо засмотревшись им в след. В рыбацкой деревушке, состоящей из нескольких десятков домишек была всего одна главная улица, и, как водится, именно она вела к церкви.

Вымокшие до нитки и парень, и его подруга явно провели всю ночь под дождем, прежде чем решили связать свои судьбы. Впрочем, обстоятельства их решения заключить брак местного священника интересовали мало. На этом проклятом острове ему попадались и более странные пары, желающие обвенчаться в этом глухом месте и «как можно скорее». Однако кое-какие правила все же необходимо было соблюдать даже тем, кто платит очень дорогим жемчугом. Взглянув на невесту, святой отец посчитал своим долгом каверзно уточнить крещена ли она. На это жених поспешил заверить, что его возлюбленная всем сердцем принимает церковь и веру.

- Хорошо, - недоверчиво согласился священник, и елейно обратился к самой Чунмин, - Как твое имя во Христе, дитя моё?

Уилл замешкался, пытаясь что-нибудь выдумать, но прежде чем он успел собраться с духом, Чунмин его опередила. Она уверенно назвала единственное подходящее имя, которое знала, и которое не решался произнести сам Уильям.

- Я Элизабет… - сказала невеста без малейших раздумий.
Покачав для видимости головой, святой отец все же сделал вид, что принял этот ответ и, упрятав «пожертвование прихожан» в карман, начал венчальное таинство. Все прошло обыденно, скромно и тихо, и почти никто не обратил внимания на двух незнакомых молодых людей, вышедших из церкви, а затем направившихся в сторону Пасти Дьявола. И это было к лучшему, ведь оставшиеся до расставания часы Уильям и Чунмин хотели посвятить только друг другу.

———
<103> Лаг - навигационный прибор для измерения скорости судна и пройденного им расстояния.
<104> El Dorado (исп. «золотой») – Эльдорадо. Мифическая страна золота и драгоценных камней, «где сокровища эти так же обычны, как у нас обыкновенный булыжник». Первое появление сказания об этой стране связано с открытием Америки.
Средь пиратов, мой друг, каждый сам за себя, если ты не подставишь, подставят тебя

Аватара пользователя
Kxena
Сообщения: 95
Зарегистрирован: Чт дек 04, 2008 8:19 pm
Контактная информация:

Re: Фанфик "Гавань Проклятых"

#28 Сообщение Kxena » Пт дек 02, 2011 9:42 pm

Глава 26. «Риск – дело благое» (продолжение)

Джек моргнул еще раз и даже потряс головой, однако видение не исчезало.

Последний раз капитан Воробей удивлялся так сильно, когда встретил мисс Свон в Чертовой Прорве. Сейчас же он подумал, что Элизабет владеет настоящим талантом к неожиданным появлениям, раз ей удалось привести в полнейшую растерянность его – того, кто научился справляться с этим неприятным чувством уже лет двадцать пять назад. Впрочем, там, где находилась мисс Свон, ни в чем нельзя было быть уверенным. Совладав с удивлением, капитан Воробей изрек тоном ученого, сделавшего открытие:
- Определенно это не Чунмин…
Гиббс, мявшийся в дверях за его спиной, тут же встрепенулся и подтвердил:
- Э… верно, сэр! Я хотел сразу вам сказать… Мол, когда отправился на нижнюю палубу за мисс Чунмин, как вы приказали… - боцман обратил к Элизабет умоляющий о помощи взгляд, но девушка молчала, - То вместо неё нашел мисс Свон.

«Неожиданно» - подумал капитан Воробей. В душе его творилось нечто невообразимое, и справиться с водоворотом всех противоречивых ощущений не хватало ни сил, ни желания. Это были одновременно знакомые, и в тоже время совсем иные чувства, для которых так трудно было подобрать словесное обозначение. Сначала возникла странная радость. Совсем как в первые секунды в Чертовой Прорве, когда пришло осознание того, что долга Джонсу больше не существует. Затем последовало недоумение, как в момент, когда волшебный компас отказался указывать направление к Гавани Проклятых. И, наконец, его посетила мысль о том, что во всем опять виновата она – Лиззи, Заноза, пиратка. Джек и сам не подозревал, что во фривольной привычке время от времени обращаться к мисс Свон так, как не положено грязному пирату, кроется опасность и для него самого.

Страшнее всего было то, что сейчас из головы мгновенно выветрились все мало-мальски разумные мысли, и как ни старался капитан Воробей ответить боцману что-то остроумное, фантазии хватило лишь на: «Спасибо… что предупредил…» Сообразив, что его присутствие больше не требуется, Гиббс с готовностью исчез с порога кают-компании, а Джек на негнущихся ногах шагнул вперед, чувствуя нечто схожее с легкой паникой.

Значит, Элизабет все же осталась. Как? Когда? И почему черт её дери!? Он только что свыкся с её окончательным исчезновением, а эта бестия является вновь с самым невозмутимым и невинным видом, смеет сидеть за его столом, читать его бумаги... И именно сейчас, когда «Черная Жемчужина» должна убираться с Тортуги на всех парусах. Но, несмотря на благое возмущение, Джек понимал, что хочет верить лишь в одну причину, подвигнувшую Элизабет к этому решению. И в данный момент это была самая приятная для него причина. Однако пират искренне надеялся, что его вид ни каким образом этого не выдает. Ведь, в конце концов, он капитан Воробей!

Конспирация удавалась даже в большей мере, чем он мог себе представить. Вальяжной походкой хозяин кают-компании подошел к нежданной гостье, совсем не подозревая насколько нахальной улыбкой сама по себе озарилась сейчас его физиономия. Мисс Свон поднялась на ноги. Теперь она стояла напротив Джека. Обратившись взглядом к отложенным бумагам, будто школьница, ищущая в них подсказку, она снова взглянула на капитана Воробья. Джек заметил, что среди бумаг Беккета, до которых успела добраться Элизабет, был приказ об аресте самой мисс Свон, а так же приказ об аресте Уилла Тернера, и оба эти документа оказались аккуратно разорваны на множество частей.

Чувствуя, что молчание затягивается как петля на шее, пират, наконец, задал самый животрепещущий и опасный в данной ситуации вопрос:
- А как же теперь Уильям?
Удержаться было трудно. Вопрос получился довольно язвительным, и темные глаза мисс Свон внезапно стали словно бы еще темнее. Она отвела взгляд.
- Должно быть, теперь он ищет ту, что избавит его от проклятия, - почти безразлично предположила Элизабет, рассматривая стол. Ей казалось, что сердце в её груди колотилось так сильно, что вот-вот начнет биться о ребра. Связки не слушались, откликаясь странным, чужим голосом. Удивительно сколько чувств, сомнений и желаний одновременно могут одолеть человека. Один взгляд, один вопрос, одна невыполненная немая просьба и вот уже уверенность и храбрость сменяется разочарованием неверно сделанного выбора.

- Я поняла, что больше не могу ему помочь, - сказала Элизабет. Она призналась во всем, не сказав при этом ничего особенного. Понимая, что теперь самым естественным будет вопрос: «Почему?», Джек не без гордости подумал: «Моя выучка…». Их взгляды встретились: его, горящий азартом и интересом, и её – прямой и бесстрашный, но все же настороженный.
- Да… не завидная, однако, у него участь, правда?.. - промолвил пират, - Впрочем, думаю, ему не придется долго искать.

Элизабет недоуменно сдвинула брови, и капитан Воробей счел своим долгом поскорее избавить её от печали по поводу судьбы вероятного морского дьявола. Ведь совесть, как показывала практика, могла подвигнуть мисс Свон на многое.

- Видишь ли, - деликатно начал капитан, обходя вокруг Элизабет, - Сразу после отбытия из Гавани Проклятых мне случайно довелось выяснить, что все это время Уильям знал про наше с тобой прощание несколько больше, чем тебе хотелось бы, Лиззи.
Остановившись у неё за спиной, пират осторожно положил руки на плечи Элизабет и, скорбно понизив голос, добавил:
- Иными словами, он все видел.

Не пытаясь воспротивиться, девушка замерла на месте, и лишь слегка повернула голову в сторону пирата. Он же в свою очередь поспешил разъяснить все подробности, пока она осознавала то, о чем догадывалась уже давным-давно:
- Признаться, я благодарен тебе, любимая, - доверительно нашептывал он ей на ушко, - Ведь ты постаралась соблюсти моё renomee<105>, не раскрыла истинной причины моего путешествия в Чертову Прорву. Но, как оказалось, Уильям решил, что помимо благой цели вдохновить меня на подвиг, ты преследовала и какие-то личные интересы. А потому после твоего исчезновения в Чертовой Прорве он счел возможным заприметить малышку Чунмин.
- Впрочем, возможно это она его приметила… - задумался вдруг пират, - В любом случае нашей пташки нет на «Черной Жемчужине», и это значит, что сейчас она на каком-то другом корабле. Потому я и предположил, что Уиллу не придется долго искать освобождения, - завершил капитан Воробей, внимательно наблюдая профиль Элизабет. Пират был целиком и полностью уверен, что его компас заработал сейчас самым точнейшим образом. Рука сама потянулась к поясу, желая открыть заветную крышку компаса, но, сделав над собой усилие, Джек сдержался.

Давно им не доводилось находиться так близко. Капитан Воробей мог рассмотреть каждый локон, и даже узоры на круглых пуговках у ворота её платья, которое очень кстати не было застегнуто наглухо. И глядя сейчас на мисс Свон, Джек решил, что пора бы уже расставить все точки над “I”:
- Послушай-ка, цыпа, в жестоком пиратском мире без верных друзей не обойтись, - тихо начал он, уже чувствуя под руками тонкую, шелковистую ткань её платья.
- Я могу составить тебе не плохую протекцию. Представить кому нужно, обо всем рассказать, все показать, всему научить, - вкрадчиво перечислял капитан. - И даже, если ты все еще хочешь замуж, я могу поспособствовать. Помнишь? Я ведь капитан! – напомнил он, с удовольствием заметив, что мисс Свон все же улыбнулась.

Руки собеседника уже давно покоились на её талии, с каждым мгновением, его речи и прикосновения становились все смелее, но Лиззи не предпринимала никаких попыток вырваться. Напротив, она даже развернулась к Джеку лицом. Несомненно, это был добрый знак, а потому, воспользовавшись моментом, капитан Воробей привлек девушку поближе к себе и продолжил, выискивая самые лучшие аргументы:
- Признайся, ведь тебе всегда хотелось остаться на «Черной Жемчужине», - с вдохновенным пылом обольщал он, ненавязчиво откинув с её лба непослушную прядь, - Сейчас «Жемчужина» немного в раздрае, но уверяю, цыпа, очень скоро она станет совсем другой! Такой, какой и должна быть!

Элизабет проявляла удивительную покладистость, хотя и не предпринимала никаких попыток как-то еще отблагодарить своего «благодетеля». Впрочем, она явно была смущена, и, продолжая завораживать добычу, Джек уже сам ненавязчиво положил её руки себе на плечи. В конце концов, на капитанском столе лежало много довольно тяжелых предметов, и держать мисс Свон в поле зрения целиком было не только приятнее, но и безопаснее. Он прикоснулся к её волосам, к лицу. Так просто, и в тоже время неожиданно для себя так нерешительно, замечая, что теперь, несмотря на видимую холодность, мисс Свон прикрыла глаза, поддаваясь искушению.

- Мы будем отличной командой, уж поверь. Грозой всего Испанского Мена, как мы и мечтали!.. - Джек перевел дух, и кинулся как в омут:
- Ведь ты будешь… моей пираткой?..
Его голос почти утих. Настолько, что последние слова могло расслышать лишь его сознание.
- …моим штурманом... – добавил Джек уже громче.
- Штурманом… – в полузабытьи повторила Элизабет, но тут же изумленно открыла глаза, забыв о том, что только что была готова лишиться чувств, - Штурманом?
- Не сомневаюсь, что ты справишься. Я как раз затеваю одно дельце, и поскольку тебе все равно некуда идти… то я, как давний друг, просто не могу бросить тебя в беде, цыпа, - с улыбкой заверил её Джек.
- Ведь ты отлично управляешься с компасом, – польстил он ей для пущего эффекта.

Его ладони ласково заскользили по спине Элизабет, вполне очевидно показывая, насколько теплыми были эти дружеские чувства. Джек не кривил душой, и хотя будущий штурман еще не дала ответа, капитан искренне считал, что их договоренность уже достигнута. Это обстоятельство нужно было хорошенько отметить. Однако даже сейчас, когда Элизабет почти сама пришла в его объятия, казалось слишком рискованным отпускать её хотя бы на мгновение. Даже ради распития рома. Её близость пьянила сильнее, так, что палуба потихоньку начинала уходить из-под ног. Опасное и оттого еще более приятное ощущение. Поцелуй был бы самым логичным завершением их пиратского соглашения, но только успел Джек подумать об этом, как Элизабет высвободилась из его объятий.

- Значит, дело в компасе? - капитану Воробью показался знакомым этот гневный взгляд. Подобный выражение лица было у мисс Свон при расставании на «Летучем Голландце», но сейчас Джек не понимал, чем он заслужил такую немилость. Впрочем, мисс Свон тут же пояснила:
- Благодарю, за щедрое предложение, капитан Воробей! – иронично отблагодарила она, плохо скрывая обиду, - Но мне не хочется быть дополнением к старому, неработающему, дурацкому компасу!.. Даже на «Черной Жемчужине»!

Джек настолько искренне удивился, что даже не скрыл недоумение, а Лиззи продолжила:
- Я и не думала просить у вас убежища! – усмехнулась она с деланной уверенностью, и случайно наткнувшись взглядом на разорванные приказы об аресте, кивнула на них и продолжила: - Теперь я вполне могу вернуться домой, хотя, возможно мне действительно понравится ходить по морям, на каком-нибудь быстроходном корабле... Я еще не решила.

Она стояла напротив еще несколько секунд, ничего не говоря, возмущенная, гордая и должно быть чего-то ожидающая. Но Джек смотрел на неё с заинтересованным видом, совсем не догадываясь, что же именно добивается эта «королева пиратов». И она ушла.

«Зараза…» - подумал капитан, и он был прав как никогда. Как оказалось, с его пояса внезапно исчез волшебный компас.

Корабль во всю готовился к отплытию и немногочисленная команда, рассредоточившаяся по его рангоуту и палубе, совсем не обращала внимания на капитана и мисс Свон, появившихся вдруг на шканцах. Только Рагетти, работавший с парусами на гроте, вдруг заметил под мачтой Элизабет. Вскоре рядом с ней появился и капитан Воробей. Одноглазый тут же огрел по загривку Пинтела, взгромоздившегося рядом с ним на рее. Злобно прошипев несколько крепких ругательств, толстяк ответил тощему приятелю оплеухой, но тот лишь хихикнул и, сделав возмущенному другу знак молчать, указал вниз.

Мисс Свон стояла у грота, рассматривая ржавые кандалы, что когда-то сослужили ей такую «отличную» службу. Один из них до сих пор был сомкнут. Вспомнив свою встречу с Джеком в Чертовой Прорве, Элизабет поняла, что в самый последний момент ему все же удалось как-то выбраться. К сожалению, лишь для того, чтобы принять свою гибель свободным.

Куда ей теперь податься Элизабет совершенно не знала. Компас, зажатый в руке, не мог указать путь. По крайней мере, ей. Мисс Свон даже не стала открывать его восьмигранную крышку. О том, что к ней подошел Джек, она знала и без компаса.

- Прощаешься с кораблем? – поинтересовался голос из-за её спины. Элизабет обернулась.
- Заметь, цыпа, мы отплываем, - предупредил Джек, приближаясь все ближе. Похоже, он не особо поверил, что у неё действительно есть какой-то мало-мальски приемлемый выход из сложившейся ситуации. Ведь, судя по всему, она не торопилась уйти с корабля на самом деле.
- Тебе нужен компас? – иронично спросила Элизабет.
- Нет, - сказал вдруг Джек, - Мне нужен… кто-то. Вернее нужна…
Он подошел совсем близко, лишая её пути к отступлению. Отстранившись насколько возможно, Элизабет почувствовала за спиной мачту и металл обруча, к которому крепились кандалы.

- Кто-то? – спросила мисс Свон, чувствуя, что решимость быть непреклонной куда-то предательски улетучивается.
- Мы можем заключить союз, - проговорил Джек, гипнотически глядя в её глаза, - Настоящий, пиратский! Ты и я, я и ты, смекаешь?
- У нас все равно ничего не получится… - заметила мисс Свон, со всем возможным в данный момент скептицизмом. Но у Джека и на этот случай имелся аргумент:
- Почаще повторяй себе это... - возразил капитан с торжественной язвительностью.

На том же корабле и том же месте. Элизабет. Неподдающаяся, соблазняемая и соблазняющая – точно такая же, как его вечная Свобода, то близкая, то совершенно недостижимая, и оттого как никогда желанная. Казалось, она не поддавалась даже сейчас, теряя волю в его руках. Две противоположности, две стороны медали, они были выкованы в одном горне и были нужны друг другу. Дипломатическая игра нежности лишь прокладывала путь страсти, и вскоре она охватила каждого из них. Их поцелуй был противоборством, в котором не могло быть побежденных. Давно ожидаемой наградой для него и прощением для неё. На мгновение, Элизабет показалось, что «Жемчужина» взмыла в небо. А затем, опершись о шероховатую мачту, она услышала или ей лишь показалось:
- Останься…
Послышался легкий металлический щелчок.

***
Шорох прибоя убаюкивал и одновременно манил за собой, уговаривая выйти из-под тени широких листьев пальм и следовать за ветром, за течениями. Туда, где существовало лишь небо, море и единственный корабль, вечно противоборствующий и той и другой стихии. Небо сейчас казалось невероятно красивым. Оно воплощало тепло солнца в невероятных красках, и Уилл смотрел на плывущие над головой облака, словно видел их в первый раз.

Поднимаясь из белой дымки над горизонтом, купол неба к западу постепенно насыщался до голубых, лиловых, и даже розоватых оттенков. В лучах заходящего солнца облака играли светом, растушевываясь теплой розовой дымкой, собирающейся в кремово-желтые кучевые громады, или растягиваясь перисто-белыми росчерками в вышине, или собираясь над горизонтом сиреневыми хлопьями. Но день уходил, и цвета окружающего мира постепенно сгущались, становились холоднее, словно накрываясь темным флером сумерек. Казалось, небом можно было любоваться бесконечно. Вот так, просто лежать на теплом песке, глядя в необозримую высь и обнимая любимую женщину.

На день «Пасть Дьявола» - самая опасная бухта Тортуги, стала для Уилла и Чунмин уединенным прибежищем, их просторным дворцом без стен, окон и дверей. Небо было куполом, трава заменила постель, а скромный урожай с местных пальм обеспечил ужин. Один единственный день был слишком короток. И Уиллу, и Чунмин еще так много хотелось узнать друг о друге, но морская пучина уже ожидала, как ревнивая любовница, шепотом прибоя напоминая капитану Тернеру о том, что пришло время вернуться в её власть.

«Летучий Голландец» был почти не виден. Его заслоняли ветви пальм, склонившихся длинными стволами к пляжу, заросли и нагромождения холодных камней, о которых разбивались нетерпеливые волны. Нужно было идти. Их легенда была о любви, но она должна была стать еще одной историей о разлуке…

Впрочем, если это и могло произойти, то не в этот раз.

Капитан Тернер был готов принять свою участь. Он вышел к морю в срок, но то, что он увидел, заставило его остановиться на ходу. Не смея поверить глазам, Уилл не сводил взгляда с «Летучего Голландца». Корабль-призрак был снова молод, как во времена, когда он еще возвращался к берегам родного Делфта. Мачты стремились в высь, а обводы<106> кормы и облачно белые паруса, всегда наполненные ветром, золотились в лучах заходящего солнца, четко вырисовываясь на фоне потемневшего неба. Все это время «Летучий Голландец» словно ожидал Уилла, чтобы попрощаться с ним, теперь же, уловив направление ветра, корабль, вернувший свой прежний облик, медленно разворачивался. У него не было ни названия, ни флага на флагштоке, и он принадлежал только океану. Отныне, так же как и его капитан, «Летучий Голландец» был свободен и уходил в море, повинуясь прибрежному течению. Один, ведь согласно последнему условию легенды проклятие окончило свое существование.

И Уилл вдруг понял, отчего так легко и спокойно стало у него на душе. Призраки былых капитанов наконец-то упокоились вместе с его освобождением, так же, как и все пленники Чертовой Прорвы. Уильям обернулся, и его лицо озарилось улыбкой. Чунмин, шедшая следом за ним и остановившаяся чуть поодаль, побежала ему навстречу, утирая неожиданные слезы радости. Не застегнутое должным образом шелковое ципао соблазнительно скользило с её плеча, и ветер путался в длинных прядях волос.

Они остались одни, без корабля, без денег, без связей и какой либо надежды на завтрашний день, но все это было не важно. Они были вдвоем, и никогда прежде они не были так счастливы. Словно после давней разлуки, а не после секундного расставания, они кружили по пляжу не размыкая объятий, смеялись и целовались, целовались до беспамятства.

- Впервые удача улыбнулась и мне, - прошептала Чунмин на ухо Уиллу.
- Ты и есть удача, - ответил ей Уильям.

***
Где-то далеко корабли справлялись с бушующими волнами, где-то далеко шумели ураганы, а над Карибским морем царило полнейшее благоденствие. Прекрасное затишье. Последние пиратские посудины, покинувшие Порт-Ройял, прибывали в гавань Тортуги одна за другой, выпуская на берег галдящих разбойников, отменно набивших карманы и желающих поскорее спустить добычу в ближайших питейных заведениях. И лишь корабль с черными парусами снова уходил в море. Медленно, с какой-то особой торжественностью «Черная Жемчужина» разворачивала свою громаду и снова шла навстречу своим бесконечным приключениям. Наблюдая за её отходом, портовый люд собирался на причале. Впрочем, привлекала их не только впечатляющая красота черного фрегата на фоне ярко синего вечернего неба, но и еще одно не менее занимательное обстоятельство. Со стороны уходящего корабля отчетливо доносились гневные крики какой-то девицы. Судя по всему, дамочка желала сойти на берег, но у капитана имелись на этот счет свои соображения.

- Джек! Немедленно отпусти меня! – в очередной раз вознесся над палубой голос разъяренной мисс Свон.
Безуспешно пыталась вырваться из кандалов на шпиле грот-мачты, Элизабет громыхала цепями и требовала освобождения со всем возможным возмущением.
- Я пират, цыпа! - улыбнулся весьма довольный собой капитан Воробей, – Не мог удержаться.

Но это объяснение нисколько не успокоило Элизабет. Дотянуться до нахала не представлялось возможным и мисс Свон могла лишь оскорблено хмурить брови и дергать цепи. Причем делала она это так активно, что Джек невольно с опаской покосился на мачту. Наверху прошуршали паруса, наполняясь ветром.

И как она не заметила? Прикосновение к запястью было нежным, но все же ощутимым, оно должно было её насторожить. Однако мисс Свон позволила заковать себя без малейшего сопротивления и, возможно, именно потому её гнев сейчас был столь силен. Судя по всему, такого коварства она ожидала в последнюю очередь, но слишком расчувствовавшаяся пиратская душа Джека требовала реванша, а так же гарантий. Элизабет же продолжила яростно звенеть цепью, демонстрируя всем, что её доверчивостью предательски воспользовались, хотя, по сути, сама была совсем не против этого. Заинтересовавшись происходящим, команда начала собираться под грот-мачтой. Воспользовавшись этим, капитан Воробей повторно приказал держать курс в открытое море, заодно невозмутимо объявив, что на корабле появился новый штурман.

Наблюдая за усилиями Элизабет, Джек с усмешкой подумал, что, наверное, никогда не сможет понять эту бестию. Впрочем, что же с того? Теперь у них будет достаточно времени, чтобы устроить свой персональный ад...

Его размышления неожиданно прервала мисс Свон:
- Это похищение! Согласно кодексу Бартоломью и Моргана… - начала она, тоном опытного переговорщика, но пират бодро закончил за неё:
- Капитан имеет право набирать нужных людей в команду тем способом, который посчитает нужным! Все верно.

Элизабет гордо вскинула голову, и, отступила к мачте.
- Не скучай, любимая… - подбодрил её Джек, оставаясь на безопасном для себя расстоянии, - Я не надолго… только поищу ключ. Надеюсь, он цел...

Сменив хитрое выражение довольного собой мошенника на напряженно задумчивую физиономию, пират, как ни в чем не бывало, направился прочь. Элизабет же от возмущения не нашлась, что ответить и только смотрела, как капитан Воробей вышагивал к капитанскому мостику своей знаменитой походкой. Слегка покачиваясь, словно крадучись, размахивая на ходу руками, он уже насвистывал веселый мотивчик знакомой пиратской песенки и, судя по всему его виду, считал в тот момент, что ему принадлежит весь мир.

Встав к штурвалу, Джек улыбнулся. Да, похоже, Лиззи придется немного подождать, пока они найдут способ освободить её из железок. Впрочем, любимая цыпа наверняка его простит, в этом Джек не сомневался, ведь за горизонтом, им предстояло очередное приключение с риском для жизни. Возможно даже с двойным риском для Джека, учитывая норов нового штурмана. Но риск, как известно – дело благое. И такая жизнь была для него.

———
<105> Renomée – (франц.) реноме, репутация.
<106> Обводы судна - очертания наружной поверхности корпуса судна.
Средь пиратов, мой друг, каждый сам за себя, если ты не подставишь, подставят тебя

Аватара пользователя
Kxena
Сообщения: 95
Зарегистрирован: Чт дек 04, 2008 8:19 pm
Контактная информация:

Re: Фанфик "Гавань Проклятых"

#29 Сообщение Kxena » Пт дек 02, 2011 9:44 pm

Глава 27. Эпилог

Исла де Маргарита. «Таверна Барри». Десятью годами позднее…

- Да, порядком нас тогда потрепало! – говорил кто-то в одном конце таверны, - Нынешний коммодор Уотер может не такой бравый, как его предшественник – губернатор Норрингтон, но дело свое он знает не хуже, ежа ему морского!..

Слушавшие пираты одобрительно рассмеялись и, осушив свои кружки, тут же потребовали у хозяина заведения добавки.

У мистера Барри сегодня выдался на редкость удачный и прибыльный вечерок. В его таверне в полном составе расположились команды Хромого Гарри Тиггса и Джека Воробья, отмечающие удачный рейд в один из испанских городков на побережье Венесуэлы. Помимо захвата богатой добычи разбойникам удалось так же освободить несколько десятков своих собратьев, работавших на плантациях местных богатеев, а потому каждый стремился рассказать как можно больше и интереснее обо всех событиях, какие интересовали, вернувшихся на свободу пиратов. Вино способствовало разговорам особенно, и посетители галдели, шумели и распевали песни с каждым мгновением все веселее.

Только один из пирующих выглядел довольно странно на фоне разношерстной, подгулявшей толпы. Сухонький и седовласый, он был одет чище и опрятнее прочих висельников, а своим растерянным видом напоминал какого-нибудь пожилого учителя-гувернера неизвестно каким образом угодившего в столь неподходящее общество. Впрочем, судя по застарелому шраму на лице и загару, покрывавшему лицо и руки этого «учителя», он был всего лишь одним из тех «счастливчиков», которым удалось сменить рубку сахарного тростника на более легкое занятие. И это было не удивительно, ведь мистер Свон умел изъясняться как на приеме у короля, и имел какие–никакие манеры. Потому за время возвращения на Исла де Маргарита пираты Тиггса почти сразу же окрестили его «губернатор». Так и не притронувшись к своему рому, он сидел как на иголках, а до его слуха доносилась то одна, то другая пиратская байка.

- Говорят, у Бермуды снова пропадают корабли! – устрашал в противоположном углу таверны плешивый пират, - Я слышал, что там завелась какая-то страшная тварь. Она утаскивает суда на дно!
- Да, да… мы тоже знаем эту историю, Пинтел, - рассмеялся один из его собутыльников, - Ты еще про вонь тысячи трупов забыл!..
- Говорят, он хотел подкупить Тиггса, - слышалось поблизости, - Предложил ему какую-то важную карту. Но в сундучище, что он отдал Гарри, ничего важного не нашлось. Обмануть хотел! Но, Хромого так просто не проведешь. Ходят слухи, что Тиггс повесил этого сукина сына прямо на воротах его же губернаторской резиденции! И прикрепил на его негодную тушу табличку: «В назидание властям», - румяный здоровяк громко засмеялся, и захлебываясь во впечатлениях добавил: - И главное, вот ведь напасть, нарвался-то он сам! Бросился тогда к нашим ребятам, приняв их за гвардейцев, и давай приказывать! Представляю, какая физиономия была у этого лорда, когда до него дошло кто перед ним!

Колоритный оборванец, сидевший рядом с рассказчиком этой истории, громко хохотнул и выразил мысль, что если все сказанное правдиво, то Бекетт, несомненно, заслужил такой финал своей карьеры.

- Да брось ты, Том! – уже перекрывал его слова чей-то возглас, - Мы недавно были у той болотной ведьмы, и я сам её видел!.. – горячо доказывал молодой человек в парусиновой рубахе, - Скажи ему боцман! Она жива, живехонька и такая же чертовка, как о ней говорили. Только никакая она не мулатка, а азиатка. Хорошенькая такая азиаточка!

Молодой пират рассмеялся и ткнул локтем в бок того, кого он назвал боцманом.

- Отстань от Тома, Дрейк, - миролюбиво посоветовал тот, - Всем известно, что наш старина-Том много повидал. А ты шутишь над ним, таким почтенным человеком.
- Может быть, он просто чего забыл? – предположил Дрейк, и тут же получил по ребрам от своего соседа. Тихо, надеясь, что Том этого не услышит, боцман почти прошипел, обращаясь к молодому задире:
- Не трогай его, Дрейк! Или ты хочешь, чтобы всем нам снова пришлось слушать рассказ о том, как «все погибли, а меня отпустил на волю морской дьявол»? И заметь, это перед тем как я отхожу тебя кошкой.

Боцман подсунул разгорячившемуся молодому пирату кружку с ромом, а старина-Том тем временем решил все же высказаться:
- Она черна. Черна как её злая душа, - вещал он со зловещей заунывностью, - Ведьму с болот Ориноко знают все, и это она околдовала тогда капитана Барбоссу!
- Не а, - возразил невозмутимо Дрейк, надкусывая яблоко, - Она не умеет колдовать, только лечит. Эх, я бы у неё полечился!
- А тебе прошлого раза мало показалось? – язвительно поинтересовался боцман.
- Да, ножичек у неё острый, - пробормотал парень, машинально коснувшись свежего пореза на шее, - Может ей подарил его тот самый оружейник, про которого болтает вся Тортугская ребятня, а Том?
Том поднял мутный взгляд на Дрейка, явно не поняв смысла вопроса, а тот не преминул ввернуть:
- И все же она азиатка!
- Хватит! – рявкнул боцман, - Мулатка… азиатка… Раз она ведьма, она может выглядеть как угодно! Да хоть бы как королева Елизавета!

Спор грозил перерасти в драку, но внезапно всех спасло появление загорелого пожилого моряка, выделявшегося среди прочих шикарными седыми бакенбардами.

- А вот и старина Гиббс! – раздались радостные возгласы со всех сторон, они заставили «губернатора» вздрогнуть, и заинтересовано обернуться. О мулатке-азиатке мгновенно забыли, ведь бывший боцман «Черной Жемчужины» славился своими рассказами как никто.

***
Тем временем Джо и Кэти, оставленные без присмотра своего попечителя, почтенного рассказчика мистера Гиббса, вовсю размахивали деревянными мечами, как настоящими шпагами. Проявляя чудеса ловкости, они совершали пируэты и прыжки, от созерцания которых у любой добропорядочной мамаши случился бы разрыв сердца. Признаться, между мистером Гиббсом и его подопечными существовало свое соглашение. Джо и Кэт умалчивали о походах своего воспитателях в таверну, а сам мистер Гиббс позволял детям строгой мисс Свон резвиться вволю.

Её старший сын Джонатан Уэзерби Тейкер появился на свет на Исла де Маргарита уже после похода за губернаторской казной. Мисс Элизабет тогда была еще слишком молода, чтобы возиться с детьми, а мистер Гиббс был слишком стар, чтобы ходить в море. Потому, взвесив хорошенько эти доводы капитана Воробья, боцман «Черной Жемчужины» предпочел все же остаться на суше, предоставив капитану возможность не разлучаться с его штурманом. И как он потом слышал не напрасно.

В ту пору мисс Свон довелось, как никогда удачнее, выдать себя за племянницу некоей полуслепой, богатой испанки. Правда, затем у этой племянницы объявился жених, и Джеку пришлось вновь примерить на себя шкуру испанского офицера, дабы подложной «Исабель» не пришлось бы и в самом деле стать испанской сеньорой. Та еще вышла история. Скандал прогремел на весь Испанский Мэн. Капитан Воробей и мисс Свон едва уцелели на той брачной церемонии, однако они вскоре все же вернулись, живые, еще более разбогатевшие и добавившие к своим многочисленным прозвищам имена сеньоры и сеньора Торельо.

Кэти, чернявая будто настоящая испанка, появилась на свет годом позже. Мисс Элизабет назвала её в честь своей покойной матушки, а затем, едва отняв младенца от груди, умчалась вместе с капитаном Джеком в далекий Сингапур, оставив дочь на попечение мистера Гиббса и кормилицы. Впрочем, все постепенно менялось. Последнее время мисс Свон бывала дома гораздо чаще. То ли она соскучилась по не шаткому полу, то ли по детишкам, но малыша Фрэнки, появившегося на свет с полгода назад, мисс Элизабет оставлять одного надолго не захотела. Впрочем, её романтическим отношениям с капитаном Воробьем это нисколько не вредило. Возвращаясь из своих все менее продолжительных странствий, капитан Джек по-прежнему предпочитал забираться в белый коттедж своего штурмана через окно, поражая и хозяйку и всех остальных внезапным появлением.

Как догадывался мистер Гиббс, этот трюк должен был повториться и сегодня, но на этот раз мисс Элизабет желала встретить капитана Воробья тет-а-тет. Она выставила старика-боцмана за дверь, под предлогом присмотра за своими чертенятами, как только черные паруса «Жемчужины» стали видны из окон их дома.

***
Фехтовальная битва шла не на шутку. Кэти уступала Джо в силе, но добирала упрямством и ловкостью. Часто ей удавалось одолеть братца и хитростью. Зная про её коварство, Джо никогда не давал сестре фору, но очень гордился тем, что вдвоем они могут устроить головомойку любому деревенскому задире их возраста. Наконец, получив небольшое преимущество, Джо изловчился подставить неугомонной Кэти подножку:
- Ты повержена, Черная Кэт! - высокомерно заявил мальчишка, направив кончик своего деревянного меча в сторону растянувшейся на земле сестры, - Моли о пощаде!

Даже и не думая «молить о пощаде», она сидела на земле, сложив руки на груди, а затем сердито оттолкнула деревянный клинок от лица.

- Ты опять сжульничал, Джо! – возмутилась Кэти, - Я больше не буду с тобой играть!
- Может быть тебе лучше научиться покрепче стоять на ногах, цыпа, - сыронизировал Джо.
- Мне это не нужно, - фыркнула обиженная девочка, - Если бы ты не вел себя как последний предатель… и вообще, когда я вырасту, я буду фехтовать лучше тебя! И еще у меня будет самый лучший меч! Да! Даже лучше, чем у Гарри Тиггса.
- Глупенькая, - снисходительно заметил брат, помогая Кэти подняться, - У Хромого Гарри самая лучшая сабля на Карибах! И что-то не заметно, чтобы он собрался подарить её тебе.
- Его сабля лучшая, потому что её выковал пиратский оружейник. Тот, который делает заговоренные клинки! Каждая его сабля разит без промаха. Её нельзя ни потерять, ни украсть, потому что она всегда возвращается к хозяину! – вдохновенно тараторила Кэт, - А какая у неё сталь, баланс и эта… как её… закалка! И когда я вырасту, я обязательно добуду себе такую же саблю!
- Опять ты за свое, – мальчишка возвел глаза к небу, - Нет никакого пиратского оружейника!

Он отверг её надежды больше из вредности, прекрасно зная, что Кэт не уймется, и она тут же оправдала надежды:
- А вот и есть! Есть! – упрямо запротестовала она, - Я слышала, как сам Хромой Тиггс рассказывал маме, что этот оружейник живет в дельте Ориноко. Я обязательно найду его, и у меня будет такая сабля!
- Так он тебе и удружит, ага, - усмехнулся Джо, - Такой мелкой и вредной девчонке, которая и на ногах-то толком не держится…
- Ах ты!.. Ну, берегись теперь! – пригрозила возмущенная Кэт. Она кинулась на брата, но он, увернувшись от её деревянного клинка, рассмеялся и, бросившись наутек, крикнул:
- Сначала догони!

И они побежали друг за другом по берегу, направляясь в сторону белого коттеджа, видневшегося в отдалении.
Средь пиратов, мой друг, каждый сам за себя, если ты не подставишь, подставят тебя

Ответить

Вернуться в «Фанфикшн по фильму "Пираты Карибского моря"»

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 17 гостей